Сейшелы, 1981. Часть II

Глава 1. Начало

Общий сбор состоялся во второй половине дня 24 ноября в Йоханнесбурге в аэропорту Яна Смита. Около полусотни молодых, спортивного вида мужчин суетились вокруг автобуса, загружая свой багаж и готовясь к отъезду. Сюда же прибыл и Джерри Пюрен. Из сорока семи человек, загрузившихся в автобус, он не знал ни одного, но с первого же взгляда старый наемник безошибочно определил в них опытных военных. Ознакомление со списком бойцов и их воинскими специальностями, предоставленными ему Питером Даффи, еще больше укрепили Пюрена во мнении, что это очень серьезная и компетентная группа наемных солдат, и что Хоар, как и в прежние времена, с выбором не ошибся.

В основном это были молодые люди, многие продолжали служить в подразделениях активного резерва SADF, таких как Разведывательный и Парашютный полки.
Особняком стояла группа бывших родезийцев из Родезийских САС и “Скаутов Селуса”. Несколько человек были ветеранами Конго из 5 Commando, т.н. “Дикие Гуси”, в том числе и все трое заместителей Хоара.

После короткой переклички, проведенной прямо в автобусе, группа двинулась в путь. Ее первым пунктом назначения был небольшой город Эрмело (Ermelo), находящийся недалеко от границы с Королевством Свазиленд. Там наемникам предстояло заночевать в отеле сети “Holiday Inn”. Туда же, вскоре, должен был прибыть и руководитель операции.

Первый тревожный звонок прозвенел для Пюрена, когда автобус сделал остановку в городе Огисе (Ogies). Наемники высыпали на улицу и вскоре вернулись, нагруженные пивом.

Годы, проведенные в Конго, научили меня, часто на собственном опыте, что серьезное военное дело – это не шутка и не идет с выпивкой рука об руку. Люди забрались обратно в автобус, и мы с ревом помчались по дороге в Эрмело. Вечеринка становилась все веселее, а мужчины шумнее.

Прибыв в Эрмело и заселившись в отель, некоторые наемники продолжили расслабляться уже в местном баре. Хоара все еще не было, Пюрену становилось все тревожнее. Напитки лились рекой, и вскоре стало совершенно очевидно, что такая дисциплинированная по началу группа военных постепенно выходит за рамки дозволенного в такой ситуации поведения.

Еще в автобусе Пюрен обратился к Питеру Даффи, поделившись своими опасениями, но тот только пожал плечами – все документы в порядке, люди “чистые”, впереди несколько дней ожидания в Сейшельском отеле – почему бы парням и не расслабиться? Заодно и познакомятся друг с другом как следует.

Все это было, действительно, так, и особых поводов для тревоги не должно было бы возникнуть, но никто из наемников тогда еще не знал о главном сюрпризе, который приготовил им их командир, который прибыл в “Holiday Inn” около пяти вечера.

К этому моменту грандиозная попойка в баре достигла, видимо, своего апогея, потому что встретивший Хоара первым Питер Даффи прямо с порога огорошил его новостью о том, что вся затея под угрозой срыва. Между Хоаром и его ближайшим помощником состоялся следующий диалог:

 – Почему Пит? В чем дело?
– Один чертов идиот напился в салоне-баре и ударил гражданского!
– И что?
– А то, что он вырубил его, и тот долго валялся в отключке, вот что. Как только он очухался, то пригрозил позвонить в полицию и предъявить обвинение в нападении, причинении тяжких телесных повреждений и Бог знает, в чем еще. Беда в том, что он один из местных жителей. Я пытался его отговорить, но он злой как змея – его лучший костюм испорчен, а у его подруги истерика.

Хоар был невероятно зол. Это было плохое, очень плохое начало дела. Как только появилась бы южноафриканская полиция, она стала бы задавать неудобные вопросы, и пьяный в стельку наемник мог бы наболтать лишнего.
– Что ты предлагаешь, Пит?
– Понятия не имею. Это рискованно, но деньги могут успокоить несчастного маленького засранца.
– Как насчет двухсот рандов?
– Пятьсот рандов! Костюм порван, вечер испорчен, да к тому же потеря лица перед своей куклой… Не менее пятисот. Я не обещаю, что он согласится, но я поработаю над ним, если ты прикажешь.
– Я приказываю – что еще? – я вынул банкноты. Через полчаса Даффи рапортовал об успехе. Ну, иногда такие вещи случаются.
На самом деле это были деньги за молчание. Даффи объяснил пострадавшему свою щедрость тем, что клуб “AOFB” не может позволить себе скандал.

Сам Хоар проклинал себя за то, что не подумал об этой вероятности заранее. “Видит Бог, у меня достаточно опыта в такого рода делах с наемными солдатами. Этот тип буйного поведения полностью соответствует характеру очень многих из них. Если вы хотите, чтобы мужчины были жесткими, предприимчивыми и готовыми пойти на огромный риск, то вы получите тот тип солдата, с которым трудно справиться и который склонен к выпивке”.

Пюрен же отметил, что инцидент оставил неприятный осадок и поднял серьезные вопросы о качестве некоторых людей в команде.

Сразу после ужина трезвые и не очень наемники собрались в зале отеля, где Даффи подтвердил “членам клуба AOFB”, что легенда предстоящей поездки остается неизменной – они, действительно, игроки в регби и респектабельные любители пива. Он предупредил их об ответственности за пьянство, велел быть готовыми покинуть отель и загрузиться в автобус в четыре часа следующего утра. Граница с Королевством Свазиленд будет пересечена в семь часов утра. Вылет из аэропорта Matsapa в 9.30.

Затем слово взял Пюрен, который ознакомил Солдат Удачи с некоторыми подробностями специфики Сейшельских островов, а по сути, повторил то, что им уже было известно от Хоара. Он рассказал о политической ситуации в стране, о накопившемся в обществе недовольстве и существенном потенциале для восстания, о свободном и легком образе жизни народа и о роли их отряда в предстоящем деле. Особый акцент был сделан на миролюбии и незлобивости Сейшельцев, в связи с чем было высказано пожелание провести переворот бескровно (известно, что Хоар, делая заказ на оружие руководству SADF, просил не боевые, а светошумовые гранаты).

Наемники внимательно выслушали Пюрена, после чего Хоар попросил всех командиров отделений собраться в его номере. Пришло время раскрывать карты и сообщить мужчинам одну крайне неприятную новость. Это был очень напряженный момент, и полковнику предстояли весьма нелегкие объяснения.

– Планы слегка изменились, джентльмены – сказал Хоар. У нас нет оружия

на острове, так что придется везти его самим!

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. На лицах всех отразился испуг. В следующую минуту Хоар был засыпан вопросами о том, как все это будет выглядеть? Вместо ответа полковник достал сумку с эмблемой “AOFB”, расстегнул молнию внизу и оттянул ложное дно, чтобы показать разобранный АК-47 в тщательно подогнанных формах полистирола. Работа, действительно, была выполнена профессионально. Затем он застегнул молнию, и сумка снова превратилась в безобидный багаж “любителя пивной пены”. Что бы компенсировать тяжесть оружия, в нее помещались несколько пустотелых игрушек или мячи для регби.

Водрузив сумку на туалетный столик, Хоар объявил:

– Ни один таможенник ничего не заподозрит.

Поначалу потрясенные неожиданным поворотом, командиры отделений начали потихоньку изучать сумки и пробовать их на вес и размеры. Один за другим они заявили, что готовы рискнуть. Испытывавший в этот момент невероятное нервное напряжение полковник мог, наконец, облегченно вздохнуть – теперь он был уверен в успехе операции почти на 100 процентов.

– Я только что разговаривал по телефону с г-ном Оаро. Он сообщил, что на Сейшелах все готовы и ждут нашего прибытия, – объявил он напоследок своим людям, после чего все разошлись спать по своим номерам. Подъем утром, 25 ноября 1981 года в 3:00.

 

***

Днем раньше Хоар получил известие, что Рене 28 ноября уезжает в Париж, в очередной раз напомнить о себе французскому министру финансов. Таким образом, сроки начала выступления обрисовывались вполне конкретно – не раньше 28 ноября. Окончательное решение по дате начала переворота Хоар собирался принять после того, как будет проинформирован людьми из передовой группы о ситуации на острове.

Это прекрасно соответствовало бы моему плану. Переворот в то время, как президент находится вне страны, в целом был бы в лучших африканских традициях.
Возможно, он даже обрадуется такому повороту. Комфортное швейцарское изгнание, куча долларов США в банке, статус экс-президента, не такой уж плохой сценарий в конце концов. И с моей точки зрения, это делало возможность бескровного переворота еще более вероятной.

Таким образом, основным силам наемников предстояло провести минимум трое суток в гостинице «Риф» – лучшей на Сейшелах. Номера для экзотической группы были заранее забронированы и подготовлены. Члены же передовой группы спешно заканчивали тайные приготовления и готовились к встрече своих товарищей. В пригороде Виктории, как уже говорилось, был снят дом, в котором поселились Роберт Симс и его подруга, и в котором передовая группа хранила свое оружие. Связником между ней и Сопротивлением был некий Жан Дингуолл, владелец лавки скобяных товаров.

Автобус с наемниками без проблем миновал границу со Свазилендом и таможню в аэропорту Matsapa. Шестидесятидвухместный Fokker F28 Friendship «Royal Swazi» ждал на летном поле недалеко от зала прилета. Один за другим наемники поднялись на борт и заняли свои места. К своему большому неудовольствию Хоар увидел, что в самолете, кроме его группы, было еще четыре пассажира. Этого не было в первоначальном плане – наемники должны были быть единственной чартерной партией. Это не имело бы большого значения, но полковник рассчитывал на то, что сможет обратиться к своим людям с последними инструкциями еще в воздухе, до прибытия в Маэ.

Промежуточную посадку для дозаправки “Фоккер” совершил в столице Коморских островов городе Moroni. В течение сорока минут ожидания на жуткой жаре наемники с любопытством глазели в иллюминаторы – несколько лет назад это островное государство избавили от коммунистов их коллеги, наемники Боба Денара, а вот теперь и они летят на Сейшелы, что бы сделать то же самое…

Несколько посторонних пассажиров сошли, но вместо них на борт поднялся возвращающийся из отпуска домой весьма развязный и самодовольный тип в кремовых льняных брюках, яркой рубашке и с большой сумкой на плече, которого Хоар определил, как француза. Это была Судьба… Он нес погибель наемников в своей сумке, о которой тогда никто не догадывался. Вообще, наличие посторонних на борту было еще одной серьезнейшей недоработкой NIS, которая, как будет видно дальше, станет для Солдат Удачи фатальной.

Наконец Fokker F28 Friendship взлетел и понес “Диких Гусей” Майка Хоара к конечному пункту их путешествия – аэропорту Pointe Larue на острове Маэ. Жребий был брошен, обратной дороги не было, все сомнения остались позади. Люди Хоара назубок знали свои роли в предстоящем деле. Атакующие силы были разделены на четыре штурмовые группы, каждая из которых имела конкретную цель.

Туллио Монета возглавлял группу “А”, которая состояла из восемнадцати человек. Их главной задачей было закрепиться на военной базе Пуэнт-Ларю.
Пюрен и еще двое были собраны в группу “В”. Задачей этой группы был захват диспетчерской вышки и последующее обеспечение связи.
Майк Уэбб (Michael Webb), бывший офицер британской армии, был назначен командиром группы “С”, состоявшей из шестнадцати человек. Их задача заключалась в захвате государственной радиостанции и военного лагеря за ней.
Группа “D”, в составе шести человек, находилась под командованием Бернарда Кэри. Они уже находились на острове и их задачей были захват Дома правительства и штаба полиции.
Хоар сообщил Пюрену, Монете и Даффи кодовое слово для Оаро – Cloudburst (Ливень), в то время, как сама группа будет называться Fairy Queen (Королева Фей). Как только произойдет переворот, наемники будут использовать эти коды, чтобы вызвать Манчема и его соратников из Найроби. Кенийское правительство должно было выслать подкрепление сразу же после захвата острова и объявления о восстановлении власти законного президента.

Хоар: “Стюардессы, две очень привлекательные девушки из Свазиленда, объявили, что Сейшельские правила строго запрещают ввоз любых фруктов в Маэ. Это было просто официальное предупреждение, которое, как нам казалось, нас не касалось. Я сидел рядом с Джерри Пюреном в передней части самолета и коротал время за решением кроссворда в Financial Times. К тому времени, как я закончил, остров Маэ был уже под нами. Пилот летел низко над восточным побережьем, так что мы отчетливо видели здания аэропорта и казармы в конце взлетно-посадочной полосы к югу от них. Я задался вопросом – не произошла ли утечка информации о наших планах, и внимательно посмотрел, нет ли какой-нибудь “приемной комиссии” вокруг аэропорта. Мой план на этот случай состоял в том, чтобы Авангард, ждущий в аэропорту, был готов устроить отвлекающую диверсию, во время которой мы могли бы захватить наш багаж и собрать оружие. Но все выглядело совершенно нормально. Я взглянул на своих людей. Они казались довольно спокойными, хотя и немного напряженными”.

 

*** 

Сорок семь солдат удачи приближались к своей конечной цели. Сорок семь отважных авантюристов на неверной тропинке опасного приключения…

 

Глава 2. Операция

В аэропорту Пуэнт-Ларю на острове Маэ стояла невыносимая жара. Наемники покидали Фоккер, спускаясь по трапу, и сразу проходили в здание терминала на паспортный контроль. Необходимо было пройти таможенный контроль, и при этом суметь пронести с собой оружие и боеприпасы. Нервы людей были напряжены до предела. Пюрен, к этой идее изначально относившийся скептически, подумал тогда, что если все 47 абсолютно разных людей сумеют миновать таможню, и ни с одним из 47 не случится какой ни будь прокол, то это будет настоящее чудо. Дальнейшие события покажут, что чудес не бывает, и он был прав. Не смотря на изрядное количество выпитого, в преддверии первого испытания люди сумели взять себя в руки, и теперь старательно изображали веселую беззаботность, как будто бы действительно большая группа молодых прожигателей жизни прибыла наслаждаться отдыхом в этот тропический рай, именуемый Сейшелами. И, надо отдать должное, получалось это у них неплохо. Большие сумки наемников, которые они разобрали с быстро подъехавших багажных тележек, были доверху набиты амуницией регбистов и всевозможными игрушками, что не вызвало у таможенников никаких подозрений. В Сейшельский рай не редко прибывали многочисленные компании веселых и экстравагантных чудаков, мечтающих провести тут несколько незабываемых дней, а то и недель. Внешний вид и поведение мужчин тоже были самыми безобидными и даже располагающими. Гражданские рубашки, брюки, шорты, футболки, значки АОФБ и нашивки с легкомысленными надписями, вроде “Я обожаю пить пиво” или “Любитель пускать мыльные пузыри”. Таможенники с улыбками провожали веселых молодых людей, которые один за другим проходили через зеленый коридор. Одну большую сумку для порядка проверили, но обнаружив сверху несколько мячей, таможенник, улыбаясь, вернул ее владельцу. Хоар прошел проверку первым, и теперь ждал в общем зале, напряженно наблюдая за проходом своих людей. Но поводов для волнения пока не было. Один за другим солдаты проходили таможню, не задерживаясь покидали терминал и через стеклянные двери выходили на стоянку, где их уже ждал автобус. Держались все отлично, но особенно хороши были Даффи и Монета, ближайшие помощники Хоара. Даффи, обаятельный весельчак и балагур, и Монета, профессиональный актер, были просто великолепны. Они заигрывали со стюардессами, шутили с сотрудниками аэропорта и пассажирами, постоянно отвлекая таможенников, в то время как Пюрен одаривал их значками с логотипом АОФБ. Все шло как по маслу, и Хоар уже не сомневался, что в тот день на таможне дежурила обещанная смена из людей Сопротивления. Еще немного, и последний наемник благополучно минует таможню и сядет в автобус, и тогда уже никакая сила на свете не сможет спасти узурпатора власти Рене и его компанию от неминуемого краха.

Выйдя из терминала и пройдя на стоянку, Хоар с удовлетворением заметил, что люди из передовой группы уже все на месте. Роберт Симмс и Сьюзен Инглес, родезийцы Обри Брукс и Роджер Инглэнд, южноафриканец Дезмонд Ботс, британцы Кен Далглиш, Барни Кэри и американец Чарли Дьюкс спокойно сидели в своих машинах, как будто ожидали друзей с самолета. Они незаметно подали знаки Хоару, что узнали его. У всех было припрятано оружие, и они были готовы к любым неожиданностям. К большому удивлению и неудовольствию полковника здесь же в своей машине присутствовал и Мартин Долинчек, который, как оказалось, вошел в контакт с людьми из передовой группы вопреки строжайшему приказу Хоара не делать этого.

Кэри вышел из авто и подошел к Хоару, делая вид, что встретил старого друга. Они поболтали несколько минут. К этому времени почти все мужчины прошли таможню и сели в автобус, который должен был отвезти их в гостиницу. Весь багаж, включая сумки с оружием, был сложен на крыше.

Хорошо, все шло хорошо. Оставалось дождаться двух человек и самая опасная часть операции будет позади.Наемники сидели в прохладном салоне
автобуса, который через несколько минут помчит их в комфортабельную гостиницу, где они смогут отдохнуть и оправиться после невероятного нервного напряжения сегодняшнего дня. Никто уже не верил, а еще больше – не хотел верить, что может случиться что то нехорошее. Большинством людей овладели тропическая вялость, от выпитого клонило в сон, и это никак не соответствовали той встряске, которая ожидала их уже через пару минут.

Хоар вспоминает: “Вдруг один из моих людей бросился ко мне.

“Ради Бога, полковник, остановите его! Остановите его! Он сошел с ума”. Я побежал к автобусу. Джерри Пюрен стоял на крыше и швырял багаж вниз людям так быстро, как только мог, крича во весь голос:«Выбрасывайте игрушки! Выбрасывайте игрушки!».

Хоар слишком хорошо знал Пюрена, чтобы сразу понять, что тот вовсе не сошел с ума и не был пьян. Он еще не ведал, что именно произошло, но вдруг с ужасом осознал, что Накладка, которую он так боялся, все таки произошла, и всей Игре пришел конец. В это отчаянно не хотелось верить, но это был факт, и Пюрен, бешено швыряющий сумки с крыши автобуса, был тому доказательством.

А произошло невероятное. Через КПП оставалось пройти всего двум наемникам. Всего двоим, последним из сорока семи! Но в тот день Господь, по какой то только одному ему известной причине, отступился от законного президента Сейшел Джимми Мэнчема и его наемников. Одним из этих двоих был Кевин Бек (Kevin Beck), серьезный солдат, бывший парашютист. Перед Беком досмотр проходил француз креольского происхождения, тот самый, который подсел в “Фоккер” на Коморских островах. Таможенники, которые только что с улыбками пропустили почти пол сотни матерых наемников с автоматами в сумках, вдруг решили досмотреть безобидного француза (видимо сработало профессиональное чутье) и обнаружили в его сумке запрещенные к провозу на Сейшелы фрукты. (Сейшельцы опасались проникновения извне на свои фруктовые плантации какой – то там заразы). Это были несколько связок личи, или китайской сливы. Они потребовали сдать фрукты, француз отказался. Слово за слово – началась перепалка, быстро переросшая в скандал. В итоге вызвали инспектора,который достал копию регламента и начал готовить документы на штраф. В итоге у незадачливого пассажира фрукты все таки конфисковали, но он не унимался.

– Вы обыскали меня только потому, что я креол! – орал он. Вы никогда не поступите так с другими людьми. Обыщите тогда и вот этих! – и он простер руку в сторону ошарашенных таким поворотом событий “любителей мыльных пузырей”. Таможенники были распалены скандалом до предела, и когда очередь дошла до Бека, они взялись за него всерьез. Наемник отрицал наличие у него фруктов, но таможенники в категорической форме потребовали показать содержимое сумки.

Хоар ошибался. В тот день на таможне дежурила смена не из людей Сопротивления, как ему обещал Оаро. Инспектор обратил внимание на слишком жесткое дно, и обнаружение оружия стало неизбежным. Бек выхватил сумку и бросился с ней на выход. Питер Даффи, стоящий рядом и вместе с Туллио Монетой контролировавший проход наемников понял, что игра окончена и рванул к автобусу.

Из окон автобуса уже готовые к отъезду полусонные наемники вдруг увидели невероятную картину – из здания терминала вышел Бек, таща за собой, как на буксире, вцепившихся в его сумку рассвирепевшего таможенника и женщину – ассистента. Бек развернулся и ударил мужчину в челюсть. Его голова откинулась назад и он упал на асфальт. Женщина закричала. Наемники сидели и смотрели, не веря своим глазам. В автобусе стояла мертвая тишина. Время как будто застыло на месте. Из ступора их вывел вскочивший на подножку Питер Даффи. Его взволнованное лицо говорило красноречивее любых слов. “Они обнаружили АК в сумке. Маскарад окончен, мальчики. Акция!”

В это время на самом КПП происходило следующее. Двухметровый здоровяк Туллио Монета, решив, что притворяться дальше не имеет смысла, схватил матерящегося таможенного инспектора обеими руками и с размаху швырнул его об стену, где тот рухнул, как разбитое яйцо. Офицер Службы безопасности аэропорта по фамилии Эспарон бросился к двери, находящейся примерно в 30 метрах. Один из последних, остававшихся в терминале наемников извлек из сумки и собрал свой АК за пятнадцать секунд и выстрелил в него, но только легко ранил Эспарона, и тот успел запереть дверь и позвонить дежурному в казармы, чтобы поднять тревогу. Пуля же разбила стеклянную дверь, ведущую из холла, и насмерть поразила находящегося за ней другого наемника, молодого студента и бывшего десантника Йохана Фрица (Johan Fritz). Так хорошо начинавшаяся операция “Anvil” оборачивалась теперь настоящей катастрофой.

Из небольшой конторы возле таможни выскочил полицейский, и вместе с несколькими сотрудниками аэропорта подбежал к автобусу, громко крича и требуя предъявить багаж для повторного осмотра. При этом он начал демонстративно возиться со своей кобурой. Реакция Солдат Удачи была мгновенной. Не было времени колебаться или оплакивать свою столь внезапно упорхнувшую Удачу, потому что теперь им могли помочь только скорость и решительность. Без всякой паники мужчины быстро разбирали свои пронумерованные сумки, которые им сбрасывали с крыши, и в течение полуминуты площадка вокруг автобуса наполнилась коленопреклоненными фигурами – солдаты быстро собирали и снаряжали свое оружие. Ленивая полуденная жара наполнилась лязгом собираемых автоматов, щелчками затворов и вставляемых магазинов. Ошеломленные поворотом событий, гражданские лица и чиновники в полном ступоре стояли рядом и смотрели, как еще несколько минут назад веселые и безобидные “Сдуватели Пены” с выражением суровой решимости на лицах быстро превращаются в профессиональный отряд вооруженных головорезов. Сейшельский полицейский благоразумно решил прекратить свои манипуляции с кобурой и пустился наутек. По нему никто не стрелял.

Без всякого приказа наемники, паля в воздух, бросились к терминалу и очень быстро заняли в нем все ключевые позиции, после чего бразды правления взял в свои руки уже сам Майк Хоар. Был ли у него план на случай каких либо осложнений в аэропорту? Разумеется, такую возможность полковник предусмотрел. Для того и дежурила на автостоянке заранее прибывшая передовая группа. Ее задача была вступить в бой первой и отвлечь внимание на себя, что бы дать главным силам время захватить сумки и собрать оружие. Но теперь, когда вся основная группа вышли за пределы терминала, им оставалось только присоединиться к ним. Мартин Долинчек предпочел ретироваться с поля будущего боя и смылся в свой отель.

Что должен был делать в такой ситуации Хоар? Теперь, когда главный план рухнул, он еще имел шансы спасти положение.

 “Я выбежал на улицу, чтобы начать работу. У меня не было выбора. Мы должны немедленно начать переворот. Первым шагом должен стать захват казарм танзанийцев и аэропорта. Это были две наши самые важные цели. Они должны быть в наших руках, прежде чем мы сможем сплотить Сопротивление и двинуться на Викторию в шести милях отсюда. Альтернативы просто не было”.

В плане Хоара захват танзанийской базы стоял на первом месте. Это было жизненно необходимо, чтобы получить доступ к их арсеналу. В противном случае наемникам с имеемым оружием и минимумом боеприпасов рассчитывать было бы не на что. Но планом предусматривалось неожиданное нападение, а сейчас танзанийцы уже наверняка предупреждены… 18 человек сразу были отправлены на штурм казарм, располагавшихся на другом конце ВПП примерно в двух милях от терминала. Они погрузились в автобус и уехали. Очень скоро оттуда послышалась ожесточенная стрельба. Командиры других отделений подходили к Хоару за приказами. Это было одним из самых главных правил в наемных отрядах – Не ждите, когда ваш командир придет к вам. Ваш долг самим найти его. Монете и его людям было поручено организовать оборону по всему периметру терминала. Вернон Принслоу (Vernon Prinsloo) с тремя мужчинами отправился брать диспетчерскую башню. Десять человек во главе со Стэндиш – Уайтом (Standish – White) отправились установить блокпост на дороге со стороны Виктории.

Сам Хоар вместе с Барни Керри сел в машину и отправился к казармам на помощь передовой группе. На пол пути их обстреляли из частных домов, в которых жили танзанийские офицеры. Когда они прибыли к КПП передовая группа уже была отбита и отступила.

“Штурмовая группа уже атаковала главные ворота, была отбита и понесла потери – двое были ранены. Вся группа скрылась в густом кустарнике напротив ворот. Я увидел, что поперек дороги валяется высоковольтный провод, перерезанный пулей. В воздухе висел едкий запах кордита”.

Это был крах. Танзанийцы сумели дать отпор с помощью крупнокалиберных пулеметов, установленных по всему периметру базы, и у наемников было мало шансов на успех. Да и сами они изрядно оплошали. Приблизившись к КПП они приказали караулу сдаться. За кого наемники принимали танзанийцев – непонятно, но они, действительно, не хотели крови. Часовые, естественно, подняли тревогу и открыли огонь.

Когда Хоар достиг базы, танзанийцы уже начали обстрел из 60 мм минометов. Наемник Курт Приферт (KurtPriefert) пробрался к Хоару и предложил возобновить штурм. Он попросил выделить ему четырех человек и обещал взять КПП немедленно. Мины стали падать недалеко от наемников, но почему то не взрывались. Керри рассмеялся: “Глупые идиоты впопыхах забыли снарядить их должным образом!”

Все наемники были вооружены только АК, Хоар же вообще оставался безоружен. Однако это не было недостатком: обязанность командира во время боя – командовать и следить за обстановкой, а не превращаться в стрелка. Некоторым деморализующим фактором для наемников было то, что все они были одеты в гражданское, а не в привычную военную форму. “Гражданская одежда в такой ситуации кажется неправильной. И не спрашивайте меня почему” – скажет потом Хоар.

Начинало быстро темнеть. В тех широтах темнота опускалась, как занавес, менее чем за 15 минут. Наемники еще не потеряли надежду пробиться через КПП, но танзанийцы подогнали БРДМ и перекрыли им главные ворота. “Медленно, как какое то доисторическое чудовище, бронемашина обогнула бараки и остановилась посреди ворот, блокируя вход. Его легкий и тяжелый пулеметы начали вращаться в поисках цели. Водитель не убирал ногу с тормоза, задние фонари отбрасывали вокруг зловещий красный свет”.

Курт Приферт еще раз предложил командиру пойти на штурм КПП. Дело в том, что проникнуть в расположение казарм каким то иным способом, нежели чем через главные ворота было невозможно. По всему периметру их окружала высокая стена с колючей проволокой, контролируемая пулеметчиками. Но Хоар уже окончательно решил отступать и запретил атаковать ворота. “Спасибо Курт, но уже слишком поздно. Тебя просто убьют, старина, ты не сможешь обойти броневик”.

Полковник отдал приказ об отступлении, сказав своим людям, что с рассветом они пойдут на новый штурм, используя на этот раз все наличные силы. К тому же, по его мнению, к этому времени на помощь должно было подойти Сопротивление.

Верил ли он в то, что говорил? Понимал ли он уже в тот момент, что дело наемников непоправимо проиграно, и надеяться теперь можно только на Чудо, а не на помощь Сопротивления? Фактор внезапности был утерян из-за нелепейшего прокола при прохождении таможни, и как следствие – неудачи последовали одна за другой. И наемникам, и их командиру, видимо, было тогда до боли обидно, что все пошло прахом из за какого то недотепы – француза и связки китайской сливы в его багаже, и теперь, вместо того, что бы отдыхать в комфортном отеле и тщательно готовиться к предстоящему выступлению, они вынуждены импровизировать, не имея никакого плана, будучи вооруженными одними автоматами, с минимумом боеприпасов, уставшие, голодные, почти потерявшие надежду на успех. Оказывается вот так, из за килограмма фруктов, иногда срываются государственные перевороты! После неудачи с танзанийскими казармами люди Хоара остались одни, блокированные в аэропорту, с 2 магазинами патронов на каждого. С этой минуты наемники начали отчаянную борьбу за выживание.

Пюрен потом обвинял в этой неудаче самого Хоара. По его словам полковник отправил на штурм КПП танзанийцев четверых – Бернарда Керри, Роджера Ингленда, Обри Брукса и Чарлза Дьюкса, которые потерпели неудачу, и когда подоспела основная группа весь лагерь был уже поднят по тревоге.

“Отчасти в этом был виноват Майк. В его распоряжении было 23 человека, служащих в Разведывательном подразделении SADF – крепкие, опытные парни, которые могли бы занять КПП за несколько секунд, после чего весь лагерь был бы без труда захвачен.Вместо этого он послал людей, которые не держали в руках оружие месяцами, а может и годами.

К тому времени, когда под командованием Майка появилась группа поддержки, весь лагерь был уже готов к бою”.

События в изложении Пюрена, как мы видим, сильно расходятся с повествованием самого Хоара, и мы, при всем уважении к Пюрену, уверены, что в данном случае он, видимо по незнанию (ведь его там не было), грешит против истины. После Сейшельской истории между друзьями, очевидно, произошла размолвка, и с той поры и вплоть до самой смерти Пюрена они не встречались. Возможно, виной тому была обида Пюрена, ведь в результате этой авантюры, в которую втравил его Майк, он просидел в Сейшельской тюрьме 1,5 года. Правда сам Хоар провел в тюрьме ЮАР времени гораздо больше, а то, что Пюрен был оставлен наемниками в Маэ он, как будет видно далее, может винить только сам себя.

Но вернемся в терминал аэропорта Пуэнт-Ларю и к горстке наемников, после провала с танзанийской базой испытывавшей сейчас острый дефицит боеприпасов (планировалось захватить арсеналы танзанийцев). Здание аэропорта было полностью взято под контроль и защищено со всех сторон. На северной оконечности ВПП был установлен блокпост под командованием доктора Де Вета (Steyn De Wet). Пит Дуревард и его люди контролировали саму взлетную полосу. Вернон Принслоу и несколько наемников удерживали диспетчерскую башню. Джерри Пюрен с двумя мужчинами защищали заправочную станцию, находящуюся через дорогу от терминала, как часть общего периметра. Один пост был, также, выставлен и на дороге в сторону Виктории. Все 15 раций были распределены между отрядами. 65 человек гражданских, на свое несчастье оказавшихся в ненужное время и в ненужном месте, были собраны в приемном зале. Все без исключения наемники утверждали и утверждают, что держали их там не в качестве заложников, а исключительно из соображений их же собственной безопасности. Так ли это на самом деле, теперь уже никто не скажет, но справедливости ради следует отметить, что по окончании боев все они остались целыми и невредимыми. Многие из них пребывали в состоянии шока от неожиданно свалившейся на них напасти, вздрагивали от грохота то тут, то там вспыхивающей стрельбы, и с ужасом смотрели на тело убитого Йохана Фрица, оставленное наемниками тут же, в зале.

Напряжение в терминале росло с каждой минутой. Из комнаты связи непрерывно доносился яростный треск радио. Новость о вторжении наемников быстро распространилась по всем Сейшелам и теперь транслировалась на весь Мир.

Одну из главных проблем наемников – боеприпасы, казалось, решить было невозможно, но неожиданно некоторая помощь пришла не от перетрусившего Сопротивления, а… от самих танзанийцев. Придя в себя после короткой, но яростной схватки у КПП, они решили атаковать сами. Наемник Дон Кенни (Doanald Kenny) сообщил, что три грузовика с пехотой приближаются по взлетной полосе. Примерно за 200 метров от терминала солдаты вылезли из машин и рассыпались в цепи. Наемники затеяли маневр, с целью взять наступающих в два огня, но, по словам Хоара, “какой то недисциплинированный олух” начал стрелять раньше времени, и в буквальном смысле слова, вспугнул их. Танзанийцы (а это были они) бросили оружие, бросили грузовики, оставив один из них на ВПП, и убежали. “Таков был общий вклад в борьбу, который внесли танзанийцы. Больше мы их не видели и не слышали. Мы послали патруль забрать брошенное оружие и кое-какие боеприпасы”.

Решив обсудить дальнейший план действий с Пюреном, Хоар отправился к его посту на автозаправке. Его друг как раз в это время пытался связаться по телефону с капитаном “Фоккера”, который уже находился в отеле “Риф”, что бы просить его вернуться в аэропорт и отвезти их на Коморские острова. Со стороны Пюрена это было явным самоуправством. Мало того – это наглядно свидетельствовало об утрате веры в успех у части наемников. Какой в действительности разговор между ними произошел, вряд ли возможно теперь узнать. По словам Хоара, он поделился планами по атаке казарм на рассвете всеми наличными силами, и приказал Пюрену и его людям присоединяться к основной группе в терминале.

Совсем иначе передает этот разговор сам Пюрен. Он описывает состояние Хоара, как близкое к панике: “Неожиданный поворот событий совершенно выбил его из колеи. Сразу стало ясно, что у него нет плана отступления, и он в серьезном затруднении от тяжести свалившихся на него проблем. Первое, что он мне сообщил, это что у него есть “хит – лист” и 150 имен в нем (своего рода “черный список” людей, подлежащих аресту). Я посоветовал уничтожить его немедленно. Потом он сказал про кассеты с записью обращения Мэнчема, которое будет транслироваться по Сейшельскому радио, как только мы захватим радиостанцию. Я предложил спрятать их в надежном месте. На мой вопрос – что делать дальше, Майк ответил, что подождет до завтра”.

Далее, по словам Пюрена, он начал уговаривать своего командира немедленно атаковать Викторию, пока враг находится в смятении и не знает нашей настоящей силы. Если это действительно так, то он предложил, конечно, откровенную глупость, потому что теми силами, с тем оружием и с тем количеством боеприпасов лезть на столицу было бы сущим безумием.

Я атакую город завтра утром, после того, как возьму казармы! – упрямо повторил Майк, – сначала я перегруппируюсь.

Вы уже перегруппировались! – почти закричал я.

Затем, по словам Пюрена, полковник посмотрел на небо и пробормотал, что сегодня ночью запланирована посадка “Боинга” авиакомпании “Эйр Индия”. Это было первое упоминание о злосчастном “Боинге”, которому суждено было сыграть одну из ключевых ролей в этой истории. Повторив приказ сворачиваться и присоединяться к главным силам, полковник вернулся в терминал.

Уже много позже, когда Хоара спросили, что он думает об обвинениях в “панике”, он резко ответил: “Мне не присуща паника в момент военных действий. Чушь!”. Барни Кэри позже сказал свидетелю в Натале: “Майк отвечал за всех людей и контролировал ситуацию”.

Тем временем на наемников надвигалась из темноты очередная, на этот раз, очень серьезная угроза. С конца ВПП раздалась стрельба из крупнокалиберных пулеметов, а вскоре послышалось ворчание мощных двигателей. Это были два бронеавтомобиля, стрелявших из 14,5 мм пулеметов. Пока их целью была диспетчерская башня. И хотя до самой рубки снаряды не добирались (не хватало угла подъема стволов), их снаряды с вольфрамовым сердечником прошивали каменную кладку, как фанеру, и несли смертельную опасность находящимся внутри людям. Вернон Принслоу благоразумно поспешил вывести своих людей и гражданский персонал из башни. Тем временем броневики разделились. Ведущая машина направилась ко внешнему двору аэровокзала, оставив второй БРДМ караулить взлетную полосу. Эта тактическая ошибка стоила жизни командиру первой машины.

“Основополагающим правилом является то – пишет Хоар – что бронетехника никогда не должна использоваться в бою поодиночке. Они должны постоянно прикрывать друг друга, и надлежащим образом использоваться по трое, минимум – в паре. БРДМ стоял теперь во дворе, как какое то гигантское животное, роющее землю, которое хочет убить, но не в силах найти свою добычу”.

Пюрену с автозаправки было хорошо видно, как броневик сначала подъехал к блокпосту на дороге в Викторию, обстрелял его, затем вернулся к терминалу. “Его пушка нацелилась на здание, затем последовало несколько секунд ожидания… Внезапно из дула вырвалось пламя. Взрывы и грохот послышались из здания аэровокзала. Еще одна очередь – и опять взрывы. Очевидно, броневик стрелял вслепую. Через несколько мгновений наемники, развернутые вокруг терминала и внутри него, открыли ответный огонь. На фоне черной махины здания засверкали десятки огненных точек – это застрочили автоматы Калашникова”.
Имея в своем распоряжении только АК, наемники могли вывести броневик из строя только одним способом – стреляя по колесам. Они так и сделали, и Пюрен со своей позиции отчетливо услышал пронзительный свист вырывающегося из пробитых шин воздуха. Машина съехала в канаву, и там забуксовала. Водитель давил на газ, двигатель ревел, шины дымились, но БРДМ только глубже зарывался в придорожную грязь. Питер Роуэн (Peter Rohwein) сумел подобраться к броневику и закидать грязью смотровые стекла. С ним было покончено.

На французском и на креольском языках Монета и его помощник несколько раз предлагали экипажу сдаться, но в ответ раздавались только выстрелы из обоих пулеметов. Экипаж пытался стрелять “на голос”, разумеется абсолютно безрезультатно. Не имея в своем арсенале гранат, люди Хоара пустили в ход “коктейли Молотова”, изготовленные здесь же, на месте. Несколько раз машина загоралась, освещая в ночи багровым светом окрестности терминала на несколько сотен метров вокруг, но бойцы внутри БРДМ по прежнему отказывались сдаваться, то и дело давая по сторонам длинные очереди из пулеметов. Только после того, как в щель в люке была вылита бутылка бензина, который моментально вспыхнул, крышка откинулась с такой силой, что сидящий рядом Роуэнн скатился на землю. Командир БРДМ по пояс вылез наружу и начал вслепую стрелять во все стороны из автомата. Он был сразу поражен ответным огнем и замертво свалился обратно в машину. Осознав, наконец, всю безысходность своего положения, его трое товарищей предпочли сдаться. Звали Сейшельского героя – Давид Антат.

Второй броневик поспешил на помощь своим по главной дороге. Наемники, однако, предвидели такую возможность и давно перекрыли её гражданскими автомобилями. Экипаж БРДМ пытался пробить себе дорогу и проехать через завал, но в итоге оказался на нем, не в состоянии двигаться ни вперед, ни назад, ни использовать пулемет. Таким образом, угроза с этой стороны была также нейтрализована.

В это время Джерри Пюрен и двое его товарищей в гараже за автозаправкой решали, что им делать дальше. Несомненно, несмотря на серьезную опасность, следовало попытаться соединиться с основными силами Хоара в здании аэровокзала. Это было очевидно, потому что других вариантов просто не было. Спутники Пюрена так и сделали, и в итоге были перехвачены патрулем наемников и присоединились к своим. Пюрен же, известный своей самостоятельностью и невероятным упрямством, зачем то решил лезть в гору, возвышавшуюся над аэропортом, то есть двинулся в противоположную сторону. Сам он объяснял свое решение тем, что боялся попасть под случайную пулю или снаряд – БРДМ в это время палил во все стороны, а 75 мм орудия, открывшие огонь в его поддержку, клали снаряды все ближе и ближе к его убежищу. Так или иначе, но это сомнительное решение стоило упрямцу серьезной травмы колена, двухнедельного скитания по лесу без еды и воды, а потом и полутора лет сейшельской тюрьмы. И все же именно благодаря ему мы знаем некоторые интересные подробности событий, произошедших после того, как основные силы наемников ретировались из аэропорта Пуэнт-Ларю на рейсе AI 224 авиакомпании “Эйр Индия”.

В здании аэропорта в это время производился допрос пленного экипажа броневика. Все были уверены, что это сейшельцы. Люди были в состоянии сильнейшего стресса от только что пережитого шока, и были уверены, что их тут же расстреляют без всяких разговоров. Их ужас усугублялся еще и тем, что все наемники были в гражданской одежде, и видимо, были похожи на банду… неизвестно кого. Хоар сразу объявил пленным, что они имеют дело с представителями свергнутого президента Мэнчема, и с суровым лицом начал допрос.

 – Сколько человек удерживают казармы?- спросил я.

-Шестьдесят.

– Танзанийцы?

-Да.

– А армия Сейшельских островов? Где они?

– Они убежали.

– Мы пришли не убивать вас, сейшельцы. Мы пришли помочь вам сменить правительство и восстановить законного президента, мистера Мэнчема. Можете идти. Но идите не к себе в казармы, а к танзанийцам, и скажите им, что нас тут триста человек, и скоро у нас будет

еще триста сейшельцев из Сопротивления. Они должны сдаться. Если они этого не сделают, мы будем вынуждены напасть на них и все они умрут. Если мы увидим вас снова, вы тоже умрете. Идите!

Уверенные в неминуемой гибели солдаты не могли поверить в то, что их вот так вот просто отпускают, и нерешительно топтались на месте, не понимая, что им делать дальше. Туллио Монета, все это время с подозрением разглядывавший одного из них, вдруг схватил его за шкирку и как следует встряхнул.

– Нет, полковник, это танзаниец! И это он командовал броневиком, я уверен. А ну-ка говори по креольски, ублюдок! Говори Сука! Пленный молчал, но потом ответил Питеру Даффи на суахили. Все стало ясно – это был танзаниец. Всех троих отвели в зал к гражданским. Много позже наемники узнали, что этот человек был, ни много – ни мало, начальником танзанийских казарм. Хоар: ” Если бы я знал, что он на самом деле командует казармами, все могло бы обернуться совсем по-другому, но в этом и состоит военная Удача”.

Наемники очень рассчитывали на усиление своей обороны с помощью захваченного броневика. Был даже сформирован экипаж, и машину попытались завести во внешний двор терминала, но из за сильного повреждения колес от этой идеи пришлось отказаться. Его пулеметы в результате пожара также вышли из строя, и поверженный стальной гигант так и остался стоять в придорожной канаве.

Второму сейшельскому броневику удалось, в итоге, слезть с завала, и Солдаты Удачи очень надеялись, что он подойдет поближе, что бы заполучить его себе. Но броневик только продолжал делать вид, что кого то защищает, кому то угрожает, но никакой роли в последующих событиях уже не сыграл.

Тем не менее эта история, по словам Хоара, несколько воодушевила его уставших и потерявших надежду на помощь людей. С приходом ночи пришло и понимание, что опираться придется только на свои силы. Здесь необходимо упомянуть, что Хоар все таки предпринял попытку самостоятельно связаться с главой Сопротивления, которого называл “Господин Х”. Он позвонил по единственному работавшему телефону (остальные телефоны наемники сразу отключили). Это было рискованно, но у полковника просто не было выбора. Телефонный коммутатор был автоматическим (АТС), поэтому шансы на перехват переговоров были незначительными. Группа Хоара находилась на земле уже более четырех часов, и до сих пор от Сопротивления не поступало никаких известий.

“Разве они не должны были нас поддержать? – удивлялся Хоар – Где те тысячи людей, которые будут танцевать на улицах, как только узнают, что мы приземлились? Где сотни людей, которые, как нам обещали, придут к нам на помощь? Бросалось в глаза наличие их отсутствия. Неизвестный голос ответил мне, что Мистер Х здесь не проживает. Я тем не менее оставил ему сообщение: “передайте Мистеру Х, что Майк ждет его в аэропорту”, – и повторил по-французски, чтобы не было ошибки. Конечно же, этот Х стоял рядом с телефоном. Где же еще он мог быть в такое время? Но ничего не произошло.”

Об этом разговоре, о том, что наемников, как это уже не раз бывало в истории, снова предали и подставили, струсили, как только что-то пошло не по плану, Хоар не стал говорить даже свом ближайшим помощникам. Удача – вещь непостоянная и переменчивая, она полновластная хозяйка этих военных, которых люди во всем мире так и называют – Солдаты Удачи. И они всегда должны понимать, на что идут. Полковник, как мог, старался подбодрить своих измотанных людей.

– Ночью всегда все выглядит хуже, чем есть на самом деле, но придет рассвет, и мы победим! Против нас никого нет, кроме горстки танзанийцев. Действуем, ребята!

Со всех сторон раздались возгласы одобрения. К Хоару подошел Туллио Монета. Ветеран “5 Commando”, он был ранен в ногу во время боя с БРДМ, но продолжал исполнять свои обязанности.

Хоар: “Что за человек! Он подошел ко мне, рост 6 футов 6 дюймов, его АК-47 лежал на огромной волосатой груди, как игрушка. – Полковник, – сказал он, – вы то знаете. Это тот редкий момент, когда мужчины по-настоящему живут!

Я понимал, что он имел в виду”.

Трудно сказать, как стали бы действовать наемники, если бы им в этом деле пришлось идти до конца. Скорее всего на рассвете они предприняли бы отчаянную попытку повторного штурма танзанийских казарм. В случае удачи они смогли бы там держаться бесконечно долго, а потом… Тут возможны варианты. Либо трусливое так называемое Сопротивление возьмет себя в руки и придет на помощь, и тогда появлялись неплохие шансы все таки осуществить переворот. Или же путем переговоров можно было бы выторговать себе самолет или судно, и благополучно покинуть “Сейшельский Рай”. В случае же неудачи утреннего штурма, вне всякого сомнения, какая то часть наемников предпочла бы сложить оружие, а кто то наверняка попробовал бы уйти, возможно захватив какие то плав средства, но осуществить это было бы крайне сложно.

Так или иначе, все должно было решиться на рассвете, но тут Госпожа Удача решила напомнить, что и у неё имеются свои, неведомые никому, потайные дверцы, одну из которых она и приоткрыла перед своими верными солдатами.

Глава 3. Боинг

О том, что ночью на Маэ запланирована промежуточная посадка борта “Эйр Индия” 224 из Хараре (Зимбабве) в Бомбей, знали, разумеется, все. Хоар даже обсуждал этот вопрос с Пюреном. Знали то все, но никому и в голову не могло прийти, что эта посадка, действительно, состоится. О начале боя в Пуэнт-Ларю знал уже весь мир, и экипаж индийского “Боинга”, как были уверены наемники, уже давным-давно был об этом оповещен, и сядет для дозаправки, разумеется, где угодно, но только не на Сейшелах. По этому для Хоара, как гром среди ясного неба, прозвучал доклад Чарлза Готли (Charles Goatley) (вертолетчик родезиец, дежурил в диспетчерской башне вместе с Верноном Принслоу) о том, что рейс 224 из Хараре запрашивает разрешения на посадку. Готли спросил так же, что ему ответить летчику?

Про ответ Хоара нам известно из его книги воспоминаний, его же показаний в суде ЮАР и по многочисленным свидетельствам очевидцев. И этот ответ, на самом деле, был отрицательным. Радиосеть наемников в это время не работала из за выставляемых неприятелем помех, и полковнику пришлось передавать приказ по голосовой связи по-цепочке.

Хоар: “Я повторил это три раза, чтобы не было никакой ошибки.

Для меня было очевидно, что было бы безумием позволить самолету приземлиться в таких обстоятельствах. Противник все еще находился в казармах, выходящих на один конец взлетно-посадочной полосы, и я был уверен, что, как только самолет коснется земли, он попадет под шквальный огонь. Вполне естественно, что танзанийцы подумали бы, что самолет доставляет нам подкрепление, и они были бы правы, если бы относились к нему враждебно. Даже если он избежит гибели от вражеского огня, как насчет грузовика, который танзанийцы бросили посреди взлетно-посадочной полосы всего в шестистах ярдах от казарм?”

И действительно – а что еще могли бы подумать танзанийцы? Кто бы еще мог прибыть в такой ситуации в Пуэнт-Ларю, если не вражеские подкрепления?

Итак, распоряжение Хоара с запрещением посадки отправилось по голосовой связи в диспетчерскую башню, и “Операция Наковальня” пошла бы дальше совсем по другому сценарию, если бы не один человек, бывший “Скаут Селуса” по имени Алан Манн, который счел возможным изменить приказ своего командира с “отрицательно” на “утвердительно”. В результате Готли добросовестно разрешил самолету садиться, думая, что выполняет приказ Хоара. О таком самоуправстве со стороны Алана Манна и еще нескольких наемников он узнает много позже, уже во время суда, и признается ему в этом сам Манн.

Нельзя сказать, что полковник был этому очень сильно удивлен. Хоар: “Мой опыт общения с иррегулярными солдатами научил меня, что наемные солдаты – и под этим я подразумеваю тех, кто не сражается за свою страну, за д ело, за честь полка, за медали, или за что угодно – всегда будут рассматривать возможность дернуть парашютное кольцо, если альтернативой будет поражение. Их отношение к действительности очень прямолинейное и не содержит элементов романтики, сентиментальности или трусости. – Тот, кто сегодня отступит с поля боя – может дожить до следующего дня, чтобы сразиться снова – это подводит итог их взглядам. Я согласен, что во многих обстоятельствах это просто здравый смысл. Живая собака лучше мертвого льва. Но мы не были в таком безнадежном положении, как могло показаться Манну и, возможно, некоторым другим в тот момент. И именно здесь недостаток общения со своими людьми и отсутствие у меня более глубокого знания о них или их обо мне оказались фатальными. Если бы мы знали друг друга так, как должны были знать, я уверен, они бы поверили моему мнению. Я знал, какова настоящая сила врага. Я знал, что сейшельская армия слаба и что шестьдесят танзанийцев, выступающих против нас, не слишком хороши в качестве солдат. Они не были морскими пехотинцами Соединенных Штатов или полком Гвардейской Бригады, ради всего святого! И на этом этапе все еще оставалась надежда на появление Сопротивления. Но два или три человека предпочли не рисковать и решили, что будет благоразумно держать заднюю дверь открытой, на всякий случай”.

Действительно, про большинство своих людей Хоар практически ничего не знал, кроме их послужного списка, а для командира этого совсем недостаточно. Тоже самое можно сказать и о его солдатах – они не знали своего командира, они не привыкли к нему, у них не было времени на то, что бы проникнуться к нему уважением, безоговорочно доверять его мнению и не сомневаться в его приказах, как это было 16 лет назад в Конго. Другими словами, у Хоара просто не было времени на то, что бы завоевать у своих людей должный авторитет. Без сомнения, если бы в его распоряжении был сейчас, вместо этой солянки из всевозможных крутых спецназовцев, хотя бы один полноценный взвод “5 Commando”, подразделения, знаменитого своим боевым духом и невероятным упрямством в бою, выходкам, подобным самоуправству Алана Манна просто не было бы места.

Когда полковник услышал звук приземляющегося реактивного самолета, а потом, через стеклянную стену разглядел огромный, садящийся в ночи “Боинг 707”, в обрамлении разноцветных трассирующих очередей, выпускаемых со стороны танзанийских казарм, он на какое то время впал в ступор. Как такое могло произойти? Ведь он лично отдал и потом продублировал несколько раз в диспетчерскую башню приказ – Не садиться! Монета доложил, что приказ был искажен при передаче – в башне думали, будто Хоар хочет, чтобы самолет приземлился. Но сейчас уже не было времени на выяснения причин – Питер Даффи спешно отправился к самолету с просьбой к капитану немедленно явиться в терминал. Самолет, к слову, приземлился довольно удачно, избежав повреждений от танзанийских пулеметов, и лишь слегка повредив крыло об стоявший на самой полосе грузовик. Хоару требовалось получить от командира воздушного судна ответы на мучившие его вопросы.

Он рассуждал примерно так: Даже если предположить, что экипажу “Боинга” по какой то причине не сообщили, (что само по себе казалось невероятным) что в пункте его назначения идет серьезный бой, почему пилотов не насторожило, что почти полчаса на их запросы в аэропорт Маэ никто не отвечал? Почему, когда аэропорт вышел, наконец, на связь, опытные пилоты не сообразили, что с ними говорит не обычный диспетчер, а дилетант, едва знакомый с процедурой посадки авиалайнера? (Военный вертолетчик Готли впервые в жизни пробовал себя в роли гражданского авиадиспетчера). Почему пилоты проигнорировали красные сигнальные ракеты, периодически запускаемые танзанийцами с дальнего конца ВПП, и хорошо видимые в ночи? Почему пилоты не прервали посадку и не пошли на взлет, когда увидели, что по ним стреляют? И самое главное – почему их не смутило отсутствие на полосе посадочных огней? Ведь сопоставив все эти факты любой идиот мог бы догадаться, что в аэропорту Пуэнт-Ларю не все благополучно и садиться не стоит. Однако экипаж все таки решился на посадку, и для этого, очевидно, должна была быть очень веская причина.

Почему сам Готли открытым текстом не запретил экипажу посадку – мы уже знаем. Получив по голосовой связи искаженный приказ Хоара, он решил, что его командир начал игру с целью заманить “Боинг” в аэропорт и на нем улететь, что в итоге и получилось. Именно в таком подтексте эта история и была воспринята потом во всем мире, именно за это наемники и пошли под суд как угонщики авиалайнера.

Когда к Хоару привели, наконец, встревоженного капитана авиалайнера Саксену, и никогда не унывающего, а потому всегда веселого второго пилота Мисру он, после заверений в том, что и экипажу, и пассажирам “Боинга” ничто не угрожает, обрушился на них с вопросами.

Хоар:

 ” – Какого черта вы приземлились, если знали, что здесь происходит что-то ненормальное? – спросил я Саксену.

– Пришлось – просто ответил он.

– Вы хотите сказать, что у вас кончилось горючее?

– Нет, – сказал он, – у нас было достаточно топлива, но мы уже начали снижение.

– Но какая разница?

– Ну, когда самолет вроде нашего начинает снижаться, он не может подняться на тридцать пять тысяч футов и при этом сохранить достаточно топлива, чтобы долететь до альтернативного аэропорта. Он слишком много расходует топлива во время снижения.

Это был ответ профессионала, и кто я такой, чтобы усомниться в нем? И теперь я все знаю. Ни одна другая причина для того, что бы пойти на столь ужасный риск посадки в таких обстоятельствах не имела никакого смысла. Как сказал капитан – он должен был приземлиться”.

Наконец все встало на свои места. Если бы Саксена получил предупреждение, ну или заподозрил что – то до начала процедуры снижения, он, возможно, и смог бы долететь до альтернативного аэропорта, скажем, на острове Маврикий. Но раз начатый им маневр (снижение), с имеемым количеством топлива уже не мог быть прерван ни при каких обстоятельствах, других вариантов не было.

Ко всем проблемам, навалившимся в ту ночь на Хоара, теперь добавилась еще одна, возможно, самая серьезная из всех. Ему было необходимо заправить самолет топливом и отправить из Пуэнт-Ларю как можно быстрее и как можно дальше. Эта задача была поручена Кену Далглишу и Питеру Даффи, и по началу никаких затруднений не возникло – самолет был быстро заправлен, а один из техников аэропорта даже сунул Даффи книгу заявок с просьбой расписаться за выданное топливо. Весельчак Даффи с готовностью удовлетворил его просьбу, размашисто написав в нужной графе: “Lieutenant-General Mickey Mouse”. Саксена и Мисра осмотрели поврежденное крыло. Механизм закрылков работал нормально, и пилоты объявили, что, пожалуй, рискнут взлететь.

Саксена, как ответственный капитан, больше всего беспокоился о своих пассажирах, и попросил полковника, который представился ему, как мистер Том, гарантии их безопасности. После истории с БРДМ ни сейшельцы, ни танзанийцы к наемникам не лезли, то и дело возникающие короткие перестрелки серьезной опасности не представляли, но никто не сомневался, что враг стягивает силы к аэропорту и готовится к решающему бою. По этому никаких гарантий “мистер Том” дать капитану, конечно, не мог. Для этого необходимо было выйти на связь с кем ни будь из сейшельского правительства – желательно с самим президентом.

И тут возобновился обстрел из 75 мм пушек. Первые снаряды упали метрах в двухстах от самолета. Потом ближе, ближе, наконец от взрывов начали сотрясаться стены терминала, разлетелись осколки от первых разбитых окон. Снаряды ложились в опасной близости от самолета, и только темнота спасала пока “Боинг 707” от прямого попадания.

Чем объяснить, для чего сейшельцы это делали? Трудно предположить, что они желали гибели пассажиров. Возможно, они действительно подумали, что самолет доставил наемникам подкрепления, а танзанийцы не смогли этого предотвратить.

Прибежал с докладом Туллио Монета. “Боинг” был заправлен топливом под завязку, и страшная трагедия могла произойти в любую секунду. Хоар впервые видел его растерянным.

– Боже мой, полковник, если они попадут в самолет, все пассажиры сгорят заживо!

– Я знаю, Туллио. И если это случится, во всем мире не будет места, где мы с тобой сможем после этого спрятаться. Они скажут, что мы сделали это намеренно!

Хоар: “Я поручил Монете привести кого ни будь из гражданских, кто мог бы помочь получить разрешение на взлет “Боинга”. Он вернулся с худощавым, неулыбчивым человеком, представившимся мистером Лусту Лаланном, диспетчером воздушного движения. Это был тот самый парень, который находился в диспетчерской башне, когда самолет “Эйр Индия” впервые вызвал Маэ и попросил разрешения на посадку. Очевидно, он выбрался из уютного мусорного бака, не получив серьезного вреда. Он начал звонить по телефону”.

Этот самый диспетчер, вместе с капитаном Саксеной, станет потом одним из главных свидетелей на суде над наемниками, проходившем в ЮАР. А сейчас он очень быстро дозвонился не до кого-нибудь, а до самого министра обороны Сейшел. Хоар не уточнял, кем был его собеседник, но нам известно, что это был именно он.

Полковник попросил о немедленном прекращении огня, чтобы позволить “Боингу” взлететь сейчас же. Но на другом конце провода был, по его словам, бешеный пес.

Не просто бешеная собака, а очень напуганная бешеная собака, и к тому же пьяная, как скунс. Он не говорил, он кричал в трубку.

– Кто, черт возьми, вы думаете такие? Кто дал тебе разрешение сажать самолет? Да, я знаю, что у вас семьдесят заложников. Да, я знаю, что снаряды падают рядом с самолетом. Да, мы стремимся к этому. Для нас заложники и самолет – расходный материал!

Говорить с ним было бесполезно. Человек был бешеный. И его язык непечатным. Хоар бросил трубку.

– Не повезло, полковник?- обеспокоенно спросил Туллио.

– Никакого воспитания – ответил Хоар.

Обстрел усиливался. К 75 мм орудиям присоединилась теперь минометная батарея. Мины посыпались градом, только теперь они взрывались. Но сейшельцы стреляли, слава богу, не по самолету, а по взлетной полосе, видимо, стараясь ее повредить. Аэропорт Пуэнт-Ларю гремел и сверкал вспышками на весь остров Маэ, и не знавшие истинного положения дел сейшельцы вслушивались в этот непрерывный грохот кто со страхом, а кто – с надеждой… Собранные в общем зале гражданские жались друг к другу и дрожали от ужаса. Заявлениям наемников о том, что им ничего не угрожает, уже мало кто верил. Это многим потом покажется невероятным, но эти люди действительно не были заложниками – их никто не держал. Они и сами подтвердят это после на суде. Вокруг все время шел бой, и им просто некуда было идти из относительно безопасного зала ожидания.

Люди же, находящиеся в это время в самолете, видимо, еще не успели осознать серьезность происходящего, и с любопытством прильнули к иллюминаторам. Саксена и Мисра информировали пассажиров о том, что они угодили в самый разгар государственного переворота, но заверили, что их жизни в полной безопасности.

Лусту Лаланн лихорадочно пытался дозвониться по телефону до кого то еще, и наконец дрожащей рукой протянул трубку Хоару. На этот раз на другом конце провода был сам президент Альберт Рене, тот самый человек, за головой которого “Дикие Гуси” прилетели на Сейшелы.

Поскольку президент, в отличие от своего министра, был человеком вежливым, уравновешенным и, главное, абсолютно трезвым, между ним и “мистером Томом” произошел, наконец, конструктивный разговор, суть которого сводилась к следующему: Хоар заверял президента, что севший самолет – это, действительно, гражданский “Боинг 707” “Эйр Индия”, что его экипаж и пассажиры не имеют ни малейшего отношения к происходящему, и просил дать распоряжение о немедленном прекращении огня, так как любой случайный снаряд, и даже осколок могут привести к непоправимому. Рене ответил, что обдумает этот вопрос, и вдруг спросил:

-Вы говорите как разумный человек, с которым я могу поговорить. Скажите пожалуйста, а вам не приходило в голову, что вас и ваших людей ввели в заблуждение? Положение здесь совсем не такое, как вам описали.

– При всем уважении, господин президент, – перебил Хоар, – мы можем обсудить это позже? На данный момент мы находимся в нескольких секундах от катастрофы, которая может потрясти весь мир. Пожалуйста, умоляю вас, прекратите огонь и разрешите самолету немедленно взлететь. Он не имеет к нам никакого отношения.

В этот момент Саксена знаками показал, что у него есть что-то, что, по его мнению, Хоар должен сказать президенту. Он прикрыл трубку рукой.

– Скажите ему, что у меня на борту несколько членов Кабинета министров Зимбабве, включая жену министра туризма миссис Шимуреру.

Полковник передал эту важную подробность президенту и добавил, что если “Боинг – 707” будет взорван, туристическая индустрия Сейшел получит удар, от которого она не оправится в течение десяти или пятнадцати лет, если вообще оправится.

Рене, очевидно, требовалось время, что бы обсудить ситуацию со своими советниками и принять решение. Ожидание ответа длилось, примерно, час. Хоар нервничал. Уходило время, и его не покидало неприятное ощущение, что он тратит его не так, как следовало бы. По его словам, он должен был планировать утреннее нападение на казармы, все время подбадривать людей, готовиться к бою, а вместо этого был накрепко привязан к телефону и к этому проклятому самолету.

Саксена предупредил, что если разрешение на взлет будет получено, то ему придется прежде проверить состояние взлетной полосы по всей ее длине. Насколько непросто это будет сделать, индиец, видимо, не совсем понимал. За полосой внимательно следили и наемники, и танзанийцы, нервы которых были напряжены до предела. Это была чертовски опасная затея, но Хоар знал, что летчик абсолютно прав – без тщательного обследования полосы в таких обстоятельствах о взлете наполненного людьми “Боинга” не могло быть и речи.

Наконец позвонил Рене, и сообщил, что взлет разрешается, танзанийские и сейшельские военные предупреждены и стрелять не будут. Президент также выставил Хоару условие – наемники обязуются не улетать на этом самолете. Полковник заверил его в этом, намекнув, что они не за тем сюда прибыли, что бы улететь, не доделав дела. И тот, и другой блефовали. Хоар говорил потом, что дал президенту эту гарантию, прекрасно зная, что он делает это заявление только для эффекта и что ничто не доставит тому большего удовольствия, чем их скорый отъезд. С момента прихода к власти Рене Сейшелы пережили уже несколько попыток переворотов, но эта, очевидно, была самой серьезной. Сам же Хоар, хоть нигде не пишет и не говорит напрямую, вряд ли на тот момент уже сомневался в полном провале своей операции. Обсудив с Рене еще кое какие детали и предупредив, что экипаж “Боинга” сейчас отправится на обследование взлетной полосы, полковник повесил трубку.

Дело приближалось к развязке. Выделив пилотам джип с прожектором, наемники с тревогой наблюдали, как он медленно удаляется в непроглядную ночь по ВПП в сторону танзанийских казарм. Была очень высокая вероятность того, что солдаты начнут стрелять.

Нельзя было исключить и того, что индийцы решат пойти к танзанийским солдатам и попросят убежища. Но Саксена и Мисра были людьми долга. У них и в мыслях не было бросать на произвол судьбы своих беззащитных пассажиров, которые оказались между двумя силами, готовыми в любую секунду сцепиться снова в яростной схватке. Они были сейчас единственными их защитниками, и трусливо спасать свои шкуры не собирались.

Через пол часа довольные и улыбающиеся индийцы, ко всеобщему облегчению, вернулись обратно и сообщили, что полоса в полном порядке и можно взлетать.

Пока в аэропорту происходили вышеописанные драматические события, а в столице Виктории президент Рене беспрерывно совещался со своими соратниками, Мартин Долинчек, он же Антон Любич, закрывшись в номере своего отеля, с трепетом вслушивался в новости местного телевидения и радио, в надежде, что события начнут разворачиваться в пользу наемников. Еще днем, удирая из аэропорта он, как человек неглупый, прекрасно понял, что переворот провалился, и что только невероятное везение сможет помочь Хоару и его людям обернуть ситуацию в свою пользу. Понимал он так же и то, что если наемников захватят в плен, то и его собственный арест станет лишь вопросом времени. И вот теперь, жадно вслушиваясь в треск радио, он с надеждой пытался уловить из сообщений дикторов хоть какой ни будь намек на благоприятный для него поворот событий. Увы, из сообщений местных СМИ можно было узнать немного – сообщалось, что аэропорт Пуэнт-Ларю атакован неизвестными в гражданской одежде, возможно, сторонниками Мэнчема. Но в основном это были призывы к народу Сейшел встать на защиту Родины, своей земли и т.д.

Но пока несомненно было одно – наемники держались, и надежда, хоть и слабая, все еще не покидала Долинчека. Его прямой обязанностью была координация действий между наемниками и Сопротивлением, но пытался ли он предпринимать какие либо шаги в этом направлении – неизвестно.

Джерри Пюрен в это самое время сидел в своем убежище на горе, и положение его было незавидным. После того, как он, по неясной причине, отказался от попытки соединиться со своими и полез в гору, он очень серьезно повредил колено при неловком падении, и теперь оказался один, в чужой стране, под открытым небом и с травмированной ногой. Мало того, из его убежища на горе совершенно невозможно было составить представление о том, что происходит внизу, в аэропорту. Он видел, что обстрел прекратился, но не знал – почему? Где сейчас и что делают его товарищи, и живы ли они еще? А может их уже захватили в плен, ведь у наемников с собой было так мало патронов? Даже приземление огромного индийского “Боинга” осталось для него незамеченным.

Тем временем события в аэропорту получили неожиданный поворот. Капитан Саксена, подготавливающий свой самолет к немедленному вылету, понимал, что наемники находятся в весьма щекотливом положении, и без обиняков предложил им лететь с ним.

Хоар описывает это так: “Пока я говорил по телефону, Саксена общался с несколькими моими людьми. Они восхищались его храбростью – это, действительно, была доблестная работа. «Со своей стороны», сказал Саксена, он искренне благодарен мне за то, что я организовал его отъезд. И тут же добавил, обращаясь к группе, в которую входили Свен Форселл, Дон Кенни и швед по имени Ян Сюдов (Jan Sydow): «Вы спасли меня, возможно, я смогу спасти вас».

– Свен и Ян передали мне его удивительное предложение. Я ничего не сказал, но Туллио забеспокоился.

– Некоторые хотят сесть в самолет, полковник. Они считают, что мы должны принять предложение капитана.- В его голосе слышалось извинение.

– Кто хочет?- спросил я.

– Те, что разговаривали с Саксеной. Если вы скажете остаться и сражаться, полковник, мы так и сделаем. По крайней мере, вы можете рассчитывать на меня, Курта, Питера и многих других. Но я должен сказать вам, что некоторые из них считают, что было бы разумнее уйти, пока есть возможность.

– Ну, тогда послушаем, что они скажут. Соберите представительную группу, и у нас будет военный совет. Попросите Саксену и Мисру присутствовать”.

Когда все собрались, полковник еще раз изложил людям свой план дальнейших действий: продержаться до рассвета (а это, судя по тому, что увидели сегодня наемники, не составит труда), и еще раз ударить по казармам, на этот раз всеми имеющимися силами. “Капитан Саксена предлагает забрать нас с собой. Но я предлагаю остаться и сражаться. Мы должны победить! Теперь я хочу выслушать ваше мнение”.

Судя по всему, большинство его людей также придерживались мнения, что сумеют одолеть танзанийцев, но вопрос – какой ценой? Если дневной штурм, при том, что неприятель не успел толком приготовиться к его отражению, закончился отступлением и двумя раненными, то что может ожидать наемников сейчас, когда враг полностью вооружен и готов к бою, а боеприпасы наемников на исходе? А крупнокалиберные пулеметы по периметру базы? Расчет Хоара строился на том, что робкие танзанийцы, не зная истинной силы неприятеля, дрогнут и побегут. А если нет? Сколько Солдат Удачи тогда останется в живых, что бы отпраздновать победу? Да и будет ли это победой – а Сейшельская армия? То, что они тоже готовы сражаться, показал недавний эпизод с броневиком. А Сопротивление, которого, как уже никто не сомневался, они никогда не дождутся? Все это было высказано Хоару на этом совете.

То, что наемники, когда что-то начинает идти не по плану, очень не любят импровизировать и предпочитают отступить, факт известный. Хоар: ” Они говорили не как единое целое. Они были индивидуальностями. Их нельзя было винить за это, но они не были единым целым. Люди не бунтовали, они просто говорили то, что думали, и это было справедливо. Они были умными людьми, решающими проблемы”.

А проблема была в том, что, по мнению подавляющего большинства, операция безнадежно провалена, и самое лучшее, что они могут сейчас сделать – это принять предложение индийцев и спасти свои жизни. Героически умирать за освобождение Сейшельского народа, который палец о палец не ударил, что бы поддержать своих “освободителей”, никому не хотелось.

– Оно того не стоит, полковник – сказал кто – то.

– Вы утратили эффект неожиданности, сэр – добавил другой.

“Дело было не столько в том, что он это сказал, что было достаточно правдиво, а в том, как он произнес эти слова: “Вы утратили…” – это было так откровенно. И если бы он сказал: “Мы утратили…” – для меня это значило бы совсем другое. Но то, что мы потеряли элемент неожиданности было неоспоримо, и я сам неоднократно говорил им, что успех или провал операции будет зависеть исключительно от него. Теперь мне пришлось с этим смириться. Я повернулся к Саксене.

– Вы сказали моим людям, что готовы взять нас с собой. Так ли это?

– Да. Вы спасли меня, мистер Том, теперь я спасу вас.

– Спасибо. Куда вы можете нас отвезти?”

Саксена, разумеется, предложил Бомбей – если они продолжат полет в первоначальный пункт назначения, то никто не сможет обвинить потом людей Хоара в угоне. Это был бы, действительно, выход, если бы не одно Но: из-за режима апартеида у Индии не было дипломатических отношений с ЮАР, и можно было не сомневаться, что индийские власти сразу вернут граждан ЮАР на Сейшелы. Предлагались другие страны, например Оман, Маврикий. После Хоар сетовал, что лучшим вариантом для них тогда была бы Кения, но понимание этого пришло слишком поздно.

Очень заманчиво выглядели для наемников находящиеся не так далеко Коморские острова, где в это время “царствовали” их коллеги – Боб Денар и его люди, но летчики заявили, что там слишком короткая для их “Боинга” полоса. Саксена предупредил также, что может лететь не более пяти часов без дозаправки, и в любом случае должен взглянуть на свои карты, прежде чем принять окончательное решение. Капитан Мисра пошел за ними в кабину.

Оставался последний вариант – возвращаться домой. Прекрасно понимая, какой из этого выйдет скандалище, какими серьезными последствиями это может обернуться для правительства ЮАР, да и для самих наемников, Хоар, с тяжелым сердцем, вынужден был согласиться.

После того, как летчики, посовещавшись, объявили, что могут довести самолет до Дурбана, полковник отдал долгожданный приказ об отступлении. Начались спешные сборы. Сам Хоар, по его словам, решил остаться, что бы затеряться на острове, и попытаться сплотить Сопротивление. Барни Керри, который посчитал, что даже если поврежденный самолет и сумеет взлететь, то у него не будет никаких шансов проскочить мимо танзанийцев, и они взорвут его из РПГ, решил остаться с Хоаром.

 “Я остаюсь с тобой, полковник – сказал Барни. Я оставил себе оружие. Должен ли я взять еще парней? Я знаю, что Курт и Питер Роуэн хотят остаться в игре. И Туллио. Вам еще кто-нибудь нужен, полковник?

– Странно, но все они были бывшими 5 Commando. Ответ оказался излишним. Туллио и Курт вошли в мою комнату с очень решительным видом. У Курта был в руке Кольт, как обычно.

– Вы идете с нами, полковник, – сказал он мягко, но твердо. Мы не можем позволить вам остаться.

– Простите, сэр, – сказал Туллио, – но так будет лучше. Мы не думаем, что у вас есть хоть какой то шанс. В любом случае, Вы нам понадобитесь, когда мы вернемся домой.

– Убери это, Курт, – сказал я. – Мы пойдем к самолету. Внезапно все стало казаться безнадежным. Без Курта и Туллио, двух моих самых способных и отважных помощников, шансы поднять Сопротивление были ничтожны. Без них это был бы только вопрос времени, когда меня найдут и расстреляют. Нет смысла быть мертвым героем”.

Роджер Ингленд заявил, что тоже не полетит, и попытается вплавь добраться до своего отеля. Забегая вперед скажем, что Ингленд и Кери (который пошел в отель пешком), оба отказавшихся лететь наемники, в итоге были схвачены полицией и провели 19 месяцев в сейшельской тюрьме.

Наемники быстро погружались в самолет и располагались на свободных местах и на полу в салоне. Друзья Йохана Фрица бережно отнесли его тело в багажный отсек. Дон Кенни спешно уничтожал секретные коды, списки имен, данные Оаро, и катушку с записанным на пленку посланием Джеймса Мэнчема. Оружие Хоар приказал оставить на земле. Всего на борт поднялись 43 человека. Барни Кэри, Роджер Ингленд, Джерри Пюрен и Обри Брукс все еще оставались на острове, причем о судьбе двух последних ничего не было известно. Чарли Дюкс был ранен, Йохан Фриц мертв.

“Боинг 707” готовился к взлету. Раздался оглушительный грохот опробуемых реактивных двигателей, навигационные огни попеременно мигали на крыльях, хвосте и брюхе. Какой то молодой человек из персонала аэропорта, поняв, что наемники драпают, подбежал к стоящему у трапа Хоару.

– Жаль, что вам приходится уезжать, сэр, – сказал он, чуть не плача, – но когда-нибудь вы вернетесь, правда?

– Может быть, – ответил я и попросил его сказать “заложникам”, чтобы они не выходили из комнаты до рассвета – для них может быть опасно, если их застукают блуждающими в темноте.

Главный вопрос, который теперь занимал людей – откроют ли танзанийцы огонь по самолету, когда он будет мчаться мимо их казарм? Пассажиры “Боинга” об этом даже не догадывались, но наемники прекрасно понимали, что никакая сила на свете не сможет удержать танзанийцев от стрельбы по беззащитному самолету, независимо от того, что приказал президент.

– Курт, Туллио и я медленно поднялись по трапу и ощупью вошли в кромешную тьму салона. Шаг в темноту был символическим. Мне казалось, что это конец всему.

Дверь салона захлопнулась. Самолет рванулся вперед и набрал скорость. Реактивные двигатели истерически взвыли, когда гигантские колеса понеслись по взлетной полосе, все быстрее и быстрее, неумолимо толкая нас к нашей судьбе. Монета была в воздухе. Если она упадет орлом, все будет в порядке. Если нет, вспышка, и все будет кончено – мы никогда не узнаем, что нас убило. Трассирующие пули прошли сквозь небо вокруг нас, вместе с сигнальными ракетами, пытаясь превратить ночь в день. Ни одна не задела нас… пока.

Наемники из Recce Commando забарабанили каблуками по полу, призывая самолет взлететь – раз-два… раз, два, три!.. раз-два… раз, два, три! – традиционный ритуал южноафриканских десантников, который заканчивался бурным приветствием, когда самолет отрывался от земли. Шасси с грохотом убрались. “Боинг” набирал высоту, прижимая нас друг к другу, пока мы сидели в темноте на полу. Мы были в безопасности. Самолет выровнялся, и внезапно все стихло. Загорелся свет”.

Сразу же выяснилось, что многие люди пронесли на борт оружие. На недоуменный вопрос Хоара ему ответили, что был реальный шанс того, что самолет не взлетит, а остановится в конце ВПП, и тогда все оказались бы безоружными в полной власти танзанийцев, а ситуации ужасней этой даже представить себе не возможно. Это было резонно, но теперь положение дел в корне менялось – теперь все они были вооруженной группой на борту гражданского самолета, а не безоружными людьми, приглашенными на борт капитаном. Действительно, это стало потом еще одним аргументом обвинения на будущем суде. Хоар поинтересовался у экипажа, можно ли выбросить за борт автоматы во время полета, но в ответ получил только снисходительную улыбку Саксены – нарушать герметичность салона было, конечно, нельзя.

Все путешествие до южноафриканского Дурбана прошло без происшествий. Капитан Саксена вышел к наемникам и заказал всем шампанского. Затем произнес тост, в котором еще раз поблагодарил “мистера Тома” и всех остальных за то, что сумели вытащить экипаж и пассажиров из жуткой передряги целыми и невредимыми. Хоар ответил ему комплиментом и сказал, что рад полету с таким храбрым человеком. Разведка взлетно-посадочной полосы и взлет под огнем требовали железных нервов.

При подходе к побережью ЮАР по просьбе наемников экипажем было передано на землю сообщение некоторым высокопоставленным знакомым Далглиша и Даффи. Наемники надеялись, что если дать им достаточно времени, они как-нибудь смогут помочь им выбраться из щекотливой ситуации.

– Питер надеялся, что если люди из Службы безопасности получат достаточно информации о нашем прибытии, они смогут перевести нас на другой самолет сразу после посадки. Тогда бы нас никто не увидел. Мы бы приземлились в каком-нибудь отдаленном аэропорту страны, а затем, после разумной паузы, возвратились к нормальной жизни. Такова была его теория. Это звучало немного наивно, но, по крайней мере, это был план.

– Экипажем, также, было отправлено сообщение, что в результате “международной чрезвычайной ситуации” рейс AI 224 запрашивает разрешение на посадку в Дурбане. Вертолетчик Готли, сидя в кабине, помогал пилотам с навигацией при подходе к южноафриканскому побережью, так как это было внове для них. За эту небольшую услугу он потом получит двадцать месяцев тюрьмы. Наемники продолжали, не ведая тонкостей юриспруденции, сами себе накручивать тюремные сроки.

В 5 часов утра “Боинг 707” совершил идеальную посадку в аэропорту Луи Боты. Питер Даффи прошел в кабину и попросил капитана следовать в самый дальний угол поля, подальше от посторонних глаз. Это также дало бы возможность сотрудникам Службы безопасности, на которых теперь так надеялись наемники, помочь им, если бы те захотели. Самолет подрулил к дальнему ангару и остановился. Это был конец пути. Операция “Anvil” закончилась.

Глава 4. Солдаты неудачи

Джерри Пюрен продолжал тем временем искать позицию на горе, с которой он смог бы нормально осмотреться и оценить обстановку. Это было весьма утомительное занятие для пожилого человека, притом, что каждое движение вызывало боль в травмированном колене. Наконец он достиг места, которое, как он верил, даст ему укрытие и покой. Именно в этот момент он и услышал шум реактивного самолета в ночном небе. Ему удалось найти источник звука и разглядеть быстро удаляющиеся огни, похожие на большой пассажирский самолет. Пюрен знал, что это мог быть только запланированный “Боинг” авиакомпании “Эйр Индия”, который, как он ошибочно предположил, сразу оценил ситуацию и улетел. Он не знал тогда, что самолет находился на земле уже около двух часов, ему и в голову не приходило, что “Боинг” мог приземлиться во время боя. Со своей горы он не мог увидеть ни одного прилетающего с южной стороны самолета.

Вот теперь Пюрен окончательно остался один, правда узнает он об этом нескоро. Впрочем, на Маэ остались еще несколько человек. Ингленд и Керри, наемники из передовой группы, не пожелавшие лететь в ЮАР и решившие пробираться в свои отели (первый вплавь, второй пешком), вскоре будут арестованы и сядут в тюрьму вместе с Пюреном. Обри Брукс, который был тяжело ранен во время атаки казарм, и которого наемники, не смотря на долгие поиски, не сумели найти в густом кустарнике, присоединится к ним. Роберт Симс, его невеста Сьюзен Инглз и Мартин Долинчек, не принимавшие непосредственного участия в бою, также будут разоблачены и задержаны службами безопасности.

Все они, даже раненый Брукс, будут подвергаться страшным издевательствам и систематическим избиениям. Нет ничего более бессмысленно жестокого и отвратительного, чем трус, одержавший победу и наделенный властью, и танзанийцы с сейшельцами в этом случае не были исключением. В этой компании Пюрену и придется скоро пойти под Сейшельский суд, но тогда он, конечно, еще ничего этого знать не мог.

Вскоре началась ожесточенная перестрелка в районе танзанийских казарм. Пюрен решил, что наемники все таки решились нанести контр – удар. На самом же деле это танзанийцы одержали решительную победу над пришедшей им на подмогу Сейшельской армией – в темноте их патрули не опознали друг друга и вступили в бой, в результате которого робкие сейшельцы были обращены в бегство. Затем над погруженным в полную темноту аэропортом воцарилась страшная тишина. Пюрена, по его словам, охватил тогда настоящий ужас, так как он решил, что все его товарищи убиты или захвачены в плен. Так, в полной неизвестности, терзаемый физическими и еще более – душевными муками он дождался рассвета.

С первыми лучами рассвета я смог определить свою позицию. Не более, чем в шестидесяти метрах от того места, где я лежал, спрятавшись за камнями и кустами, подо мной было здание аэровокзала. Я видел его покрытые оспинами стены – следы ночного боя. Многие окна слепо глядели из пустых рам.

Однако куда большую озабоченность вызывали многочисленные войска, которые я наблюдал развернутыми вдоль дороги прямо подо мной. Оливково-зеленые армейские автомобили и несколько бронеавтомобилей также стояли вдоль трассы. Все вокруг гудело, как растревоженный пчелиный улей.

Пюрен смотрел во все глаза и не мог понять, что они собираются делать? Однако вскоре все стало ясно – правительственные войска, в основном танзанийцы, при поддержке броневиков пошли на штурм терминала, в котором никого не было уже несколько часов. По зданию был открыт шквальный огонь из всего, что только было в их арсенале. Пюрену был виден хвост их “Фоккера”, который возвышался над зданием и каждый раз содрогался, когда в него попадали гранаты. Сидя в своем убежище он недоумевал – почему по атакующим не было сделано ни одного ответного выстрела?

Разгоряченные боем танзанийцы ворвались в терминал, где собирались начать “зачистку”, но были остановлены магазином беспошлинной торговли duty free, переполненном спиртными напитками, и отброшены назад. Началась вакханалия. Перепившиеся солдаты стали, в прямом смысле слова, грабить аэропорт, при этом не забывая стрелять по сторонам во все, что им казалось забавным. В “Фоккере”, например, они ободрали даже ковровые дорожки.

Затем они, не прекращая стрельбы, двинулись на столицу. По свидетельствам очевидцев остаток этого дня прошел в грабежах, и грабежах такого масштаба, какого никогда не видели в Маэ, даже во времена корсаров 17 – 18 веков. Военнослужащие сейшельской армии, расквартированные в столичных казармах, едва заслышав стрельбу решили, что это враг вырвался из аэропорта и вступает в Викторию! Убежденные, что они снова подверглись нападению, солдаты перелезали через ограды и разбегались по домам. Далеко не все в Сейшельской армии желали сражаться за режим Рене.

Не пройдет и года, как солдаты и офицеры этой самой армии из казарм Unionvale начнут свой собственный мятеж, по сравнению с которым выступление наемников покажется легкой забавой. Около двух сотен военных захватили часть столицы, аэропорт, радиостанцию и несколько сотен заложников. Среди заложников оказались, между прочим, несколько министров, в том числе и министр обороны Огилви Берлуи (Ogilvy Berlouis), тот самый персонаж, который матерился на Хоара по телефону. Любопытная деталь – когда мятежники захватили тюрьму и засунули в камеры тюремщиков, они предложили наемникам присоединиться к ним, что бы завершить начатое дело. Наемники предпочли отказаться – это была уже не их война. Когда мятеж подавили (в значительной степени с помощью все тех же танзанийцев), этот отказ наемников сильно изменил в лучшую сторону условия их содержания и, возможно, ускорил освобождение.

А в 1986 году будет раскрыт очередной заговор против Рене, на этот раз среди высших офицеров, возглавлял который все тот же Берлуи. Когда количество неудавшихся заговоров и попыток переворотов приблизилось к десятку, абсолютно непотопляемый, но в то же время и не железный президент решил дальше судьбу не искушать и пошел на попятный – в 1992 году он и его партия сняли запрет на проведение свободных выборов, а также отказались от марксизма, как государственной идеологии. И не удивительно – эпоха СССР закончилась, а без его ощутимой поддержки Альбер Рене и его друзья вряд ли уже могли чувствовать себя столь же уверенно, как раньше. Вернувшийся в страну Джеймс Мэнчем даже принял участие в состоявшихся в 1993 году выборах, которые он и его партия проиграли. Но результат – 60 % голосов против 37 % в пользу Рене не мог никого ввести в заблуждение. После 15 лет марксистского правления, когда и Мэнчема, и его партию, и их деятельность беспрерывно дискредитировали везде, где только можно, когда на коммунистической идеологии выросло целое поколение – такой результат не мог сильно порадовать Альбера Рене и его людей.

А Джерри Пюрену предстояли двухнедельные (!) скитания по сейшельским горам и лесам. Уже далеко не молодой человек, без воды и пищи, с искалеченной ногой упрямец никак не желал сдаваться. В конце концов закончились силы даже у “железного Джерри”.

Я знал, что не могу продолжать. Настало время снова принять решение.

Я решил сдаться.

Утром 10 декабря я подошел к дому на главной дороге в Викторию и попросил у старика – хозяина кусок хлеба с солью и чашку воды.

Он сразу понял, кто я, но тем не менее вежливо удовлетворил мою просьбу.

Одного из его детей отправили в ближайший полицейский участок сказать, что я был там.

Через десять минут прибыл армейский джип с четырьмя солдатами, и меня втолкнули внутрь. Это было началом девятнадцатимесячного заключения.

Пюрену в его долгой и захватывающей наемнической биографии не раз приходилось оказываться под арестом. В первый раз его арестовали в 1961 году в Катанге в ходе иезуитской операции войск ООН “Рампанч” (Ram Punch). В результате большинство наемников были выдворены из мятежной провинции (правда ненадолго), и народ Катанги некоторое время оставался практически без защиты перед жестокими правительственными войсками.

Второй раз это произошло уже в 1967 году в ходе восстания наемников против режима Мобуту. Тогда он и его соратники на несколько месяцев застряли в лагере за колючей проволокой в Руанде. И вот теперь на Сейшелах, на старости лет, он “прилип” уже серьезно.

В это время его улетевшие на “Боинге” товарищи в полном составе находились в южноафриканской тюрьме для белых “Sonderwater”. Все надежды на то, что власти ЮАР, раз наемники действовали, в том числе, и в их интересах, отнесутся к ним снисходительно, рухнули в первый же день. С первых минут им дали понять, что они преступники, и отношение к ним будет соответствующее. Сразу же столкнувшись с невероятно грубым обращением тюремного персонала, Хоар по наивности своей даже начал протестовать:

– Почему вы считаете необходимым обращаться с нами, как с преступниками? Мы солдаты, а не воры и насильники!

Это потом он уже привыкнет к фразам, вроде – “Это ТАМ ты был полковник, а ЗДЕСЬ ты никто”.

Солдаты Удачи всегда должны быть готовы к тому, что от них могут отречься все, особенно в случае их провала.

Наемников держали без связи с внешним миром на основании статьи 22 закона номер 62 от 1966 года, согласно которому государство могло держать их в тюрьме бесконечно долго без суда и следствия. Однако помощь неожиданно пришла от Генерального прокурора Трансвааля, который изучил показания наемников и экипажа “Эйр Индия” и решил, что оснований для предъявления обвинения большинству людей нет. Из 45 человек, составлявших основную партию, 20 являлись гражданами ЮАР и 25 – обладателями иностранных паспортов. По представлению Генерального прокурора Трансвааля 40 человек, независимо от их гражданства, неожиданно для всех были освобождены. Даффи, Монета, Далглиш, Готли и Хоар были задержаны на месяц пока без предъявления обвинения.

Здесь следует сделать одну оговорку. Дело в том, что между ЮАР и Сейшелами не было дипломатических отношений, и предъявить обвинение наемникам в попытке гос. переворота южноафриканское правосудие не могло. Но поскольку дело это получило огромный резонанс во всем мире, спустить его “на тормозах” не представлялось возможным, и наемников решено было обвинить в похищении людей. Это было бы очень серьезное обвинение, и отдуваться, как предполагалось, пришлось бы вышеназванной пятерке.

Однако международное давление, в первую очередь со стороны США, оказываемое на ЮАР было столь велико, что все наемники были вновь арестованы. Первоначально предполагалось предъявить им обвинение в похищении людей, но потом передумали. На кратком слушании в магистратском суде Хоару и его людям было предъявлено новое, на этот раз окончательное обвинение: преступление в области гражданской авиации, а конкретно – в угоне самолета. Власти Южноафриканской Республики твердо решили, что дело это не будет замалчиваться, хотя бы для того, чтобы показать всему миру, что они полностью поддерживают закон, однако обвинение в похищении людей было снято.

Хоар не без основания считал, что кроме международного давления на власти, активно настаивали на “показательной порке” наемников “Южноафриканские Авиалинии”. Изрядно опасаясь за свой международный имидж они, видимо, были сильно заинтересованы в демонстрации чего то вроде корпоративной этики. Правительству Южной Африки напомнили, что оно было участником “Гаагской конвенции об угоне”, которая обязывает представлять для судебного преследования или экстрадировать лиц, обвиняемых в незаконном захвате воздушного судна.

Хоар: Ходили слухи, что Ассоциация пилотов воздушных линий оказала давление на правительство Южной Африки, чтобы оно приняло против нас жесткие меры. В нашем кругу было известно, что “Южноафриканские Авиалинии” весьма неоднозначно оценивают действия нашего правительства на Сейшельских островах, хотя, конечно, они были бы в числе основных бенефициаров, если бы у нас там все получилось. Они считали, что отказ правительства преследовать нас в судебном порядке может поставить под угрозу их деятельность во всем мире.

За несколько недель, прошедших после операции, мне стало ясно, что правительство обязано судить нас в полном блеске мировой гласности и что оно приложит все усилия, чтобы показать, что южноафриканские суды являются частью независимой судебной системы, свободной от любого вмешательства правительства.

Итог общим настроениям мировых авиаперевозчиков, которые абсолютно справедливо весьма болезненно относились к любым воздушным инцидентам, подвела “Санди Таймс” – “Южная Африка сталкивается теперь с реальной угрозой со стороны своих западных союзников разорвать все авиасообщения в отместку за нежелание Претории преследовать наемников в соответствии с международными соглашениями по борьбе с угонами”.

Суд был назначен на 1 марта 1982 года и должен был состояться в Верховном суде Наталя в городе Питермарицбург. Что же касалось широкой общественности, то газеты уже судили Диких Гусей и признали их виновными в угоне “Боинга”. Практически все они так и называли этот воздушный инцидент – угон.

Итак, в соответствии с Законом “О преступлениях в области гражданской авиации ” 1972 года, наемникам были предъявлены следующие обвинения:

(1) на борту воздушного судна в полете в Маэ и из Маэ в аэропорт Луи Бота обвиняемые незаконно, путем угрозы силой или запугивания… захватили или осуществляли управление воздушным судном. Или же незаконно и умышленно вмешивались в выполнение членами экипажа своих обязанностей.

(2) поставили под угрозу безопасность аэропорта Маэ и/или воздушного судна, людей и имущества.

(3) поставил под угрозу безопасность аэропорта Луи Бота и/или воздушного судна, людей и имущества.

(4) находились на борту незаконно и без разрешения капитана воздушного судна, имея с собой оружие и боеприпасы.

Тогда все свелось к следующему: обвинение заявило, что мы угнали самолет, вмешались в работу экипажа и нарушили работу двух аэропортов; мы же утверждали, что летели из Маэ в Дурбан по приглашению капитана самолета, который сделал это приглашение, потому, что мы спасли его самолет от разрушения на земле пушечным огнем.

С первых же дней суд столкнулся с, казалось бы, непреодолимой для себя ситуацией, которая была очень выгодна подсудимым. Главные свидетели обвинения, а именно экипаж “Боинга” и диспетчер аэропорта в Маэ г-н Лусту Лаланн по разным причинам не смогли прибыть в ЮАР – первых не отпустило правительство Индии, второй просто отказался приезжать без объяснения причин. Это могло бы стать спасительной соломинкой для наемников, если бы южноафриканские власти действительно хотели помочь им избежать тюрьмы.

Хоар: Тогда высказывались некоторые предположения относительно того, признает ли обвинение эти факты непреодолимыми и позволит ли в результате делу развалиться. Некоторые политические наблюдатели рассматривали это как выход из дилеммы для правительства. Если главные свидетели обвинения не смогли приехать в Южную Африку, то это все, что было нужно – они пытались и потерпели неудачу. В таком случае честность и добрые намерения Южной Африки не могут быть поставлены под сомнение.

Но это был слишком простой выход. Нам стало ясно, что кто-то очень сильно хочет, чтобы наши головы лежали на блюде. Общее мнение среди обвиняемых состояло в том, что это были южноафриканские авиалинии, которые чувствовали, что их операции во всем мире были поставлены под угрозу нашими действиями. …Правительству была предоставлена прекрасная возможность прекратить дело против нас, когда свидетели обвинения отказались приехать в Южную Африку. У них был выход, и они им не воспользовались. Теперь мы были уверены, что правительство намерено во что бы то ни стало прижать нас к ногтю. “И возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых…”

Таким образом, попытка Солдат Удачи и их адвокатов в первые же дни “соскочить” с дела потерпела неудачу, судья же принял крайне неоднозначное решение – опираться на показания главных свидетелей Сейшельскому суду.

Тем временем в столице Сейшел Виктории начинался свой судебный процесс. Надо сказать, что Майк Хоар и “Дикие Гуси” в ЮАР изрядно напряглись, что бы собрать необходимые средства на оказание всесторонней, и в первую очередь юридической помощи своим товарищам, попавшим в плен, и находившимся сейчас в положении несоизмеримо худшем, чем они сами. Хоар даже обратился за помощью в американский журнал «Soldier of Fortune», а так же организовал продажу нарукавных шевронов “5 Commando” со своим автографом по 5 долларов за штуку. И желающих помочь нашлось очень много.

В начале февраля 1982 года сейшельским сидельцам предъявили, наконец, обвинения.

Всех их обвинили в измене, и все знали, что наказание за это – смерть.

Кроме этого Роберту Симмсу были предъявлены обвинения в хранении огнестрельного оружия, подготовке к объявлению войны Сейшельским островам, подстрекательству

к войне против Сейшельских островов.

Сьюзен Инглз обвинили в подготовке к войне и контролировании денежных средств на подготовку к войне.

Брукс, Кэри и Ингленд были обвинены в нападении на армейскую базу Пуэнт-Ларю, Кэри и Ингленд были дополнительно обвинены вместе с Пюреном за боевые действия в аэропорту.

Долинчека обвинили в подготовке к войне.

Странное обвинение в измене сразу же попытался парировать адвокат наемников, т.к. они не были гражданами Сейшельских островов. Однако местные законы это позволяли, и судья отклонил возражения адвоката.

В ходе длительных судебных разбирательств адвокат привел следующие аргументы в пользу своих подзащитных. Для начала он представил суду письменные показания под присягой о том, что в тюрьме их пытают. Затем в яркой подготовленной речи описал их всех, как порядочных людей, к сожалению введенных в заблуждение Майком Хоаром, а также попросил суд учесть, что нынешнее правительство Сейшельских островов само пришло к власти в результате измены. Один за другим, очень кратко, наемники выразили свое раскаяние.

Артистичный Долинчек в полной драматизма речи попросил суд, что если он будет приговорен к смертной казни, то пусть его расстреляют, а не повесят, чтобы он мог умереть как “офицер и джентльмен”. Можно сказать, что в ходе всего разбирательства этот “джентльмен” не стеснялся сдавать и оговаривать всех подряд – и своих хозяев, и Хоара, и его людей и даже своих соседей по скамье подсудимых.

Джерри Пюрен: Затем он (М.Долинчек) прямо обвинил кенийское правительство в соучастии в попытке переворота, заявив, что два грузовых самолета с войсками и полицией должны были прибыть на остров сразу после переворота, чтобы установить закон и порядок.

В дальнейших показаниях Долинчек осуждал своих бывших работодателей, Национальную разведывательную службу Южной Африки. Затем он, ни с того, ни с сего, пустился в длинную речь против апартеида и злодейской попытки государственного переворота. Он пообещал “сразиться с апартеидом”, если когда ни будь вернется домой, а наши действия объявил “позорными”.

Теперь я могу понять, что Долинчек чувствовал себя изолированным. Это, конечно, один из рисков, которые принимает на себя любой агент разведки, будь то авторизованный или законспирированный. Миссия его состоит в том, что если он будет пойман, то он сам по себе. Такие правила игры действовали с незапамятных времен.

Долинчек также рассказал, что его фальшивый паспорт был выдан паспортным отделом управления внутренних дел Дурбана, и что там же выдали фальшивые документы Хоару. В своих речах он обрушился на Майка Хоара, заявив, что тот обманул его, говорил, что наемников он вообще презирает, своих соседей по скамье подсудимых знать не хочет, Пюрена же вообще обозвал “старым конголезским дегенератом”.

В результате всех этих эскапад судья Ситон даже приказал отделить его процесс от общего.

Арест Долинчека был прямым следствием разгильдяйства Роберта Симса, члена передовой группы, который не удосужился уничтожить письмо, в котором упоминалось имя Антона Любича. В результате Сейшельская служба безопасности без проблем заполучила свой главный Приз – южноафриканского секретного агента.

Про некоторые эпизоды, связанные с пребыванием Долинчека в сейшельской тюрьме, также поведал Пюрен.

“Роджер Ингленд начинал разговаривать сам с собой и часто дико жестикулировал в пустоту. Другой человек – последний, кого я ожидал здесь увидеть – был

Долинчек. Он стал совершенным параноиком и был убежден, что сейшельцы пытаются его отравить. Он постоянно жаловался на шум за пределами камеры”.

“Однажды министр обороны Танзании, генерал армии, и его свита приехали навестить нас. Комендант лагеря, майор Маренго, привел генерала в мою камеру.

Прежде чем он успел представить нас друг другу, генерал любезно сказал:

Очень благодарю вас за информацию, которую Вы нам дали. Мы находим это очень полезным!

Я удивленно посмотрел на него. Маренго поспешно вмешался:

– Нет, сэр, это не мистер Долинчек, это мистер Пюрен из Конго!

Генерал мгновенно пришел в себя, и я приготовился к худшему. Однако ничего страшного не произошло. Он дружелюбно рассказал мне о своих тренировках в Израиле, а так же добавил, что был на том же курсе десантников, что и президент Мобуту Сесе Секо. После недолгого учтивого разговора он попрощался со мной и ушел.

С этого момента я начал задумываться об отношениях между Долинчеком и Сейшельскими властями. Позже, в частной беседе, майор Маренго сказал мне, что Долинчек предложил свои услуги Сейшельским островам, но получил отказ”.

Наконец 8 июля 1982 года был оглашен приговор Сейшельского суда. Обри Брукс, Барни Кэри, Роджер Ингленд и Джерри Пюрен были приговорены к смертной казни. Долинчеку дали двадцать лет, Симсу десять. Сьюзен Инглз была признана невиновной.

Нет смысла в подробностях описывать ход судебного процесса в Виктории. Нас в этом деле интересуют, в основном, показания главных свидетелей, за которыми внимательно следили в суде Наталя, откуда в столицу Сейшел из ЮАР уже прибыл адвокат.

Мрачный г-н Лусту Лаланн, диспетчер аэропорта Пуэнт-Ларю, практически повторил все показания наемников. Он подтвердил, что находился в башне абсолютно один в течение примерно пятнадцати минут, когда рейс 224 авиакомпании “Эйр Индия” вышел на связь, и что ему потребовалось бы меньше минуты, чтобы ответить ему, но он этого не сделал. Да, он видел красные пиротехнические ракеты, выпущенные перед самолетом, когда он приближался к взлетно-посадочной полосе, и согласился, что вскоре после приземления самолета началась интенсивная стрельба. На вопрос прибывшего из ЮАР адвоката о его первой встрече с Хоаром он сказал: “Как только я вошел в комнату, полковник Хоар сообщил мне, что рейс не должен был приземляться, а затем он попросил Патрика Элизабет позвонить комиссару полиции и что я должен поговорить с комиссаром”.

Адвокат: Можно ли сказать так, что он (полковник Хоар) был раздражен этим (приземлением самолета). Вы согласны с этим?

Л. Л: Да.

A: И что его позиция заключалась в том, что самолет должен быть заправлен как можно скорее и вылететь. Это было так?

Л. Л: Да.

A: Именно для того, чтобы облегчить вылет самолета Air India, г-н Хоар сразу же после того, как сказал, что самолет никогда не должен был приземляться, предложил провести переговоры с властями о прекращении огня и немедленно отправить самолет в воздух. Это правильно?

Л. Л: Да.

А: Ни на каком этапе Саксена не сообщал Вам, что происходит захват или что его заставляют что-либо делать. Разве не так?

Л. Л: Это верно.

Адвокат Хэннон мог смело записать очко в свою пользу. Затем настала очередь Саксены.

Наемники очень надеялись на показания этого свидетеля, потому что, как они думали, за время короткого, но весьма экстремального знакомства они прониклись друг к другу взаимной симпатией и уважением. Очень обнадеживало интервью, которое дал индийский экипаж сразу после приземления в Дурбане, и про которое , конечно же, не могли не знать судьи. Тогда журналисты спросили летчиков, каково им было пережить угон, на что те ответили, что это не было угоном.

И в конце концов факт того, что Саксена сам, при многих свидетелях, предлагал наемникам улететь на его самолете, казалось бы ни проигнорировать, ни замолчать было невозможно. Так думали Хоар и его люди. Так думал адвокат. Позже он сказал Хоару, что это была пародия на правосудие.

Саксена начал с того, что у него было всего шестнадцать тонн топлива на борту, когда он приземлился, и что с таким небольшим количеством он не смог бы никуда полететь. Затем между ним и адвокатом Хэнноном произошел следующий диалог:

А: Вы серьезно говорите мне, что в вашем заявлении в южноафриканскую полицию вы никогда не упоминали, что имел место угон?

Саксена: Да. Я этого не говорил.

А: Вы не упоминали об этом в полиции Южной Африки?

С: Насколько я помню, я не упоминал об этом.

А: Ну теперь многое встает на свои места для меня…..

Можете ли вы теперь сказать нам, в каком заявлении (из четырех, которые вы сделали) вы впервые упомянули, что имел место угон?

Саксена: Тот, которое я сделал компании Air India.

А: Да, я могу это понять … Вы сказали компании, что произошел угон, потому что в противном случае ваша позиция была бы совершенно несостоятельной в вашей собственной компании? Так ли это?

На вопрос адвоката, почему он не сказал полиции, что его угнали, Саксена ответил: “Среди нас было опасение, что нас могут снова вернуть угонщикам”.

Услышав это заявление, Хэннон даже поперхнулся: Вы серьезно предполагаете, что когда вы покинули самолет и были взяты под охрану полицией, сделали заявление прессе, угонщики уже были задержаны и увезены в наручниках, вы боялись, что вас снова могут посадить с ними в самолет и отправить в полет в широкую синеву неба?!

С: Весьма вероятно, сэр.

Саксена признался комиссии, что он не упоминал об угоне самолета в своем заявлении в южноафриканскую полицию. Объяснил он это весьма оригинально – якобы не понимал тогда, на чьей стороне полиция. Он также признал, что мог убежать от наемников, когда осматривал взлетно-посадочную полосу, но не сделал этого. На вопрос адвоката о том, мог ли он сказать, когда осматривал закрылок на левом крыле, что ущерб слишком велик, и самолет не может лететь, Саксена также ответил утвердительно.

Даже не искушенным в юридических тонкостях людям становилось понятно, что из показаний бывшего пилота Индийских ВВС Умеша Саксены торчат ослиные уши, и что причиной этого, скорее всего, является серьезная промывка мозгов руководством его компании.

Хоар: Саксена настаивал на своей версии, по которой я, якобы, сказал: “Если вы будете следовать нашим инструкциям, вам не причинят вреда. Если вы попытаетесь нас обмануть, мы застрелим одного из вас и взорвем самолет”.- Позвольте мне в сотый раз повторить, что это была абсолютная чушь.

Разумеется, это была чушь. Надо быть полным идиотом, что бы в той ситуации попробовать сделать что либо подобное. Тогда это было понятно абсолютно всем… но не южноафриканскому правосудию, которое упорно продвигало спущенную сверху установку – засадить обвиняемых в тюрьму во что бы то ни стало. Именно по этому наемники не держали зла на Саксену. Их участь и так была уже решена на самом верху, и все прекрасно понимали это. Разрыв между тем, как они представляли себе работу судов, и тем, что они видели в реальности рос с каждым днем. Частота, с которой судья вмешивался в ответы на свои же собственные вопросы, создавала у всех впечатление, что Солдат Удачи преследуют сразу два прокурора!

Много позже между индийским летчиком и Питером Даффи завязалось что то вроде приятельских отношений. Они активно общались и даже ездили друг к другу в гости. Даффи подарил Саксене экземпляр книги Хоара “TheSeychelles Affair”, подписанную автором. Когда Даффи неожиданно умер, Саксена был шокирован и глубоко опечален.

Тем временем в Натале, как бы ни старался суд, в ходе многочисленных заседаний все-таки начала постепенно всплывать неприятная правда об участии государственных структур ЮАР в планировании и подготовке переворота. Оглашение кое каких щекотливых подробностей этого дела стало самым неприятным моментом для некоторых “очень серьезных людей”, премьер – министра и всей страны в целом. Не даром министр иностранных дел выступил по телевидению с заявлением, что слухи о причастности ЮАР к операции наемников не более, чем пропаганда недоброжелателей. Тот факт, что среди них большинство составляли южноафриканцы, причем некоторые были военнослужащими, объяснялся как простое совпадение. Но в свете все новых и новых всплывающих фактов об участии армии ЮАР в попытке переворота и на суде в Виктории, и на суде в Питермарицбурге, под давлением общественного мнения была создана комиссия для расследования этих обвинений. Результаты работы комиссии, понятное дело, обнародованы никогда не были, а на суде об этом старались лишний раз не вспоминать.

Когда же и Хоар, и остальные наемники окончательно поняли, что правительство ЮАР от них отреклось, и им ничего не светит, кроме обвинительного приговора, то и они постарались внести некоторую лепту в разоблачение своих коварных работодателей.

Тот факт, что правительство через посредством SADF и NIS участвовало в этом деле, по мнению Хоара, был преуменьшен. Мне казалось, что наши дела идут настолько плохо, что теперь я должен был серьезно подумать о том, чтобы призвать некоторых из этих людей дать показания в нашу защиту по повестке, в частности мистера Джимми Клаасенса и бригадира Хаммана. Я попросил судью дать мне указания по этому вопросу. Он указал, что эти свидетели могут оказаться не столь полезными для моего дела, как я предполагал, и сделал вывод, что лучше их не вызывать. Я последовал его совету, к большому разочарованию остальных.

Прокурор же недвусмысленно заявил, что полковнику должно быть известно кардинальное правило каждой игры – уважать обязательства партнеров и не раскрывать имена тех, кто его поддерживал. На что Хоар ответил, что до сих пор они делали все возможное, чтобы оградить правительство ЮАР от неприятных последствий. Такое заявление прокурора тем более удивительно, что абсолютно всем было известно, что не кто-нибудь, не какой то там наемник, а действующий сотрудник NIS Мартин Долинчек еще в конце января заявил посетившей его в сейшельской тюрьме Комиссии ООН, что “… мое руководство было очень хорошо осведомлено о плане Майка Хоара”, и “Южная Африка дала молчаливое одобрение операции”, и “правительство дало молчаливое одобрение ей – предоставило оружие”.

Как бы там ни было, но именно в результате этих двух судебных процессов – в Виктории и в Питермарицбурге, подозрения мировой общественности в том, что за попыткой свержения режима Рене стоит именно ЮАР приобрели, наконец, вполне прочное основание. И хотя наемники на суде никакой действительно серьезной компрометирующей информации так и не раскрыли, видимо все еще не окончательно расставшись с зыбкой надеждой на защиту своих высоких покровителей, даже того, что было ими озвучено, оказалось вполне достаточно, что бы доставить правительству ЮАР очень серьезные неприятности.

16 июля 1982 года Хоару было предоставлено последнее слово, значительную часть которого он посвятил претензиям, обвинениям в некомпетентности и язвительным насмешкам в адрес Генерального прокурора. Обратив внимание на его свинообразную внешность, он под общий хохот заявил, что тот старается приготовить соус для Диких Гусей по тому же рецепту, что и для домашних. Потом поинтересовался у судьи, как тот думает – хватило бы мужества у прокурора разговаривать с ним в такой манере вне этих стен? Свою вину в угоне самолета он категорически не признал, продолжая настаивать на том, что предложение наемникам подняться на борт исходило от самого командира воздушного судна, и что между ним и наемниками была заключена взаимовыгодная сделка. В этой связи он посетовал на отсутствие показаний второго пилота м-ра Мисры, и попросил суд еще раз должным образом рассмотреть показания государственного свидетеля м-ра Рида, в которых он сказал, что слышал, как Хоар произнес: “Капитан выполнил свою часть сделки”. Закончил свою речь он эмоциональным и, на наш взгляд, довольно пафосным обращением к суду.

Позвольте мне упомянуть, милорд, общий момент в отношении использования термина “наемник”. Генеральный прокурор употребил его, как одно из оскорблений, общих с левой прессой последних лет. Его намерение состоит в том, чтобы использовать это слово как оскорбление для меня и моих товарищей, и повлиять на суд. Это также звучит, как пренебрежение к моим людям, которое я воспринимаю очень тяжело.

Хочу сказать немного о храбрых и профессиональных людях, которыми, как я уже говорил, я горжусь и имел честь руководить. Возможно, я могу напомнить суду, что если бы не 3000 наемных солдат в Конго в 1964-1966 годах, Заир был бы сегодня марксистским режимом. Я утверждаю, что нет ничего постыдного в том, чтобы быть наемным солдатом. Речь идет о том, насколько честно человек выполняет свои обязанности. Ведь хорошо известно, что швейцарские наемники уже более 500 лет обеспечивают Его Святейшество папу телохранителями. И что есть 5000 наемных солдат-гуркхов, возможно, лучших солдат в мире, входящих в состав британской армии, которая недавно сражалась на Фолклендах… Я завершаю свое выступление замечанием о том, что я знаю, что меня не судят за попытку переворота или за мои политические убеждения, но я прошу Вас взвесить мои действия в свете того, что я сейчас собираюсь сказать.

Я вижу Южную Африку, милорд, как оплот цивилизации в Африке, подвергшийся тотальному коммунистическому нападению. За последние двадцать два года я видел это, во многих случаях с оружием в руках сражаясь против неумолимого вторжения коммунистов в Африку. Каталог советских завоеваний по умолчанию огромен: Эфиопия, Конго Бразза, Сенегал, Ангола, Мозамбик, Зимбабве, Сейшельские острова – пока сама Южная Африка не окажется под угрозой. Враг у ворот, Мой господин. Час расплаты близок. Я предсказываю, что Южная Африка станет жертвой марксистской доктрины еще до начала века, если южноафриканцы всех рас не станут активно участвовать в борьбе против коммунизма!

Мой Господин, я вижу себя на переднем крае этой борьбы за само наше существование. Я вижу своих людей, как благородную группу патриотов, мотивированных теми же идеалами. Я искренне желаю, чтобы Южная Африка признала нас таковыми.

Генеральный же прокурор в своей речи назвал Хоара “…абсолютным лжецом, избирательным лжецом, с гладким и убедительным языком “.

27 июля судья огласил приговор. 62 летний Хоар получил 10 лет тюрьмы. Даффи, Монета и Дуревард получили по пять лет, Готли и еще двое – по двадцать месяцев, один человек -десять месяцев, а остальные по шесть месяцев. Чарльз Дюкс, который ко времени захвата самолета был тяжело ранен, признан невиновным и освобожден в зале суда. Публика приняла приговоры в шокированном молчании, за которым последовал ропот неодобрения. Общее ощущение состояло в том, что приговоры были излишне дикими и что мы были принесены в жертву, чтобы смягчить мировое общественное мнение.

Глава 5. Финал

Приговор к смерти четырех наемников Сейшельским судом стал мировой сенсацией. И если по началу всеобщие симпатии были на стороне президента Рене, то после вынесения жестокого приговора все переменилось. В демократических странах вспомнили, что хоть приговоренные солдаты и наемники, то есть как бы стоят вообще вне закона, но все же они сражались с коммунистическим режимом, а в годы Холодной войны к коммунистическим странам и их режимам относились примерно с таким же ужасом и отвращением, как в наше время – ко всякого рода фундаменталистам и террористам. И хотя Альбер Рене был, как уже говорилось, не совсем настоящий коммунист, и все, конечно, об этом знали, на него сразу начало оказываться серьезное международное давление. Масла в огонь все время подливал адвокат Фэрбэрн (Fairbairn), который развернул активную публичную кампанию по дискредитации Сейшельских властей, делая основной упор на пытки, которым каждый день подвергают наемников в тюрьме. Он представил письменные показания арестантов, и во всеуслышание обещал принять меры, обратившись к главам государств Содружества, ООН и Британскому премьер-министру.
Поток критики и оскорблений против правительства Сейшельских островов, поддержанный показаниями под присягой, глубоко смутил правительство Рене. А когда плохим поведением своей недавней колонии действительно решила поинтересоваться британский премьер, грозная Маргарет Тэтчер, нервы Сейшельских властей дрогнули, и они решились на неординарный шаг.

21 июля арестантов привели в порядок и одели в цивильные костюмы. “Сегодня вас ждет встреча с очень важным человеком” – предупредили их тюремщики. Ближе к вечеру Пюрена, Брукса, Кэри и Ингленда вывели во двор, посадили в машину и куда то повезли. Бросалось в глаза, что собрали только наемников (Долинчек и Симс отсутствовали) и люди заподозрили, что их везут на расстрел, однако машина вскоре остановилась у Дома Правительства. Арестантов спешно завели в здание и, проведя через несколько коридоров и лестничных пролетов запустили в большой кабинет. Через несколько минут дверь распахнулась и вошел Альбер Рене, президент Сейшельских островов.

Пюрен: Мы чувствовали себя охотниками, превратившимися в добычу. Он выглядел ниже, чем я себе представлял, имел моложавую внешность, был худощав и внимателен.

На секунду воцарилось напряженное молчание, а потом он предложил нам сесть. С благодарностью мы заняли свои места и приготовились к тому, что может быть одним из самых неприятных моментов в нашей жизни.

– Вы знаете, кто я?- спросил он.

– Да – ответили несколько человек.

– Я тот человек, которого вы пришли убить!

Неловкое молчание. (Наемники, конечно, не собирались убивать Президента. Здесь он сгущает краски).

А что мы могли сказать? И что, вообще, можно сказать, когда видишь перед собой человека, который держит твою жизнь в ладони своей элегантно наманикюренной руки? Да ничего. Просто молчишь и молишься усерднее, чем когда-либо прежде.

Президент мягко рассмеялся и почти с упреком начал рассказывать о нашем перевороте, обнаруживая поразительную информированность о его планировании и нашей собственной личной жизни. Мы сидели молча, пока он продолжал. Затем преамбула закончилась, и он перешел к делу.

– Обжалование приговора было бы против ваших собственных интересов – заявил он.

Ваш адвокат Фэрбэрн развернул против нас серьезную кампанию по дискредитации, с целью добиться вашего помилования. Он обвиняет Сейшельские власти в пытках и еще кое в чем похуже. Эти обвинения выставили наше правительство в крайне невыгодном свете, и нам теперь будет крайне затруднительно рассматривать вопрос о помиловании.

Я видел, как Брукс, Кэри и Ингленд заерзали на своих стульях. Они знали, что их жестоко пытали. И все же теперь они понимали, что их единственная надежда на спасение – отрицать это жестокое обращение. По напряженным лицам я видел, что внутри у них происходит яростный конфликт эмоций.

Рене добавил, что попытка переворота и его последствия были чрезвычайно болезненными для него, и он призвал наемников хорошенько обдумать его предложение.

– На меня из за вас оказывают сильное международное давление – продолжал он с лукавой улыбкой – Вон та куча писем! – Рене махнул рукой в сторону приставного столика, заваленного корреспонденцией.

– Хотя нет, это просьбы экологов, что бы я помог остановить китобойный промысел в Тихом океане. Ваши вон там – его изящная рука указала на другой стол, на котором сиротливо лежала стопка из десяти конвертов.

Безусловно, Рене обладал чувством юмора, и не мог отказать себе в удовольствии слегка поиздеваться над наемниками.

– Я не предлагаю сделку, но если вы отзовете апелляцию, – слова повисли в тихом вечернем воздухе, пауза, казалось, длилась целую вечность – … к сентябрю вы будете дома.

Лица наемников в ту минуту, должно быть, красноречивее любых слов выражали их эмоции. В комнате воцарилась абсолютная тишина, пока они взвешивали возможные последствия такого шага. В самом деле, что задумал Рене? А вдруг это обман, ловушка, и хитрец пытается убить двух зайцев одним выстрелом – уговорить наемников отозвать апелляцию и таким образом безоговорочно и полностью признать свою вину, и в то же время сделать последний шаг, чтобы их казнили. Такой расклад был бы вполне в духе африканских диктаторов.

Президент прервал затянувшуюся паузу.

-Я понимаю, о чем вы сейчас думаете. Поверьте, я не пытаюсь обманывать вас или сделать ваше положение еще хуже, чем оно есть. Это настоящее предложение! Прошу вас обдумать его, у вас есть несколько дней.

Долго думать арестанты не стали, хотя все знали, на какой риск идут. Уже через несколько дней апелляции были отозваны, а заявления об отказе от услуг адвоката Фэрбэрна написаны и отправлены. Это был, конечно, не очень красивый поступок наемников по отношению к адвокату, но на чаше весов сейчас были их жизни. Четыре жизни против репутации – расклад, конечно, не равнозначный.

Пюрен: Через неделю мы снова были в кабинете Рене. Та же мебель, та же самая кипа писем в защиту китов, значительно прибавившая в объеме, и та же стопка в защиту нас, за неделю не изменившаяся.

Мы передали наши письма Рене, он одобрительно кивнул, и после недолгого разговора мы ушли. Мы вышли подавленные, понимая, что разыграли самую большую карту, которая выпала нам со дня ареста. Правильно ли мы сыграли?

Новость о нашем отказе от апелляции вызвала волну спекуляций в прессе о том, что “сделка” была заключена между правительствами Южной Африки и Сейшельских островов.

Для нас же это была просто тактика выживания.

Рене не собирался обманывать наемников. Все, что он им сказал было правдой, и все, что он им предложил было, в первую очередь, в его интересах. Рене прекрасно понимал, что казнь наемников не прибавила бы симпатий к его режиму у большинства стран мира. И, наоборот, помилование станет великолепным пиаром для правительства Сейшельских островов, доказывающим, насколько великодушен их президент по сравнению, например, с южноафриканскими властями, расстреливающими партизан АНК.

Вообще, характеризуя Рене, следует признать, что он был довольно “славный малый”, честный и совсем не жестокий, искренне желавший сделать жизнь своего народа лучше и богаче, что выгодно отличало его от большинства африканских лидеров того времени. Конечно, коварное предательство своего патрона Джимми Мэнчема легло несмываемым пятном на его репутацию. И все же, наверное, очень хорошо, что его не захватили наемники и не передали в руки жаждавшего мести Мэнчема. Трудно сказать, как поступил бы с Альбером Рене его бывший босс.

Освобождения сейшельских сидельцев в сентябре не произошло. Виной тому была попытка переворота, предпринятая армией, о которой мы уже говорили. Генеральный прокурор Бернард Расул отказался преследовать мятежных солдат и был уволен.Государство столкнулось тогда с ответственностью за подтверждение любых смертных приговоров, которые могли быть вынесены главарям восстания.

Это была трудная и деликатная ситуация для президента, и внезапным помилованием наемников он создал бы себе огромные проблемы. Он снова вызвал их к себе, и почти извиняясь, предупредил, что возвращение домой откладывается на некоторый срок. Он заверил, что сделает все возможное, что бы сдержать слово, но пока просил потерпеть, и даже разрешил позвонить своим близким, что бы успокоить их.

И Рене свое слово сдержал – вскоре все арестанты были посажены в самолет и отправлены домой. Вот такой вот, можно сказать, получился Happy End.

В отличие от Сейшел, в ЮАР, стране, стоявшей за попыткой переворота, перспективы Солдат Удачи выглядели более мрачно. Как уже говорилось выше, Хоар и еще трое наемников получили нешуточные сроки. Шансы выйти досрочно были в случае их примерного поведения. Хоар, по его словам, отказывался верить, что правительство, в интересах которого они работали, и которое не “подставили” на суде, просто так возьмет и бросит их на произвол судьбы.

Нам ничего не оставалось, как только надеяться, что где-то, кто-то очень тихо работает, пытаясь вызволить нас отсюда. Я был уверен, что они пришлют кого-нибудь ко мне, хотя бы для того, чтобы сказать: “спасибо, Майк, мы это ценим, но пока никак не можем вас отпустить. Вы ведь понимаете, не так ли? Вы же профессионалы. Извините, но вам придется отсидеть год или два, но когда пыль немного осядет, мы вас отпустим” …..

….Пит Дуревард спросил меня как то, не думаю ли я, что НИС сделает что-нибудь для нас.

 – Дай им шанс, – сказал я. – Они знают, что мы профессионалы. Они знают, что мы будем держать рот на замке. Через некоторое время, когда все немного устаканится, нас, вероятно, тихо переведут в другую тюрьму. Есть много фермерских тюрем, где с нами будут обращаться по-другому. Мы не насильники и не убийцы. Они это знают. Верь в них. Просто дай им немного времени. Я действительно верил, что верность будет вознаграждена, я был уверен в этом.

Но очень скоро я начал сомневаться. Бригадир из Службы безопасности, одетый в штатское, посетил камеры, очевидно, чтобы посмотреть, как мы устроились. Даффи спросил его, придет ли кто-нибудь к нам официально?

– Никто не придет к тебе, – грубо ответил он, – ни сейчас, ни когда-либо еще.

В своей книге “The Seychelles Affair” Хоар очень много страниц уделил мытарствам наемников по южноафриканским тюрьмам. Разные тюремные режимы, взаимоотношения между арестантами, жестокие надзиратели, бунты и разборки заключенных, работа на тюремных производствах, порядки в южноафриканских тюрьмах, периодически возрождающиеся надежды и крах этих надежд, и еще много – много интересного поведал он в своей книге. Хоар очень любил Южную Африку, и очень любил африканцев, и за время своей отсидки еще больше утвердился в своем отвращении к апартеиду, который считал настоящим проклятием этой удивительной страны.

В заключение своего рассказа можем сказать, что наемники были не совсем правы, обвиняя власти в предательстве по отношении к ним. Кроме нескольких серьезных причин, о которых говорилось выше, у них были и другие трудности. Во-первых – мировое общественное мнение. Должно было пройти время, пока страсти поутихнут и про эту историю подзабудут. Во-вторых, они ничего не могли сделать, пока не отпустят людей на Маэ. Как только они покинут остров, им стало бы проще. Действительно, после того, как Альбер Рене помиловал своих наемников, власти ЮАР начали потихоньку освобождать своих. Безусловно, между ними и президентом Сейшел существовала тайная сделка, видимо, на сумму со многими нулями. Очевидно, что если бы хоть небольшую часть этой суммы в свое время не побоялись выделить Хоару, хотя бы на покупку яхты для доставки оружия, то и нынешней щекотливой ситуации для правительства Южной Африки, скорее всего, не возникло бы.

Предпоследним, отсидев 21 месяц, освободился Питер Даффи. В тюрьме остался один Хоар, которому, к слову, было уже 64 года. Но он в глазах многих был слишком одиозной фигурой, что бы его просто так взять и отпустить.

В прессе все время пикировались противники и сторонники Хоара. Первые настаивали на том, что он “дурной тип” и должен очень долго сидеть в тюрьме. Типичный пример – статья в The Daily News “Дикие Гуси переоценены”, в которой автор, жестко критикуя полковника, пишет: “Сейшельское фиаско новых мальчиков породы “Смерть или Слава” соответствовало мрачным страницам истории первых Диких Гусей в Конго”.

И здесь нельзя не признать, что Сейшельская история, конечно, нанесла очень серьезный удар по его репутации. После Конго Хоар для всего цивилизованного мира стал чуть ли не героем, благородным и бесстрашным спасителем многих тысяч людей, в том числе и белых, от такой лютой смерти, какой никогда не должен умирать человек. Понятие “Наемники” (Mercenaries) теперь у многих ассоциировалось с “Дикими Гусями” Хоара, дающими несчастным последнюю надежду на спасение. И вдруг, как гром среди ясного неба, такая неприглядная история с Сейшельским переворотом. И в центре этой истории – сам легендарный Хоар, спаситель Конго. Британская гильдия дипломированных бухгалтеров даже исключила его из своего реестра.

Конфуз был полный, но голосов в его защиту, все таки, звучало в газетах несоизмеримо больше, чем порицаний. Вот некоторые из них.

“Президент Сейшельских островов Альбер Рене подал пример прощения и понимания, редко встречающиеся у мировых лидеров, и наш президент вполне может последовать этому примеру и отпустить Майка Хоара к его жене и детям. Многие считают, что он становится козлом отпущения и что имеет место серьезное сокрытие участия правительства в этом деле. Это может быть или не быть так, но суть дела остается в том, что он был достаточно наказан, и ему давно пора выйти на свободу”.

В той же Daily News один очень уважаемый человек, хорошо знавший полковника, сказал: “… зная нескольких профессиональных авантюристов и довольно большое количество военных, политических, деловых и медиа-лидеров во многих странах за последние 20 лет, я бы не оценил никого выше за физическое и моральное мужество, за вдохновляющее и эффективное руководство или за сострадательное отношение к своим людям”.

Известный британский журналист Энтони Моклер (Anthony Mockler), автор нашумевшей книги “The newMercenaries”, выставляющей наемников в крайне негативном свете, неожиданно для всех также занял сторону полковника, заявив, что он “… считает попытку государственного переворота на Сейшелах “морально оправданной”, а наказание несоразмерным с преступлением и безжалостным с учетом возраста Хоара … и прежде всего лицемерным с учетом характера известной деятельности правительства”.

Под давлением общественного мнения дело сдвинулось, наконец, с мертвой точки. В декабре 1984 года отчет Южноафриканской Ассоциации прессы был озаглавлен: “44 заключенных будут помилованы президентом в знак “Рождественской доброй воли”. Уточнялось, что люди будут освобождены к концу декабря. Заключенные, подпадающие под амнистию, должны быть старше 65 лет, не иметь других судимостей и отбыть не менее четверти своего срока.

Условия, казалось бы, были специально разработаны для Хоара. Во всех газетах писали о скором выходе главного Солдата Удачи на свободу. Друг Хоара Питер Даффи появился на газетных фотографиях в шляпе шеф-повара, белом пиджаке и колье, держа в руках гуся (домашнего) для рождественской вечеринки.

Четверть срока истекла 29 января 1985 года, однако ни в этот, ни в последующие дни долгожданного освобождения не произошло. Наоборот, 4 февраля, без всякой видимой причины, Хоара забрали из сада, где он теперь работал, лишили всех привилегий и посадили в одиночную камеру. Это было крахом всех надежд. Через несколько месяцев бесплодных ожиданий в начале мая Хоар объявил, что готов начать голодовку. Одновременно Алистер Гилсон, священник общины Хилтон, который регулярно посещал Хоара в тюрьме, и его христианская группа начинают пост за его освобождение.

Дальнейшее содержание Хоара в тюрьме грозило властям серьезными репутационными издержками как в своей стране, так и во всем мире. Решив дальше не искушать судьбу, премьер – министр ЮАР Питер Виллем Бота дал, наконец, отмашку на освобождение. 6 мая 1985 года тюремный офицер отвез 65 летнего Майка домой.

На этом закончилась эта полная драматизма история с попыткой переворота на Сейшельских островах, о которой мы рассказали, как сумели.

***

В самом конце несколько слов о причинах неудачи операции. Главная причина лежит, конечно, в недостатке финансирования. Смехотворной суммы в 200 000 долларов, выделенной Хоару, было абсолютно недостаточно, и почему это не смутило организаторов переворота – не совсем понятно. Именно из за недостатка в финансировании и был допущен целый ряд вынужденных ошибок, которые и привели, в итоге, к провалу операции “Наковальня”.

Послушаем, что говорит об этом Джерри Пюрен. “Пожалуй самой большой и самой очевидной ошибкой была попытка Майка провезти оружие через таможню. Первоначальный план предусматривал, что оружие будет доставлено на остров заранее и люди пройдут таможню чистыми. Сокращение выделенных средств, по-видимому, убедило Майка отказаться от аренды яхты для доставки оружия и он решил идти более прямым путем…”

При этом Пюрен бросает своему другу обвинение в том, что тот поставил на кон жизни своих людей и свою собственную. Что ж, Пюрена можно понять. Но на самом деле – так ли это?

Предоставленный Хоаром своим нанимателям план как раз и предполагал заблаговременную доставку оружия на остров, и не 60 автоматов с двумя магазинами, а серьезный арсенал, обладая которым сотня военных “профи” могла бы без особого труда свергнуть режим Рене с его танзанийцами. Первоначальная смета была, как мы знаем, пять миллионов долларов. Потом она неоднократно урезалась, и в итоге достигла своего критического значения. Известно, что первое, что сказал Хоар, погрузившись в индийский “Боинг”, было: “Пять миллионов долларов, и мы все сделаем, как надо”.

Решение идти, по словам Пюрена, “более прямым путем” обусловлено так же еще одной веской причиной, про которую он то ли не знает, то ли делает вид, что не знает. Перед операцией организаторы переворота уверили Хоара, что из 10 сейшельцев – 7 участники Сопротивления, и 25 ноября на таможне будут дежурить “свои люди”, и никаких проблем с её прохождением не возникнет. Это ему гарантировал не кто-нибудь, а сам Жерар Оаро. И здесь возникает логичный вопрос: если он, Оаро, и его человек на острове, действительно могли контролировать ситуацию на таможне – почему они этого не сделали 25 ноября? Далее, если они, вдруг, поняли, что ситуация вышла из под их контроля, и они не могут гарантировать проход таможни, почему они не попытались остановить находящихся “на подходе” наемников, когда имели для этого все возможности?

Кстати, именно абсолютной уверенностью в беспроблемном проходе таможенного контроля во многом и объясняется расслабленное поведение бойцов Хоара в автобусе и в самолете перед столь серьезной акцией – они 25 ноября ехали отдыхать в отель, а не воевать.

Когда Хоар вернулся в Южную Африку и попытался связаться с Оаро, того, естественно, и след простыл. И не удивительно – для него полковник и его люди, которые теперь должны были сесть в тюрьму, были отработанным материалом, и он потерял к ним всякий интерес. (Оаро после неудачи наемников поклялся Джимми Мэнчему, что он все равно расправится с ненавистным Рене, и не прекращал попыток его свергнуть, пока не был застрелен 29 ноября 1985 года в Лондоне неизвестным киллером). Таким образом, прокол на таможне был главной и безоговорочной причиной провала.

За четыре года до описываемой истории, в 1977 году, нечто подобное уже случилось с наемниками Боба Денара. В африканском Бенине уже пятый год правил марксистский диктатор Матье Кереку и за это время успел там очень многим порядком осточертеть. С целью его свержения была разработана операция “Креветка” (Operation Crevette), осуществить которую взялся Денар.

В воскресенье 16 января 1977 в седьмом часу утра над аэропортом города Котону со стороны океана появился пассажирский Douglas DC-7 с густым шлейфом дыма за крылом (наемники сымитировали задымление одного из двигателей). Единственный в этот день самолет был запланирован на 11 часов, но неизвестный и не отвечающий на запросы “Дуглас” явно нуждался в аварийной посадке, по этому никаких препятствий со стороны персонала аэропорта не последовало и он благополучно приземлился.

Наемники быстро и без проблем захватили аэропорт, но вдруг столкнулись с неожиданной загвоздкой, возможность которой не учли при планировании операции. В аэропорту не было ни одного такси, на которых они собирались быстро добраться до центра Котону. Единственный в этот воскресный день борт французской авиакомпании UTA, как уже говорилось, прибывал в 11 часов. К этому времени и должны были подтянуться к аэропорту местные таксисты. А сейчас их просто не было! Пришлось топать пешком, и хоть до центра города было не так далеко, около четырех километров, фактор неожиданности был в результате утерян, что стало одной из главных причин провала операции.

Эти две истории во многом схожи. Их даже часто путают, и еще чаще объединяют в одну. Тот же пассажирский самолет, те же отчаянные наемники, тот же “злодей – коммунист”, которого необходимо убрать, и тот же нелепый фатальный прокол, который не сумели предусмотреть.

Следующей серьезной ошибкой Солдат Удачи, и на этот раз виноваты здесь были только они сами, можно назвать неудачный штурм танзанийской военной базы. Хоар в ситуации форс-мажора не потерял голову и рассудил абсолютно здраво – единственная возможность исправить положение состояла теперь в том, чтобы немедленно, пока никто ничего толком не понял, атаковать базу Танзанийцев и завладеть инициативой. С нейтрализацией танзанийцев у наемников появлялось еще одно преимущество – доступ к их огромным арсеналам.

Хоар так и сделал, и пока еще в аэропорту никто не пришел в себя от шока произошедшего, он организовал людей и бросился на штурм. Если верить Пюрену, полковник выделил для этой задачи недостаточно подготовленных людей. Если верить Хоару – люди были отправлены именно те, что надо. Как там у них все было на самом деле, выяснить теперь уже не представляется возможным, но если прав Пюрен, то в том, что наемники у КПП повели себя совершенно по-идиотски, сомнений нет. И объяснение здесь может быть только одно – они не хотели убивать. Спецназ ЮАР, как известно, был в то время одним из лучших в мире, и по законам жанра бойцы должны были бы быстро и скрытно выдвинуться к танзанийскому КПП и моментально, и возможно даже бескровно, решить там все проблемы. Вместо этого наемники, которые на тот момент на полном серьезе думали, что приехали на Сейшелы “погонять школьников мокрыми тряпками”, решили проявить гуманизм и вступили в диалог с караулом, предложив ему сдаться. И это стало второй их главной ошибкой. (здесь необходимо пояснить – о ситуации с танзанийским КПП, о завязке боя за него, о действиях наемников и караула нам известно только со слов Джерри Пюрена. В других источниках, доступных нам, про этот эпизод не говорится. Ситуацию могла бы прояснить уже упоминавшаяся книга “Death Row in Paradise” Обри Брукса, непосредственного участника боя за КПП, но мы, к сожалению, располагаем только небольшими отрывками из нее. Пюрен, конечно, слышал рассказ об этом от самого Брукса в Сейшельской тюрьме, по этому его версию мы и привели в статье).

Еще одной из основных причин провала переворота является самоустранение сил Сопротивления в начавшейся заварухе. Конечно, по плану восстания они и не должны были выступить в тот же день, и то, что произошло в аэропорту, стало для них полной неожиданностью. Однако в эти критические часы от них требовалась инициатива. Мало того, зная о прибытии наемников они просто обязаны были находиться в полной готовности на случай какого либо форс-мажора. Но когда все пошло не по плану, они предпочли отсидеться, наблюдая, как там оно все повернется в аэропорту. Координация действий между наемниками и оппозицией, как уже говорилось, была возложена на Долинчека/Любича. К сожалению, нам ничего не известно о том, предпринимал ли он, после того, как покинул аэропорт, какие либо попытки в этом направлении. Возможно они и были, но результат известен – никакой помощи Солдаты Удачи так и не дождались, хотя продержались в Пуэнт-Ларю достаточно долго.

К этому еще можно добавить, что Хоар и его люди были в значительной степени дезинформированы об истинной внутриполитической обстановке в стране. Да, недовольных существующей властью было очень много во всех слоях общества, это была правда. Но не меньше, если не больше, людей на Сейшелах поддерживали режим Рене. Лидеры оппозиции сумели убедить наемников в том, что сейшельский народ буквально изнемогает под игом коммунистических тиранов, чего, конечно же, не было в действительности.

Другими факторами, способствовавшими неудаче, были отсутствие гранат и базук, недостаточная точность автоматов без прикладов, недостаток боеприпасов (всего два магазина на человека), тот факт, что люди не проходили никакой подготовки в команде – даже не практиковали процедуру радиосвязи – и, как выразился Стэндиш-Уайт, “… люди позволили яркой репутации Майка отодвинуть на задний план многие оставшиеся без ответа тактические вопросы”.

Сам же Хоар основную причину неудачи видел в том, что он не знал большинство своих людей и, что еще более важно – они не знали его. У них не было времени на то, что бы полностью довериться ему, в то время как в Конго, например, у его людей такая возможность была. “Когда все пошло не по плану и нужно было принять решение, будем мы сражаться или нет, полное отсутствие единой мысли или близкого понимания друг друга оказалось фатальным”.

Впрочем, об этом мы уже писали.

***

С 1982 года и по сию пору 25 ноября на Сейшельских островах отмечается национальный праздник – День Сил Обороны (Defence Forces Day), который сопровождается церемонией возложения венков, спортивными и общественными мероприятиями, благодарственной религиозной службой. В годы правления Рене Сейшельской армии пришлось повидать всякое, в том числе и вступать в бой. Но все это были внутренние разборки, попытки переворотов и т.д. А вот 25 ноября 1981 года ей, действительно, удалось успешно отразить настоящую внешнюю агрессию, и не беда, что нападавших было всего пять десятков, и вооружены они были только автоматами с двумя рожками. Зато это были профессиональные наемники, Солдаты Удачи, командовали которыми знаменитые “Дикие Гуси” самого Майка Хоара! Сейшельским военным, на самом деле, есть чем гордиться. Младший лейтенант Давид Антат, геройски погибший в горящей БРДМ, почитается, как национальный герой. В честь этой победы была даже сложена песня под названием “Mercenary Montea”, (которую мы можем перевести, примерно, как “Опасный танец наемников”), которую исполнили потом на каком то международном фестивале.

Несколько слов о потерях с обеих сторон. Они невелики. Наемники потеряли одного человека убитым (в результате случайности), двоих серьезно раненными, четверых пленными (Долинчек, Симс и Сьюзен Инглес не в счет), из которых двое просто не пожелали улететь с Хоаром, Пюрен попался из-за своей собственной глупости и упрямства, и только один человек – Обри Брукс, был взят на поле боя. Обвинения наемников в том, что они бросили на острове четверых товарищей несостоятельны, т.к. это может быть отчасти справедливо только в отношении Брукса. Но его искали, и искали очень серьезно и долго. Но лежащего без сознания в густых зарослях человека, к тому же в кромешной тьме и под самым носом танзанийцев, найти было просто нереально.

Потери правительственных сил: один убитый, несколько раненых, трое пленных (отпущены), три военных грузовика и броневик. Поскольку наемники не стали уничтожать захваченную технику, она, в итоге, вернулась к своим владельцам.

Вот то, наиболее существенное, что мы смогли разузнать об этом малозначительном и давно позабытом эпизоде в истории Африки.

***

В тюрьме Майк Хоар получал множество писем в свою поддержку от совершенно разных людей из многих стран мира. И особое место среди них занимали, конечно, письма от спасенных им в Конго заложников. Вот отрывок одного из них:

“Уважаемый Полковник.
25 ноября 1964 года, в день Стэнливильской резни, Вы вместе с полковником американской армии Раудштейном и отрядом ваших людей спасли американскую семью, которая жила на окраине города, удерживаемого повстанцами. Вы тогда посадили маленькую девочку на заднее сиденье своего грузовика и отвезли семью в безопасное место.
Я и есть та маленькая девочка. Сейчас мне 23 года. Теперь у меня есть муж и собственные дети, и я их очень люблю.
Спасибо за то, что подарили мне жизнь”.

Свою написанную сразу после освобождения книгу “The Seychelles Affair” Хоар посвятил своей супруге и начал ее эпиграфом:

Моей дорогой Филлис
и всем верным женщинам,
которые поддерживают своих мужчин,
когда все идет не так…

 

В видео использованы материалы Associated Press и композици Roland the Headless Thompson Gunner by Warren Zevon, Roland the Headless Thompson Gunner, cover by Lauren O’Connell.

Список участников операции.

Взято с сайта www.mercenary-wars.net:
1. BARNES, Kevin Nicholas, Durban
Барнс, Кевин Николас, Дурбан.
2. BECK, Kevin Trever, SADF (Malan)* Durban Afrikaner, his AK-47 was found.
Бек, Кевин Тревер, SADF африканер из Дурбана.
2. BIDDLECOMBE, Stephen John, Durban.
Биддлком, Стивен Джон, Дурбан.
3. BOTES, Desmond (Des) Jurgens probably exCongo merc, once in the Police Durban, Advance guard, once SA’s karate champ, karate – school Jo’burg.
Боутс, Дезмонд (Дез) Юрген, бывший конголезский наемник. В прошлом – сотрудник полиции в Дурбане. Чемпион ЮАР по карате от школы карате Йоханесбурга.
4. BOUCHER, Louis Anthony, SADF (Malan) Durban.
Буше, Луи Энтони, SADF Дурбан.
5. BROOKS, Aubrey formerly Selous Scouts, Rhod. Seychelles Zimbabwean Advance guard;
wounded; Treason charge; Age: 38.
Брукс, Обри. Бывший Скаут Селуса, Родезия. Авангард. Ранен, попал в плен,обвинен в измене. Возраст 38 лет.
6. CAREY, Bernard (Barney), probably ex-Congo and Yemen merc, Seychelles, British; lived, in SA (since 1980: repairs business P.Maritzburg). Advance guard; Treason charge; age: 39 y.
Кери, Бернард (Барни), бывший конголезский и йеменский наемник, британец, с 1980 занялся ремонтным бизнесом в Питермарицбурге. Авангард. Обвинен в измене. Возраст 39 лет.
7. DALGLEISH, Kenneth Hugh once in the Rhod. Police (Sp. Branch) Durban Advance guard; Took charge with mr. DUFFY of the negotiations in Durb ;Maritzburg trial: 2 1/2y
Далглейш, Кеннет Хью, в прошлом служил в родезийской полиции. Авангард. Взял на себя ответственность за переговоры вместе с мистером Даффи в Дурбане. Осужден судом Питермарицбурга на 2,5 года.
8. JONES – DAVIES, Robert (Bob), Durban.
Джонс-Дэвис, Роберт (Боб), Дурбан.
9. DEACON, Alex SADF (Malan) Recce, Durban.
Дикон, Алекс. SADF, разведчик, Дурбан.
10. DE BEER, Johannes (Vic) SADF (Malan). Lieutenant in One Recce Commando Durban.
Де Бир, Йоханнес (Вик). Лейтенант в первом разведывательном подразделении SADF Дурбана.
11. DEETLIEFS, Ernst Lodewyk. Durban Afrikaner
Диетлифс, Эрнст Луи, африканер из Дурбана.
12. DE JAGER, Chris, Two Recce Commando, Afrikaner, Recce-unit med. doctor defected before the coup when he heard that they would be carrying their own weapons.
Де Ягер, Крис. Второе разведывательное подразделение. Африканер. Доктор в разведывательном подразделении. Дезертировал, когда узнал, что наемники понесут с собой оружие.
13. DEKKER, Jochemus Louis. SADF (Malan) Durban Afrikaner
Деккер, Йохемус Луи. SADF, африканер из Дурбана.
14. DE VOS, Bernhard, SADF (Malan) Recce, Durban Afrikaner
Де Вос, Бернард. Служил в разведке SADF, африканер из Дурбана.
15. DE WET, Steyn, SADF (Malan) Recce-unit Durban Afrikaner, Recce-unit med. doctor, State witness.
Де Вет, Стейн. Служил в разведке SADF. Африканер из Дурбана, был медиком в разедывательном подразделении. Государственный свидетель.
16. DOLINCHEK, Martin,(alias Anton Lubic) NIS Seychelles Liaison officer on behalf of the NIS. Advance guard. Treason charge: 20 y. He lived under the name Martin Donaldson in Durban.
Долинчек, Мартин (псевдоним Антон Любич). Офицер связи на Сейшельских островах от NIS. Авангард. Обвинение в измене: 20 лет. Жил под именем Мартина Дональдсона в Дурбане.
17. DOOREWAARD, Pieter, SADF (Malan) Durban Afrikander. Recce officer, trial Maritzburg – 5 y.
Дуревард, Питер. Офицер разведки SADF (Malan). Суд Питермарицбурга – 5 лет.
18. DUFFY, Peter ex-Congo merc. Durban news photographer, judo expert, “tourleader” of the beerdrinking club, took charge of negotiations in Durban together with DALGLIESH. Maritzburgtrial – 5 y.
Даффи, Питер. Бывший конголезский наемник из Дурбана, бывший новостной фотограф в Дурбане. Эксперт по дзюдо. “Лидер тура” пивного клуба. Взял на себя ответственность за переговоры в Дурбане вместе с Далглейшем. Питермарицбургский суд – 5 лет.
19. DUKES, Charles William, SADF (Malan). ex-SAS/ Rhod, ex 1 Recce Commando, Durban American merc. Advance guard. Wounded during attack on army barracks.
Дюкс, Чарльз Уилям. Служил в SADF (Malan), бывший боец родезийских SAS, бывший боец 1 разведывательного продразделения, Дурбан. Американский наемник. Авангард. Ранен во время атаки на казармы.
20. DU TOIT, Jacob Adraan, SADF (Malan). Durban Afrikaner.
Ду Тойт, Якоб Эдран, SADF, африканер из Дурбана.
21. ENGLAND, Roger ex 3rd Paras (Angola merc era), ex Rhod. SAS, Advance guard. Treason trial.
Роджер Ингленд, бывший парашютист из 3го парашютного подразделения (времена наемников в Анголе). Бывший боец родезийских SAS. Авангард. Осужден за измену.
22. EURELLE, Johgn Patrick, Durban.
Юрелл, Джон Патрик. Дурбан.
23. FORSELL, Sven Helge. Сivilian, Durban Austrian living in SA, ex-opera singer, film director, friend MONETA.
Форшелл, Свен Хельге. Гражданский, австриец из Дурбана, живет в ЮАР. Бывший оперный певец, режиссер фильмов. Друг Туллио Монета.
24. FRITZ, Johan parabat SADF, Only casualty, Corps was taken back.
Фриц, Йохан, парабатальон SADF. Погиб, тело было забрано обратно.
25. GOATLEY, Charles Glen, once helicopter pilot in the Rhod.airforce, Durban Zimbabwean; Maritzburg trial 2 1/2 y.
Готли, Чарльз Глен. В прошлом пилот вертолета в родезийских ВВС. Зимбабвиец из Дурбана. Питермарицбургский суд – 2,5 года.
26. GOUWS, Frederick Lourens, SADF (Malan) Durban Afrikaner.
Гоус, Фредерик Лоренс, SADF, африканер из Дурбана.
27. GREENHALGH, David Charles, once lieutenant in the RLI / Rhod. Durban.
Гринхал, Дэвид Чарльз. В прошлом лейтенант в Родезийской Легкой Пехоте (RLI). Дурбан.
28. GRIBBIN, Barry Francis, SADF (Malan) Durban.
Гриббин, Барри Францис. Боец SADF, Дурбан.
29. HEAN, Peter, ex-Rhodesian, major in the RLI /Rhod Durban, manager Pretoria textile firm.
Хин, Питер. Бывший родезиец, был майором в RLI. Родезиец из Дурбана, работал менеджером в текстильной компании в Претории.
30. HENRICK, Patrick Glynn Barry, SADF (Malan) parabat, Recce, Durban Afrikaner.
Хенрик, Патрик Глин Барри.SADF, парашютный батальон, разведка. Африканер из Дурбана.
31. HILLEBRAND, Christo, SADF (Malan) Durban Afrikaner.
Хиллебранд, Кристо. SADF, африканер из Дурбана.
32. HOARE, Thomas Michael (alias Mr. Thomas Boarel) ex-Congo merc Durban. Col. “Mad Mike” Hoare, Irish merc living in SA, Head of the operation, Maritzburg trial – 10 y. Age 63.
Хоар, Томас Майкл (псевдоним Томас Боарел). Бывший конголезский наемник из Дурбана.
Полковник “Бешеный Майк” Хоар. Ирландский наемник, живущий в ЮАР. Глава операции. Питермарицбургский суд – 10 лет. 63 года.
33. INGLE, Susan (alias Mrs. SIMS), civilian Seychelles British-born Advance guard, “Wife” of Bob SIMS, Charges dropped.
Ингл, Сюзан (псевдоним миссис Симс). Гражданский сейшельский авангард, рождена в Британии. “Жена” Боба Симса, обвинения сняты.
34. KELLY, Kenneth John (“Blue” Kelly) SADF (Malan) Durban Australian, suspected NIS agent.
Келли, Кеннет Джон (“Голубой” Келли). Боец SADF (Malan). Австралиец из Дурбана. Подозревается как агент NIS.
35. KENNY, Doanald Peter, probably ex – Congo merc, ex Rhod SAS and Grey’s Scouts, SADF (Malan), Recce Durban Englishman, Hoare’s bodyguard, Age – 45.
Кенни, Дональд Питер. Бывший конголезский наемник. Бывший боец родезийских SAS и “Скаутов Грея”, SADF (Malan), англичанин из разведки Дурбана. Телохранитель Хоара. Возраст – 45.
36. MACKAY, John Vincent, SADF (Malan), Durban.
Маккай, Джон Винсент. SADF, Дурбан.
37. MACLEOD, Keith, SADF (Malan), Recce Durban.
Маклауд, Кит. SADF, разведчик из Дурбана.
38. MANN, Alan Ashton, SADF (Malan), Recce Durban?
Ман, Алан Аштон. SADF разведчик из Дурбана?
39. MONETA, Tullio probably ex – Congo merc Durban, Italian born, lived in SA, Hoare’s 2nd in command.
Монета, Тулио. Бывший конголезский наемник из Дурбана. Рожден в Италии, жил в ЮАР. Второй человек в подразделении Хоара.
40. PAUL, William Dunlop, SADF (Malan); Recce Durban.
Пол, Уильям Данлоп. SADF, разведчик из Дурбана.
41. PRETORIUS, Johannes Lodewicus. Durban Afrikaner.
Преториус, Йозаннес Лодевик . Африканер из Дурбана.
42. PRIEFERT, Kurt Georg HorstЮ ex-Congo merc, SADF (Malan), Recce Durban, German, crossbow champ. SA
Прифет, Курт Георг, бывший конголезский наемник. Солдат SADF, разведчик из Дурбана. Немец, владеет арбалетом.
43. PRINSLOO, Vernon Anthony once captain in Rhod. airforce, Durban Afrikaner. Maritzburg trial – 1y.
Принслоу, Вернон Энтони. В прошлом капитан родезийских ВВС. Африканер из Дурбана. Питермарицбургский суд – 1 год.
44. PUREN, Jeremiah (Jerry) ex – Congo merc, Seychelles Afrikaner, 2nd hand car business in Durban, Treason trial, Age – 57.
Пюрен, Джереми (Джерри), бывший конголезский наемник. Африканер. Продавец подержанных автомобилей в Дурбане. Осужден за измену, возраст – 57.
45. ROHWEIN, Peter ex – Congo merc, Durban, German, coffee farm in Zimbabwe.
Рувен, Питер. Бывший конголезский наемник из Дурбана. Немец, кофейный фермер из Зимбабве.
46. SIMS, Robert (Bob), civilian, Advance guard (together with Mrs. INGLE ), brother of Mike Hoares wife Phillis, Profession: jockey and trainer, charged: illegally importing arms, Age – 49
Симс, Роберт (Боб). Гражданский, авангард (вместе с миссис Инглз). Брат Филлис (жены Майка Хоара). Профессия: жокей и тренер. Осужден за незаконный ввоз оружия. Возраст – 49 лет.
47. STANNARD, Richard John. British special press and propaganda operation in Ulster, Captain in the Selous Scouts /Rhod, Officer with SA forces in Angola, SADF (Malan) Durban ex-Rhodesian(much-decorated war-hero) , Age – 28; manager of retail store in Durban.
Стэннерд, Ричард Джон. Британская специальная пресса и агитационная операция в Ольстере. Был капитаном в Скаутах Селуса (Родезия). Офицер южноафриканских сил в Анголе. Военнослужащий SADF. Бывший родезиец из Дурбана (имеющий множество наград герой войны). Возраст – 28. Менеджер сетевого магазина в Дурбане.
48. SYDOW, Jan Olav, military intelligence. Durban Swede.
Сюдов, Ян Олаф. Военная разведка. Швед из Дурбана.
49. VAN HUYSSTEEN, Theodoros Daniel, SADF (Malan) recce – unit Durban, medical doctor recces, turned state witness.
Ван Хайсстин, Теодор Даниель. Боец разведовательного подразделения SADF из Дурбана. Военный врач. Государственный свидетель.
50. WALKER, Desmond, SADF (Malan), Recce Durban.
Уолкер, Дезмонд. Боец SADF, разведчик из Дурбана.
51. WEBB, Michael (Mike) Francis, former British cavalry officer Durban Ex – Rhodesian He recruited almost all the Rhodesians, Ordered DUFFY & DALGLIESH to negotiate.
Уэбб, Майкл (Майк) Фрэнсис. Бывший офицер британской кавалерии. Бывший родезиец. Дурбан. Именно он рекрутировал почти всех родезийцев. Приказал (?) Даффи и Далгейшу участвовать в переговорах.
52. WHITE, Andrew Thomas Standish, Durban from Zimbabwe.
Уайт, Эндрю Томас Стендиш. Дурбанец из Зимбабве.
53. WILLAR, Simon Torquil, ex – captain Selous Scouts / Rhod, Durban, Scots born.
Уиллар, Саймон Торкил. Бывший капитан Скаутов Селуса в Родезии. Шотландец из Дурбана.
54. WILSON, Nicholas, SADF (Malan) Durban from Zimbabwe.
Уилсон Николас, SADF. Дурбанец из Зимбабве.
* Магнус Малан (Magnus Malan) – выдающийся южноафриканский военный деятель. В 1981 году – министр обороны.

 

 

Авторы статьи: Сергей Арустамов, Курашко Денис.
В статьях (Часть I и Часть II) использованы материалы из книг:
«Seychelles Affair» by Mike Hoare, republished by Paladin Press, 7077 Winchester Circle, Boulder, Colorado 80301-3505. www.paladin-press.com
«’Mad Mike’ Hoare: The legend» by Chris Hoare, Partners in Publishing, Durban, South Africa.
«Mercenary Commander», Colonel Puren and Brian Pottinger, ISBN 0-947020-21-7, First published by Galago (Galago Publishing (Pty) Ltd), July 1986, http://www.galago.co.za/
Graham Linscott. “Ricochets: From Gordonstoun to Africa’s Wars: The Life of Mercenary Soldier Peter Duffy”. 2017 г.
Aubree Brooks. “Death Row in Paradise”. (The Untold Story Of The Mercenary Invasion Of The Seychelles 1981). 2012 г.
Б. Р. Асоян. «Дикие гуси» убивают на рассвете: Тайная война против Африки.” 1984 г.
Коршунов Е.А. “Псы Войны – кому они служат?” (Досье, которое рано сдавать в архив). 1979 г.
а также статьи из различных периодических изданий и сети Интернет.