Если судить по интернету, а в частности видеохостингу “YouTube”, тема солдат по найму продолжает вызывать большое внимание. Видео по запросу “ЧВК Вагнера” насчитывают до полутора миллиона просмотров. Не исчезает интерес и у профессиональных журналистов, исследующих тему, и у армейских ветеранов, ищущих хорошего заработка и не банальной жизни, и у “диванных воинов”, желающих под пиво пощекотать себе нервы.
В наше время, когда имена диких гусей-одиночек в сознании обывателя сменили названия компаний, среди которых и печально известная “Blackwater”, и запечатленная в кинофильме и аниме “Executive Outcomes”, и мрачноватая компания “музыкантов” под патронажем повара президента РФ, легенды холодной войны начинают забываться.
Индивидуалистов-авантюристов, как в “Золотом теленке”, сменили коллективы. Романтика прошлого безвозвратно ушла.
Но без “диких гусей” Майка Хора, волонтеров Боба Денара и коммандос Зигфрида Конго-Мюллера, не было бы и нынешних корпораций по “обеспечению услуг по безопасности и военному консалтингу”. Их имена начинают выцветать, стираться, и с одного из них, слегка подзабытого, хочу стряхнуть сейчас пыль.
Последний раунд “Большого Марка”.
Все, кто интересуется темой участия наемных солдат в многочисленных конфликтах в странах «третьего мира» во время холодной войны, наверняка читали книгу Фредерика Форсайта «Псы войны».
Многие исследователи пытались найти среди реальных солдат удачи прототипа того или иного персонажа книги. Сразу скажу – многие образы собирательные. Но насчет одного можно не сомневаться. Я говорю о “Крошке” Марке Вламмике, который безусловно был списан с бельгийского наемника Марка Гуссенса.
Марк Гуссенс, юнга торгового судна, боксер, офицер пара-коммандос, наемник, родился в Бельгии, в городе Дакнам в 1935 году. Когда ему исполнилось шестнадцать, он, очевидно движимый тягой к приключениям, нанялся юнгой на шведское торговое судно на котором пересек Атлантику по пути в Нью-Йорк, который был конечной целью рейса. Попав в “Большое яблоко”, как еще называют Нью-Йорк, Марк отстал от своего судна и был вынужден провести там некоторое время.
Он вернулся в Бельгию и в возрасте двадцати двух лет вступил в армию, где рослого, крепкого парня, боксера к тому же, направили для прохождения службы в элитный полк пара-коммандос, во 2-й батальон, дислоцированный во Флавине. Вскоре новобранца Гуссенса отправили в Конго, имевший тогда еще статус бельгийской колонии, где он побывает еще не раз. Там он проходил курс обучения, в который, помимо парашютной и огневой подготовки, входил и курс выживания в условиях африканской саванны. Дальнейшую службу Марк также проходил в Конго.
В 1958 году Гуссенс демобилизовался, но уже через два года он был вновь призван на военную службу.
30 июня 1960 года новоиспеченная республика Конго провозгласила независимость, а уже в июле страна была ввергнута в хаос. “Форс Пюблик” (жандармерия и военизированные формирования, комплектуемые в основном из конголезцев) подняла мятеж против белых офицеров, которые отказались признать право своих подчиненных на независимость и самоопределение. Очень скоро бунт перерос в массовые беспорядки. Белые конголезцы, военные и гражданские, подверглись нападениям и грабежам. 9 июля Бельгия направила войска в Конго для их защиты и эвакуации, в том числе и подразделения пара-коммандос, в количестве около 3000 человек. Благодаря их вмешательству удалось эвакуировать около 10 000 европейцев.
Вскоре Марк Гуссенс уволился из армии в звании лейтенанта и вернулся к гражданской жизни. Он начал работать в компании “Травгидро” и активно занимался боксом, даже участвуя в профессиональных боях. Но уже в 1961 году Гуссенс попал в неприятную историю, во многом повлиявшую на его дальнейшую жизнь.
Он был обвинен в непредумышленном убийстве пьяного студента, пристающего на улице к нему и прохожим. Дебошир спровоцировал Марка на то, что тот толкнул его. Студент упал, и ударившись головой о бордюр, умер. Суд, сочтя что Марк был спровоцирован, приговорил его к одному году тюремного заключения. Скорее всего после выхода из мест заключения, Марк из-за проблем с получением приличной рыботы и решил примкнуть к солдатам удачи, активно действовавшим в 60-е годы в раздираемой внутренними и внешними конфликтами Африке. Но свою карьеру наемника он начал вовсе не на африканском континенте.
В 1963 году Марк Гуссенс был завербован Бобом Денаром, тогда уже широко известного в узких кругах, для участия в гражданской войне в Северном Йемене между повстанцами – сторонниками свергнутого имама Мохаммеда аль-Бадра и поддерживаемым Египтом и СССР республиканским правительством.
Наемники выступали на стороне имама в рамках совместной договоренности между Великобританией, Израилем и Саудовской Аравией. Франция также решила поддержать мятежников-монархистов из-за опасения, что их африканская колония Джибути пожелает последовать примеру йеменских республиканцев.
Содействие сторонникам свергнутого имама было инициировано Израилем, который был крайне заинтересован в усилении повстанческого движения против левого правительства Йемена. После того как Великобритания и Израиль договорились о сотрудничестве, получив согласие и от Эр-Рияда, аналитики Моссада придумали схему, согласно которой наемники, финансируемые Саудовской Аравией возглавят партизанские отряды, а Израиль предоставит оружие и другую помощь. В свою очередь при посредничестве французской SDECE (Служба внешней документации и контрразведки) британская разведка МИ-6 завербовала легендарного Роже Фолька. Фольк был офицером Иностранного легиона и к тому времени уже сделал себе имя в Индокитае, Алжире и Конго, где был лидером наемников, сражавшихся за Катангу. Фольк привлек к делу Робера Денара, который начал вербовку волонтеров из числа бывших парашютистов и легионеров, в основном французов, бельгийцев и немцев. Большинство из них прошло через алжирскую войну и бои за независимость Катанги.
Фольк руководил логистикой солдат удачи из Парижа, а в Йемене ими командовали Боб Денар и капитан Ги Моро. Все наемники были офицерами и унтер-офицерами, и помимо своей военной специальности должны были владеть английским, который был общим языком в их среде. Знание арабского тоже было желательно.
Наемники были костяком монархических формирований, поскольку большинство офицеров йеменской армии поддержало революцию. Они обеспечивали медицинскую службу, радиосвязь, тяжелое вооружение и занимались обучением, помимо участия в боевых действиях, в которых им противостоял внушительный египетский контингент – 8 бригад, 40 000 солдат, подготовленный советскими инструкторами.
Их действия контролировал британский резидент, полковник сэр Дэвид де Креспиньи-Смайли. В своей книге “Арабская командировка” (“Arabian аssignment”) он писал, что французские и бельгийские наемники сменяли друг друга на театрах военных действий в Конго и Йемене, не будучи удовлетворенными одним местом службы. Это было вызвано тем, что в Конго наемники хоть и оплачивались редко, но зато вдоволь имели женщин и алкоголя. В то же время, хоть в Йемене им своевременно платили, доступных женщин и спиртного не было вовсе.
В финансовом плане наемники зависели от Саудовской Аравии, а в плане военной и иной помощи – от израильской авиации. В песках и пещерах Йемена, где они, обросшие бородами, ходили в местной одежде, наемникам было довольно уныло. Особенно по сравнению с роскошью Леопольдвиля, столицы Конго, куда солдаты удачи выезжали на отдых после боев с повстанцами Симба. В отличие от Йемена там было вдоволь хорошеньких африканок, а в тамошних барах перно и виски лились рекой. Но зато в Йемене боевые действия были сравнительно безопасными. За четыре года войны, с 1963 по 1967 год, погиб только один наемник, француз Тони де Сен-Поль, и двое ранены при бомбардировке. Но вместе с тем у них не было ни славы, ни трофеев, ни внимания СМИ, к которым они так привыкли в Конго. К тому же республиканские и египетские войска применяли против повстанцев и наемников напалм и отравляющие газы.
В этой войне роль Марка Гуссенса было незначительной. По прибытии в Йемен он не получил сколь-нибудь значительного задания и активного участия в боевых действиях не принимал. После двух месяцев пребывания в Йемене, видимо устав от пещерной жизни, Гуссенс прервал свой шестимесячный контракт и покинул страну.
Вскоре он вновь появился в Конго, мистической стране, в первобытных джунглях которой, согласно поверьям, гремели тамтамы колдунов, меняли свой облик оборотни – “люди-леопарды”, а воды полноводной Конго бурлило диковинное чудовище “Мокеле-мбембе”. В Конго Марк Гуссенс был завербован для участия в подавлении антиправительственного восстания, широко охватившего многострадальную молодую республику.
В 1964 году из глубин джунглей восточного Конго возникли повстанцы, называвшие себя Симба (на суахили “Simba” — лев). Их политическая программа представляла из себя взрывную смесь из коммунистической идеологии и местных суеверий, что неудивительно, учитывая что в Конго были широко распространены колдовство с сопутствующими ритуальными убийствами и людоедством, а уровень образования молодых Симба был удручающе низок.
Мятеж быстро охватил страну и к августу 1964 года повстанцы взяли под контроль половину территории Конго. 4 августа они захватили город Стэнливиль, который был объявлен столицей провозглашённой мятежниками Народной Республики Конго. Премьер-министр Моиз Капенда Чомбе, учитывая низкую боеспособность Национальной армии Конго (НАК), в борьбе с Симба сделал ставку на наемников, которых его эмиссары активно вербовали в странах Европы (в первую очередь в Бельгии и Франции), а также в Южной Африке и Родезии.
Марк Гуссенс, прибыв в Конго вошел в спецгруппу “Ноддин”, по имени ее командира, бельгийского офицера Робера Ноддина, члены которой сами себя называли “гориллами”. Группа активно участвовала в боевых действиях против Симба, проводила рейды на подконтрольной им территории. Также в группу входили, ставшие позже достаточно известными, бельгийские солдаты удачи Гийом Вогелер и Шарль Мази, как и Гуссенс бывшие пара-коммандос. В частности, Мази прославился благодаря документальному фильму восточногерманских тележурналистов Шоймана и Хайновского, на кадрах которого он был показан с черепом Симба, надетым на копье.
Гуссенс участвовал в операции “Оммеганг”, основной целью которой было освобождение Стэнливиля, удерживаемого Симба. Операция предусматривала стремительный прорыв двух моторизованных колонн конголезской армии при поддержке наемников вглубь территории, контролируемой мятежниками, и штурм города. В Стэнливиле Симба держали также огромное количество белых заложников (около 1600 человек) и их освобождение было приоритетной задачей.
В операции участвовал многотысячный контингент, из которого только иностранный военный персонал насчитывал более 2000 человек, и около 150-и транспортных средств и единиц бронетехники. Общее командование осуществлял полковник Фредерик Вандевалль, бельгийский главный военный советник. Для марша на Стэнливиль он, при помощи 65-ти бельгийских военных советников, сформировал 5-ю механизированную бригаду, которую нередко называли “Стэнливильской колонной”. В бригаду, помимо нескольких тысяч военнослужащих НАК, входили бельгийские военные советники, служившие в ней на руководящих должностях, бельгийские технические специалисты из вспомогательных инженерных подразделений, катангийские жандармы и отряды лояльных правительству племен, в том числе свирепые «Балуба». Ударной силой колонны были наемники, включая большую группу кубинцев из антикастровской оппозиции, завербованных ЦРУ.
5-я механизированная бригада состояла из двух колонн, названных “Лима 1” и “Лима 2”, которыми командовали офицеры штаба Вандевалля, подполковник Льежуа и подполковник Ламулин.
Бельгийский наемный персонал в основном сформировался в 6-м батальоне коммандос под командованием начальника “Лима 2” подполковника Ламулина, и наиболее вероятно, что Марк Гуссенс входил в это подразделение. Около 350 наемников Майка Хора входили в “Лима 1”, командир которого, полковник Льежуа был очень популярен среди них. Основной упор Льежуа, а за ним и Хор, делали на скорость, превосходящую огневую мощь и решительность.
1 ноября 1964 года “Стэнливильская колонна” выдвинулась в марш на Стэнливиль. Главной ее ударной силой была бронетехника, управляемая наемниками. 5-я механизированная бригада должна была совершить бросок на столицу мятежников, за 500 километров к северу, где Симба держали большое количество заложников, ежедневно подвергаемых зверским издевательствам и унижениям. Они же были инструментом для шантажа и давления на Леопольдвиль и мировое сообщество.
«Стэнливильская колонна» была ещё на полпути к своей цели, когда по радио было получено известие о подготовке парашютного десанта силами бельгийских пара-коммандос на Стэнливиль с целью освобождения заложников. Полковник Вандевалль, который решил лично вести колонну на последнем этапе операции, решил скоординировать действия 5-й бригады с парашютным десантом бельгийцев. Было решено, что силы под его командованием зайдут в город с востока, в то время как коммандос атаковали бы с воздуха. Но в итоге, по не зависящим от Вандевалля причинам, пара-коммандос вошли первыми в город. Поняв, что остановить бельгийцев не получится, Симба бросились убивать белых пленников. Наемники и военнослужащие НАК, после того, как вошли в Стэнливиль, устроили на Симба настоящую охоту, ожесточенные убийствами заложников. Начали они с того, что взорвали монумент Патрису Лумумбе. Убивая каждого, кого видели, наемники ураганом прошлись по захваченному городу. Начались грабежи, найденные сейфы вскрывали динамитом. Во всем городе нетронутым остался один единственный магазин, в котором торговали… книгами. Наемники бражничали в захваченных барах, после чего выпустили семейство львов в зоопарке, а их места в клетках зяняли пленные Симба.
Между тем бельгийские пара-коммандос встали лагерем за городской чертой, и в уличных боях больше не участвовали. Основной задачей бельгийских наемников, среди которых скорее всего был и Марк Гуссенс, стала зачистка Стэнливиля от повстанцев. Выбивать Симба из полумрака подвалов и чердаков городских кварталов было довольно опасным делом. Мятежники оказывали сопротивление, но были совершенно не подготовлены к уличным боям, и исход штурма города был предрешен.
Полковник Вандевалль высоко оценил роль наемников в операции “Оммеганг” и в последствии не раз защищал их от ложных обвинений. «Да, они не ангелы, но и не бесы, и черт побери — хорошо воюют!».
В итоге операции по захвату Стэнливиля удалось освободить и вывезти из страны более полуторатысячи белых заложников.
В некоторых источниках информации (в частности, в немецкой Википедии), Марку Гуссенсу ошибочно приписывают службу в Конго в качестве главного военного советника Национальной армии Конго, в звании подполковника. В действительности в 1964 году он давно уже не был военнослужащим бельгийской армии и участвовал в освобождении Стэнливиля уже не в рядах бывших сослуживцев-коммандос. Вместе с этим в Конго военным советником конголезской армии действительно был его однофамилец – подполовник Гуссенс, который несколько раз создавал помехи Майку Хору, что называется “вставляя палки в колеса”. Кроме того, главным военным советником был все же полковник Вандевалль.
Достоверных данных о дальнейшей судьбе Марка Гуссенса после его участия в операции “Оммеганг” нет. Вероятнее всего, он продолжал служить в 6-м батальоне коммандос под командованием Денара, наряду с бельгийцами Гийомом Вогелером и Марком Буше, а также французом по имени Биллуа, с которым он еще встретится в Биафре.
В 1965 году он покинул Конго и уехал в Бельгию, где жил в Генте, работая в ресторане и занимаясь боксом.
Осенью (вероятнее всего в октябре) 1967 года Гуссенс был привлечен Бобом Денаром для участия в освобождении Жана Шрамма и его людей, блокированных в осажденном городе Букаву. 5 июля 1967 года Жан Шрамм, один из лидеров наемников, и Боб Денар, с целью возвращения к власти опального премьер-министра Конго Моиза Чомбе, изгнанного диктатором страны Жозефом-Дезире Мобуту, подняли восстание против последнего.
В ходе мятежа Робер Денар был ранен и эвакуирован в Родезию, а объединенные силы наемников под общим командованием Шрамма отступили в Букаву и начали вести оборонительные бои против превосходящих сил Мобуту. Боеприпасы осажденных были на исходе.
В это время Денар, оправившись от ранения, объявился в Анголе, тогда еще португальской колонии, и стал готовить операцию по деблокированию Букаву. Он начал спешно набирать людей, среди которых оказались Марк Гуссенс и Марк Буше. Португальские власти поддерживали наемников, но дать им грузовики отказались. Денару во главе сотни солдат удачи пришлось передвигаться по Конго с ангольской границы на велосипедах, что казалось абсурдным на первый взгляд, но обеспечило отряду скрытность и мобильность. 4 ноября 1967 года на подходе к Дилоло наемники наткнулись на хорошо спланированную засаду. Денару пришлось отступить. Ему удалось оттянуть на себя на некоторое время часть правительственных войск, но силы были слишком неравны.
Прорваться в Букаву Денару не удалось. Наемники с трудом отступили в Анголу, а “велосипедный десант” вошел в историю, как образец нестандартного решения в безвыходной ситуации и был показан эпизодически в фильме “Мистер Боб”.
После провала операции по прорыву в Букаву Марк Гуссенс покинул Африку и вернулся в Бельгию. Но на родине он пробыл меньше года.
В сентябре 1968 года он, наряду с Марком Буше, был снова завербован Денаром для участия в гражданской войне в Нигерии, на стороне сепаратистов провинции Биафра. Наемники присоединились к Рольфу Штайнеру, немецкому солдату удачи, который руководил 4-й бригадой коммандос Биафры, командные должности в которой занимали белые наемники.
Он улетел в Африку из Португалии при посредстве благотворительной организации “Каритас”, чей административный центр находился в Ватикане, под прикрытием которой в Биафру осуществлялись поставки оружия.
В отличии от Конго, для поддержки Биафры было привлечено гораздо меньше наемников, их количество в общем исчислялось десятками, а не сотнями, как в Конго. 4-я бригада коммандос вооруженных сил Биафры была ее ударным подразделением и использовалась на наиболее сложных участках фронта, наемники организовывали диверсии и рейды, руководили обороной крупных населенных пунктов, обучали биафрийцев тактике партизанской войны. Гуссенс возглавил ударную группу Ахоада. Его заместителем стал корсиканец Арман Ианнарелли, “чистильщик” из Парижа, улетевший в Африку чтобы избежать ареста.
Франция поддерживала Биафру, поставляя ей оружие и наемников, которых оплачивали французские нефтяные компании, которые инвестировали в нефтедобычу в Биафре сорок миллионов фунтов стерлингов.
В ноябре 1968 года военное руководство Биафры решило провести операцию “Хиросима”, целью которой было отбить захваченный федеральными войсками город Онича. Для этого было решено овладеть высотой, которая блокировала дорогу на город. Семеро солдат удачи, в числе которых были Марк Гуссенс, Ианнарелли, Марк Буше, которого биафрийцы прозвали “Марко Храбрым” и Биллуа, во главе отрядов коммандос должны были занять высоту и прорваться к Ониче. Они не верили в успех операции, хотя 4-я бригада была преобразована в дивизию и увеличена до четырех тысяч человек. Перед ними стояла практически невозможная задача – выбить хорошо укрепившегося противника всего лишь с легким стрелковым оружием и гранатометом Гуссенса, которым по свидетельству Форсайта он владел “так же весело и непринужденно, как мальчишка трубочкой для стрельбы горохом”.
Кроме того, наемники, которые имели предыдущий опыт проведения рейдов, засад, диверсий и контрпартизанских действий, не имели опыта проведения широкомасштабных наступательных операций. По их мнению, 4-я дивизия должна была бы использоваться для партизанских действий, что Штайнер безуспешно доказывал Оджукву.
Должность командира дивизии, вместо Рольфа Штайнера, изгнанного из страны в результате конфликта с полковником Оджукву, занял южноафриканский наемник валлийского происхождения Дэвид Хью “Тэффи” Уильямс. Майор Уильямс был противоречивой фигурой – он был очень храбрым, но вместе с этим чрезмерно жестоким со своими солдатами-биафрийцами, а не только с противником. В то же время Уильямсу просто не хватало знаний для проведения операций такого масштаба, которые он вероятно пытался заменить храбростью и свирепостью. 12 ноября 1968 года 4-я дивизия коммандос начала наступление.
“Операция “Хиросима” по сути была самоубийственной фронтальной атакой – плохо организованной и без должной подготовки. Пересекая открытое поле на пути к позициям противника, без воздушной и артиллерийской поддержки и каких-либо естественных укрытий, наступавшие бойцы 4-ой дивизии попали под шквал огня нигерийцев и понесли большие потери. “Тэффи” Уильямс приказал капитану Гуссенсу во главе его отряда атаковать позицию федералов, но почти сразу был вынужден отступить после того, как фламандец упал после выстрелов снайпера. (Среди солдат удачи ходили слухи, что за голову каждого из них федералами назначена премия). Уильямс лично застрелил шестерых солдат-биафрийцев, которые отказались идти в очередную суицидальную атаку, но несмотря на это, был вынужден отдать приказ об окончании штурма.
Тело Гуссенса было отнесено в тыл, наемники осмотрели его тело. “Большой Марк” был мертв, пули поразили сердце и печень. Ианнарелли и Буше обыскали его карманы. Но четыре тысячи долларов, которые он носил с собой, исчезли, остались только бельгийский паспорт и фотография его девушки, осташейся в Бельгии.
Разъяренный Ианнарелли, обычно остающийся невозмутимым, выхватил пистолет… После признания в краже один из солдат Гуссенса, переносивший его тело, был расстрелян на месте.
Незадолго до своей гибели Марк Гуссенс дал интервью французским журналистам, в котором сетовал на недостаток вооружения и говорил о своих планах отправиться на новую войну, после того как биафрийский конфликт будет улажен. Вместе с тем, несмотря на выбранное поприще он не был кровожаден и даже усыновил девятилетнего биафрийского мальчика, найденного им в одной из разоренных войной деревень.
После провала операции по захвату Оничи наемники больше не привлекались к наземным операциям, большинство из них покинуло Биафру и только Арман Ианнарелли и Дэвид Уильямс остались до конца своих шестимесячных контрактов, но уже в качестве инструкторов.
Тело «Большого Марка» было захоронено в Нигерии, его близким в Бельгии был переслан только его берет пара-коммандос. Семья Гуссенса так настойчиво преследовалась журналистами, которые в поисках сенсации забывали о мерах приличия, что была вынуждена три раза менять место жительства.
30 ноября 1968 года, в “Пари Матч” был опубликован фоторепортаж французского журналиста Жиля Карона, на которых были изображены биафрийские солдаты, несущие тело убитого командира. Эти фотографии дали Гуссенсу вторую жизнь – на страницах журналов и книг.
Фредерик Форсайт, который хорошо знал Марка Гуссенса, упомянул его в нескольких своих книгах.
В “Истории Биафры” он сообщил о нем, как об одном из фламандских наемных солдат. Знаменитые “Псы войны” были посвящены в том числе и “Большому Марку”. А в недавно увидевшем свет “Аутсайдере” писатель снова вспоминает фламандского солдата удачи. “Марк Гуссенс был бывшим бельгийским десантником, еще одним гигантом. Он скончался от пули, прострелившей его печень во время неудачной попытки отбить Оничу”. (“Mark Goossens was a former Belgian paratrooper, another huge man. He died with a bullet through the liver during a forlorn attempt to recapture Onitsha city”).
Также Марк Гуссенс является одним из персонажей книги советского писателя Евгения Коршунова “Наемники”, упоминается в произведениях “Возвращение резидента” Олега Шмелёва и Владимира Востокова и “Стреляющие камни” Александра Щелокова.
Гуссенс был типичным наемником 60-х годов прошлого века, так называемым “белым великаном”, участвовавшим во всех значительных вооруженных конфликтах того периода, и ни одна серьезная книга об истории наемных солдат времен холодной войны не обходится без упоминания его имени.
Автор статьи: Андрей Полищук.
В статье использованы материалы и фотографии из книг: Ивана Коновалова «Солдаты удачи и воины корпораций. История современного наемничества», Фредерика Форсайта «История Биафры», «Аутсайдер»; статьи: «Истоки легенды» Александра Федотова, «5 Commando ANC» Дениса Курашко, «The real dogs of war» Jeremy Duns, «У наемников Биафры» Мишеля Онорена, и другие материалы из различных периодических изданий и сети Интернет.