Скупой платит дважды.

Operation “Anvil”.

Вступление

Прежде, чем мы приступим к рассказу об этом интересном и крайне неоднозначном событии, считаем необходимым сделать несколько оговорок. Не смотря на то, что мы всегда старались и стараемся быть объективными, это, к сожалению, не всегда получается на практике. В данном случае причина здесь кроется в том, что про эту историю не очень много материала вообще, а того, что нам удалось раздобыть – еще меньше. Кроме того, из всего найденного и обработанного материала по этой теме процентов 80 – абсолютная чепуха, поэтому основной упор нам, как и раньше, пришлось делать не на серьезные работы авторитетных исследователей (которые, если и существуют, то нам, к сожалению, недоступны), а на свидетельства непосредственных участников событий, что не всегда и не всем нравится, т.к. они весьма субъективны. К большому сожалению мы не сумели раздобыть реальных свидетельств с противоположной стороны (например книгу пилота Саксены и др.), что тоже не могло не повлиять на качество статьи. Мало того, даже показания самих непосредственных участников очень часто разнятся настолько, что невероятно трудно собрать воедино цельную, реальную картину произошедшего. Одних только версий инцидента на таможне существует несколько вариантов, что уж там говорить обо всем остальном.

Поэтому то, что вы сейчас прочитаете – это наше видение событий, которое, как мы считаем, наиболее близко к реальности. На истину в последней инстанции мы не претендуем, так же, как и не скрываем своих симпатий, но мы постарались рассказать про операцию “Anvil” (“Наковальня”) максимально объективно.

Часть I.

Эта история началась еще в 1978 году, в Южно Африканской Республике, в одном из известнейших домов города Дурбана. Светило медицины, всемирно известный профессор анестезиологии Гарри Грант-Уайт (Harry Grant-Whyte) давал для своих друзей и коллег торжественный званый вечер, затянувшийся до поздней ночи. Все было организовано по первому классу, в лучших традициях высшего общества старой Британской Империи, которым дурбанская элита до сих пор старалась соответствовать. Дамы были одеты в красивые вечерние платья, джентльмены – в элегантные смокинги. На заднем плане бесшумно парили официанты – индийцы в разноцветных тюрбанах. Гостями вечера были известнейшие люди города и страны, каждый в своей области – профессора медицины, бизнесмены, ученые, артисты, политики. Присевший за крайний столик пожилой человек маленького роста, с крючковатым носом, большими, слегка оттопыренными ушами и цепким взглядом не привлекал к себе особого внимания и вообще мало чем выделялся среди собравшейся здесь почтеннейшей публики, кроме, пожалуй, главного – это был профессиональный солдат. И не просто солдат, а наемник, знаменитый Томас Майкл Хоар (Thomas Michael Hoare), известный на весь мир, как Безумный Майк (Mad Mike).

Ветеран 2МВ, участник нескольких конголезских заварух, старый военный уже давно отошел от дел, и на светский раут явился только по приглашению и из уважения к своему давнему другу профессору Уайту. Сидя в стороне за небольшим столиком с бокалом Pinotage, он и не подозревал, что в этот замечательный вечер в доме доброго приятеля над ним уже простер свою невидимую руку сам Рок, и судьбе будет угодно повернуть его спокойную и размеренную жизненную дорогу в сторону еще одной, на этот раз действительно последней отчаянной авантюры, а имя стареющего Солдата Удачи скоро снова будет греметь на весь мир.

В какой – то момент профессор подошел к Хоару с одним из гостей, представительным пожилым господином, и сообщил, что этот джентльмен специально приехал, чтобы встретиться с ним. Хоар любезно согласился выслушать своего нового знакомого, и они отошли в дальний и тихий угол залы, где их разговору ничто бы не помешало. Тот сразу перешел к делу, и поинтересовался, известно ли Хоару о государственном перевороте на Сейшельских островах в июне 1977 года?

Разумеется, Хоару было об этом очень хорошо известно. 5 июня 1977 года, когда законно избранный президент Джеймс Мэнчем (James Mancham) ненадолго отлучился из страны, его ближайший помощник, прокоммунистически настроенный премьер – министр Альбер Рене (франц. Albert Rene) с помощью трех десятков танзанийских наемников за несколько часов захватил власть на островах.

Мэнчэм после этого справедливо назвал Рене Иудой и заявил, что 25 человек, вооруженных палками, могли бы без труда захватить Сейшелы. Свергнутый президент имел ввиду, что из оружия в его стране имелось всего несколько пистолетов у нескольких полицейских, да и те в сейфах под замками. Сейшельцы всегда жили мирно и беззаботно, никогда не знали войн или криминала, а потому оказались совершенно не готовы противостоять вооруженным до зубов танзанийцам, которые с тех пор стали главной военной силой на островах и опорой режима Рене. Все это Хоар знал, о чем и сообщил своему визави.

– Как вы думаете, полковник, можно ли что-нибудь сделать для восстановления в должности законного президента мистера Джеймса Мэнчема?

Этот неожиданный вопрос хоть и удивил, но ни сколько не смутил старого наемника. Он давно знал, что подобные вопросы не задаются из простого любопытства, и возможность нового большого Приключения вдруг завладела им столь же непреодолимо, как это бывало в прежние молодые годы. С этой минуты обманчивый ветер Удачи вновь подхватил своего старого солдата, и уже не отпускал до самой драматической развязки.

– Все возможно при наличии воли к успеху, правоты дела и мужества, – ответил Хоар и, помолчав немного, добавил два нехороших слова – И денег…

***

Через несколько дней Хоар уже принимал у себя дома друга своего недавнего знакомого, который раньше был министром в правительстве Джеймса Мэнчема. Экс – министр представился, как Гонзаг Д’оффе (Gonzague D’Offay), потомок первых французских колонистов на Сейшелах.

Хоар: Д’оффе спросил меня, могу ли я предложить какие – то способы, с помощью которых можно было бы свергнуть узурпаторов и восстановить власть законного президента Джимми Мэнчема. По его словам, члены его правительства были вынуждены уехать в Австралию, Южную Африку и Великобританию. Все они горели желанием вернуться и были возмущены безразличием, проявленным Англией и Францией к судьбе несчастных людей, страдавших при новом марксистском режиме, а еще …

Я остановил его.

– Мистер Д’Оффе – сказал я, – Вы делаете это от своего имени или представляете какую-то группу изгнанников?

– Я выступаю от имени экс-президента – ответил он ­. Господин Мэнчем хотел бы встретиться с вами в Европе, когда вы будете доступны. Нам нужен кто – то, кто поможет нам составить план свержения незаконного правительства Альбера Рене.

Полковник пообещал подумать над предложением, но прежде решил получить ответы на несколько важных вопросов, главными из которых были – имеются ли у заговорщиков необходимые средства и время.

Чтобы помочь ему понять цель этих вопросов, я уточнил – Вы можете не знать о ведении войны, но это может стоить около миллиона долларов США только на содержание и тренировки сотни солдат – наемников в полевом лагере в течение месяца. И добавил с улыбкой: Если они захотят, чтобы их содержали так, как они привыкли.

Это смутило его.

– А какова тогда общая сумма?

– Минимум пять миллионов долларов. Если, конечно, предположить, что план будет достаточно прост.

Несколько обескураженный, Д’оффе заявил, что он и его товарищи подумают над тем, как можно раздобыть необходимую сумму, и поинтересовался о возможных сроках проведения переворота. Ответ на второй вопрос совсем расстроил экс – министра, потому что Хоар ответил, что на подготовку понадобится минимум год.

– Я надеялся, – медленно проговорил он, – что вы предложите штурм острова с помощью С130 “Геркулес”.

– Вы имеете в виду рейд на Энтеббе? Или вы только что посмотрели фильм?

– Да, точно. Вы приземляетесь, трап опускается, ваши люди выбегают и захватывают аэропорт, и правительство в панике сдается.

– Мистер Д’Оффе, – устало сказал я, – Что касается войны и наемничества, Голливуд и реальность – два разных полюса. На самом деле так ничего не происходит. Простите, но это жизненный факт. Что вам нужно в первую очередь, так это продуманный план. Затем у вас должны быть честные люди, которые поддержат его, люди с правильными политическими убеждениями. Если все это будет так, и ваш план действительно осуществим, а ваши политики честны и мужественны, следующей и, вероятно, самой главной проблемой, будет финансирование проекта.

Расстроенный, Д’Оффе вскочил со стула, но сумел взять себя в руки. Он сказал, что передаст своим товарищам и экс – президенту содержание их разговора и сразу сообщит полковнику их ответ. На последний вопрос Хоара, что заставило их выбрать именно его, он ответил, что в Лондоне тщательно изучили его прошлое и выяснили, что “Безумный Майк” – убежденный антимарксист, а именно это и требовалось в их случае. На том и расстались, но Хоар про себя уже твердо решил, что возьмется за это дело, даже если лично ему не заплатят ни копейки.

***

Прежде, чем продолжить повествование, следует вкратце остановиться на предыстории вопроса. До 1976 года Сейшельские острова были Британской колонией. 28 июня 1976 года Великобритания предоставила стране полную независимость. Последовавшие вслед за этим выборы выиграла Демократическая Партия Джеймса Мэнчема, незначительно опередив Объединенную Партию Народа Альбера Рене.

Мэнчем в своей политике продолжал ориентироваться на Великобританию, как на бывшую метрополию, что очень раздражало его оппонентов из ОПН. В своем искреннем желании стабилизировать внутриполитическую ситуацию, первый президент Сейшел сразу совершил роковую ошибку – предложил своему главному политическому противнику Рене пост премьер – министра в своем правительстве. По его мнению это должно было успокоить политические страсти в стране по крайней мере до следующих демократических выборов, а сам полностью сосредоточился на работе. Демократ Мэнчем тогда, видимо, не до конца понимал, кого запустил себе под крыло, а если и понимал, то его убеждения не позволяли ему поступить иначе. На многочисленные предостережения товарищей президент не реагировал, а ведь связался он, ни много – ни мало, с марксистами, со всеми вытекающими из этого последствиями. В результате, как уже говорилось ранее, в июне 1977 года премьер – министр Альбер Рене осуществил госпереворот, заняв место Мэнчема.

По началу Рене не стал рубить с плеча и действовал осторожно. Он заявил, что он и его правительство совсем не коммунисты (такая репутация могла серьезно подорвать экономическую помощь, предоставляемую Англией и Францией), а “Социалисты Индийского океана” и объявил курс на сближение с Организацией Африканского Единства. Однако скоро новый президент освоился, и очень быстро из розового стал красным.

Как почти всегда бывает в таких случаях, начались нападки на колониальное прошлое. Рене заявил: “Моя партия хочет дать новую жизнь угнетенному народу Сейшельских островов”. Это вызвало серьезное недоумение даже среди его сторонников. Кто был угнетателем и какова природа угнетения? На этот вопрос было непросто ответить, тем более что страна, до официального обретения независимости, в течение длительного времени была самоуправляемой. По всей видимости, под угнетателем подразумевалась Британия, которая принесла свет цивилизации в это захолустье Индийского океана ценой немалых затрат и без особой пользы для себя. Сейшельцы были, в значительной степени, цивилизованным и образованным народом, по этому больших результатов эта антиколониальная компания так и не добилась, и все ограничилось появлением уродливого памятника в центре Виктории, изображающего туземца, разрывающего цепи рабства.

Дальше – больше. Вскоре в стране были запрещены все партии, кроме ОПН (в 1978 году переименована в Прогрессивный фронт народа Сейшел (ПФНС), установлена однопартийная система, президент страны становился одновременно и премьер-министром, а также главнокомандующим вооружёнными силами. Следующий шаг новой власти был вполне предсказуем – в стране началась национализация, универсальная панацея от всех бед, где бы ни правили марксисты. Членство в правящей партии стало обязательным условием для ищущих работу, введено обязательное посещение политических лекций и экзамены по политической подготовке для всех, кто стремился к правительственным назначениям.

Хоар: Несколько месяцев спустя было провозглашено однопартийное государство. Выборы были обещаны, но не состоялись. Стала очевидной привычная тактика левого правительства, боящегося встретиться с избирателями.

Дети должны были проходить подготовку в Национальной молодежной службе на отдаленном острове. Тем, кто не вызвался добровольцем, было трудно получить место в средней школе. Отряды четырнадцатилетних и пятнадцатилетних подростков отправлялись на Кубу для того, чтобы лучше понимать все коммунистическое и подражать кубинским товарищам в борьбе с империализмом, врагом, о существовании которого они и не подозревали. Юношей отправляли в Алжир и СССР для военной подготовки. Главная независимая газета “Weekend Life” была запрещена, а редактор задержан. О странном исчезновении политических оппонентов ходили отвратительные слухи. Многие, кто критиковал правительство и власти, были заключены в тюрьму без суда. Был введен комендантский час.

Другими словами, новая власть стала делать на Сейшелах то же самое, что делали коммунисты во всех странах, куда им удавалось просочиться и дорваться до руководства – загонять людей “в колхоз”. Просто по тому, что по другому они не умели. Разумеется, репрессиям марксистов не могла не подвергнуться и Римско-Католическая Церковь. Казалось бы, правительство страны совершает все ту же системную ошибку, общую для всех марксистских правительств, которые направляют свои народы по неверной дороге, ведущей в никуда… Но так ли все просто было на Сейшелах, и чего же на самом деле добивался новый президент?

Рене планировал улучшить уровень жизни людей, особенно тех, кто не разделял благ, которые принесла островам прогрессирующая при Мэнчеме экономика. Разрыв, существовавший между уровнем жизни землевладельцев – “больших белых” (Les grands blancs), как их называли, – и простого народа, тревожил его совесть. Тот факт, что он сам был одним из “Les grands blancs”, не облегчал его задачу и не повышал доверия к нему. Но у Альбера Рене, и как у политика, и как у человека был один очень серьезный плюс – он был на самом деле справедливым и порядочным человеком и, в отличие от других африканских марксистских лидеров той поры, стремился улучшить жизнь своего народа не на словах, а на деле. И для достижения этих целей повел свою, довольно оригинальную политическую игру. Так, продолжая делать громкие заявления о приверженности к социалистическому лагерю, он вел политику таким образом, что умудрялся получать экономическую помощь одновременно как от Англии, Франции, США, так и от стран соцлагеря и СССР. До падения Советского Союза тогда было еще далеко, но эта страна имела обыкновение, в ущерб своему собственному населению, безвозмездно вливать огромные материальные и денежные средства в страны, порой совершенно для нее бесполезные, только лишь за их обещания пойти по социалистическому пути развития. Впрочем, тут интерес Союза к Сейшелам был вполне обоснован – острова занимали очень выгодное стратегическое положение в Индийском океане, и Рене, уже имея американскую станцию спутникового слежения на Маэ и получая за это со Штатов хорошую ренту, одновременно предлагал СССР строить свою базу на острове Коэтиви (Coëtivy).

Внешняя политика нового режима, по замыслу Рене, должна была стать политикой строгого нейтралитета между двумя сверхдержавами. Рене солидаризировался с Индирой Ганди в ее желании сохранить Индийский океан зоной мира.

Политика нового правительства Сейшел и его экономические преобразования – это предмет отдельного разговора, и они не являются темой статьи. Скажем только, что не смотря на декларируемый социализм, Рене действительно удалось существенно повысить уровень жизни населения, во многом благодаря умной и гибкой международной политике. С крушением же СССР и соцлагеря положение для него изменилось самым радикальным образом, так же, как изрядно обмелел поток получаемых денежных средств, и умный Рене сразу понял, что ему ничего другого не остается, как пойти на коренные изменения своей же линии, проводимой все предыдущие годы его правления. Пришлось пойти на свободные выборы и отказаться от марксизма. И хотя президент-долгожитель управлял страной аж до 2004 года, с начала девяностых социалистический эксперимент на Сейшелах закончился.

***

С 1978 года оппозиция режиму Рене начала сплачиваться в Лондоне вокруг экс – президента Джеймса Мэнчема. Именно оттуда и были отправлены эмиссары в некоторые страны, в том числе и в Южную Африку, с целью установить контакты с некоторыми зарекомендовавшими себя лидерами наемников. В ЮАР выбор пал на “Диких Гусей”, бывших командиров 5 Commando Майка Хоара и Джорджа Шредера. При этом ни тот, ни другой не должны были знать о том, что переговоры двойные. Сейшельские изгнанники хорошо знали, что лидеры африканских наемников, и бывшие, и нынешние, все убежденные антикоммунисты. Марксисты, при активной экономической и военной поддержке соцстран, наступали тогда по всей Африке, и наемники были серьезной силой, препятствующей их распространению. Не был исключением и Хоар, который в 60-е годы был одним из немногих, кто сражался с ними с оружием в руках за то, во что он верил.

Как то в 1975 году его попросили выступить перед очень большой аудиторией в отеле Elangeni в Дурбане, от представителей южноафриканских “правых”. Было общеизвестно, что Безумный Майк, хоть и живет в ЮАР, но считает себя гражданином всей Африки, и крайне негативно относится к режиму апартеида. Организаторы пригласили Хоара исключительно для того, чтобы повысить посещаемость, о чем без обиняков ему сразу и заявили. Он должен был рассказать одну или две истории из своего опыта в Конго, чтобы развлечь аудиторию, и ничего больше. Хоар, по его словам, принял это за какой – то двусмысленный комплимент. Тогда то он впервые во всеуслышание и озвучил причины своих антикоммунистических взглядов.

– Если сегодня я придерживаюсь антимарксистских взглядов, то это прямой результат моего опыта. Я видел, как борьба за сердца и умы африканских крестьян велась со всей безжалостностью, которую Марксистская доктрина предписывает своим приверженцам.

Я отчетливо помню тот день, когда стал убежденным антимарксистом. До моего обращения в христианство я придерживался общепринятого мнения, что коммунизм можно рассматривать, как альтернативную политическую доктрину и что он может быть решением некоторых мировых проблем, особенно в наиболее густонаселенных и обездоленных районах. Можно было считать, что богатства мира распределяются несправедливо и что их перераспределение давно назрело. Эти общие взгляды должны были быть выслушаны умными людьми. Но чего я никак не мог понять, так это основной концепции коммунистической теории. Там говорится, что в первую очередь все, закон и порядок должны быть разрушены восстанием, тотальной анархией, разрушением всего, что христианская цивилизация считала священным и создавала веками, и что из этого хаоса должен возникнуть новый и справедливый порядок. Когда это произойдет, наступит счастливая жизнь для всех! Это показалось мне фальшивым и неосуществимым. Но если это общепринятая теория, то практика должна повлечь за собой в качестве первого шага разрушение общества на его низовом уровне. Крестьянский класс пострадает первым, и страдания его будут невыносимы.

Рискуя утомить вас, я расскажу вам о том дне. Я не утверждаю, что это был такой же опыт, как у Саула из Тарса на пути в Дамаск, но тем не менее он кардинально изменил мою жизнь.

Давайте вернемся на двадцать лет назад, в 1965 год. Повстанцы, вдохновленные коммунистами, почти одержали победу над демократическим правительством Конго и захватили две трети этой огромной страны со скоростью и свирепостью лесного пожара. Мое подразделение наемников 5 Commando (о котором мы рассказали здесь – 5 Commando ANC), призванное правительством Конго для оказания помощи Национальной армии в попытке остановить наступление повстанцев, находилось в восточной провинции, северо-восточной части страны, которая граничит с Суданом и Угандой. Моя колонна прибыла в город под названием Аба, важный торговый и коммуникационный центр. Мы продвинулись слишком далеко и слишком быстро для безопасности наших коммуникаций, которые даже сейчас простирались более чем на триста миль. Пришло время объединиться. Я послал за своим офицером связи, бельгийцем.

– Франсуа, – сказал я, – мы останемся здесь на несколько дней. Я хочу, чтобы ты отправился в джунгли и привел всех прячущихся там людей, которых сможешь найти. Скажи им, что мы здесь, чтобы защитить их от повстанцев. Еще я хочу, чтобы ты как можно быстрее организовал работу гражданской администрации. Ты должен, также, восстановить клиники, школы и церкви. Возможно, ты даже сможешь снова открыть больницу. И свяжись с миссионерами в этом районе. Но наша главная задача – вернуть людей из джунглей. Я подробно остановился на этой теме. Восстановление правопорядка было самой главной из моих обязанностей. Это придавало настоящий смысл солдатской службе.

Франсуа обладал большим опытом в этой области, в обычное время он был окружным комиссаром и бегло говорил на суахили. Он знал местные племена по долгому опыту.Более того, он любил их. Он с энтузиазмом приступил к работе.

Через два дня он явился ко мне. Лицо его посерело, глаза воспалились. Он захотел, чтобы я лично проинспектировал все гражданские объекты в этом районе, чтобы посмотреть, что с ними случилось. Мы начали со школы. В обычное время в ней проживало около трехсот учеников. Теперь там никого не было. Мы вышли на игровую площадку и стали звать хоть кого ни будь. Из сарая, прихрамывая, вышел старик. Франсуа заговорил с ним.

– Не бойся, Мадала. Расскажи господину полковнику то, что ты рассказал мне вчера. Где учителя и ученики?

Он поколебался, потом решил, что ничего не потеряет, если заговорит.

– Политические комиссары заставили их выстроиться здесь, – сказал он и указал на длинную стену. Учителя здесь, мальчики там. Они попросили всех, кто умеет читать и писать, выйти вперед. Ничего не подозревая, многие дети вышли. Солдаты забрали мальчиков и учителей … и убили их. Их тела в джунглях. Пойдемте, я покажу вам.

Глубоко в лесу мы наткнулись на открытую траншею, заполненную разлагающимися телами, покрытыми жирными мухами. Это напомнило мне кинохронику из Освенцима. Закрыв лица платками, мы внимательно осмотрели тела. Многих мальчиков застрелили. Некоторые из них были искалечены и оставлены истекать кровью. Пошатываясь, мы вернулись к очищающему солнечному свету.

– Почему, Франсуа? Зачем было их убивать?

– Интеллигенция должна быть уничтожена. Это часть основной доктрины коммунизма.

– Но, ради Бога, как можно называть интеллигенцией детей одиннадцати-двенадцати лет?

– Мы не можем, но они могут. Они могли бы стать завтрашней интеллигенцией, не так ли? Уничтожайте гражданскую администрацию. Убивайте тех, кто у власти, особенно наследственных вождей. Поощряйте терроризм. Нарушайте закон и порядок, создавайте беспорядок. Когда все созреет для революции, толпа без лидера легко контролируется. Здесь вы видите эту доктрину в деле.

Мои друзья – интеллектуалы в Луваниуме понятия не имеют, насколько безжалостен коммунизм в таких вещах. Догма достаточно правдоподобна. Теория приемлема, если вы сидите в своей гостиной в окружении разумных людей. Идеализм кажется благородным. Реальность же отвратительна.

 – Пойдем, я покажу тебе кое-что похуже, – сказал Франсуа.

Клиника и больница были разрушены и разгромлены. Пациенты и врачи были убиты, один из них как раз проводил операцию. В миссии полубезумный священник был единственным выжившим из процветающего монастыря, который распространял Слово Божие в этих краях в течение более семидесяти лет. Миссионерская церковь и все ее здания были разрушены.

– Но почему Церковь, Франсуа?

– Коммунизм учит, что Бога нет. Религия – это суеверие, и ей нет места в современной жизни. Государство превыше всего.

Каталог несчастий был полон. То, что все эти вещи можно было сделать во имя какой то политической доктрины, я не мог принять, но не было никакой другой причины для массового убийства и бессмысленного разрушения целого города и его администрации. Сегодня, когда мне говорят о растущей угрозе коммунизма в Африке, я снова вижу эту сцену во всей ее омерзительности и знаю, кто пострадает больше всего – несчастная интеллигенция. Да поможет им Бог.

Собравшаяся публика слушала в потрясенном молчании, а Хоар продолжал говорить, даже не смотря на то, что его речь уже далеко превысила отведенный организаторами лимит времени. Исходя из своего опыта в Конго он выразил убеждение, что если коммунизм когда – либо вторгнется в Южную Африку, то настоящими страдальцами здесь станут черные. Он предлагал покончить с апартеидом, всемерно повышать уровень жизни чернокожего населения страны, создать среди них солидный и многочисленный средний класс, которому будет что терять, и у которого будет повод бороться с коммунизмом. Он утверждал, что видел, как эта тактика увенчалась успехом в Конго.

“Боритесь с коммунизмом оружием капитализма,- говорил я. Поощряйте свободное предпринимательство и малый бизнес. Тратьте большие суммы на образование чернокожих, инвестируй в завтрашний день. Если повышение уровня жизни чернокожих обойдется в десять центов с Ранда по подоходному налогу, то это будут деньги, вложенные в стабильность страны. Не обращайте внимания на границы, они сами о себе позаботятся. В Африке не было сил, которые могли бы сравниться с Силами Обороны Южной Африки. Опасность идет не с этого направления. Реальная опасность заключается в коммунистической агитации среди чернокожего населения. Но коммунисты их обманут, как обманывают всех. Настоящая трагедия заключается в том, что именно они проиграют в конце концов после ужасного кровопролития и нищеты, которые опустошат страну. Они проиграют, потому что они всего лишь пешки в гораздо большем плане. Ими будут манипулировать политические комиссары и марксисты, которые будут делать вид, что помогают им сегодня, когда сами прекрасно знают, что революция и свержение существующего порядка являются их реальной целью”.

Когда полковник закончил, гул разочарования пробежал по огромному залу. Это было явно не то, что правая аудитория хотела услышать от знаменитого наемника. Видимо, в их представлении, только чисто белая солидарность была единственным ответом на коммунистическую угрозу, и до понимания того, что наемники в Африке сражались и сражаются вовсе не против черных, а вместе с черными против коммунистов, эта публика еще не доросла.

На следующий день газета “Rand Daily Mail”, наверное разочарованная тем, что Хоар оказался недостаточно “правым”, опубликовала статью под заголовком “День, когда Безумный Майк сошел с ума”.

*** 

Когда Гонзаг Д’оффе через несколько недель вернулся из Лондона, он сообщил Хоару, что экспрезидент пока не принял окончательного решения относительно целесообразности контрпереворота, но передал просьбу Лондонской группы. Они просили полковника лично посетить Сейшельские острова и составить свое профессиональное мнение о возможности или невозможности военного переворота. Если его вердикт будет положительным, он должен разработать план операции с подробным бюджетом и сроками ее проведения, и представить его им и г-ну Мэнчему.

Хоар не стал откладывать дело в долгий ящик и уже 24 сентября он и его старый приятель по Конголезской эпопее Джерри Пюрен приземлились на Маэ (Mahe), главном острове Сейшельского архипелага со столицей – городом Виктория. Поскольку самый большой остров был, на самом деле, вовсе не велик (29 на 13 км), то разведка не заняла очень много времени.

Профессиональные военные за несколько дней осмотрели все ключевые объекты на острове – армейские базы, лагерь танзанийской армии, радиостанцию и полицейский участок. Они проверили подходы к этим объектам, возможные зоны обстрела, прикинули минометные дистанции, исследовали вероятные места для дорожных блок – постов, и очень внимательно приглядывались ко всем военным, которых встречали, что бы, по словам Пюрена “… попытаться оценить необъяснимое Нечто, с помощью которого профессионал может сказать про солдата, с которым он сталкивается, является тот частью дисциплинированной силы или толпы”.

Разумеется, друзьям – приятелям приходилось помнить о конспирации – остров был буквально напичкан агентами созданной новым режимом службы безопасности. Через несколько дней активной разведки им удалось добыть следующие сведения: Новая Народно-Освободительная армия Сейшельских островов насчитывала две сотни человек при десятке офицеров. Рядовые были в основном малограмотными и не имели ранее военного опыта. Резерв, известный как милиция, насчитывал до 400 человек, в основном мальчиков от 12 до 15 лет. Казармы военных выходили на восточный конец взлетно-посадочной полосы аэропорта. Над ними располагались две 20-мм зенитные установки.

Армию обучали около пятидесяти танзанийских инструкторов. Основное вооружение – автомат Калашникова АК-47. Никакого оружия поддержки, артиллерии, минометов и т.д. в 1978 году у сейшельцев еще не было.

Среди новобранцев, по полученным сведениям, был высокий боевой дух, хотя их явка была низкой, дисциплина слабой, а лояльность президенту сомнительной. Чтобы обезопасить себя от возможных волнений в армии, президент собрал элитный отряд из тридцати человек в качестве дворцовой охраны. Это подразделение обучал француз, по слухам – один из бывших наемников Боба Денара (Robert Denard).

Еще одним очень важным результатом разведки Хоара и Пюрена стало их знакомство с Жераром Оаро (Gerard Hoarau), который был отрекомендован им как человек, который мог быть очень полезен в понимании обстановки на местной сцене. Он служил начальником миграционной службы и был известен, как человек Мэнчема и лидер “Движения за Сопротивление” (Mouvement Pour la Resistance (MPR).

Обрисовав обстановку на Сейшелах, Оаро подробно ознакомил наемников с последней доступной информацией о силах и расположении войск на острове.

По его мнению, новый марксистский режим не принес ничего, кроме страданий простым и покладистым Сейшельцам, и с этим давно пора было что – то делать.

– Острова созрели для восстания – нужен только толчок, чтобы они пришли в движение, и Рене рухнет! – были его прощальные слова.

Вернувшись в Дурбан, Хоар и Пюрен сразу засели за разработку плана операции и составление бюджета к нему, причем Хоару предстояло принять нелегкое решение относительно своей роли в предстоящей операции. Дело в том, что полковник имел твердо устоявшиеся взгляды относительно использования наемников. Он всегда считал, и говорил об этом во всеуслышание, что наемные войска должны использоваться только для поддержки вооруженных сил законного правительства и только по его приглашению. Однако здесь, по его мнению, был исключительный случай. Законным президентом был Джеймс Мэнчем, это было бесспорно. У изгнанников было правое и законное дело, и оно было явно антимарксистским. Эти соображения, очевидно, и заставили Хоара пересмотреть некоторые свои прежние принципы и с головой окунуться в сейшельскую авантюру. Он твердо решил помочь “Движению за Сопротивление”всем, чем сможет.

Вскоре план переворота был готов, и в общих чертах он выглядел так. На первом этапе на Маэ незаметно переправлялся передовой отряд из 15 человек. Они снимали несколько неприметных домов, принимали оружие, тайно доставляемое по морю, и прятали его в стратегических точках на острове.

На втором этапе тот же авангард, получив условный сигнал, внезапным ударом захватывает аэропорт и диспетчерскую башню и принимает самолет, нагруженный наемниками или из Кении, или с Коморских островов.

Третья фаза операции начнется, когда все наемники будут в сборе и вооружены. Теперь их главная задача – нейтрализовать Танзанийскую базу рядом с аэропортом.

Четвертым пунктом стоял налет на Викторию и захват ключевых объектов, президента, его советников и высокопоставленных сотрудников полиции.

Пятый этап включал в себя гражданское восстание и подавление любых очагов сопротивления.

План, как видно, был весьма прост и осуществим, но требовал немедленных действий до того, как враг будет предупрежден или кубинские или северокорейские войска будут введены на острова. Его бюджет, по первоначальным прикидкам, около 5 миллионов долларов. Количество привлекаемых наемников – 200 человек. Общее впечатление разведчиков – если изгнанники будут действовать быстро, то контрпереворот можно будет организовать в течение 6 – 9 месяцев.

Отчет своим потенциальным работодателям в Лондоне и разработанный план операции Хоар дополнил следующими пунктами:

1. на шестимесячный контракт потребуется 200 человек. Их следует набирать в Европе и Америке. Было бы политически неразумно набирать людей в Южной Африке.

2. силы должны базироваться в дружественной арабской стране в Персидском заливе. В отдаленном прибрежном районе следует создать изолированный тренировочный лагерь, где подготовка к десантированию могла бы осуществляться в условиях полной секретности. Для этого этапа следует предусмотреть четырехмесячный период.

3. потребуется флот из шести рыболовецких траулеров, один из которых будет оснащен вертолетом и вертолетной площадкой.

4. надувные лодки “Зодиак” будут использоваться в качестве штурмовых десантных кораблей.

Казалось бы, старт дан и дело подготовки переворота сейчас начнет набирать обороты.

Но Мэнчем в этой ситуации повел себя по меньшей мере странно. Совершенно неожиданно для всех он уведомил г-на Д’оффе, что не готов пока принять какое-либо решение относительно контрпереворота, и у того даже сложилось впечатление, что экс – президент не очень то заинтересован в этом проекте.

Однако через несколько месяцев, когда Хоар был в Америке, с ним связался некто Эдди Камилл, еще один лидер изгнанников, и попросил на обратном пути заехать в Лондон, поскольку Мэнчем сказал, что хотел бы его видеть. Хоар пробыл в Лондоне одиннадцать дней, после чего ему сообщили, что экс-президент передумал и не видит смысла встречаться. Эти нелогичные выверты Мэнчема могли означать только одно – он сомневается, очень серьезно сомневается в перспективах переворота и своего возвращения на Сейшелы. Почему так получилось и какими соображениями руководствовался на тот момент Мэнчем нам неизвестно, но реальность была такова, что фактическим лидером лондонских заговорщиков на тот момент стал сам Эдди Камилл (Edmond ‘Eddie’ Camille), который после отказа экс – президента сразу же вышел на контакт с Хоаром.

При их первом знакомстве возбужденный Камилл не пытался сдерживать свои эмоции. Разгорячившись, он живописал полковнику ужасы, творимые на острове бывшим премьер-министром, ударившим своего президента в спину, как только тот повернулся. По мнению Камилла Сейшелы подвергли эксперименту, не говоря уже об изменении статуса страны по отношению к западному миру, частью которого они всегда были.

– И подумать только, с кем они объединились – с Восточным блоком, Ливией, Алжиром и Кубой! – возмущался оппозиционер. Сама мысль об этом была ему противна. И все это из за пяти или шести марксистских теоретиков, которые захватили власть в Виктории и были полны решимости навязать свою волю народу, что бы ни случилось.

Вряд ли можно обвинять Хоара в том, что он без малейшей доли скептицизма принимал тогда все слова заговорщиков за чистую монету – ведь они и сами искренне верили в то, что говорили.

Камилл попросил полковника представить правительству Южной Африки дело от имени Сейшельских эмигрантов, которые бы хотели заручиться у него поддержкой контрпереворота, что бы восстановить в стране законную власть. Хоар, отчаянно не желавший связываться с ЮАР, согласился, что без помощи большой державы заговорщики обречены на неудачу и в политическом, и в финансовом отношении, но предупредил, что в случае успеха любая помощь, которую они получат от ЮАР, может оказаться “поцелуем смерти” в Организации Африканского Единства и настоятельно рекомендовал обратиться к американцам.

Но Камилл был непреклонен, и в мае 1979 года Хоар обратился к Алеку Ван-Вику, (Alec van Wyk), главе Национальной разведывательной службы в Претории (National Intelligence Service (NIS) с предложением от имени сейшельской оппозиции. Выглядело оно так:

1. Каково отношение южноафриканского правительства к предполагаемому контрперевороту?
2. Если положительное, то готово ли правительство ЮАР оказать какую-либо помощь в осуществлении этого мероприятия? В частности, финансированием максимум до 3 миллионов долларов США.
3. В обмен на помощь новое правительство могло предложить:

• сочувственный голос в ОАЕ в поддержку ЮАР.
• преференциальные права на посадку для южноафриканских авиалиний на Маэ наряду со многими другими туристическими правами.
• особые торговые связи между двумя странами; например, соглашение в связи с новыми нефтяными месторождениями, которые будут разрабатываться у острова Платт, совместные инвестиции в обширную рыбную промышленность островов, которые будут эксплуатироваться, и т.д.

Ван-Вик пообещал, что этот вопрос будет представлен Совету национальной безопасности Кабинета Министров и ответ будет дан в самое ближайшее время.

Ответ пришел на десятый день – это был отказ…

За первой неприятностью сразу последовала вторая – власти на Сейшелах что-то пронюхали и президент Рене внезапно объявил в стране военное положение. Он заявил о заговоре базирующихся в Дурбане наемников с целью свержения его правительства и

арестовал около шестидесяти островитян, в том числе их нового друга Жерара Оаро, которого продержал в тюрьме около года, прежде чем выдворить из страны.

И хотя вечно оптимистичный Хоар еще не терял надежды и храбрился перед еще большим оптимистом Пюреном, заявляя, что несчастливый поворот событий вовсе не означает конца игры и Рене, по его словам, ухватился не за тот конец палки, все же деятельность и наемников, и заговорщиков вынужденно затормозилась на целый год. На этом первый этап эпопеи с Сейшельским переворотом завершился. Завершился, практически, ничем. Лишь почти год спустя, когда Рене освободил и выслал из страны арестованных заговорщиков, и в Дурбан примчался обозленный и жаждущий мести Оаро, а в Лондоне снова заворочался непредсказуемый Джеймс Мэнчем, дело получило новый толчок и подготовка к контрперевороту возобновилась с прежней силой.

***

После того, как сейшельские заговорщики практически остались и без финансов, и без харизматичного лидера, в начале 1980 года Мэнчем неожиданно для всех проснулся, пережил, по словам близких к нему людей, “драматическую перемену” и захотел окончательно и бесповоротно вернуться в свою страну в качестве президента! Но с оговорками. Своей главной целью он считал сплотить вокруг себя оппозицию, возглавить и совершить переворот, вышвырнуть из страны коммунистов, провести свободные выборы и, убедившись в мирной передаче власти, вернуться в милую его сердцу Британию почивать на лаврах.

В свете этих решений он снова затребовал к себе Хоара. (К тому времени оппозиционеры окончательно остановили на нем свой выбор. Все контакты с Джорджем Шредером были прекращены, а Хоару принесены извинения). Эдди Камилл сообщил также, что мистер Мэнчем должен быть уверен, что на его стороне будет серьезная сила, прежде чем он возьмет на себя окончательное обязательство по контрперевороту, и попросил полковника еще раз связаться с правительством Южной Африки в свете изменившихся обстоятельств. Хоар: Еще раз, даже рискуя показаться занудой, я подробно изложил очевидные возражения против этого курса действий, указав в утомительных подробностях на неизбежность обнаружения любой такой помощи со стороны правительства Южной Африки и на проблемы, которые должны последовать от членов ОАЕ после этого события. Гораздо лучше, снова предложил я, чтобы Джимми Мэнчем сходил на Grosvenor Square (посольство США в Лондоне).

Но оппозиционеры продолжали настаивать на Южной Африке, и полковнику ничего другого не оставалось как, скрепя сердце, согласиться. NIS в этот момент переживало смену руководства, и им было некогда возиться с Хоаром и его переворотами, поэтому их агент свел его с руководством Южноафриканских Сил Обороны (South African Defence Force) в лице бригадира Хаммана (Hamman).

Этого агента NIS Хоар знал и раньше, и поскольку он сыграет не последнюю роль в предстоящих событиях, на его личности стоит остановиться подробнее.

Хоар: Мартин Дональдсон, несмотря на свое имя, был Африканером и, насколько я мог судить, не занимал высокого положения в иерархии НИС. До перевода туда он служил в южноафриканской полиции и дослужился до сержанта. Он был довольно приятным человеком, очень добросовестным, преисполненным самомнения и яростно националистическим в своих взглядах. В общении ему недоставало некоторой утонченности, возможно, из-за его фермерского воспитания. Но если ему и недоставало чего-то в элегантном поведении, он восполнял это своеобразной Континентальной манерой кланяться и щелкать каблуками, когда его представляли. Позже я узнал, что на самом деле он не был полноценным Африканером, а был наполовину югославом по отцовской линии, и что его звали не Дональдсон, а Долинчек, что, как я полагал, объясняло эту очаровательную маленькую экстравагантность.

Тем не менее, я наслаждался его обществом. Я склоняюсь к восторженным людям, и Мартин, конечно, нес это знамя с искренней преданностью.

 – «Южная Африка, дружище, – говорил он, была единственной страной в мире, понятой, конечно, неправильно, но все же величайшей. Эти британцы были занозой в заднице и не понимали нас – кафров надо учить, что они не владеют страной и чтомы были здесь первыми.» Время от времени Мартин исчезал с местной сцены на два-три месяца, вероятно проводя обучение или что-то подобное. На нашей следующей встрече, после пары кружек пива, никакая сила на земле не могла помешать ему рассказать мне и всем остальным в пределах слышимости о его последних подвигах в Замбии или Мозамбике, хотя они, несомненно, были совершенно секретными. Я содрогнулся при мысли о последствиях для страны, связанных с наймом такого агента, но в данный момент он был моим проводником к людям, которых мне нужно было увидеть в Претории.

Мартин Долинчек – во всем этом деле персонаж довольно трагикомичный, и мы еще про него расскажем.

Второй всплеск активности в деле организации контрпереворота сошел на нет так же неожиданно, как и первый. Во первых, бригадир SADF Дэни Хамман на назначенную встречу с Хоаром не явился, а прислал вместо себя одного из своих заместителей, что было расценено последним, как вежливый отказ. И во вторых, в очередной раз “сдулся” Мэнчем, чему полковник уже не удивился. Он встречался с экс – президентом, и описывал его, как человека с душой поэта, обаятельного, проницательного, любимца женщин и вообще – со всех сторон положительного, однако: “… однако это не та комбинация, которая порождает великих лидеров. Великие лидеры обычно эгоцентричны, в высшей степени уверены в своей непогрешимости и осознают свое превосходство над обстоятельствами. Джеймс Мэнчем не был ни тем, ни другим, его обаяние было направлено в другую сторону. Он был тем человеком, которого породило конкретное время, таким как Нкрума, Каунда или Кеньятта, объединяющим все силы только на переходном этапе своей страны от колонии до суверенного государства. Но он создавал впечатление, что он искренен, что он имеет реальные интересы своего народа в сердце и что он может внушить лояльность и преданность тем, кого он возглавляет”.

Мэнчем рассчитывал, что его старый друг, саудовский миллионер Аднан Хашогги, проживающий теперь в США, поможет ему с деньгами, но получил отказ, и опять утратил волю к борьбе. Нет, не такой лидер был нужен Сопротивлению, что бы на равных бодаться с такими ребятами, как коммунисты.

Однако среди заговорщиков были два человека, готовых скорее умереть, чем оставить попытки свергнуть ненавистный режим. Это были уже знакомый нам Оаро, вернувшийся из сейшельской тюрьмы, и некто Робер Фришот (Robert Frichot), бывший генеральный прокурор в администрации Мэнчема, теперь проживавший в Австралии. Именно он и подхватил знамя Сопротивления из слабеющей руки экс – президента и взял на себя всю координацию действий по свержению Рене, по-прежнему используя Камилла в качестве координатора в Лондоне.

Оаро сразу установил ценные контакты с NIS, а также добился, ни много, ни мало, того, чтобы кенийское правительство в нужное время согласилось признать их режим. Фришот же уведомил Хоара, что уже раздобыл 200 000 долларов и обещал найти еще. Бюджет контрпереворота, по ряду объективных причин, к тому моменту решено было сократить до 3 миллионов долларов США. Он же поручил полковнику снова посетить Сейшелы в качестве разведчика. В июне 1980 года на праздновании Дня Независимости должен состояться военный парад, на котором будет впервые продемонстрировано недавно приобретенное советское вооружение и армейская техника.

Хоару предстояло снова отправиться на Маэ и 5 Июня он стоял среди пятитысячной толпы, собравшейся в Виктории, и внимательно наблюдал за молодой Сейшельской армией, дефилирующей по главному проспекту, с ее новым оружием, снаряжением и военной техникой. Хоар сделал, также, более пятидесяти фотографий. Это была уже, конечно, качественно другая военная сила, нежели в 1978 году. Вот с каким противником предстояло иметь дело наемникам:

Парад возглавлял полицейский оркестр, за которым следовали различные военизированные подразделения, вооруженные новыми винтовками FN. Сейшельская армия (Seychelles People’s Defence Force) в составе шести взводов по 30 человек в камуфляжной форме и в касках шла следом. Ее солдаты имели на вооружении АК-47 с примкнутыми штыками. На взвод приходилось три РПГ-7 советского производства.

За пехотой следовали три бронемашины БРДМ, каждая из которых была вооружена тяжелым и легким пулеметами, установленными в башне. В казармах находились еще 9 таких же 4-колесных бронированных машин. За ними следовали 6 зенитных скорострельных орудий “Бофорс”, каждое буксировалось “Лендровером”.

Затем появились 6 средних зенитных пулеметов, буксируемых джипами. За ними следовали столько же “Mini-Mokes” с 75-мм безоткатными орудиями.

После армии прошли около 200 мужчин и женщин из ополчения, вооруженные винтовками “Маузер” 1914 года с примкнутыми штыками, которых Хоар охарактеризовал, как вооруженный сброд. Также в шествии приняло участие подразделение мальчиков и девочек в возрасте до пятнадцати лет, имевших очень серьезный и решительный вид и держащих в руках пластмассовые автоматы. Завершился военный парад прохождением экипажа сторожевика “Топаз”, когда то подаренного Францией. Имеемую в своем распоряжении минометную батарею сейшельцы на этом параде не продемонстрировали.

Всю последующую неделю на Маэ Хоар провел в тщательной разведке всех возможных целей и в подготовке оперативного плана осуществления переворота. Этот план, так же, как и оценка ситуации с военной точки зрения, был направлен в Лондон Камиллу и в Австралию Фришоту. Если говорить кратко, то наемник охарактеризовали армию Сейшел, как “не слишком грозную силу”.

В ноябре 1980 года состоялась встреча между некоторыми должностными лицами правительства Кении и делегацией Сейшельских эмигрантов во главе с Робертом Фришотом. В число последних входили Оаро, Бернард Верлак, бывший главный редактор независимой газеты “Weekend Life” и Давид Жубер, бывший министр туризма и авиации в правительстве Мэнчема. Результат был вполне удовлетворительным. Фришоту подтвердили, что он получит всю необходимую поддержку в предстоящем деле. Правительство Кении было крайне заинтересовано в смене власти на Сейшельских островах, и было готово, в случае успеха наемников, незамедлительно признать новое правительство и ввести на острова свою армию, как только оно призовет его к этому, однако помогать с финансированием не спешило. Таинственные финансисты Роберта Фришота также были довольны результатом переговоров, но попросили внести еще одну поправку в бюджет, рекомендовав уложиться в 2 млн. долларов.

Хоар: Я снова подчинился, испытывая все большие опасения. Я отправил исправленный бюджет, указав, не в последний раз, что, поскольку бюджет последовательно сокращается, фактор риска должен быть соответственно увеличен.

Полковник постоянно торопил заговорщиков с началом переворота, т.к справедливо считал, что любое промедление в этом деле смерти подобно. Он все время повторял Оаро, а потом и Фришоту, что если изгнанники действительно собираются свергнуть режим Рене, то они должны сделать это как можно быстрее. Даже задержка в несколько месяцев может оказаться фатальной. Ходили упорные слухи, что на Сейшелах, вместо непонятных танзанийцев, вскоре будет размещен полноценный воинский контингент одной из стран коммунистического блока – либо Кубы, либо Северной Кореи, и тогда на плане с использованием наемников можно будет смело ставить крест. Лидеры Сопротивления и сами прекрасно это понимали, но камнем преткновения был хронический недостаток финансов.

Вскоре в переговорах с Хоаром начала фигурировать сумма в 200 000 долларов США. Это был тот максимум, который, по словам оппозиционеров, они могли собрать. Это уже совсем никуда не годилось, и теряющий терпение полковник всерьез собрался умыть руки, послав ко всем чертям и Мэнчема, и Оаро, и Фришота и всех недотеп – заговорщиков, не способных предоставить для контрпереворота хотя бы минимально приемлемой суммы, но… он уже не смог этого сделать. Его погружение в тему, по его собственным словам, было настолько серьезным, а возникшие за два года симпатии к горе – заговорщикам столь глубокими, что на этом этапе он решил сам вмешаться в подготовку и предпринять некоторые доступные ему действия в вопросе финансирования, а вернее – “недофинансирования” проекта. Как горько ему пришлось потом сожалеть об этом!

Хоар вспоминал: “Говорят, что адвокатов предупреждают никогда не вмешиваться эмоционально в дела своих клиентов. Говорят, это неизбежно ведет к затуманиванию рассудка. Думаю, то же самое можно сказать и о лидерах наемников, но я поступил именно так, отступив от очевидных норм, когда все свидетельствовало против меня. Я осознал, что полностью одержим желанием помочь восстановить Джимми Мэнчема на его законном посту, и отбросил осторожность”.

Тщательно (и ошибочно) взвесив все “за” и “против”, полковник приступил к работе над идеей “удешевленного переворота” или, как он сам его называл – “переворота по сходной цене”. Оплата работы наемников – значительная часть из общей суммы, требующейся на организацию подобного дела, но эту проблему как раз можно было решить. Но кроме нее необходимы были деньги на содержание и снабжение тайного тренировочного лагеря, закупку оружия и снаряжения, доставку его на место, наем транспорта, плавсредств, самолетов, аренду домов и квартир, гостиниц, оплату расходов на переезды, проживание, на взятки нужным людям и еще много – много на что.

За счет чего можно было радикально сократить расходы на такое мероприятие? В первую очередь – за счет отказа от совместных тренировок наемников, на которые планировалось отвести от четырех до шести месяцев. Таким образом получалась серьезная экономия на их ежемесячной оплате за этот срок, а так же на аренде тайного тренировочного лагеря. Это, скорее всего, первое, что пришло в голову Хоару при обдумывании нового плана. Можно только представить, чего стоило полковнику это решение. В Конго, в бытность свою командиром “5Commando”, одним из его главнейших правил было – не идти на операции без длительной и тщательной подготовки. Но поскольку набирать людей планировалось только среди профессионалов, а военные действия на Сейшелах все равно рассматривались, видимо, как не слишком сложное дело, Хоар принял это нелегкое для себя решение.

Второй его главной заботой теперь становился поиск полностью подготовленных людей, готовых в кратчайшие сроки принять участие в предстоящей операции, и которые согласятся получить оплату сразу после успешного действия. Разумеется, она должна быть очень высокой, намного выше, чем обычно, чтобы компенсировать людям риск неудачи, в случае если они вообще ничего не получат. Здесь он вправе был рассчитывать на свою безупречную репутацию и огромный авторитет в мире наемников.

За помощью в подборе подходящих людей он обратился к Туллио Монете (Tullio Moneta), которого знал еще по Конго, и которого назначил своим ближайшим помощником. Хоар всегда с восторгом говорил об этом итальянце. В ЮАР, да и во всей Африке его хорошо знали, как популярного актера кино и телевидения, но полковник больше ценил его, как исключительного солдата и выдающегося лидера. Во время последней операции “5 Commando” большой осколок противопехотной мины попал ему в живот, но, несмотря на тяжелое ранение, он сумел выбраться сам, и вытащил одного из своих солдат с минного поля.

На этот раз терпеливый полковник разработал план “удешевленного переворота”, который мог бы обойтись всего в 300 000 долларов США. По его словам, он не был похож на обычную классическую атаку, которую предусмотрительность диктовала как правильное военное решение, но был достаточно разумен. Он советовал смириться с тем очевидным фактом, что заговорщики не смогут мобилизовать необходимые финансовые средства по обычным инвестиционным каналам и призвал прекратить любые дальнейшие усилия в этом направлении в пользу своего плана, который может представлять единственный оставшийся шанс на успех.

Хоар: В этом плане предварительные расходы могут быть покрыты в сумме около 300 000 долларов США. Единственным непогашенным счетом будет оплата наемникам. При определенных обстоятельствах они соглашаются на оплату после события при условии, что задержка составит не более 10-14 дней. Требуемая сумма будет гораздо выше, чем при оплате наличными до начала мероприятия. Мы рассчитываем на сумму около полутора миллионов, чтобы покрыть только заработную плату, то есть стоимость всей операции составит около 1800 000долларов США.

Таким образом, по плану Хоара денег наличными требовалось всего триста тысяч, а вся основная сумма уходила в долг. После успешного завершения переворота ее будет нетрудно собрать. Это можно будет сделать несколькими способами, например путем получения займов новому правительству от банков в Маэ.

Необходимо было решить две основные проблемы: как доставить оружие на остров и как доставить людей на остров.

В начале сентября 1981 года Хоар и Монета отправились в очередную, на этот раз последнюю, ку на Маэ. Они встретились с членом Сопротивления, который был импортером некоторых громоздких товаров в ящиках и у которого была тайная договоренность с таможней. Он согласился получить необходимое оружие в таких же ящиках. Первая основная проблема, как казалось, была решена – в Дурбане покупается подходящая яхта, на нее загружается оружие, которое доставляется на Сейшелы и хранится у людей из Сопротивления. Если все проходит гладко, то со второй задачей – доставкой солдат на остров, никаких проблем возникнуть не должно: около сотни человек прибудут в качестве туристов небольшими группами на коммерческих рейсах, а в День “Д” соберут свое оружие и при содействии трехсот – четырехсот человек из местного Движения Сопротивления совершат переворот. Все выглядело довольно просто и выполнимо.

Тем временем среди заговорщиков произошла смена полюсов, которая не могла не радовать наемников – лидерство уверенно переходило к энергичному и эффективному Жерару Оаро, которого недавно выпустили из Сейшельской тюрьмы и который жаждал активных действий. Осознав, наконец, что лондонской и австралийской группировкам явно не хватало решимости и энергии, необходимых для продвижения вперед, он рьяно взялся за дело и начал действовать самостоятельно, быстро превращаясь в нового лидера. Можно сказать, что это именно ему удалось совершить долгожданный прорыв в длившейся уже без малого три года канители с подготовкой переворота.

В Дурбане была проведена общая встреча лидеров оппозиции, на которую был приглашен Хоар. На повестке дня стояли такие вопросы, как условия выплаты, компенсации, дипломатическое признание и т.д. но самое главное – Оаро сообщил всем, что ему удалось, наконец, установить ценные контакты с правительством Южной Африки через Национальную разведывательную службу в Претории.

Когда дошла очередь до командира наемников, он озвучил свой новый план, а также представил документ из семи пунктов, на основании которого выдвигал свои условия.

Он гласил:

Наемники готовы принять оплату после успешного завершения операции при соблюдении ряда условий:

1. Оплата: 90% от оговоренной суммы должны быть выплачены в течение 14 дней после наступления События – переведены на долларовый счет в швейцарском банке. Оставшиеся 10% выплачивается через 60 дней, как указано выше, при условии соблюдения условий относительно осторожного поведения, которые должны быть определены работодателями.

2. Возмещение: Сумма размером в 172 000 долларов США, предназначенная для выплаты возмещения в случае смерти или ранений, полученных во время боевых действий, или для госпитализации. Шкала выплат должна быть зафиксирована до начала операции.

3. Новое правительство должно прибыть на театр боевых действий в течение одного часа после переворота. Они должны сопровождаться 1 офицером и 9 солдатами из резерва наемников.

4. Правительство Кении должно быть готово признать новое правительство в течение 48 часов после переворота, а так же послать 100 вооруженных людей в Маэ в течение этого времени.

5. Отсутствие других наемников, вовлеченных в готовящийся переворот. Отсутствие любых переговоров с другими наемниками об участии в перевороте.

6. Люди должны быть возвращены в место посадки в оговоренный срок – около 14 дней.

7. Командующему должны быть раскрыты личности главных спонсоров, финансирующих операцию.

К вышеизложенному документу была добавлена еще одна очень важная устная оговорка – в связи с возможной скорой переброской на Сейшелы постоянного военного контингента одной из марксистских стран переворот должен произойти в ближайшие 5 – 6 недель. Это было непременное условие – отсутствие иностранного военного участия в этом районе в день переворота. Ситуация должна быть более или менее такой же, как на данный момент, с танзанийцами можно было не церемониться.

Седьмой пункт на совещании решили не рассматривать, но по настоянию Хоара ему дали ответ позже – это было правительство Южной Африки, действующее через Национальную разведывательную службу. И хотя доля участия NIS в этом деле окажется вовсе невелика, для заговорщиков это уже не имело особого значения – это был, действительно, прорыв, и теперь все пришло в движение.

Вылетевшему в Лондон Оаро удалось, ко всеобщей радости, в очередной раз “раскочегарить” Джимми Мэнчема, который, на этот раз без всяких условий, дал письменное обязательство вернуться на пост президента. Его участие в этом деле было крайне желательно, если не сказать – необходимо. Самому Оаро была уготована роль премьер – министра на полугодовой переходный период, по завершению которого будут проведены свободные выборы.

Все, включая Хоара, считали вопрос возвращения Мэнчема на пост президента основополагающим.

Хоар: Он был единственным доморощенным человеком, способным выполнить эту работу. Все остальные, при всем уважении, были легковесами. Но, что более важно, с глобальной точки зрения, недвусмысленное письменное обязательство Мэнчема, что он готов вернуться в качестве президента, даст контрперевороту основу законности. В конце концов, он все еще конституционно избранный президент. Рене был узурпатором, и это было неоспоримым фактом.

***

В конце сентября 1981 года состоялась, наконец, долгожданная встреча Хоара с высокопоставленными представителями SADF – бригадиры Хамман (Danie Hamman) и Мартин Кнозе (Martin Knoetze) и NIS – Клаасенс (J. Y. Claasens). Впрочем, последний успел только представить полковника бригадирам. По неизвестным причинам правительство решило передать это дело армии, без участия разведчиков, и разозленный Клаасенс уехал домой. Подключение к делу таких людей означало, что Жерару Оаро действительно каким то образом удалось убедить правительство ЮАР в необходимости смены власти на Сейшельских островах, и оно решило заняться этим вопросом всерьез. Разумеется, участие Южной Африки должно было быть сохранено в тайне, и привлечение к делу наемников казалось на тот момент правильным решением.

Полковник подробно, во всех деталях изложил свой план. Он предполагал задействовать около сотни человек и небольшой резерв. Оружие должно быть доставлено на Маэ через фирму, специализирующуюся на международных поставках, получено своим человеком из сопротивления, а затем переправлено на конспиративную квартиру. Наемники будут прибывать небольшими группами и останавливаться в отелях по всему острову под видом туристов. Каждая группа будет иметь конкретную цель. В День “Д” силам вторжения будут помогать около трехсот человек местного Сопротивления.

Участие в перевороте большого количества местных диссидентов, по мнению Хоара, сможет создать во всем мире впечатление, что восстание было спонтанным и осуществлялось гражданами, недовольными новым коммунистическим режимом.

Здесь полковник не мог не вспомнить оптимистические заверения Жерара Оаро, что как только просочится новость о начале переворота, главная проблема будет в том, чтобы остановить людей, танцующих на улицах!

Хоар представил также несколько резервных планов, разработанных на случай, если по какой то причине сорвется основной. Последним номером, как самый маловероятный и нежелательный, стоял план, по которому наемникам придется тайно провозить оружие на остров с собой. Но такой вариант никто даже не стал тогда всерьез рассматривать. А зря…

Потом Хамман преподнес полковнику пару приятных сюрпризов. Все необходимое оружие и рации будут предоставлены наемникам в ближайшее время абсолютно бесплатно. А когда Хоар намекнул, что в целях безопасности и конспирации завербованных солдат неплохо было бы сразу увозить в отдаленный тренировочный лагерь, где у них не будет никаких контактов с внешним миром и, главное, прессой, ему сразу был предложен лагерь Сил обороны в Северо-Западном Трансваале.

Полковник мог вздохнуть с облегчением – план “переворота по сходной цене” на глазах воплощался в жизнь. Окрыленный хоть и не большой, но все же поддержкой столь могущественных организаций, как NIS и SADF, он отправился к себе домой, куда, как и было обещано Хамманом, вскоре прибыл грузовик с оружием. Невероятно, но факт – офицер, доставивший груз, вручил Хоару на подпись копию официальной накладной САДФ с перечнем оружия и припасов, которые только что доставили. Наемник ожидал от армейцев в этом деле чего угодно, но только не такой бюрократии. Хотя это может быть обычной коммерческой практикой в качестве доказательства поставки, ее нельзя рекомендовать в отношении тайных операций. Я бережно положил записку в сейф, не догадываясь, какая судьба ее ожидает.(Этот документ потом будет обнаружен при обыске у Хоара и всплывет на суде).

С этого момента в его жизнь и работу по подготовке операции буквально ворвался Мартин Долинчек, сотрудник NIS, который увивался вокруг Хоара и его наемников до самого дня “Д”, и который своим неуемным рвением и бурной энергией сумел одновременно изрядно и потешить и разозлить руководителей Солдат Удачи. Ни для кого не было секретом, что между двумя могущественными ведомствами – NIS и SADF, существовала давняя вражда, и когда армейцам удалось “оттереть” разведчиков от работы с наемниками, те все же не смогли полностью остаться в стороне и прислали Хоару Долинчека. К вниманию к готовящейся операции и к себе лично со стороны NIS полковник отнесся с пониманием, и скорее даже положительно. Агент разведки мог бы быть очень полезен, но образ мыслей, способы действий и проекты Долинчека иногда заставляли руководителей наемников всерьез задуматься о его вменяемости.

Для начала он предложил свои услуги в качестве соглядатая, который отправится на Маэ и будет тайно докладывать Хоару о поведении его людей, прибывших на острова до переворота. Ретивый агент абсолютно не понимал, как в солдатской среде относятся к такого рода деятелям. После полученного отказа он неожиданно позвонил в Йоханнесбург Туллио Монете, притворившись, что звонит из Нью-Йорка, причем с фальшивым акцентом Янки. Хоар: Его цель состояла в том, чтобы авторитетно предупредить Туллио об опасности вербовки американца, которого Туллио допрашивал в качестве возможного рекрута. Это разозлило Туллио. А потом его неуклюжие выходки сыщика-любителя всерьез встревожили его. – НедоделанныйДжеймс Бонд, – прозвал его Туллио и пригрозил стереть в порошок, если он еще раз его разозлит. Но это его не остановило. Ляп следовал за ляпом. В Долинчеке было что-то от знаменитого инспектора Клузо в исполнении Питера Селлерса…

Затем последовала история с проверкой полученного от SADF оружия. Автоматы, добытые у врага в Анголе не были новыми, а потому их необходимо было тщательно проверить. Для этого необходимо было подобрать удобное и неприметное место для стрельбища. Долинчек сразу вызвался уладить проблему и организовал испытания на сахарной ферме, принадлежащей Натальским сахарным плантациям к северу от Дурбана. Ничего не подозревающие наемники в течение нескольких дней пристреляли автоматы и покинули территорию гостеприимной плантации. Как выяснилось позже, ничего не подозревало и руководство этой законопослушной сахарной компании, которое, когда до него дошли сведения о многодневной стрельбе на их территории, по слухам было близко к обмороку.

Буквально за несколько дней до начала операции Долинчек заявился к Хоару с новым южноафриканским паспортом на имя Антона Любича и попросился присоединиться к отряду вторжения, но получил отказ. Люди, которым предстояло совершить переворот, были хорошо обученными солдатами, и меньше всего мне хотелось, чтобы в критический момент какой-нибудь любитель все испортил. Я сказал ему, что он может пойти, если будет просто наблюдателем. Я предположил, что это было вероятное намерение NIS в любом случае.

Затем фонтанирующий креативными идеями Долинчек представил полковнику свой очередной план, который должны были выполнить он и еще три специальных эксперта, с которыми он его “потом познакомит”… В конец ошеломленный Хоар уже не верил своим ушам и своим глазам – Он намеревался ограбить Советское посольство в Виктории! Это должно было произойти сразу же после переворота и во время последовавшей за ним неразберихи. Я очень редко употребляю бранные слова, но тогда я их употребил. Он что, совсем спятил?

Выяснилось также, что Долинчек уже предпринял в этом направлении некоторые предварительные шаги. Видимо, собираясь добыть в Советском посольстве секретную информацию обо всей коммунистической сети в Африке, он стал обрабатывать Питера Даффи, что бы использовать его мастерство, как фотографа секретных документов.

С Хоара было довольно. Я решил послать Долинчека на остров одного, более или менее одновременно с передовыми отрядами, но без их ведома. Храбро – надо отдать ему должное – он вызвался взять с собой часть специального багажа.

… то, что Долинчек впоследствии пережил полную перемену в своей политической лояльности и стремился после ареста примкнуть к марксистским комиссарам на острове, является для меня одной из величайших неразгаданных тайн жизни!

***

Два неожиданных удара последовали один за другим. Почти одновременно бригадир Хамман и друг Хоара из “другой разведывательной службы, входящей в состав иностранного посольства в Претории”, независимо друг от друга, позвонили и предупредили, что сейшельский грузополучатель попал под подозрение, и все, что он импортирует, отныне будет тщательно проверяться, так что этот маршрут не должен использоваться для поставки оружия. Начинало казаться, что какие то Высшие Силы постоянно вмешиваются с целью воспрепятствовать восстановлению законной власти на Сейшелах.

Вторая бомба разорвалась на следующий день. Тренировочный лагерь SADF, который был обещан наемникам, теперь был недоступен. Кто-то передумал.

Хоар: С этим решением исчезла всякая возможность познакомиться с людьми, принимавшими участие в операции. Солдаты знают, как опасно вступать в бой с людьми, которых не знаешь близко. Общепризнанным принципом ведения войны является то, что лидеры должны знать своих людей, а люди должны знать своих лидеров. Все должны знать друг друга задолго до того, как начнется битва. Абсолютное взаимопонимание имеет важнейшее значение. Именно отсутствие этого жизненно важного компонента делает международные силы, такие, как миротворческие войска ООН в Конго в 1960-1964 годах, неэффективными, неработоспособными и не поддающимися объединению. В нашем случае это должно было стать главной причиной катастрофы.

Хоар понимал, что оборона островов может быть вскоре серьезно усилена. Слухи из надежных источников о возможном подкреплении в виде кубинцев или северокорейцев доходили до наемников с пугающей регулярностью. Было уже начало ноября и полковнику необходимо было действовать немедленно … либо вообще не действовать.

От “плана Б”, предусматривающего доставку оружия на остров на купленной яхте, вскоре также пришлось отказаться – не хватало имеемых средств. Почему правительство Южноафриканской Республики, коли уже через NIS и SADF все равно связалось с наемниками и “замазалось” в этом деле, не пожелало помочь со смехотворной для государства суммы на покупку яхты – загадка… Ведь в случае успеха Хоара главным выгодоприобретателем была бы ЮАР, это было очевидно.

Хоар: Я долго размышлял над этим, но не видел, что мне грозит опасность и что кто-то хочет помешать моим усилиям. Теперь, оглядываясь назад, я в этом не уверен. Мир международной политики странен, коварен и презрен. Кто-то хотел остановить переворот? Конечно, Америка вложила более 14 миллиардов долларов в свою станцию слежения на Маэ, но как это может повлиять на нас? Я выбросил это из головы …

 …мой опыт в прошлом показывает, что официальные разведывательные службы очень часто делают неверные выводы, искажают информацию или намеренно ставят человека в тупик по причинам, наиболее подходящим для их собственной игры. Даже в самых серьезных организациях, которые, как вы могли бы поклясться, были вне подозрений, даже в правительственных ведомствах есть вражеские агенты, тихо и ненавязчиво работающие, чтобы сорвать планы антикоммунистического характера. Наивно предполагать обратное.

Именно теперь, на этом этапе, после очередной (которой уже по счету!) неудачи, полковнику и следовало бы остановиться и признаться самому себе, что с этой затеей все идет не так, что эта тягомотина длится уже больше трех лет, что контрпереворот без действительной, а не мнимой поддержки серьезной силы осуществить невозможно, что за сейшельскими диссидентами такой силы, увы, нет, что все они нищеброды и ни привлечь нужных людей, ни раздобыть достаточные средства не в состоянии, что Д. Мэнчем, который должен был бы стать главной движущей силой заговора, сам толком не знает, чего хочет, и ведет себя крайне нерешительно, что могущественные NIS и SADF вместо действительной помощи ограничились поставкой старого оружия и прислали недоделанного Бонда в соглядатаи. Сопоставив все эти факты любой разумный человек предположил бы, что это верный признак того, что дело заговорщиков, скорее всего, не так популярно, как они его себе представляют, и вышел бы из игры. Понял ли это Хоар? Возможно.

В те дни я с тоской думал о своем первоначальном бюджете в 5 миллионов долларов! Дело в том, что, как мне было известно и как я теперь убедился на собственном горьком опыте, война, восстание, попытки переворотов – называйте как хотите – не могут быть осуществлены задешево. Неожиданности все время бьют по тебе. Это удовольствие стоит очень дорого, и когда все пойдет не так, как должно быть, когда вы сократили бюджет до абсурдной степени, ваши руководители не будут помнить, что вы пытались сделать все возможное, чтобы сделать план осуществимым на доступные вам деньги. Они будут помнить только то, что вы потерпели неудачу. От них нельзя ждать благодарности. Elle n’existe pas. Такова жизнь.

Но полковник, судя по всему, уже закусил удила, и с ирландским упрямством продолжал идти вперед, навстречу своему краху, уже не в силах остановиться. Он по прежнему изо всех сил пытался вытянуть заведомо провальное дело.

***

Но на начало ноября ситуация еще не выглядела безнадежно. Политическая поддержка перевороту была обеспечена, новое правительство практически сформировано, силы Сопротивления на островах, как считалось, полны решимости и только ждут сигнала, а с вербовкой подходящих людей никаких трудностей не предвиделось. Единственной нерешенной проблемой оставалось оружие. У наемников оно имелось в избытке. Все, что им было нужно – это доставить его на остров, и кое какой опыт в этом у них уже был. Роберт Симс, шурин Хоара, был заранее отправлен на Маэ, что бы организовать конспиративную квартиру в Виктории. С собой он взял сумку с двойным дном, в которой был спрятан автомат АК-47 без приклада, снаряженный магазин к нему и коробка с 20 патронами. Он отправился на Сейшелы со своей невестой Сьюзен Инглз, и прошел таможню без проблем, а в снятой им квартире теперь планировалось устроить склад оружия. Вторым, скорее всего, был Мартин Долинчек, и у него тоже не возникло никаких проблем. Таким образом, первый опыт с доставкой оружия оказался удачным, и это внушало некоторый оптимизм, но такой способ был слишком дорогим, опасным и отнял бы слишком много времени. Нужно было найти какое – то другое решение.

Хоар: Еще одной неразрешимой проблемой являлось то, что из Йоханнесбурга в Маэ

был только один рейс в неделю, и было бы слишком рискованно посылать на каждый рейс больше восьми – девяти человек. Это означало, что люди, отправлявшиеся ранними рейсами, должны были оставаться в Маэ в течение семи или восьми недель до прибытия последней группы. Помимо аспекта безопасности, это будет включать дополнительные расходы, счета за гостиницу и т.д.

Начинало казаться, что нам придется отказаться и от этого проекта.

Жерар Оаро, более всех остальных одержимый идеей контрпереворота, в очередной раз заверил Хоара, что его “друзья” в NIS обязательно что ни будь придумают. И они, действительно, придумали. В первых числах ноября возбужденный Оаро примчался к полковнику и рассказал, что в недрах Южноафриканской разведки родился, наконец, гениальный план. Хоар приготовился слушать.

Нет, NIS не собиралась подкинуть деньжат на покупку яхты, как надеялся полковник. Вместо этого они предложили лететь на Маэ из Королевства Свазиленд чартерным рейсом единой группой, максимум – 50 человек. Оружие с собой. Что бы не возникло подозрений относительно одновременного прибытия большой группы молодых мужчин, все они должны были прикинуться членами одного клуба, например заядлых игроков в регби или любителей пива. В подтверждение своих полномочий все они носили бы одинаковые галстуки с одинаковым рисунком. В NIS даже название клубу придумали – “Шовинистические Свиньи”. Наверное, полковник не знал в тот момент – смеяться ему или плакать… Очевидно, кто-то очень долго думал над этой идеей – язвительно заметит он позже. Тогда он, наверное, окончательно понял, что никаких денег ему ни от кого не дождаться.

Собственно говоря, гениальная стратегическая разработка разведчиков почти в точности повторяла план “С”, подготовленный самим Хоаром. Скажем сразу – самый нежеланный план, оставленный полковником на очень крайний случай. Проходить таможню со спрятанным в сумках оружием, да еще полусотне человек – это, конечно, чудовищная авантюра. Да и взять с собой наемники из оружия, кроме автоматов с парой магазинов на каждого, больше ничего не могли, а это кардинально меняло, причем в худшую сторону, планирование самой военной операции на острове. Мало того, силы наемников сокращались до шестидесяти человек, включая передовой отряд.

Казалось, Судьба опять, в который уже раз, предостерегает Хоара от участия в этом сомнительном мероприятии. И опять упрямый Солдат Удачи отказывается свернуть с выбранного пути. Видимо, лимит предупреждений был исчерпан – больше Ангел – Хранитель своего подопечного не беспокоил.

***

Разведчики свели Хоара с владельцем туристического агентства в Йоханнесбурге, с которым они часто работали в прошлом и который был “их человеком”. Подтвердив наемнику план доставки людей на остров одной чартерной группой, он пообещал организовать самолет, а также предоставить автобус до Свзилендского аэропорта в Manzini. Формальности на границе и на таможне Свазиленда будут улажены – багаж никто проверять не будет. Это Хоару пообещали вполне определенно.

Затем ему организовали встречу с лидером “Движения за Сопротивление” на Маэ, имя которого остается неизвестным. Он проинформировал полковника о состоянии безопасности аэропорта в Маэ и особенностях работы сотрудников таможни.

Хоар: Он сказал, что формальности на этот момент были заметно небрежны. British Airways, которая была заинтересована в туризме на острове, только что провела тренинги для сотрудников аэропорта, обучая их, как быть приятными для посетителей, как избежать причин трений и так далее. Если бы его предупредили заранее, он мог бы быть уверен, что его люди, многие из которых были таможенниками, будут в нужный день на дежурстве. Я стал более уверенным в идее взять оружие с собой в поддельном багаже. Теперь это выглядело разумным риском. С людьми, которых я уже послал, проблем не было, что обнадеживало, и с некоторой внутренней помощью, похоже, мы могли бы разработать план отправки оружия одновременно с группой.

Хоар в очередной раз воспрянул духом и вместе с Туллио Монетой разработал очередной, и на этот раз окончательный план контрпереворота.

Пятьдесят человек отправятся в автобусе из Йоханнесбурга в город Ermelo, где останутся на ночь. Там каждому из них выдадут дорожную сумку с фальшивым дном, скрывающим автомат АК-47 и два магазина с 58 патронами. Утром переезд в аэропорт Manzini в Свазиленде. Пограничные и, что более важно, таможенные формальности, как уже говорилось, будут обеспечены. Оттуда команда полетит на зафрахтованном самолете в Маэ, где остановится в разных отелях и будет знакомиться с окрестностями в течение нескольких дней, пока ее не призовут к действию.

Примерно за неделю до основных сил на Сейшелы отправляется т.н. Передовая группа. Шесть человек разделяются на три пары, каждая из которых представляет одну из трех групп, на которые должны были быть разделены основные силы во время операции. Главная задача авангарда заключалась в детальной разведке цели, которую их группа должна была атаковать в День “Д”. Для этого им были выданы аэрофотоснимки и карты. Позже, когда их группы присоединятся к ним, они поделятся собранной информацией.

Туллио Монета неожиданно обратился к Хоару с необычной просьбой. Свен Форшелл (Sven Forsell), австриец, его большой друг, не являлся военным, но был хорошо известен в киноиндустрии, как продюсер и режиссер фильмов. Он очень просил Монету взять его с собой в рейд, чтобы в полной мере испытать на себе приключения Солдат Удачи, а затем самому снять про это сногсшибательный фильм! Полковник, на удивление, сразу согласился – наемники бывают очень сентиментальными в таких вещах. Он нанял его не как солдата, а как администратора, который может понадобиться после переворота. Обещанного фильма и Хоар, и Монета, видимо, ждут до сих пор.

Официальной “легендой” наемников была принадлежность их к полушутливому Древнему Ордену Сдувателей Пены (Ancient Order of Frothblowers), существовавшему в Британии между двумя мировыми войнами и часто служившему мишенью для шуток в обществе. (От названия “Шовинистические Свиньи” Хоар категорически отказался).Члены ордена позиционировали себя, как любители пива и занимались благотворительностью – собирали средства на операции обездоленным детям. В имидж клуба Хоар добавил южноафриканского колорита – мужчины были игроками в регби и на Сейшелы ехали отметить свой ежегодный клубный праздник.

Хоар: Когда я позже узнал , что АОFB были убежденными антикоммунистами, я был в восторге. Мне показалось, что это самое подходящее название для нас, и мне понравилась идея предоставить игрушки детям Виктории. Чтобы мы выглядели, как члены клуба, я заказал серебряные нагрудные знаки отличия для каждого человека, немного нехарактерная экстравагантность, и большие наклейки, на которых была изображена пенящаяся кружка пива с надписью AOFB. Они будут прикреплены к нашему багажу.

Полковнику, наконец, сообщили точную дату вылета из Свазиленда – 25 ноября. Значит, общий сбор и выезд из Йоханнесбурга состоится 24 – го.

За оставшееся время (примерно три недели) нужно было успеть набрать людей, отослать передовые отряды, подготовить шестьдесят единиц специального багажа, организовать перевозку людей на сборный пункт и провести брифинги в Дурбане и Йоханнесбурге.

Дело быстро двигалось к развязке.

***

Хоар договорился о найме самолета, который должен был доставить Оаро и, возможно, Мэнчема, а так же новое правительство из Найроби, Кения, в Маэ в течение часа после переворота, и вплотную занялся вербовкой. Подбором людей занимались два ветерана 5 Commando – Туллио Монета в Йоханнесбурге, и Бернард Кери (Bernard “Barney” Carey), в Дурбане. Монета набирал бойцов, в основном, среди спецназовцев SADF, Кери – среди бывших родезийцев, часто собиравшихся в дурбанском отеле “Riviera”.

Таким образом, отряд вторжения можно было условно разделить на две группы – Йоханнесбургскую, состоявшую в основном из юаровцев, и Дурбанскую, большинство которой составляли бывшие родезийцы.

Лидером первой группы был Пит Дуревард (Pieter Doorewaard), по словам Хоара – “очень правильный человек”.Вникнув в подробности дела, он сказал, что прежде, чем его люди смогут принять участие в операции, он должен получить разрешение штаба Сил обороны(!). Им также потребуется получить отпуск за пределами страны.

Хоар: Я был впечатлен качеством его людей. Все они были членами Recce Commando (разведчики), элитного подразделения, которое имеет репутацию в Африке, эквивалентную “зеленым беретам” в Америке или SAS в Великобритании. Они обладали большим боевым опытом, и многие из них участвовали в тайных операциях в Мозамбике, Зимбабве и Замбии. Но больше всего меня удивил их высокий уровень образования. Большинство из них были студентами университетов или работали на руководящих должностях. Это не означает, что я ожидал, что они будут соответствовать образу типичного наемного солдата, навязанному публике левой прессой, которая изображает наемников, как грубых мужланов, чья единственная способность – применять оружие против беззащитного противника. Эти люди были политически грамотные и стремились помочь своей стране любым возможным способом.

Полковник остался очень доволен результатами собеседования с Йоханнесбургской группой, уведомил людей о месте и времени следующей встречи и отправился в Дурбан.

Лидером Дурбанской группы был Кен Далглиш, (Kenneth Dalgleish), владелец отеля “Ривьера”, в котором бывшие родезийские спецназовцы собирались, что бы выпить. (Склонность родезийцев, недавно потерявших родину, к выпивке, вскоре станет неприятным сюрпризом для Хоара). Если среди волонтеров Дореварда преобладающим мотивом в предстоящем деле были соображения патриотизма и ненависть к коммунистам, то в группе родезийцев это были, в первую очередь, деньги, в которых все они сейчас остро нуждались. Большинство из них участвовали в родезийской “Войне в Буше” против ЗАНУ Роберта Мугабе и партизан ЗАПУ Джошуа Нкомо, некоторые были членами знаменитого родезийского SAS, Скаутов Селуса (Selous Scouts) и Скаутов Грея (Grey’s Scouts). Многие были искренне привлечены возможностью сделать что-то полезное для Южной Африки, но деньги, которые нужно было заработать, скажем так, были их основной причиной для вербовки. Некоторые из наиболее политически осведомленных также видели важность переворота с антикоммунистической точки зрения.

Теперь пришло время сформировать и отправить передовую группу. Как уже говорилось, она должна была состоять из трех пар. Первая пара – два бывших родезийца – Кен Далглиш и Обри Брукс (Aubrey Brooks), которого характеризовали, как уравновешенного и опытного офицера с первоклассным боевым послужным списком.

Во вторую пару вошли американец по имени Чарли Дюкс (Charles Dukes) и его приятель, англичанин по имени Роджер Ингленд (Roger England). Оба раньше служили в подразделении SAS в Родезии. Про американца Хоар сказал, что тот являлся экранным прототипом наемного солдата, беззаботного, худощавого, крепкого и готового к действию. Ингленда же охарактеризовал, как спокойного, вдумчивого человека, профессионала до мозга костей, твердого, как гвоздь, и пережившего больше событий, чем ему хотелось бы помнить.

Третьей парой были Барни Кери и Дезмонд Боутс (Desmond Botes), оба ветераны Конго. Кери трудился в гостиничном бизнесе, Боутс был известным в ЮАР специалистом по восточным единоборствам и работал в полиции.

Все шестеро отправились на Сейшелы из Дурбана через Йоханнесбург и Реюньон, и благополучно прибыли в Викторию. Таможню прошли без проблем. Симс и его подруга уже были на месте и ждали в арендованном доме. Все это окончательно уверило Хоара в надежности маршрута и отсутствии риска. Долинчек, взявший на себя ответственность за связь с сейшельскими группами Сопротивления, не смотря на строжайший наказ полковника не вступать в отношения с людьми из передовой группы, все же сделал это, как только наемники прибыли на Маэ. Самостоятельный агент NIS продолжал играть в шпионов, хотя какие конкретно инструкции он получил от своего начальства – неизвестно.

За несколько дней до выезда Хоар провел итоговые брифинги с Йоханнесбургской и Дурбанской группами. Он проинформировал людей, что это будет операция высокого риска с ненормально высоким уровнем оплаты, но непродолжительная. Наемники получают аванс в размере 1000 долларов США. После успешного завершения переворота им выплатят причитающийся остаток, который составит 9000 долларов с последующей выплатой еще тысячи через шестьдесят дней при условии “хорошего поведения”, то есть – неразглашения тайны (в сумме, примерно, годовая зарплата банковского служащего в ЮАР).

Затем последовала политинформация. Полковник объяснил стратегическое значение Сейшельских островов и указал на их командную позицию поперек танкерного маршрута от Персидского залива до мыса Доброй Надежды. Напомнил, что “Стена Адриана” марксистских государств протянулась через континент от Атлантики через Анголу, Зимбабве и Мозамбик до Индийского океана, и коммунисты продолжают свое наступление на Африку по всем фронтам.

Хоар: Большинство, особенно африканеры, хорошо знали о выгодах, которые принесет ЮАР успешный переворот. Для многих из них наша попытка имела дух крестового похода. Я достал АК-47 и пустил его по кругу, чтобы убедиться, что абсолютно все были знакомы с этим оружием. Я засек время нескольких из них и обнаружил, что они могут собрать его примерно за двадцать секунд. Я проверил, что у всех были правильные документы и что их прививки от холеры были актуальными. Я показал им масштабную модель острова, на которой были детально показаны все цели. Я раздал фотографии шести членов Сейшельского Кабинета Министров и описал всех этих джентльменов. Один из них, известный как гомосексуалист, вызвал непристойные комментарии. В последний раз я объяснил, что сейшельцы – народ мягкий и добродушный и что я намерен осуществить переворот бескровно. Это можно было сделать только в том случае, если мы будем действовать с максимальной скоростью и внезапностью в День “Д”. Фактические оперативные приказы будут изданы в Маэ.

На вопросы наемников о путях отхода в случае неудачи Хоар напомнил о самолете из Найроби, на котором в день “Д” должно прибыть новое правительство. Если это будет необходимо, улететь с острова можно будет на нем. Свой главный и неприятный сюрприз – информацию об оружии в сумках с двойным дном, с которыми наемникам самим придется проходить таможню, полковник решил пока не раскрывать, а сообщить об этом в самый последний момент – уже в Эрмело.

Таким образом, Хоар успел только познакомиться со своими людьми, но у него совсем не было времени на то, что бы узнать их ближе. Большинство наемников тоже впервые видели легендарного полковника. Одним из них был молодой “Стэн” Стэндиш-Уайт, который недавно служил в элитном Родезийском SAS и был демобилизован в звании капрала. Позже он сказал: “Мои первые впечатления были благоприятными. Хоар был хорошо сложен и бодр, несмотря на свои 62 года. В какой мере магнетизм его личности был реальным, а в какой – результатом наших собственных предубеждений – не имеет значения. Подкрепляли это впечатление его заразительный оптимизм и ирландский дар болтливости. Все присутствовавшие на встрече были единодушны в отношении насилия левого толка и “коммунистов” в целом, но Майк не мог удержаться от того, чтобы не подкрепить это несколькими бойкими и эрудированными рассуждениями о том, что, очевидно, было одной из его любимых тем: как Красная угроза неумолимо распространяется по Ближнему Востоку и Африке.

Не обошлось и без справедливой критики: “Давать кучке совершенно незнакомых людей столько информации, а затем оставлять их на произвол судьбы в большом городе на несколько дней было в высшей степени неразумно, и тут проявилась наивность, которая характеризовала работу Хоара”.

Наемник Обри Брукс, в своей книге “Death Row in Paradise” (“Камера смертников в раю”), описывает встречу таким образом: Моим первым впечатлением было удивление от его небольшого роста. Я всегда представлял его здоровенным парнем, но на самом деле он был маленьким. И все же, когда он обратился к нам, я понял, что на самом деле это был гигант, настоящий джентльмен-офицер, который с абсолютной ясностью изложил свою точку зрения и полностью овладел ситуацией. Я сказал, что заинтересован в операции, но хотел бы знать больше. Как сказал Хоар, мы будем восстанавливать власть законно избранного президента, свергнутого революционерами-марксистами, у нас будет фактор неожиданности, сопротивление будет слабым, народ поддержит нас, и все это закончится через несколько недель. Все это меня устраивало. Когда вы бывали на стольких военных операциях, на скольких бывал я, вы распознаете качество офицера с первого взгляда, как он подмечает каждый пункт, каждую возможность, и то, как он сохраняет хладнокровие по этому поводу. Вы просто понимаете, когда у вас есть качественное лидерство. Именно так я и отнесся к полковнику Майку Хоару, с которым только что познакомился.

Особенно подробно Хоар рассказал про идею с орденом “Сдувателей пены” AOFB. Он хотел убедиться, что все его люди правильно поняли ее. Итак, легенда была такая:

Все они были Йоханнесбургским пивным клубом. Каждую неделю все члены клуба собирались в своем любимом пабе в городе Bloemfontein. Они играли в регби, раз в год организовывали праздник для своих людей – в прошлом году на Маврикии, в этом на Сейшелах. В лучших традициях оригинального AOFB они собирали игрушки для малообеспеченных детей и раздавали их детским домам. Одним словом – были “хорошими парнями”.

Звучит, может быть, странно, но Хоар действительно собирался взятые для прикрытия игрушки отвезти в детский дом – совместить, так сказать, приятное с полезным.

Как у любого уважающего себя клуба, а тем более – древнего ордена, у AOFB должен был быть свой церемониймейстер, он же – руководитель тура, кто-то очень популярный, веселый и пользующийся уважением всех участников. И здесь полковник долго не раздумывал – Питер Даффи (Peter Duffy), весельчак и балагур, известный своим остроумием и добродушием, был просто идеален для этой роли. Вот как описывает Даффи сын Хоара, лично знавший его:

“Даффи был шотландцем около 40 лет, который отслужил три контракта в 5 Commando в Конго и завершил свою службу в звании капитана. Даффи получил образование в Гордонстоуне, управлял кофейней на склонах горы Килиманджаро, играл в регби в Танзании, занимался дзюдо в Японии, был каскадером в кино, дальнобойщиком и шеф-поваром в лучших ресторанах. В настоящее время он работал фотокорреспондентом в Дурбане и, с его природной хитростью и хладнокровием слыл лучшим “скрытным фотографом” в этом бизнесе. Даффи жил в большом доме с бесчисленными комнатными растениями, а в саду держал большую стаю гусей – его память о Конго не угасала”.

О его жизни и приключениях независимый писатель Graham Linscott даже написал и издал целую книгу – “Ricochets: From Gordonstoun to Africa’s Wars: The Life of Mercenary Soldier Peter Duffy”, которая увидела свет уже после неожиданной смерти этого удивительного человека . Хоар убедил весельчака Даффи сыграть небольшую, но особую роль в качестве предполагаемого лидера Пенодувов, и Даффи, без лишних вопросов, согласился. Роль помощника церемониймейстера предстояло исполнить Джерри Пюрену.

***

Хоар: Были даны окончательные инструкции как Йоханнесбургской, так и Дурбанской группам собраться в аэропорту Яна Смита в 14 ч. 00 м. 24 ноября. Автобус доставит их в Эрмело в Восточном Трансваале, который станет нашим пунктом сбора. Эрмело находился примерно в 180 милях от Йоханнесбурга и недалеко от границы со Свазилендом. Мы переночуем в гостинице “Холидей Инн” и рано утром отправимся в Свазиленд. Дурбанским мальчикам выдали билеты на самолет, чтобы они успели к автобусу. Я несколько раз прошелся по списку, прежде чем убедился, что ничего не забыл. Все, что должно было быть сделано – сделано. И не осталось ничего, что следовало бы сделать.

Трехлетняя эпопея с подготовкой контрпереворота на Сейшельских островах подходила к концу. Новое правительство во главе с Жераром Оаро уже прибыло в Кению и ожидало кодового сигнала, что бы немедленно вылететь на Маэ. Все, причастные к делу, затаив дыхание приготовились следить за развитием событий. Теперь все зависело только от наемников и от их удачи. 25 ноября знаменитые “Дикие Гуси” Майка Хоара снова поднимутся в небо.

Часть 2.