Письма и воспоминания о войне

Фрагменты воспоминаний десантников Родезийской Легкой пехоты.

Пол Кортнэй родился в Кении, рос в Новой Зеландии, учился в Великобритании. Выпускник военного училища в Сэндхерсте, он служил в Северной Ирландии, на Кипре и Новой Гвинее. Во второй половине 70-х он приехал в Родезию и поступил на службу в Легкую пехоту. Австралиец Джон Форан помнит Кортнэя как «храброго офицера, которого уважали его подчиненные». Форан и Кортнэй был среди тех, кого подняли по тревоге утром 24 декабря 1977 года с авиабазы Гранд-Риф.

Джон Форан:

“Я был в парашютном десанте. Командирский вертолет, три транспортных, одна «Дакота», 28 десантников (7 отделений). На холме засекли терров, но сколько их – мы не знали. Шел сильный дождь – он не прекращался до самого вечера. Сначала выбросили три стоп-группы. Нас десантировали с другой стороны холма. Взобравшись на вершину, мы пошли рассредоточенной цепью вниз, 16 бойцов. Холм был изрыт кучей всяких пещер, мы по ходу движения проверяли и их тоже. Добравшись до основного лагеря боевиков, мы вступили в перестрелку – два терра выскочили из укрытия и открыли огонь. Одного мы завалили. Мы зачистили лагерь, убедились, что там больше нет терров и приступили к зачистке огромной пещеры неподалеку. Лейтенант Пол Кортнэй и я пошли по широкому скальному уступу, метров 30 шириной – и примерно на полпути нарвались на огонь из автоматического оружия. Мы немедленно подались назад, я кинул дымовую шашку к пещере, чтобы обозначить место для «Рыси» (самолёт «Цессна Скаймастер») – но пилот промахнулся с авиаударом, так что мы взобрались выше, намереваясь зайти к террам с другой стороны. Дождь продолжал хлестать. Спустившись немного вниз, я очутился прямо над входом в пещеру – я даже видел ноги терра, стоявшего у входа. Я знаками проинформировал Пола об этом и приготовился кинуть две гранаты, одну дымовую, одну наступательную. С дымовой вышла ошибка – дым повис стеной, дождь же шёл. Одному терру удалось прорваться и убежать, несмотря на наш огонь. Потом мы предприняли лобовую атаку, потеряв при этом убитым Пола Кортнэя. Перестрелка продолжалась, терры продолжали сидеть в пещере. Я швырнул туда по меньшей мере шесть гранат со слезоточивым газом и несколько наступательных – но все без толку. Мы уже собирались снова вызвать авиацию, как терры крикнули, что они сдаются. Я опять забрался ко входу над пещерой. Террам приказали выходить с поднятыми руками. Первый вышел, держа руки за спиной и осматриваясь по сторонам – видимо он пытался обнаружить, где мы. Я застрелил его в упор – он за спиной держал в руках гранату. Второй вышел с поднятыми руками. Его допросили, он ответил, что в пещере есть еще один терр, тяжело раненный. Его послали назад, чтобы он вытащил своего подельника. Когда он это сделал, мы зашли в пещеру. На земле валялись три АК и один СКС. Раненный терр через некоторое время умер. Наступил вечер – канун Рождества. Мы его провели на склоне холма, в грязи, под проливным дождем, три мертвых терра, один пленный, и один погибший наш. Это был самый мрачный, самый промозглый и самый голодный сочельник в моей жизни. С рассветом пришли вертолеты и забрали нас”.

Декабрь 1978 года, Тони Янг, резервист австралийской армии, десантник Легкой пехоты (рота поддержки):

“Около трех пополудни завыли сирены. Подлетное время составило около 20 минут, но когда нас выбросили, то все что мы увидели – небольшую толпу африканцев, среднего возраста и стариков, которые шли домой из пивной. Несмотря на это, мы наскоро соорудили КПП (скажем так), и начали сгонять к нему всех африканцев (независимо от пола и возраста). Минут через 15 у нас набралось 40 человек и вот тут примерно в километре от нас начался какой-то серьезный бой. Слышалась интенсивная стрельба, потом появились «вертушки» огневой поддержки и начали обрабатывать деревню. Все это происходило там, где была наша стоп-группа номер 3 (всего было три группы, по четыре бойца в каждой). Мы слышали по радиообмену, что Стоп-3 вступила в бой, так что мы оставили в покое африканцев и поспешили к ним на помощь – нас туда перебросили вертолетом. Соединившись со Стоп-3 мы пошли зачищать деревню – зачищать, это значит в буквальном смысле очищать каждую хижину или дом. На зачистке мы всегда работали в парах. Я и еще один парень, Найджел Уэллс, зачистили две небольших хижины и приступили к третьей – довольно большой по африканским стандартам, там было две комнаты. Мы стояли по обе стороны от дверного проема, ведущего в спальню. Была очередь Найджела заходить первым. Он откинул занавеску, внезапно отпрыгнул назад и дал очередь в проём. Дело в том, что он заметил там торчащий из-под кровати АК. По счастью, терра к автомату не прилагалось. Эту хижину мы предали огню – как впрочем, и другие.

На следующей хижине была моя очередь идти первым. Там также не оказалось никого, но я нашел там ещё один АК, два китайских обвеса и три гранаты. Хижины мы сожгли потому, что это являлось наказанием для крестьян, прятавших террористов и оружие и во-вторых, это было стандартной практикой в случае обнаружения оружия и боеприпасов – обычно их прятали в стенах или под крышей. Мы оказались правы – когда хижины занялись, то почти во всех крышах стали рваться спрятанные там патроны.

Мы продолжили зачищать краали – и везде находили боеприпасы и снаряжение, хижины, соответственно, сжигали. Потом мою группу (Стоп-1) перебросили в еще один крааль, где был замечен терр. Нас высадили метрах в 150 от крааля и мы бегом направились к тому месту, где предположительно прятался гук. В хижине не было окон, я забежал с тыла, поджег крышу, отбежал обратно и взял на прицел дверь. Хижина горела, но никто из нее не выбегал. Командир группы жестами показал мне, чтобы я вышиб дверь (мы намеревались взять гука в плен, а не пристрелить его). Я так и сделал и отскочил при этом в сторону. Хижина уже вовсю горела, внутри было полно дыма, но оттуда никто не выбегал. На всякий случай я дал короткую очередь – не столько чтобы убить того, кто внутри, сколько для того, чтобы напугать. Опять же, никто не появился, но я заметил какое-то шевеление. В общем, опуская все детали, выяснилось, что одна из моих пуль попала в гука – мы в итоге его умудрились вытащить, но он умер, до того, как мы успели его эвакуировать.

Мы зачистили этот крааль и направились к другому; тут Найджел заметил гука в буше, метрах в шести от нас. Мы с напарником выстрелили одновременно – он рухнул наземь. Я чертыхнулся, поскольку нам нужен был пленный, так что мы пошли посмотреть, насколько тяжело он ранен. Гук оказался живым, но по мнению командира, до базы он бы в любом случае не дотянул, так что мне приказали его прикончить. Что я и сделал. Он как-то нелепо и смешно задергал ногами – как это в кино показывают – мы при этом рассмеялись. Ну да, звучит цинично, но из песни слова не выкинешь, а на войне вообще все не так, как в мирной жизни.

Мы прошлись ещё по паре краалей, нашли и там кучу оружия и выжгли поселения. Другие стоп-группы вступили в боестолкновения с террами, но у нас более контактов не было. Мы случайно подстрелили гражданского (точнее гражданскую) – она внезапно выскочила из буша, прямо перед нами. Я выстрелил не задумываясь, с бедра – и попал ей в ягодицы. Судя по всему, она отделалась легким ранением – она припустила от нас и мы так ее больше и не видели.

В той операции мы завалили семь гуков и троих взяли в плен. Один из пленных оказался ценным кадром – главный региональный “палач” от терров. Он решал, кого казнить, а кого миловать. Только за прошлый месяц он лично забил до смерти 12 африканцев по подозрению в том, что они сотрудничают с правительством.

Не самый плохой боевой выход – пару зарубок на прикладе я сделал”.

В 1979 году интенсивность боев увеличилась. За семь недель непрерывного патрулирования буша (с апреля по май) рота поддержки батальона Легкой пехоты (на основе постоянной ротации) уничтожила 165 террористов (28 из них – в ходе транс-граничного рейда) – при этом потеряв 4 человека убитыми и 7 ранеными.

Энтони Роджерс, десантник Легкой пехоты об операции 17 апреля 1979 года в районе Иньязуры, на востоке Родезии.

“Нас (группы с позывными “Орел”, от 1 до 4) выбросили с парашютами около 11 утра в районе одного из краалей. Позже нас перебросили вертолетами в другой крааль – там неподалеку были замечены гуки. Мы (лейтенант Уолтерс, капрал Зальцман, Майк Мур и я) обстреляли буш, где предположительно были терры. Я кинул туда гранату. Потом Карл Зальцман и я побежали направо, огибая кусок буша с фланга, а Уолтерсу и Майку майор Хенсон (руководивший операцией сверху, из командирского вертолета) приказал атаковать напрямую, через зачищенное кукурузное поле. Когда они оказались буквально в двух-трех метрах от границы кустарника по ним открыли огонь из двух автоматов. Они немедленно рухнули на землю. Я заметил, как метрах в восьми от меня кто-то бежит через буш и открыл огонь – я не знаю, попал ли я в гука или нет. Затем я побежал к паре валунов – хоть какое-то прикрытие – по пути я потерял где-то магазин. Там я встретился с Карлом, который мне сообщил, что Майка ранило и он лежит на кукурузном поле. Потом к нам присоединился Уолтерс – выяснилось, что Майк не ранен, а убит: ему попали в голову и грудь одновременно и он погиб сразу. Мы вызвали подкрепление в виде пары групп, они довольно быстро прибыли (на обратном пути один вертолет забрал тело Майка). Потом прилетели две “Рыси” и обработали участок франтаном – а вдобавок после этого одна вертушка прошлась и пулеметом. Только потом мы осмотрели место – никого не нашли.

За этим последовала зачистка краалей. Я не могу сказать, сколько мы подстрелили. Нескольких местных допросили по поводу гуков – без особого успеха, впрочем (одного при допросе хватил удар). Зачищая один крааль, мы несколько раз дали предупреждение местным выйти из хижины. Никто не вышел. Пит Биньон, австралиец, вышиб дверь и кинул туда гранату. Из хижины тут же с криком выбежала африканка, вся в крови. Мы её оставили как есть.

Нашему отделению (вместо Майка нам придали Кооса Бассона) приказали прочесать густо заросший участок – где-то там прятался раненый гук. Через какое-то время в пересохшем русле реки я наткнулся на рубашку с пятнами крови и обвес. Пока я думал, не заминированы ли они, Коос и Карл взяли инициативу в свои руки и начали обстреливать буш. Оттуда немедленно открыли ответный огонь; Коос пронесся мимо меня, держась рукой за шею, крикнув мне, что его ранили. Он завалился в кусты на берегу реки, а я опустился на колено и дал пару коротких очередей туда, где, как мне казалось, прятался гук – в каких-то метрах от меня. Я полагал, что подстрелил его, но когда дым и пыль рассеялись, то выяснилось, что я “убил” какой-то валун. Затем я перевязал Кооса – по счастью ранение пришлось по касательной. Мы вызвали подкрепление. Кооса увезли в тыл, а мы продолжили поиски, где пешком, где ползком. На гука наткнулся Биньон и тут же кинул в него гранату. Раненого терра добили парой очередей. Вертолеты забрали нас перед закатом”

Сергей Карамаев a.k.a. Tiomkin

Оригинал статьи.