Спустя 52 года в качестве бельгийской колонии, 30 июня 1960 года начала своё существование Демократическая Республика Конго. Одиннадцать дней спустя, обеспокоенный анархией, разрухой и беззаконием, царившими в остальной части Конго, м-р Чомбе объявил Катангу независимым государством. Это действие было резко осуждено правительством Конго, ООН и некоторыми другими странами, принадлежавшими, в основном, к коммунистическому лагерю. Но более важной для новорождённого государства оказалась реакция племени Балуба, населяющего северные районы Катанги и насчитывающего 600 000 человек. Они хотели основать свой собственный независимый режим, во главе с их лидером, Джейсоном Сендви. Однако их планы были сорваны, когда они едва не потеряли право голоса в конголезском парламенте. Балуба организовали открытое восстание против Независимого Государства Катанга. С примитивным оружием в руках, а так же с некоторым количеством современного оружия, они пересекли реку Лувуа, захватили шахтёрский городок Маноно и начали поход на Элизабетвилль.
К счастью для Чомбе, проявившего осторожность, сразу после объявления Катанги независимой, он сформировал свои собственные вооружённые силы – жандармерию, которые были в состоянии оказать противодействие и, в конце концов, подавить восстание. Именно в этих обстоятельствах мне пришлось впервые служить наёмником в жандармерии м-ра Чомбе. Под моё командование было передано подразделение наёмников, состоявшее из девятнадцати солдат разных национальностей. Я назвал своё подразделение 4 Commando.
Это произошло во время кампании против Балуба. Тогда бельгийские офицеры, служившие в колониальной армии Бельгийского Конго, предостерегали меня: “Будь осторожен! Не враги, а кровавая страна, когда-нибудь достанет тебя!” Я никогда до этого не был в Катанге, но вскоре осознал правдивость этого замечания.
В этой части Африки самая яркая и разнообразная природа. Катанга расположена на высоком плато. Находясь там под палящим солнцем можно сгореть за считанные минуты. Если начинается дождь, он размывает следы и дороги, а ты промокаешь до костей. Растительности здесь в избытке. Малопосещаемая дорога в джунглях за год исчезнет в зарослях ядовитых растений. Могучие корни, в поисках солнечного света и дождя, прорастут и разрушат любой бетон или асфальт. По берегам притоков огромных конголезских рек, с каждой стороны растут огромные уродливые грибы и восхитительной красоты орхидеи.
Однако стоять и разглядывать дивную природу Конго, не было времени. Здесь царила малярия. Находясь в буше можно легко подхватить неизвестную лихорадку, подцепив какого-нибудь насекомого в высокой траве или с висящих лиан. Результатом станет астрономически высокая температура тела. В полуденную жару незначительное огнестрельное ранение запросто может спровоцировать гангрену, если вовремя не получить медицинскую помощь. Неумело наложенный жгут так же может спровоцировать гангрену и последующую ампутацию конечностей, а иногда и смерть. Вот такие опасности угрожают солдатам в этой стране. Бельгийцы были правы, эта страна достанет любого. Враги были сравнительно безобидны.
Моему подразделению было поручено сопровождать пятьдесят новеньких пятитонных грузовиков на пути из Элизабетвилля в местечко в северной Катанге, именуемое Ньюнзо. Ньюнзо – это важнейший железнодорожный узел, на пол пути между Альбертвиллем, стоящим на берегу озера Танганьика, и Кабало, портом на могучей реке Луалаба. Груз предназначался северным гарнизонам и состоял из самых необходимых вещей, начиная с амуниции, заканчивая американскими сухпайками, стокилограммовыми мешками с рисом, вонючей сушёной рыбы, пучков маниока, составлявшие рацион питания катангцев. Необходимо было преодолеть расстояние в 1350 километров. В обычных обстоятельствах, это заняло бы четыре-пять дней. Но командование, со свойственной ему «мудростью», при планировании операции не учло проблем этой страны.
Спустя одиннадцать дней, практически проехав полпути, наша промокшая машина откололась от первого десятка машин колонны и увязла в грязи. Хуже того, теперь мы были окружены невидимыми Балуба, известными своей кровожадностью и беспощадностью к врагам. Катангским солдатам, в основном из племени Лунда, постоянно приходилось напоминать о методах ведения войны их кровных врагов – племени Балуба. Попавшего в плен к Балуба ждала печальная участь. Сначала они устраивали ритуальные истязания несчастного, а после – убивали его. Это была вековая традиция и я не выносил и мысли об этом. Напряжение возрастало час за часом. Боевой дух катангских водителей совсем упал, многие из них дезертировали. В нескольких случаях они умышленно заводили машину в кювет, получая возможность открыть повреждённый груз и напиться до невменяемого состояния.
Фотография из книги The Road to Kalamata
Километр за километром, мы медленно пробирались на север. Наш путь проходил через Баудоуинвилль и далее через Капону. Капона располагалась на возвышенности, на открытом пространстве, в связи с этим было предпочтительнее пустить наш конвой здесь. Мы продвигались очень медленно. За один день мы могли проехать пятьдесят километров, а на весь следующий день увязнуть в грязи. Дождь лил как из ведра, день и ночь, не переставая. Наш грузовик окончательно увяз. Местами дорога казалась рекой. Обдумав ситуацию, я решил сделать двухдневную остановку с целью отдохнуть и привести технику в порядок. Заодно дорога могла немного подсохнуть. Выгляни солнце хотя бы на четыре часа, и дорога станет вполне проходимой. Я знал это из своего опыта. Это правило работает везде, где бы ты ни был ниже экватора. Но проклятое солнце всё никак не появлялось.
Мои парни были измождены и полностью деморализованы. Промокшие до костей они были озлоблены на этот непрекращающийся дождь. Из-за всех этих обстоятельств они выглядели так, словно вот-вот слягут с малярией. А в стране тем временем были зафиксированы две большие вспышки неизвестного вида гонореи, не поддававшейся лечению. И вот уже четыре недели мы не получали об этом никаких известий. В подразделении начало нарастать недовольство. Я обсудил сложившуюся ситуацию со Стэном Доузи, моим сержант-майором. Я спросил его мнение, как долго наши бойцы ещё продержатся.
“Дайте им отдохнуть, сэр. Нет ничего хуже, чем идти вот так, изо дня в день. Ещё немного и ребята сломаются, а чем это нам всем грозит – один Бог знает”.
Он был прав. Заставлять вести людей дальше было нельзя. Я изучил карту местности. Через восемь километров располагался катангский аванпост. А в двадцати пяти километрах от него, в безлюдной местности, находился маленький городок. Точка на карте означала, что там есть гостиница. Я подумал, что если мы за следующий день достигнем аванпоста, я смогу уговорить начальника гарнизона обеспечить охрану нашего конвоя двое суток. А в это время мы сможем отдохнуть и привести себя в порядок, расположившись в гостинице. Весть о возможности денёк отдохнуть должна сработать восхитительно. Если рассказать людям о моём плане, они мигом воспрянут духом. Хотя с точки зрения командира, это может вызвать разную реакцию.Я решил рискнуть.
Два дня спустя, около десяти вечера, мой джип остановился у двухэтажного здания, в безлюдном городке. Выцветшая красная надпись на стене гласила “Auberge de la Forêt” (“Гостиница с рестораном”, фр., прим. переводчика). Вокруг не было никаких признаков жизни.
“Делай свою работу, Стэн”, сказал я.
Стэн постучал по двери рукоятью своего Браунинга. Капли дождя потоком скатывались вниз по его плащ-палатке, намочив его колени. Ответа не было.
“Попробуй ещё раз, Стэн”.
Колонна остановилась. Машины стояли вплотную, крыло к крылу. Мы ждали, слушая мерное урчание двигателей. Фары нашего джипа прорезали стену дождя молочного цвета. Гостиница выглядела полностью запертой. Сделанные в Средиземноморском стиле ставни скрывали окна гостиницы. “Fin de saison!” – заметил я про себя философски. (“Изысканно, но не к месту”, фр., прим. переводчика). Чёрт возьми, где же наше везение?! Мне начало казаться, что это место было давно брошено. Я бы не удивился, если бы так оно и было. Внезапно на первом этаже загорелся свет. Уже лучше. Кто-то спускался по лестнице. Массивная входная дверь осторожно приоткрылась, оставаясь на цепочке. Стэн заговорил глухим голосом с фигурой за дверью. Потом он повернулся к нам и засмеялся.
“ОКей, сэр. Bienvenue!”- Стэн любил думать, что умеет говорить по-французски. (“Добро пожаловать”, фр., прим. переводчика).
Парни начали вылезать из машин и потягиваться, утомлённые долгой дорогой. А я пошёл внутрь гостиницы, чтобы объяснить, кто мы и чего хотим. Владелец гостиницы, старый бельгиец, и не думал открывать гостиницу в такой поздний час, а немногословная мадам, укутанная в халат, постоянно кружилось вокруг нас и, в отчаянии, хлопала в ладони. Она была опечалена.
“Проходите, садитесь за стол!” – простонала она.
“Наши действия?” – спросил Стэн.
“Не будем невежами, сержант-майор”.
Я спросил мадам, нет ли у них чего-нибудь попить. Она ответила, что у них достаточно выпивки. Это нас устроило, мы были изрядно голодны, но пропустить пару бутылочек пива было бы просто блаженством. Можем ли мы расположиться на ночь на верандах? Да, разумеется, у них, даже есть, немного свежей соломы в стойле. Отлично! Но, ещё раз извиняюсь, у нас нет еды.
“San fairy anne”, сказал Стэн. ((“Ничего страшного”, фр., прим. переводчика). Его отец был во Франции во время Второй Мировой и научил Стэна разным англизированным фразам из языка любви). “Кто захочет поесть посреди ночи?!”
“Бельгийцы!” – крикнул кто-то.
Ящиков с пивом “Симба”, пастиса и виски было у них в изобилии. Побросав свои мокрые плащ-палатки перед входом, парни заполнили бар. Когда стулья были разобраны, ребята начали садиться на пол, прижимаясь спиной к стене. Вода с их формы стекала прямо на пол. Вскоре освещённая двумя или тремя парафиновыми лампами комната была забита битком. Хозяева смотрели на нас с всё увеличивающейся тревогой. Для начала им не нравилось, что у нас в руках оружие. Заплатим ли мы? Как на нас повлияет алкоголь? На их лицах читались опасение и тревога. Я положил руку на плечо хозяина и успокоил его. Он был хороший старикан. Раз уж они были настолько добры к нам, что открыли отель, сказал я ему, даю слово, что мы будем вести себя достойно. Я надеялся, что мне не придется, потом, брать свои слова назад. Никто не знает, что мои ребята могут учудить. Пожилая пара осторожно удалились за стойку и начала обслуживать парней.
Как только первые напитки были выпиты, счастливый гомон разговоров и смеха заполнил комнату. Атмосфера начала налаживаться. Накопленные напряжение и разочарование прошедших двух недель начали угасать и, в конце концов, испарились в этом тёплом духе товарищества. Это особенно важно для солдат, плечом к плечу встречающих невзгоды и опасности. Если на минутку остановиться, понимаешь, что это был знаменательный момент.
Потом настало время для песни. Стэн встал и произнёс своё, любимое всеми, выражение: “Наверное, это потому, что я лондонец”. У Стэна был зрелый, характерный для кокни, тенор, натренированный, как он мне однажды рассказывал с гордостью и толикой ностальгии, около лучших питейных заведений Олд Кент Роуд. Много шестипенсовых монет он заработал благодаря людской сентиментальности, будучи ещё мальчуганом, в родном Кеннингтоне. Он начал петь, парни замолчали. Он выделял интонацией самые печальные места песни, запевал припев, предупреждал заранее начало каждой следующей строчки, исполняя лучшее соло в своей манере.
Стэн был сторонником строгой дисциплины. Благодаря обширному опыту в управлении людьми, он уже был вполне зрелым, здравомыслящим человеком. Редкий дар! В такие моменты он знал и без обид воспринимал грубые и дерзкие замечания наших парней. Он знал, что когда они снова будут на службе или в бою, они не повторят подобного, помня о субординации.
“Песню!” – кричали ребята. И честолюбивый Марио Ланза, отдышавшись и прокашлявшись, запел что-то из фильма «Принц Студентов». “Overhead the moon is shining”, начал он. (“Над головой светит луна”, отрывок песни, прим. переводчика). Но, увы, это было слишком высоко, прямо как луна. Среди добродушных соседей по казарме, он, даже, заслужил прозвище птички-певички. ““Back to Sorrento”, Марио”, посоветовал Стэн, “Попробуй спеть её, приятель”.
Теперь хозяин улыбался и шептался со своей женой. “Не беспокойся, милая. Всё будет хорошо, как я и говорил”. Но мадам всё ещё немного нервничала. Никогда точно не знаешь этих англичан: у них очень необычные способы развлекаться по пьяни. Она надеялась, что среди нас нет ирландцев. Она дрожала. “Помнишь, как тогда… как раз после войны, в Брюсселе, Морис… да, да, помнишь. День Победы на городской площади, тот рыжеволосый человек… он был ирландцем… ну, конечно, ты помнишь… Боже мой, как такое вообще можно забыть?” Это случилось много лет назад, но она всё ещё дрожала, вспоминая.
Мы сидели так уже более часа. В задымлённой комнате, мы сидели все вместе, в тёплой и уютной атмосфере. Вдруг, ни с того, ни с сего, все замолчали. Симус Патрик Келли поднялся на ноги. Он принадлежал к медленному, неуклюжему типу людей. Плюс ко всему природа не была слишком добра к нему и в отношении красоты. Он был уроженцем Ливерпуля, ирландец с шотландских дорог. Неудавшийся гражданский, неряшливый солдат. По некоторым причинам, он был самый непопулярный человек в подразделении. Южноафриканцы не понимали и половины того, что он говорит, а европейцы ему не доверяли. По словам ребят, у него были непростительные пороки. Келли сделал глоток пива и начал петь. Никто не обратил на него внимания и все продолжили разговоры. Пока он пел, парни спокойно передавали выпивку мимо него. Но Стэну показалось это неправильным. Он попросил всех оказать должное внимание и послушать, избрав себя на роль главного в этом Театре Варьете.
“Всем поровну, парни! Дайте певцу шанс! Давай-ка, паренёк! Та ра! ра ра! ра ра! Теперь ты, волонтёр Келли!”
Болтовня практически затихла. Келли начал снова. На этот раз сильнее, громче и увереннее. Теперь все мы слушали. Мотив этой песни мне показался очень знакомым, что же это было?! Я больше года не слышал этой песни. “Gentlemen rankers out on spree”. Точно! Это она! (“Джентльмен в драгунах”, англ., строка из “Казарменной баллады” Киплинга – “Gentlemen Rankers”, прим. переводчика). Киплинг! По версии Бинга Кросби! Голос Келли был грубый, но звучал вполне гармонично. Да он в прошлом певец, скажите вы. Без шуток, он просто пел от чистого сердца. Постепенно разговоры и вовсе утихли. Голос Келли заполнял задымлённую комнату. Он запел припев. Вскоре два или три хороших голоса подхватили его песню. Их голоса вместе прекрасно гармонировали.
We’re poor little lambs who’ve lost our way,
Baa, baa, baa.
We’re little black sheep who’ve gone astray
Baa, baa, baa.
Вскоре все мы присоединились к ним. Все, хорошие и плохие голоса. Все вместе! Мы пели, затянули припев с неподдельным энтузиазмом.
Gentlemen rankers out on the spree,
Damned from here to eternity,
God have mercy on such as we,
Baa, baa, baa.
Он сел. Не было ни смеха, ни аплодисментов. Лишь неловкая тишина. Келли вкладывал в слова что-то, чего никто, на самом деле, не хотел слышать. Солдаты удачи. Одиночки. Многие без корней. Вдали от дома и близких, если они есть. Господи, помилуй нас, такие, какие мы есть. Пожалуй, так оно и есть. Пожалуй, мы были прокляты навсегда. Один или двое парней неловко зашевелились, пытаясь скрыть своё смущение. И тут плотину ругани прорвало – вот так сильные мужчины пытаются увильнуть, когда находят себя в щекотливой ситуации. Кто-то попросил ещё выпивки и всё оживились…
Стэн, стоявший на другой стороне комнаты, жестикулировал мне. Он показал на часы. Наступало утро. Я решил дать парням ещё немного времени. Такое “лечение” стоило 10 долларов в час. Я вышел незамеченным. Настроение снова улучшилось. Келли и его песня забылись, но что-то надолго осталось в моей памяти… Чёрт с ним…
Я лежал на своей кровати и слышал песни снова и снова. Неприличные и сентиментальные, весёлые и грустные, песни проникали на свежий ночной воздух. К трём часам утра всё уже было тихо. Лишь размеренный хруст гравия под ботинками часового, да барабанящий по железной крыше дождь нарушал тишину.
Пвето (Pweto), Катанга. 4 Commando отдыхают после тяжелой ночи… в баре.
Фото из журнала Солдат удачи (Soldier of fortune), ноябрь 1985
«The Road to Kalamata», «Congo Warriors» by Mike Hoare, republished by Paladin Press, 7077 Winchester Circle, Boulder, Colorado 80301-3505. www.paladin-press.com