5 Commando ANC

Я вовсе не собираюсь извиняться за то, что являлся наемным солдатом. Совсем наоборот. Я горжусь тем, что возглавлял 5 Commando. Я горжусь тем, что воевал плечом к плечу с самыми храбрыми и решительными людьми из всех, кем я когда либо имел честь командовать. Я горжусь тем, что они стояли, когда все остальные бежали. И сожалею я только о двух вещах. Первое – что Победа стоила нам столь многих убитых и раненых. И второе – что у меня не до конца получилось стереть образ “Les Affreux”, и заменить его на стандарты дисциплины и воинского поведения, которые позволили бы 5 Commando  cмело считать себя продолжателями дела благородных ирландских наемных солдат, предлагавших свои мечи и свои сердца – легендарных “Диких Гусей” восемнадцатого века.

Томас Майкл Хоар.

А начиналось все так…

Моиз Чомбе

Темной майской ночью в Мадриде, в рабочем кабинете бывшего президента Катанги  долго не гас свет. Моиз Чомбе  совещался с одним из самых близких и преданных своих соратников – южноафриканцем  Пюреном . Ходили упорные слухи, что полностью обанкротившиеся и несостоятельные конголезские власти в самое ближайшее время призовут мадридского изгнанника обратно в страну для того, чтобы возглавить правительство. Чомбе был для них той последней соломинкой, за которую они были готовы ухватиться в надежде обуздать, или хотя бы приостановить кровавое бедствие, дикую и неодолимую силу, которая победоносно наступала сейчас на всех фронтах и неумолимо приближалась к столице – Леопольдвилю. Страшная развязка была не за горами, и президент Касавубу со всей своей камарильей и бельгийскими советниками все больше склонялся к мысли о том, что если кто и сможет вытянуть страну из разверзающейся перед ней бездны, то только этот ненавистный катангский Лунду, их бывший непримиримый противник.  Перед лицом неминуемой катастрофы все заинтересованные стороны вдруг инстинктивно поняли, что ключом к успеху или провалу восстания была Катанга, а ключом к Катанге был Чомбе. И вот теперь, в мае 1964 года в номере мадридского отеля Чомбе и Пюрен обсуждали предстоящее возможное возвращение.

– Я так понимаю – вы должны вернуться в Конго в самое ближайшее время? – спросил Пюрен.

Чомбе пожал плечами.

– Весьма вероятно. Но я ничего не могу утверждать на данном этапе.

– Если все же предположить, что вы вернетесь, то могу я спросить – как вы намереваетесь остановить повстанческое движение?

Чомбе улыбнулся – Путем переговоров, конечно, Джерри. Только путем разумного общения и обоюдного обсуждения! У меня всегда в руке оливковая ветвь.

– Но если это не сработает, Сэр?

– Тогда силой! – тяжело вздохнул будущий премьер.

Пюрен попал в самую точку – Если придется применить силу, то на кого Вы намерены опереться?

Чомбе надолго задумался. Его лицо ничего не выражало, но Пюрен по опыту знал, что патрон испытывает сейчас сильные внутренние переживания. Наконец он тихо произнес:

– Джерри, думаю ты сам прекрасно знал ответ, прежде чем задать свой вопрос. Регулярная армия ANC абсолютно бесполезна, это ни для кого не секрет. Это пустышка, и они никогда не остановят повстанцев. Поэтому для борьбы с ними у меня есть только две реальные силы. Это, в первую очередь, шесть тысяч Катангских жандармов, стоящих сейчас лагерем в Анголе в ожидании моих приказаний, и … – Чомбе опять замолчал. Пюрен нервно барабанил пальцами по столу, глядя в задумчивые глаза Шефа.

– И… – наконец  завершил он фразу почти шепотом – …наемники?

Чомбе кивнул.

Лейтенант Джерри Пюрен во время службы в Жандармерии Катанги, март 1961 года. Фотография из книги Дж. Пюрена “Mercenary Commander”

– Печально, но на то, чтобы навести порядок своими силами, надежды нет. Если переговоры потерпят неудачу… Молю Бога, что бы этого не произошло – голос будущего премьера заметно дрожал.

– Господин Президент (со времен Катанги ближайшее окружение продолжало называть Чомбе Президентом), я хочу задать конкретный вопрос –  если, все таки, придется призывать наемников, могу я взять ответственность за эту операцию на себя? Могу я попросить вас, что бы мы набирали людей только из Южной Африки и Родезии?

Чомбе удивленно уставился на собеседника – Но почему только ЮАР и Родезия?

– Потому, что нам необходимо единое целое, если мы хотим достичь нужного эффекта. Или вы забыли Катангу и наш многонациональный контингент? Соперничество, ревность, недоверие – все это должно быть исключено в будущем. В Южной Африке и Родезии я смогу быстро собрать необходимое количество людей, которых будет легко переправить в Конго. Я обещаю вам, что мы справимся с кровавой ордой в самые короткие сроки. И самое главное – я знаю человека, который будет командовать ими!

“Господин Президент” колебался недолго.

– Согласен, Джерри. Если возникнет необходимость поднимать наемников – этим займетесь вы. Не возражаю – пусть это будут южноафриканцы и родезийцы. Вы будете наделены всеми необходимыми полномочиями. Они встали из за стола и пожали друг другу руки.

Вот так, темной мадридской ночью, в кабинете изгнанного из Конго бывшего президента Катанги было принято судьбоносное для его далекой Родины решение. Эта же ночь стала точкой отсчета в короткой, но яркой истории легендарного подразделения наемников, вскоре ставшего известным всему миру под наименованием «5 Commando ANC».

ГЛАВА 1

Ожидания Чомбе и его окружения оправдались – вскоре он получил приглашение от президента Касавубу принять должность премьер – министра, заменив на этом посту Сирила Адуллу. Адулла, большой умница, делал все от него зависящее для восстановления в стране стабильности и порядка, но у него не было ни талантов, ни связей, ни харизмы и – самое главное – популярности Моиза Чомбе, которого народ Конго действительно ждал, как настоящего спасителя.

А новый премьер, как и обещал, начал свою деятельность с попыток мирного урегулирования ситуации. Он упорно, раз за разом, пытался усадить противоборствующие стороны за стол переговоров, где главной целью стало  бы формирование  правительства национального примирения.  Совершая многочисленные туры по огромной  стране он обещал людям Мир и призывал к Согласию. Повсюду его встречали восторженные толпы людей, ему  рукоплескали, его открытый автомобиль засыпали цветами и, зачастую, его пламенные речи тонули в дружном скандировании – “Чомбе! Чомбе!” . За последние 4 года люди досыта наелись т.н. Независимости непонятно от кого и от чего, и теперь мечтали только об одном – возвращении к мирной, стабильной жизни.

Но у мятежников на этот счет  были совсем иные планы. Сформированный ими “Исполнительный совет Народной Республики Конго”  (Republigue Populaire du Congo) не хотел даже думать о каком бы то ни было примирении и компромиссах с Леопольдвилем. Подстрекаемые странами Социалистического блока, и в первую очередь – Китаем, лидеры которого  открыто заявляли, что Конго необходимо превратить в африканский Вьетнам (“Кто владеет Конго – тот владеет Африкой! ” Чжоу Эньлай) , они приложили все силы, чтобы консолидировать отдельные движения мятежников и превратить их во всеобщее восстание. Их план был прост – создать государство с коммунистической идеологией по китайскому образцу. Все несогласные должны были умереть.

Симба, позирующие с оружием времен Второй Мировой Войны в фотоателье Стенливилля. Фотография из журнала LIFE 12 февраля 1965 г.

Итак – массовое истребление конголезских жителей началось. Сразу же были убиты десятки тысяч. Сотни тысяч бежали из городов и деревень, наивно ища спасения в джунглях. Шаг за шагом закон и порядок уступали тирании, убийствам и грабежам, пока терроризируемая повстанцами страна ни погрузилась в состояние полной анархии. “Исполнительный комитет” повстанцев отмел все предложения Чомбе о переговорах  и продолжал наносить удар за ударом. Через сопредельные государства к ним  сотнями тонн поступали вооружение и снаряжение из Соцстран и Китая. 5 августа 1964 года они добились своего главного успеха – заняли Стэнливиль (Stanleyville), который провозгласили столицей новообразованной Народной Республики Конго.

Главными лидерами мятежников были – Пьер Мулеле, экс – министр образования в правительстве Лумумбы , прошедший в Китае подготовку  на профессионального агитатора. Уволенный Адулой и жутко обидевшийся отставной министр Кристофер Гбенье. Томас Канза – единственный более-менее приличный человек в этом паноптикуме , непонятно как там очутившийся и также бывший министром при Лумумбе. Гастон Сумиало – отставной банковский служащий. Николас Оленга – бывший мелкий клерк в железнодорожном департаменте без какой либо военной подготовки, был произведен в генералы и возглавил Народную Армию Освобождения (Armee Populaire de Liberation) c штаб – квартирой в Стэнливиле. Сумиало получил в управление восточные области новой республики и обосновался в Альбертвиле.

Слева направо – Оленга, Гбенье, Сумиало.

В течение последующих полутора лет почти 3/4 населения огромной страны находились в полной зависимости от прихотей кучки полуобразованных, опьяненных властью, снедаемых манией величия проходимцев, неспособных установить хоть какое то подобие дисциплины и порядка даже в своих собственных рядах. К августу 1964 года они окончательно уверовали в свою скорую и неотвратимую победу, и мольбы и заклинания Чомбе о формировании правительства примирения оставались гласом вопиющего в пустыне. В рамках настоящей статьи, очевидно, нет нужды подробно рассказывать о том, что творилось на территориях (а это, повторяем, без малого 3/4 страны), контролируемых повстанцами APL, или “Simba”, как они сами себя называли. Об этом и так хорошо известно. Правильно будет назвать это геноцидом  собственного народа. И именно после потери Стэнливиля Чомбе, наконец, окончательно убедился, что подтвердились его наихудшие опасения, и никакой надежды на мирное урегулирование ситуации, увы, не осталось. Для всех стало очевидно, что проблема Симба имеет , к сожалению, только военное решение. Но как остановить мятежников?

На ANC (Armee Nacionale Congolaise) надежды не было. Они в ужасе бежали от защищенных магией “Dava” повстанцев, бросая винтовки, оставляя целые арсеналы с вооружением и боеприпасами, и обрекая население мирных городов и сел терпеть чудовищный произвол новых хозяев Конго. Некоторую помощь предлагала недавно созданная и рвущаяся продемонстрировать всему Миру свою значимость Организация Африканского Единства (OAU). Так, предлагалось ввести в Конго воинский контингент, собранный из нескольких стран OAU. При этом был полностью проигнорирован тот факт, что их пустячные и совершенно неэффективные армии были не в состоянии заботиться даже о себе, не говоря уже о наведении порядка в огромном Конго.  Не было надежды и на Мировое сообщество, в первую очередь в лице ООН,  которая в июле поспешно и трусливо вывела из страны последние остававшиеся батальоны Голубых Касок и теперь, в своей привычной демагогической манере, гневно осуждала привлечение наемников, и призывала к формированию бесконечных и абсолютно бесполезных «комиссий и комитетов по примирению».

Моиз Чомбе

Тем временем ситуация ухудшалась с каждым днем,  и спекуляции на тему – как господин Чомбе собирается спасать страну, стоящую на пороге полного краха, были главной темой разговоров в Леопольдвиле. И тогда, как крайнюю меру, премьер – министр, наконец, решил использовать  два последних, имеющихся у него, козыря.  Из Анголы началась переброска в страну засидевшихся в тамошних полевых лагерях Катангских жандармов, а из столичного отеля “Memling”  были вызваны на экстренное заседание правительства прибывший еще в июле из Дурбана Майк Хоар (Mike Hoare) и его друг  Джерри Пюрен (Jerry Puren).

В этом историческом заседании, кроме самого Чомбе, принимали участие министр внутренних дел Годфруа Мунонго, министр безопасности Виктор Нендака, и командующий армией генерал Джозеф-Дезире Мобуту. Все вместе они составляли «Комитет Национальной Безопасности». Хоар был представлен присутствующим, и отрекомендован, как честный солдат и прекрасный офицер. После краткого знакомства Чомбе обрисовал Хоару  ситуацию. Он начал с того, что правительство Конго согласно, что белые наемные войска теперь просто необходимы, что они должны помочь  ANC подавить восстание и спасти страну от катастрофы, прежде чем это станет слишком поздно. Чомбе проинформировал также, что этот вопрос  согласован с министром иностранных дел Бельгии Спааком и представителем американского госдепартамента Гарриманом. Бельгия обязалась увеличить свою помощь, доведя количество своих технических советников до четырех сотен, а США обещали наращивать поставки грузовиков, самолетов и радиоаппаратуры для оснащения национальной армии. Эти две державы, добавил он, не возражали против привлечения в Конго наемных войск, при условии, что среди них не будет граждан США и Бельгии. Относительно граждан Бельгии, впрочем, это условие было, конечно, заведомо невыполнимым.

Рукописный приказ генерала Мобуту. Из книги Майка Хоара «Congo Mercenary»

Потом слово взял Мобуту. Он очертил перед Хоаром круг задач, которые тому надлежало выполнить в ближайшее время, а затем, по просьбе майора, записал их на листе бумаги. Хоар был изрядно удивлен  количеством наемников, которых планировалось привлечь в Конго, и поинтересовался, сможет ли ANC оснастить и вооружить сразу тысячу бойцов?  Генерал уверил его, что все необходимое уже находится на базе Камина. Все это казалось слишом хорошо, что бы быть правдой. Ключевым моментом заседания стало определение приоритетных целей в предстоящем масштабном наступлении. В результате продолжительной дискуссии было решено перво-наперво отбить у мятежников Альбертвиль (Albertville) – важный стратегический пункт на озере Танганьика, а уже потом готовиться к походу на их столицу – Стэнливиль.

В самом конце обсуждался вопрос о контрактах, предлагаемых наемникам. Хоар обратил внимание на постоянную девальвацию конголезского франка, и настаивал на выплате не менее половины жалованья в твердой валюте. Часть зарплаты, выдаваемая в местных франках, должна была ежемесячно индексироваться, чтобы компенсировать рост стоимости жизни и девальвации национальных денег. За основу нынешнего решено было взять договор, предлагавшийся наемникам в Катанге. После недолгого обсуждения текст соглашения был составлен, размножен, подписан всеми присутствующими и скреплен государственной печатью. Копия была оставлена Майку Хоару. История “5 Commando” теперь начиналась.

Впервые Хоар напрямую общался с Моизом Чомбе и сразу попал под обаяние его личности. Вот как он описывал конголезского премьера, находясь под впечатлением от состоявшейся встречи. “Он был моложавым 45 летним мужчиной, бурлящим энергией и излучающим уверенность. Его голос был звучным и убедительным. Глаза его, казалось, были глазами всей  Африки, грустные и превлекательные, с выражением, словно говорившем о страданиях африканцев на протяжении веков. Мне доводилось видеть его и раньше. Легкость и быстрота, с которыми он принимал решения первой величины, всегда впечатляли меня свой силой . Это был, действительно, Талант. Ведь неверных решений множество, а правильное – только одно.  Впоследствие я не раз наблюдал, как он это делает, и укрепился во мнении, что это был государственный деятель мирового класса. Сейчас, глядя на Чомбе, я еще раз испытал необыкновенный магнетизм его личности. Как друзья, так и враги называли его « Европейцем с черной кожей», но я знал, что этот человек обладает уникальной способностью одновременно  понимать и европейское, и африканское мышление. В дальнейшем я не раз любовался его тихим мужеством, его выдающейся дипломатией, пока не понял, что этот человек может стать самой большой надеждой Запада в Африке, настоящим мостом, если хотите – “Мостом Бейли” между африканцами и европейцами”.

По окончании совещания Чомбе лично проводил Хоара до ворот и, дружески взяв его за руку, уверил в своей личной поддержке. “Наша прекрасная страна – сказал он – не должна стать заложницей своры бандитов. До свидания, майор, мы рассчитываем на вас, Конго рассчитывает на вас. Вы наш Человек Судьбы”.

ГЛАВА 2

Главными помощниками Хоара и Пюрена в деле отбора и найма людей стали Alastair Wicks, старый знакомый по Катанге, и его приятель Patrick O’Malley, бывший летчик – истребитель, участник “Битвы за Британию”, причем Викс становился в дальнейшем заместителем Хоара в формируемой теперь “5 Commando”. Набор шел в двух городах – Солсбери (Викс) и Йоханнесбург (О’ Мэлли). И тот, и другой старались использовать старые связи и привлечь к делу, в первую очередь, ветеранов Катангской эпопеи. В газетах же появились объявления следующего содержания – “Любой здоровый молодой  человек , ищущий работу с оплатой более 100 фунтов  в месяц может позвонить по телефону 838 – 5203 в рабочее время. Занятость первоначально в течение 6 месяцев. Немедленное начало”.

Несколько расплывчатая формулировка объявления объяснялась тем, что конголезское правительство дало Пюрену и Хоару категорическое указание – вербовку провести в самые кратчайшие сроки, при этом любой ценой избежать огласки.

Абсолютная невозможность выполнить эти инструкции стала очевидна уже с первых дней вербовки. Пытаться набрать 1000 человек и  сохранить дело в секрете было совершенно невозможно. Вездесущие журналисты моментально обо всем пронюхали, и весть о наборе наемников для Чомбе разлетелась по всему миру. Оба вербовщика в деле сохранения гостайны тоже оказались далеко не на высоте своей задачи, но особенно офоршмачился О’ Мэлли. Уже через несколько дней после начала вербовки генерал Мобуту вызвал Хоара “на ковер” и, размахивая свежим номером южноафриканской газеты потребовал обьяснений. Хоар, к своему ужасу , увидел на первой полосе фотографию окруженного журналистами затравленного О’ Мэлли, который, обхватив голову руками, восклицал – “Оставьте меня, ребята, я пытаюсь вести войну!”.

Алистер Викс.

Алистер Викс в Солсбери поначалу вел себя более осмотрительно, но под конец переплюнул даже своего коллегу – йоханнесбургского конспиролога, умудрившись дать на местном телевидении сразу несколько интервью. На наивной попытке сохранить завесу тайны над набором для Конго наемников можно было смело ставить жирный крест. Тем более, что оба вербовщика, стараясь  закончить набор в максимально сжатые сроки, закинули удочки и в страны Европы, активно привлекая к предстоящему делу и европейских военных.

Сенсационные новости моментально разнеслись по всему миру и вызвали ожидаемую негативную реакцию. Особенно возмущались страны – члены OAU. Оскорбленные тем, что Чомбе полностью проигнорировал их и призвал в страну белых солдат, они осыпали его проклятиями и костерили последними словами. Ненависть к Чомбе из за его смелой инициативы разлилась тогда по всей Африке.  Один американский журнал метко подметил, что на всем Черном континенте теперь слова «наемник» и «Чомбе» – самые грязные из всего списка нецензурных слов. Не стоит забывать, также, что происходило все это в самый разгар так называемого Парада Независимости в Африке.

Мировое сообщество также не отставало в осуждении конголезского премьера, и считало, что господин Чомбе этим поступком совершил политическое самоубийство. Удивительное единодушие в его критике проявила тогда пресса стран Западного и Восточного блоков. Приглашать белых солдат африканскому государству для борьбы со своими повстанцами, да еще в считавшихся тогда расистскими странах ЮАР и Родезии – это было нечто немыслимое.  Это как если бы израильский премьер – министр попросил ветеранов Гестапо помочь подавить беспорядки в Израиле. Но вот как объясняет все это Хоар: «Весь Мир, осуждая Чомбе за то, что войска набирались в “странах белого превосходства” просто не хотел верить, что это была, скорее, случайность, а не преднамеренная задумка. И Чомбе, и Мобуту были обеспокоены только тем, чтобы наемники пришли, и пришли как можно  быстрее. А то, из каких они будут стран, и какого цвета у них будет кожа, их совершенно не волновало. Выбор стран последовал автоматически, вследствие полного доверия Чомбе  своему другу и советнику Пюрену, как инициатору всей затеи. Пюрен был южноафриканцем и имел там серьезные связи среди военных. Многие южноафриканцы использовались ранее в силах Katangese, то есть были знакомы со спецификой Конго. Отсюда логичное решение в пользу граждан ЮАР, вот и весь секрет. Что касается меня, то я бы рекомендовал набирать солдат в Великобритании, но моего мнения никто не спрашивал».

Моиз Чомбе

Хоар был сильно обеспокоен общей негативной реакцией на вербовку наемников. Он, как и Чомбе, ясно видел, что без привлечения белых солдат ситуацию исправить невозможно. На ANC, как уже говорилось, надежды не было никакой – они в лучшем случае бежали от Симба, в худшем – переходили на их сторону с оружием и припасами. Генерал Мобуту и немногие толковые офицеры  постепенно исправляли ситуацию, но сейчас дорог был каждый день. Катангских жандармов было слишком мало. Предложение стран  OAU о привлечении контингентов, набранных из их дегенеративных армий, ничем не отличающихся от ANC, всерьез рассматривать не приходилось.  Силы ООН смотали удочки и убрались восвояси еще в июле. Расстроенный, Хоар напрямую спросил Чомбе, в курсе ли тот, что весь Мир говорит, что он совершает политический суицид, нанимая нас для помощи ANC?

“Мой дорогой майор – ответил Премьер – я нахожусь здесь, в самом сердце Конго, я сам конголезец, и я вижу проблему в тысячу раз лучше, чем все мои критики думают, что они её  видят. Я уверен, что ход Истории покажет, что я был прав. Если, сделав в интересах Конго и его народа то, что я считаю правильным, я поставлю на себе крест – что ж, пусть будет так. Но я еще раз повторяю – потомки одобрят мои действия”. В этот напряженный момент свет убежденности и искренности исходил из его глаз. Он принял важнейшее решение, и с этого момента никогда не колебался и не сомневался в его верности.

ГЛАВА 3

Теперь главным местом деятельности для Хоара становилась Kamina, крупная военная и воздушная база, построенная еще бельгийцами. После вывода сил ООН она полностью перешла в ведение  ANC, и находилась теперь в запустении. Официально она называлась Kamina Base или просто BAKA. На ближайшее время она должна была стать основным перевалочным пунктом для прибывающих наемников и надолго становилась главной базой 5 Commando. Но добраться до нее из Леопольдвиля оказалось непростой задачей. Перемещаться по Конго тогда можно было только воздушным путем, так как вся остальная транспортная инфраструктура страны не работала.

Трудности начались сразу же. Американцы ни в какую не соглашались подбросить майора наемников до Камины. Его аргументы, что он и его люди – неотъемлемая часть ANC  впечатления не произвели. Наконец, после долгих пререканий, они согласились один раз, в виде исключения, взять на  борт Хоара, но предупредили, что в будущем такие акции будут возможны только после получения личного разрешения посла США. Этот нелепый запрет на транспортировку наемников действовал всю войну. Делая общее дело, конголезские и американские власти  не могли найти компромисса в простейших, на первый взгляд, вещах. Хоар приоткрыл завесу тайны над таким, казалось бы, нелогичным, поведением американцев. Во время личной беседы их военный атташе Raudstein  доверительно сообщил, что использование белых наемных войск против чернокожих повстанцев, даже не смотря на очевидную необходимость, никогда не сможет получить открытой поддержки правительства США, которое стояло перед дилеммой – с одной стороны использование наемников будет способствовать сохранению стабильного и единого Конго и убережет страну от коммунизма, что было абсолютно в интересах США, ибо цель оправдывает средства. С другой стороны – значительная часть населения Штатов были чернокожие, и открытая поддержка белых наемников в Африке вряд ли добавит популярности властям у себя дома.

– По этому – сказал Раудштайн, при всей нашей симпатии, вы не можете рассчитывать ни на какую помощь от нас, кроме того, что было обещано Конго в целом в рамках договоренностей со Спааком и Гарриманом.  Возразить тут было нечего, и Хоару оставалось только смириться. Американских чиновников, отмечал он в последствие, всегда отличало умение давать официальный категорический отказ, при этом в личном общении оставаться всегда милейшими, приветливыми и доброжелательными людьми. В Камине базировался авиаотряд FATAC (Force Aerienne Tactikue Congolaise) из девяти самолетов С – 47, и по достижении базы проблема с авиатранспортом была бы решена.

Между тем отказ американцев от публичной поддержки наемников приводил, иногда, к настоящим трагедиям. Известны случаи, когда они отказывались брать на борт тяжело раненых наемников, и те умирали, так и не получив медицинской помощи. К чести простых американских летчиков следует сказать, что сами они с сочувствием и пониманием относились к проблеме, и зачастую идя на риск, нарушали это несправедливое табу. Один из них сказал Гансу Германи буквально следующее: “То, что они говорят в Вашингтоне, это в любом случае нонсенс. Мы хотим выиграть здесь войну чужими руками, и при этом сами привязываем одну из этих рук за спину. В действительности наемники – это единственное на сегодня в Африке действенное средство против коммунизма. Но мы относимся к ним, как к грязи, только потому, что боимся. Боимся, как бы какой нибудь журналюшка не застукал нас с ними и не отправил бы об этом отчет в свою газетенку, что бы дать потом возможность всяким кокосовым странам, живущим на наши же деньги, возможность выражать нам протест”.

Следующий сюрприз ждал Хоара уже по прибытии в Камину. Еще на заседании “Совета Национальной Безопасности” он с недоверием отнесся к заверениям Мобуту в том, что в Камине все готово к приему 1000 человек. Реальность, однако, превзошла самые худшие его опасения. Майор Alan Blume, бельгиец из FATAC , сообщил, что ни о каком снаряжении они слыхом не слыхивали, а для самозащиты на базе имеется один пистолет на всех.

Симба

Абсолютно сбитый с толку, Хоар просто не представлял – что делать дальше. Если с первых же шагов приходилось сталкиваться с серьезнейшими проблемами, решение которых находилось абсолютно вне зоны компетенции майора наемников, то чего же можно было ожидать в дальнейшем? Посовещавшись с Блюмом и ознакомившись с положением дел на фронтах вокруг Альбертвиля – главной цели атаки его будущего воинства, он направился в Элизабетвиль , где базировалась “4 Группа штаба армии” ANC, отвечающая за обеспечение и поставки. С огромным трудом, с помощью бельгийского вице – консула Guillot и коменданта Cochaus ему удалось буквально выкляньчать  у генерала Bobozo всего 100 комплектов вооружения и снаряжения, и то только после недвусмысленного намека на то, что в случае отказа он вынужден будет обо всем проинформировать г-на Чомбе. Создавалось впечатление, что с повстанцами воюет не ДР Конго, а один Майк Хоар.

Забегая вперед  отметим, что мечты Хоара о тысяче бойцов в его распоряжении так и остались мечтами. На протяжении всей службы численность 5 Commando колебалась всего от 250 до 300 человек. Но сейчас майор твердо рассчитывал на сотню волонтеров, с которыми, он был уверен, сможет добыть первый успех для ANC и Чомбе в войне против непобедимых доселе Симба. О главном сюрпризе, который ждал его впереди, он пока не подозревал.

Уже тогда в голове Хоара созрел план десантной операции, которую он планировал осуществить с помощью полутора десятков американских штурмовых лодок М – 2, которые, как он узнал, прибыли недавно в Камину. Предстоящая операция имела бы первостепенное значение сразу по нескольким важным пунктам. Первое – своей победой Чомбе демонстрировал всему миру и народу Конго свою мощь. Второе – наемники  должны были доказать свою эффективность, нужность и незаменимость. Дальнейшая судьба Хоара напрямую зависела от успеха или неуспеха предстоящей операции.  Третье – участие белых наемников в войне в составе ANC могло серьезно укрепить боевой дух конголезских солдат и развеять укоренившийся среди них миф о непобедимости и неуязвимости Симба. Четвертое – Альбертвиль имел важнейшее стратегическое и экономическое значение. И, наконец, пятое – в заложниках у повстанцев находилось практически все гражданское население города и окрестностей, а также полторы сотни европейцев, в основном бельгийцев, угрозами убийства которых руководители восстания постоянно шантажировали Леопольдвиль. Итак  – жребий был брошен и решение принято. Из почтового отделения Элизабетвиля, стены которого до сих пор были испещрены выбоинами от пуль и осколков – свидетельство страшных боев с войсками ООН в 1961 году – Хоар отправляет сообщение О’Мэлли и Виксу с приказом немедленно прислать 100 человек, готовых вступить в бой сразу по прибытии в Конго.

Первые рекруты 52 Commando.
Фотография из книги Джерри Пюрена “Mercenary Commander”

21 августа 1964 года – историческая дата. Этот день можно назвать днем рождения 5 Commando, точкой отсчета в их непродолжительной, но богатой событиями истории. На ВПП Lumwe базы Камина в 7ч30м утра приземлился четырехмоторный “ДС-4 Скаймастер” Родезийских авиалиний, из которого на землю Конго ступили первые наемники, всего 38 человек. После короткого знакомства Хоар отправил обратно четверых, остальные были расквартированы на пустующих виллах. Майор же получил первое неприятное уведомление о том, что эти 34 человека – пока все, что удалось подготовить к отправке О’ Мэлли и Виксу. Командир намников впал в уныние – всего несколько дней назад он планировал наступать на Альбертвиль во главе войска из 1000 человек, а в итоге – такой конфуз! Между тем неприятности продолжали сыпаться, как из рога изобилия.

Чомбе, получив несколько панических телеграмм от бельгийских дипломатов, сообщавших, что полторы сотни их сограждан будут казнены в Альбертвиле буквально со дня на день приказал майору немедленно выступать! Таким образом была потеряна последняя надежда дождаться подкреплений и повести в бой хотя бы сотню человек. О планировавшейся Хоаром трехнедельной тренировке своих людей  также можно было забыть. Но и это еще не все. Сразу восемь человек  отказались воевать, пока не получат на руки контракты, еще не прибывшие подписанными из Леопольдвиля.

В итоге Хоар, которому просто необходимо было продемонстрировать в этой первой операции ценность и незаменимость наемников, повел в заведомо провальный поход всего два десятка храбрецов, неподготовленных, неспаянных, с непривычным оружием и аммуницией, говорящих на разных языках. Началась операция “Watch Chain” – первая операция 5 Commando, о которой мы подробно рассказали здесь. Не смотря на отчаянную борьбу отряд Хоара, как и ожидалось, постигла неудача. И даже несмотря на то, что Альбертвиль, в итоге, совместными усилиями ANC и наемников был отбит, эта неудача нанесла серьезный удар по имиджу Хоара и могла иметь непредсказуемые последствия для самого Чомбе.

Симба возле тел убитых наемников Нестлера и Кёлерта.

В первую очередь – бельгийский штаб, квартировавший в Леопольдвиле, во главе с харизматичным полковником Фредериком Вандевалле (Frederick Vandewalle), изначально неодобрявшим идею привлечения наемников, от плохо скрываемого недовольства и мелких пакостей в ряде ситуаций начал переходить чуть ли не к открытому саботажу, и поначалу, пока на начавшего формировать «5 Механизированную Бригаду» Вандевалле вдруг не снизошло озарение, что без них никак, много делал для того, чтобы осложнить Хоару жизнь. Другим негативным последствием операции стала невозможность далее отпираться от участия в войне белых добровольцев. Симба, чурающиеся любых журналистов, как  потенциальных “агентов американского империализма”, за несколько дней до штурма вдруг, ни с того – ни с сего , запустили в Альбертвиль репортеров  Associated Press, которые стали свидетелями последствий атаки Хоара, сфотографировали убитых и их паспорта и уже через несколько дней сенсация разнеслась по всему Свету.

Разразился скандал. Имя Чомбе было предано анафеме не только в Африке, но и во всем Мире.  И Чомбе, и Хоару пришло время проявить характер. Но если премьер – министр через несколько дней прибыл в отбитый город как Триумфатор, то для Хоара Альбертвиль был, однозначно, очень плохим стартом. Тем более, что за несколько дней до его освобождения своей первой победой неожиданно разродились ANC. Будучи загнанными в Букаву и там припертыми к стенке они, ведомые полковником Муламбой (Leonard Mulamba — офицер ANC, впоследствие заслуживший огромное уважение среди 5 Commando) перешли в отчаянную контратаку, которая завершилась их решительной победой. Причем абсолютно без помощи наемников! О том, что это, скорее, исключение, лишь подтверждающее правило, тогда никто думать не хотел. Бельгийский штаб Вандевалле ликовал и открыто злорадствовал над Хоаром, на которого уроки рейда на Альбертвиль легли тяжелым бременем.

Полковник Вандевалле

Отправляясь в поход он опирался на свой предыдущий опыт в Конго. Он был уверен, что противник сильно переоценен, что он панически боится ночи, что Симба обязательно побегут при виде вооруженной и решительной группы белых. О том, что все случится с точность до наоборот он тогда даже помыслить не мог.  Осознавая свои ошибки Хоар говорил потом: “Там была огромная пропасть между уровнем подготовки, необходимой для войны в Конго, и уровнем моих рекрутов, и первый опыт стал ярким тому примером. Не то, что бы там было что то неладно с их боевым духом. В этом плане мои люди были великолепны, но это была ошибка – использовать их так быстро и в таком тяжелом деле. Я решил выжать все возможное из нашего неудачного опыта для пользы будущих операций. Во главу угла теперь встало только одно слово – обучение. Я был теперь твердо уверен, что ни один солдат больше не вступит в бой, пока не пройдет тщательную подготовку”.

Говоря это Хоар имел ввиду не военную подготовку вообще – все отбираемые в 5 Commando были опытными солдатами, а скорее переподготовку именно для войы в Конго с конкретным, весьма специфическим противником. Он говорил: “Мы должны были подобрать правильный тип человека. На мой взгляд он должен быть молод, здоров и с тягой к приключениям. Боевой опыт был желателен, но необязателен. Я собирался дать им подготовку, необходимую конкретно для боев в Конго”. Здесь следует обратить внимание на то, что Хоар говорит о желательности именно боевого опыта, а не просто военного. Поскольку некоторые нелицеприятные характеристики 5 Commando зиждятся во многом на выдернутых из контекста или неправильно понятых словах самого Хоара, на этом моменте следует остановиться подробнее.

“Общий уровень был удручающе низок. Там было много алкоголиков, курильщиков марихуаны, пьяных художников, наркоманов, бродяг и бездельников, которые не могли найти работу в другом месте  и думали срубить в Конго легкие деньги. Пожалуй, самым большим сюрпризом для меня на протяжение всех трех мобилизационных кампаний стало немалое число гомосексуалистов, которых я меньше всего ожидал увидеть в наемных войсках”. Эта цитата из книги Хоара “Congo mercenary” и стала во многом определяющей при характеристике личного состава 5 Commando. Миф о том, что под его началом  состояли сплошь наркоманы, дегенераты и извращенцы весьма популярен и по сей день. Однако те, кто его распространяют – сознательно кривят душой. Хоар это говорил, разумеется, не о личном составе 5 Commando – профессиональном подразделении опытных военных, а об огромном количестве кандидатов в наемники, которых присылали в Камину не особо разборчивые Викс и О’ Мэлли . Большая часть их сразу же вычислялась и отправлялась восвояси. Меньшая – отфильтровывалась в ходе тренировок и боевых действий. Но это одна крайность. Другой является излишняя героизация и переоценка боевых качеств 5 Commando, которых иногда называют самым эффективным и боеспособным подразделением, когда либо воевавшим в Африке. Разумеется это не так. При всех положительных качествах 5 батальона (о которых речь впереди), не стоит забывать, что это было сборное подразделение, причем непостоянного состава. Не следует сбрасывать со счетов и специфичность противника. И если уж говорить о “самых- самых” в бурной истории Африки 60-80 годов прошлого века, то уместнее, по нашему мнению, было бы вспомнить 32 батальон армии ЮАР “Буффало”, или Родезийскую легкую пехоту.

ГЛАВА  4

Вернувшись в Камину, Хоар застал там уже более пяти сотен человек,  существовавших в ужасных бытовых условиях и бывших буквально на грани мятежа. Многие, решив, что их обманули, возвращались обратными бортами в Йоханнесбург. Перво-наперво он отдал распоряжения Виксу и О’ Мэлли  временно прекратить вербовку, а затем собрал всех людей на стадионе для откровенного разговора. Хоар обрисовал политическую ситуацию и обозначил первостепенные задачи.

“Подавив мятеж, вы измените облик Конго и сам ход истории в лучшую сторону. Ни в коем случае нельзя допустить проникновения и распространения в стране Коммунизма. Те из вас, кто родом из ЮАР и Родезии должны иметь ввиду, что здесь вы защищаете свои дома и свои семьи. Выслушав многочисленные жалобы и претензии Хоар заверил людей, что надо немного потерпеть, все трудности временные и скоро все наладится. А те, кто не согласен ждать – могут возвращаться домой. Под одобрительный гул он закончил свое выступление фразой – Конго скоро отделит мужчин от мальчиков”.

Майк Хоар и сержант-майор Джек Картон-Барбер общаются с одним из офицеров.

Национальный состав собравшихся в Камине кандидатов в наемники был очень неоднороден. Всего насчитывалось 19 национальностей, но преобладали уроженцы Африки. К своей радости Хоар узнал немало старых знакомых по Катанге, например огромного колоритного южноафриканца Джека Картон-Барбер (Jack Carton-Barber), сразу назначенного полковым старшиной (RSM).

Примерно в это же время американцы активно перебрасывали в страну Катангских жандармов, которые рвались на родину после более чем годичного ожидания в ангольских лагерях. Пюрен, наблюдая за выгрузкой из самолетов одного из их батальонов, вспоминал: “Их обмундирование было опрятным и хорошо прилаженным. Лямки, ремни и пряжки новые. Винтовки блестели от смазки. Люди демонстрировали быстрые и слаженные движения хорошо обученных войск. Один из стоящих рядом  американских летчиков весело произнес – Ну, с такими ребятами вы просто не можете проиграть! Но не только жандармы прибывали в те дни в Конго. В Камину и Элизабетвиль прилетали первые наемники – тот же тип нетерпеливых профессиональных солдат. Дети Чомбе возвращались к своему Отцу, что бы быть с ним рядом в тяжелый час!”

Свою 5 команду Хоар решил выстраивать следующим образом – 8 взводов примерно по 40 человек, при двух офицерах и трех сержантах. Каждый такой блок при необходимости мог действовать самостоятельно. Военная иерархия  5 Сommando выглядела так – волонтер, сержант, сержант – майор, адьютант, лейтенант, капитан, комендант, майор, подполковник.

Зигфрид Мюллер

При назначении на должности офицеров сразу же начались проблемы. Придирчивый Хоар нашел только двух человек, соответствующих его требованиям. Тогда он решил несколько понизить планку и отобрал еще шестрых. Оперативная обстановка требовала немедленной отправки наемников на проблемные участки фронта, но давно обещанные комплекты вооружения так и не прибыли, и оснастить получилось только два блока по 40 человек, получивших наименования 51 и 52 Commando. Первую возглавил лейтенанг Гарри Вильсон (Gary Wilson), вторую – капитан Зигфрид Мюллер (Kongo-Mueller). Поскольку оба подразделения отправлялись в большой спешке и почти  без подготовки, в них постарались отобрать лучших людей, руководствуясь только их анкетными данными. Капитан Мюллер, о котором мы рассказывали здесь взял с собой и всех своих земляков.

А среди оставшихся в Камине без малого 500 человек Хоар начал “большую чистку”, чтобы избавиться от ненужного хлама. “Солдатская профессия требует самых высоких качеств ума и тела” – говорил он. Один за другим в Йоханнесбург улетали борты, увозя из Камины сотни несостоявшихся наемников, тех самых алкоголиков, наркоманов и психопатов, о которых говорилось ранее. Само собой разумеется, что эти репатрианты по возвращении в ЮАР были у местных газетчиков нарасхват. На читающую публику обрушились фантастические истории о жизни наемников в Камине. Люди, признанные негодными, испытывали естественное чувство обиды и не скупились на сенсационные разоблачения. Отсутствие оплаты, ужасные бытовые условия, плохая еда – многое из этого было правдой. Жизнь в Камине только налаживалась и была далека от идеала.

Но было немало и настоящих врунов, старающихся подзаработать на небылицах, с удовольствием подхватываемых не особо заботящимися о правде газетчиками. После Альбертвиля 5 Commando еще не вступали в бой, но многие газеты уже вовсю печатали поразительные рассказы всяких  проходимцев про свои боевые подвиги. Один из них, случайно став свидетелем небольшой перестрелки, с удовольствием раздавал интервью, которое во всех газетах вышло под заголовком “Я задушил китайского офицера голыми руками!”. Было немало и других “боевых историй”, регулярно появляющихся сначала в южноафриканской, а потом и в мировой прессе. Хоар и его люди от души смеялись над этими героями, но искусственно подогреваемый ажиотаж вокруг наемников служил плохую службу и Хоару, и Чомбе, и Конго.

Между тем отобранные для службы в 5 Commando люди начали проходить интенсивный курс боевого обучения. Основной упор делался на физическую подготовку, ответственным за которую, а также тренером по рукопашному бою был назначен Фердинанд Калистрату, испанец румынского происхождения, ветеран 2 МВ и личный друг Чомбе. Вообще, повышенные требования к физподготовке и внешнему виду были особенностью 5 Commando, их , так сказать, визитной карточкой, что выделяло их среди других команд наемников. Кроме того, все эти недели, проведенные в Камине, солдаты практически жили на стрельбище, не жалея стволов и боеприпасов. Хоар озаботился также тактической подготовкой офицеров и сержантов, которой уделял очень много времени. “Нет учебного пособия по войне в Конго – говорил он своим командирам – мы должны написать его сами”. Главным его помощником и первым заместителем стал вернувшийся из Солсбери Алистер Викс.

Серьезнейшее внимание уделялось дисциплине. Всеми силами Хоар старался насадить в своем подразделении железный порядок, и хоть и не сумел добиться идеала, но можно смело сказать, что по этому показателю его батальон больше походил на европейскую армию, нежели на африканский иностранный легион. Свое войско командир создавал, разумеется, по британскому образцу – “Мы сплотились, как подразделение, достаточно быстро. Теперь, когда весь лишний хлам был убран, люди с этузиазмом и пониманием  реагировали на мои требования к подразделению, отвечающему стандартам регулярной армии. Не для нас этот сомнительный титул Les Affreux (Ужасные), которым так гордились бельийские наемники. Не для нас эта замызганная одежда и трехдневная щетина, почти обязательные для бельгийцев. Не для нас эти неприличные короткие шорты и скатанные носки в стиле девочек-школьниц. Для нас не быть чисто выбритым – преступление. Маскарадный костюм был моим врагом, а приличный внешний вид каждого солдата был одним из основных моих требований. Люди были острыми, как горчица, но гораздо большего можно добиться с солдатом – добровольцем, нежели с призывником”.

Между тем, пока основные силы наемников тренировались в Камине, несколько их команд уже вели активные бои. 51 Commando  Вильсона и 52 Commando Мюллера через Леопольдвиль были отправлены на фронт. Любопытно, что даже при самой отправке этих взводов, которая была согласована и с Чомбе, и со штабом ANC бельгийцы в Леопольдвиле не прекращали попыток саботировать действия наемников.

Например, в неприятную ситуацию попали 51 Commando. Люди прибыли в столицу еще в гражданской одежде, и обратились за обещанной экипировкой в бельгийский штаб. Но бельгийцы  ушли в глухую оборону, в любой помощи отказывали, к телефонам не подходили.  И это  даже не смотря на то, что взвод Вильсона направлялся освобождать Lisala – родной город генерала Мобуту! Отчаявшиеся помошники Пюрена все же сумели передать Вандевалле записку,  в которой потребовали подписать  заявление о том, что ему было известно о прибытии наемников, но он отказался экипировать их. Уловка сработала. В короткие сроки 51 Commando были оснащены всем необходимым и отправлены на фронт. На таком вот фоне взаимного недоверия и неприязни состоялся визит Хоара к Вандевалле в Леопольдвиле.

Полковник Вандевалле

Хоар: “Полковника в свое время называли “Ришелье Катанги”. Он был человеком Спаака и являлся военным советником бельгийской консульства в Элизабетвилле в 1961 году. До этого он работал в Конго в качестве начальника службы безопасности. Я прочитал на табличке, при входе в его дверь, что он также “BEM” –  выпускник бельгийского штабного колледжа. Он был человеком лет пятидесяти пяти, седой, невысокий, коренастый и неприятный. В штатском он был похож на отставного успешного бакалейщика. Я не смог увидеть у него военную выправку, сколько ни старался. Он смерил меня неприветливым оценивающим взглядом. Впрочем, наши чувства были взаимны. На этой минорной ноте мы начали тяжелый, неприятный разговор. Он был зол, и он не скрывал этого.

– Кто эти безумцы в Йоханнесбурге и о чем они думают, когда отправляют сотни людей в Камину, которая совершенно не готова принять их? Прекратить немедленно!
Он вызвал своего сотрудника и продиктовал телеграмму правительству Южной Африки, оповещая его, что  не примет больше ни одного человека из ЮАР.
Он развеял также ряд других иллюзий, которые у меня ещё оставались, а затем сообщил мне, что независимо от того, что было две недели назад, он, Вандевалле, теперь верховный командующий и главный военный советник, и теперь все будет решать сам.

– Те, кому это не нравится – сказал он, недвусмысленно глядя на меня – могут ехать домой.

Я в это время вспоминал о своей комфортной жизни в Дурбане, о жене и моей яхте и мысленно написал заявление об отставке.

Когда буря утихла, я попытался представить ему свой отчет об операции “Watch Chain”.

-У меня нет времени на то, чтобы читать доклады людей, которые теряются в болотах и используют керосин в их двигателях вместо бензина, – сказал он, передвинув длинный отчет на самый край стола в несколько сантиметров от мусорной корзины, где и было, видимо, его настоящее место.

Но теперь настала моя очередь. Если он становился главнокомандующим, то и разгребать бардак, который творился в Камине, следовало именно ему. Я детально изложил ему ситуацию. Он внимательно сделал заметки. Он послал за своими офицерами штаба. Он поговорил с генералом. Он позвонил мистеру Чомбе. Он позвонил всем. Он выяснил для себя, что с этой проблемой можно справиться.

В этот момент я осознал, что Вандевалле, хоть и казался этаким кактусом, на самом деле был чистым золотом! Он был Гением, борющимся с неэффективным конголезским управлением. Перфекционист, мучающийся от идиотизма недоученных конголезских офицеров, лишь притворяющихся армейской структурой. Позже я слышал, что ни одна запись не осталась в генштабе АНК после ухода бельгийцев. То, что Мобуту смог реорганизовать целую армию в работоспособную и, в разумных пределах, эффективную систему, в последующие 15 месяцев, говорит о его хороших административных качествах. Но не буду опережать события.

Я объяснил полковнику, что оплата – проблема номер один на данный момент, второй по значимости была проблема нехватки подходящего снаряжения. Он угрюмо уверил меня, что будет лично контролировать все в установленном порядке, однако у него сложилось впечатление, что вопрос оплаты в зоне компетенции Пюррена. Это было  действительно так, однако было очевидно, что Джерри, откровенно говоря, не мог справиться с этим вопросом.

– Возвращайтесь в Камину, – сказал полковник – и через несколько дней я лично прибуду с полным комплектом бельгийского снаряжения.

Я удалился, делая про себя переоценку полковника. Я не могу сказать, что в тот момент, он мне нравился. Но, безусловно, я в достаточной мере восторгался им, посчитав, что в будущем мы когда-нибудь сможем стать друзьями”.

Вскоре состоялся обещанный ответный визит полковника и его штаба в Камину. Бельгийцы по прежнему были настроены враждебно. Но кроме того – они были напуганы! Дело в том, что Мобуту предупредил их, что Хоару обещана полная автономия и свобода действий, и теперь в глазах бельгийцев читался немой вопрос – пойдут ли наемники на сотрудничество или предпочтут действовать самостоятельно? Неприязнь бельгийцев обьяснялась просто – Конго долгие годы было их колонией, и после обретения независимости они все равно считали  его своей вотчиной, и крайне болезненно относились к любым попыткам вмешательства извне в дела этой страны. Вандевалле и его штабу, этим полководцам без армии, было поручено формирование “5 Механизированной Бригады” для атаки на столицу мятежников Стэнливиль, но сил ANC, даже усиленных Катангскими жандармами и несколькими лояльными правительству племенами было явно недостаточно. Наконец осознав, что без участия наемников такая грандиозная задача просто невыполнима, Вандевалле пришлось поубавить спеси и идти на контакт с Хоаром. Однако он напрасно беспокоился. Командир наемников был полон решимости сотрудничать, и на этот раз между “враждующими сторонами” было достигнуто полное взаимопонимание.

Тренировка на базе Камина, сентябрь 1964.

Бельгийский персонал 5 механизированной бригады

Хоар впоследствие проникся большой симпатией к Вандевалле и всегда отзывался о нем с большим уважением. Главным итогом этих переговоров стало то, что бельгийцы, наконец, дали твердые и окончательные гарантии взять на себя  решение проблем оплаты и снабжения. Это был, действительно, прорыв, потому что сражаться с конголезской бюрократией в одиночку Хоару было явно не под силу. 5  Commando продолжали усиленные тренировки с раннего утра и до позднего вечера. В середине сентября в Камину пришла весть о решительной победе в Лисала их товарищей из 51 Commando, и вызвала бурную радость наемников. Но вскоре стали поступать сообщения о неудаче Мюллера под Боэнде. Пошли первые потери… Люди  с тревогой ожидали вестей с фронта. Их товарищи из других команд уже сражаются с врагом, а они все еще томятся  на опостылевшей базе в ожидания оружия и снаряжения. 23 сентября был экипирован и пошел в бой очередной блок, получивший номер 53. Его возглавили Джек Мейден (Jack Maiden) и Джордж Шредер (Georg Schroeder, которому  через два с половиной года суждено будет стать последним командиром 5 Commando). Эти наемники были отправлены в район Букаву на помощь полковнику Муламба. Следующий блок – 54  Commando  под командованием лейтенанта Форсбри (Forsbrey) отправился выручать блокированный в городе Yakomo гарнизон ANC и далее, на соединение с Мюллером, в Bikili. Приключения этих людей  легко могли  закончиться, так и не начавшись. При посадке их самолет потерпел аварию и перевернулся, и только чудом все остались живы.

Оставшиеся же в Камине наемники уже знали, что включены в состав 5 Механизированной Бригады, формируемой полковником Вандевалле в Kongolo. 5 мех.бригада ( или “Стэнливильская колонна”) должна была совершить бросок на север, на город Кинду и далее на столицу мятежников Стэнливиль. И в Кинду, и в Стэнливиле Симба держали большое количество заложников, ежедневно подвергаемых чудовищным издевательствам и унижениям. Они же были инструментом для шантажа и давления на Леопольдвиль и мировое сообщество.

5 мех.бригада состояла из двух колонн, названных Lima 1 и Lima 2. Позывные Lima были выбраны из Международного фонетического алфавита потому, что фамилии их командиров , офицеров штаба Вандевалле, начинались с буквы  L –  Liegeois и Lamouline. 5 Commando в литературе иногда ошибочно называют  5 Механизированной бригадой, и наоборот. Путаница тут, видимо, происходит из за общей для них цифры 5, а также потому, что сами наемники часто называли себя пятой бригадой.  Силы Хоара в составе 55, 56 и 57 Commando были включены в 5 мех.бригаду и становились ее ударной силой. В Камину, наконец, поступило долгожданное вооружение и было выдано людям. На следующий день все должно было начаться. Хоар провел заключительный брифинг, на котором уточнил задачи и изложил свои знаменитые “Правила Службы 5 Commando”

  1. Молись Богу каждый день.
  2. Преврати личную чистоту в фетиш, гордись своим внешним видом, даже среди боя, в любом случае брейся каждый день
  3. Всегда чисти и береги свое оружие. Оно должно быть чистым и слегка смазанным. Часто проверяй свои боеприпасы. Проверяй и чисти пружину и щечки магазина.
  4. Действуя парами, прикрывайте один другого, будьте преданы своему напарнику. Будьте преданы своему командиру.
  5. Не лгите во время боя. Вся информация должна быть точной, иначе ваше подразделение пострадает. Можешь фантазировать своей девушке позже, но никогда, никогда в бою.
  6. Будь готов к движению немедленно по команде. Промаркируй все свое имущество. Держи его всегда под рукой. Имей привычку проверять все каждую ночь.
  7. Смотри за своей машиной. Заправляй ее топливом перед отдыхом. Держи ее в чистоте. Не перегружай без необходимости.
  8. Не рискуй понапрасну
  9. Старайся держаться пониже и в тени. Ночью убедись, что выставлен часовой, выставляй несколько часовых, если требует ситуация.
  10. Будь агрессивным в действии, рыцарственным в победе, упорным в обороне.

Формирование Стэнливильской колонны

“Взволнованные и задумчивые, мои люди рано разошлись спать в тот вечер. На следующий день должно было начаться главное приключение их жизни. Приключение, в ходе которого они освободят более 2000 европейцев из бесчеловечного плена и возвратят свободу сотням тысяч конголезских жителей, невинным жертвам безжалостного, унизительного и варварского режима. Приключение, во время которого они преодолеют тысячи миль по пересеченной местности. Приключение, которое выкует из них маленькую отважную группу  настоящих, мужественных, благородных мужчин, весьма далеких от устоявшегося образа черствых и кровожадных убийц”.

ГЛАВА  5

Из опыта первых боев, проведенных 51, 52, 53 и 54 командами и в штабе Мобуту, и в штабе Вандевалле было сделано несколько важных выводов. Первое – наемники убедительно доказали, что противник действительно сильно переоценен. Второе –  ANC способны сражаться, если их вести и правильно ими управлять. И, наконец, третье – наемники, действительно, были решением проблемы Симба. Вот этот вот третий вывод, как ни странно, и стал серьезной головной болью для Хоара. Дело в том, что в штабе ANC восприняли его слишком буквально, и стали затыкать наемниками все дыры и бездумно бросать их на самые проблемные и опасные участки. Между тем первые четыре команды были отправлены в бой, не успев получить должной подготовки и остро нуждались в обучении. Тревогу майора вызывало также то, что они использовались по отдельности, между тем как он видел свое подразделение, как сплоченную силу, которая в сочетании с  ANC представляла бы мощный ударный кулак.

Бельгийские наемники

На аудиенции с Чомбе он попытался обьяснить, что если такая политика будет продолжаться, это приведет к полной фрагментации 5 Commando на несколько небольших подразделений, действующих на разных направлениях и практически без координации. Хоар доказывал Чомбе, что 5 Commando в настоящий момент – самое мощное его оружие, и что оно будет растрачено бесцельно, если складывающаяся практика не будет пересмотрена. Он предложил свой план атаки на Стэнливиль, по которому собранные в кулак 5 Commando с помощью броневиков и при поддержке с воздуха стремительно атакуют из Лисала, оставляя на освобожденных территориях гарнизоны ANC и во множестве прибывающих сейчас в Конго бельгийских наемников в качестве военной полиции. Чомбе пообещал поговорить с Мобуту, но дал понять, что он человек штатский и вряд ли может вмешиваться в военные планы генерала.

В скверном настроении Хоар из Леопольдвиля направился прямо в Bikili, в расположение 52 Commando, разбираться с возникшими там  многочисленными проблемами. Представление о том, что он там увидел, можно составить по отрывкам из известного документального фильма “Прощай Африка”. Расшатанная дисциплина, постоянные пьянки, какой то невероятный, зачастую клоунский внешний вид некоторых наемников привели майора в ярость. В Бикили он устроил всем настоящую головомойку, вышвырнул сьемочную группу Хейдемана и вообще нагнал на всех порядочного страху, но больше всех досталось, разумеется, Мюллеру. Именно во время этого визита он пришел к выводу, что Мюллер, как командир, не соответствует его требованиям и решил отправить его заведовать базой Камина, подальше от боевых действий. Подробно о визите Хоара в Бикили мы рассказали здесь. Фильм “Прощай Африка” снимался несколько позже, и судя по нему, там мало что изменилось. 52 взвод воевал всегда где то на отшибе, под грозные очи Хоара попадал редко и с дисциплиной там проблемы были всегда.

Похоронная церемония после освобождения Букаву.

Тем временем в городе Конголо Вандевалле заканчивал формирование своей “5 Механизированной Бригады”. “План Вандевалле” по освобождению Стэнливиля предусматривал  использование четырех колонн ANC, каждая с блоком 5 Commando  во главе. Основной ударной силой бригады становились наемники 55, 56 и 57 Commando, ведомые лично Майком Хоаром. Эта колонна получила наименование Lima 1, и командовал ей, как уже говорилось ранее, офицер штаба Вандевалле полковник Альберт Льеж (Albert Liegeois). Как видно из прилагаемой карты маршрут колонны лежал через города Kindu – Punia – Wanie Rukula – Stanleyville. Одновременно 54 Commando из Boende двигалась на города Ikela и Оpala. 52 Commando лейтенанта Лоува шла на Paulis, а 53 – на Mambasa. После занятия Kindu, где имелся хороший аэродром, туда перебрасывалась авиагруппа, состоящая из штурмовиков Т-28 и В-26. Базируясь на Кинду она могла бы теперь без проблем оказывать поддержку наземным силам на всех участках фронта. Колонна Lima 2 полковника Lamouline присоединялась к главным силам в городе Punia, после чего совместными усилиями им предстояло преодолеть главное препятствие на пути к Стэнливилю – переправу через реку Lowa в  Yumbu. Кроме наемников, ANC и бельгийских инженеров колонну сопровождали воины некоторых лояльных правительству племен.  В основном это были Baluba – очень многочисленное, воинственное и влиятельное племя из Катанги.

История присоединения Балуба к войскам Чомбе довольно любопытна. Еще совсем недавно, во время попытки отделения Катанги, они были непримиримыми врагами Чомбе и, ведомые своим обожаемым лидером и председателем партии Balubakat Джейсоном Сендве (Jason Sendwe) оказывали упорное сопротивление Katangese и белым наемникам. Когда началось восстание Симба, и борьбу с ним возглавил ненавистный Чомбе им, казалось, была прямая дорога в их ряды. Но тут вмешался Случай. Дело в том, что у Симба была одна очень скверная привычка – на захваченных территориях они начинали убивать всех, кто им чем либо не нравился или казался подозрительным. Когда в середине лета был захвачен Альбертвиль им, видимо, чем то не понравился Сендве, который то ли не ожидал подвоха, то ли просто не успел вовремя смыться из города. Очевидно забыв, что Балуба были яростными врагами Чомбе, Симба, просто по своей стародавней привычке, убили его, в одночасье превратив огромное и воинственное племя из потенциальных союзников в непримиримых врагов. 1 ноября Lima 1, ведомая полковником Льежем, наконец, выкатилась из Конголо.

Джейсон Сендве.

“Утром в воскресенье, 1 ноября, жители, проживающие в районе города Конголо были разбужены зловещим грохотом и шумом. Постепенно он становился все громче и настойчивей. Этот звук напоминал , скорее, жужжание роя рассерженных пчел или, что еще хуже для местных –  бормотание разгневанных духов. Щурясь и вглядываясь в даль изумленные люди видели, как перед ними поднимается огромное облако красной пыли. Пыль неподвижно висела в воздухе, и они завороженно глядели на нее. Нечто надвигалось по дороге из  Конголо, нечто большое и, вероятно, очень опасное. Жители деревень бежали в джунгли. Они даже не догадывались, что становились свидетелями переломного момента в истории Конго. Шум и пыль исходили из того, что впоследствие стало известно как Lima1 – сборной моторизованной колонны белых наемников и войск ANC, которые отправились из Конголо в то утро, направляясь в Стэнливиль, за  500 километров к северу. После четырех недель спешных сборов, правительство Чомбе начало наступление на столицу Симба. Весь мир следил за продвижением колонны с замиранием сердца. Если она сможет взять Стэнливиль, то возможно, удастся спасти и шестнадцать сотен белых заложников” – так описывает старт “Стэнливильской колонны”  Дэвид Рид, автор книги “111 дней Стэнливиля” (111 Days in Stanleyville).

Началась операция “Оммеганг”. Командир Lima1 полковник Льеж был необычайно популярен среди 5 Commando и наемники были счастливы служить под его началом. Это малоизвестный факт, но своей необычной тактике стремительного наступления и неожиданных прорывов 5 Commando  обязаны именно Льеж. Хоар признавался, что за те несколько недель,что он провел под руководством бельгийца, он и сформировал основные принципы тактики 5 Commando, внеся в них некоторые свои коррективы.

Льеж

Льеж много лет служил в Force Publique и хорошо знал писхологию конголезских солдат. Как правило – это были неустрашимые воины, но их слабым местом была неспособность адекватно реагировать на неожиданные изменения ситуации, и если их удавалось застать врасплох – в 9 случаях из 10 они бежали. Основной упор Льеж, а за ним и Хоар, делали на скорость, превосходящую огневую мощь и решимость. Конго настолько огромная страна, что противник может только занимать определенные ключевые позиции, и его коммуникации никак не могут охраняться по всей их длине, и такая тактика стремительных прорывов была необычайно эффективна. Это было, своего рода, некое копирование “Блицкрига”, только с новой, африканской спецификой.

Впервые действенность своей тактики Льеж наглядно продемонстрировал во время захвата города Samba, лежащего на пути к Кинду. Без всякой подготовки, без разведки и поддержки с воздуха Lima1 вкатилась в город и заняла там все ключевые позиции в течение часа прямо на глазах изумленного майора наемников! Хоар впоследствие не раз повторял, что окопная война не для Африки. Здесь надо брать напором, скоростью и шумом, чтобы сломить дух противника и обратить его в бегство. Как бы там ни было – 5 Commando стремительно набирали форму, но и их противник вовсе не дремал. В Конго, на помощь Симба, отовсюду валом валили инструктора, добровольцы, оружие, снаряжение и ,главное, деньги. Огромные деньги.

Патрис Лумумба

Главным оплотом повстанцев были люди Manieme, самые непримиримые и фанатичные последователи Лумумбы, а также повстанцы Wabembe, племя с гор Физи, элита войск Сумиало, потомственные грабители и убийцы. Значительной военной силой были Jeunesse – юноши от 13 до 20 лет, котороые откололись от родительского контроля и сдерживающего влияния их племенных вождей, и устремились за приключениями под знамена Мулеле. Мулеле – умный психолог, использовал, пожалуй, самое мощное оружие, доступное для африканского демагога – колдовство и суеверия.

“Европейскому уму трудно постичь – писал Хоар – как глубоко пустили они корни в подсознательной ментальности всех африканцев, и образованных, и безграмотных, и что большая часть их повседневной жизни регулируется колдунам и  магией. Умело используя этот фактор, Мулеле создал свою собственную доктрину и внушил ее своим последователям, которые в бою должны были кричать магические слова “Mai Mulele”, и победа была бы обеспечена. После принятия Dava – специального обряда – они будут застрахованы от любой опасности, неуязвимы для пуль и абсолютно непобедимы. Магия Dava наделяла их сверхчеловеческими силами. Например, в бою им достаточно было встать во весь рост, раскинуть руки и уставиться на врага (“бросить” на него свои глаза),  что бы сделать его полностью беспомощным и обратить в бегство. Сам ритуал представлял из себя окропление магической водой из обычных стеклянных флаконов и сопровождался специальными заклинаниями. С помощью этого фантастического ритуала Мулеле сумел обьединить сотни тысяч последователей. Иммунитет  Dava, разумеется, существовал только в их головах, но мулелисты свято верили в него и атаковали абсолютно бесстрашно”.

И если на белых наемников это не производило ни малейшего впечатления, то вооруженные до зубов солдаты ANC, завидев атакующих Симба, орущих “Mai Mulele”, размахивающих магическими пальмовыми ветками и “бросающими” на них свои глаза приходили в суеверный ужас, забывали все на свете, бросали позиции и оружие и бежали, сломя голову, куда глаза глядят. В основной своей массе ANC были неграмотные крестьяне с глубоко укоренившимися страхами и суевериями, и в этом плане ничем не отличались от мятежников Симба – как ни странно, это были две стороны одной и той же медали. Даже когда повстанцы начали нести серьезные потери от наемников, их вера в Dava ничуть не поколебалась. Ранения и гибель товарищей они обьясняли несоблюдением заповедей ритуала и нарушением различных Табу, то есть винили только  самих себя. Освобожденные заложники свидетельствовали, что когда они спрашивали раненных Симба, как же те были ранены, если обладают такой мощной Dava, они отвечали примерно так – “Это была моя ошибка. Я посмотрел в сторону, когда должен был смотреть вперед”, или – “Я совершил ошибку – когда я услышал самолет, я посмотрел на него”. Их вера в Dava была непоколебима.

Патрис Лумумба

О том, насколько суеверия, колдовство и вера в магию сильны в Африке можно составить представление и из рассказа Ганса Германи. “Я до сих пор помню мое интервью с Патрисом Лумумбой. Я слушал его слова на беглом французском, а сам не отрываясь смотрел в его глаза. Эти глаза… они просто завораживали меня. Это были глаза опасного сумасшедшего, которые смотрели и в себя, и вдаль одновременно. В Африке это называется “Мастер глаза”. Лумумба тогда говорил, что влияние христианской церкви в Конго придется упразднить. “Наши старые конголезские культы, и новые, такие, как Kitwala, снова должны выйти на первый план”. Сам Лумумба происходил из племени Batetela, племени потомственных колдунов и знахарей. Он был, несомненно, мощнейший знахарь в глазах африканцев. Даже сам президент Касавубу в те августовские дни 1960 года сказал следующее: “Я очень хотел бы избавиться от Лумумбы, потому, что он ведет страну к катастрофе. Но я не могу этого сделать, так как он навел на меня специальное заклинание. Мои мысли больше не мои, мои дела – тоже не мои, и жизнь уже не моя, я должен уйти”. Касавубу тогда пришлось собрать все свое мужество, чтобы начать борьбу против Лумумбы. Ну а после своей насильственной смерти тот стал кумиром. И тем не менее человек, которому его убийство было приписано, Моиз Чомбе, стал самым уважаемым человеком в Конго в силу самого этого факта – Это какой же он великий Колдун, если смог выдуть жизнь из самого Лумумбы! Большинством конголезцев вся гражданская война воспринималась, как борьба между Чомбе и духом Лумумбы”.

Главными противниками Симба стали 5  Commando Майка Хоара.  И если они были элитой войск  ANC, то элитой самих 5 Commando на первом этапе стал 57 взвод капитана Гордона.

Хоар: “Командиром был Ян Гордон (Gordon), возможно самый тяжелый человек, которого я видел  за всю свою жизнь. Ему было около тридцати пяти лет, он был немного близорук, крепко сложен и носил усы. Он разговаривал тихо и короткими предложениями. Никакой болтовни. В прошлом он служил в стрелковой бригаде в Винчестере. У него были безупречные манеры и он был максимально близок к образу идеального наемного солдата, среди всех, кого я встречал в Конго.
Приказ есть приказ, и он будет выполнен в любом случае, даже если есть риск гибели его самого или его подразделения. Он был бесстрашен, храбр, абсолютно беспощаден и привлекал людей такого же типа вокруг себя. За очень короткий период времени его подразделение заслужило боями репутацию закаленных и успешных солдат. Его люди гордились честью служить в 57 Commando и считали себя элитой.
В качестве правой руки у него был сержант по имени Джон Питерс (John Peters). Питерс был йоркширцем из Лидса, профессиональный солдат, в прошлом служивший в САС. С самого начала он усердно трудился над 57 Коммандо, стимулируя дух подразделения, выпрашивал, одалживал, воровал снаряжение и пайки, тренировал людей по стандартам, практически соотвествующим САС. Он был компактным мужчиной, примерно 5.0 футов ростом, с телосложением  боксера полусреднего веса, которым он и был в свое время. У него были стальные нервы и высокая солдатская мораль, признающая лишь Приказ и чувство Долга. Он был жесткий и неукротимый, о чем и узнал один бельгийский волонтер, сделав глупейшную ошибку, потребовав у Питерса уступить ему свою кровать в Конголо. Ошибка, которая привела к ножевому ранению волонтера и строгому выговору для Питерса. Ему вообще часто доставалось от меня на орехи, но мне бы потребовалось больше времени, чем вся  моя жизнь, чтобы потушить дьявольский огонек в его мерцающих зеленых глазах”. Неудивительно, что именно Питерс примет 5 Commando в конце 1965 года, сделав головокружительную карьеру в ANC от волонтера до полковника, и сам Хоар скажет, что не видит для себя более достойной замены.

Первой крупной целью Lima 1 на пути к Стэнливилю был город Кинду, раскинувшийся на обеих берегах реки Луалаба. Он был столицей провинции Маниеме, оплотом самых фанатичных и непримиримых мятежников. Патрис Лумумба почитался среди них, как святой. Все свои многочисленные жертвы они доставляли к его памятнику в центре города и совершали ритуальные казни, принося несчастных в жертву своему новоявленному богу. К слову, портреты и памятники Лумумбе стояли во всех крупных городах, контролируемых мятежниками, и везде они служили  местом чудовищных казней. Самые массовые злодеяния от имени Лумумбы были совершены в Стэнливиле. Когда ANC освобождали очередной город – первое, что они делали, это уничтожали  его памятники.

В конце 1961 года Кинду уже побывал в центре мировых новостей. Тогда там приземлились два итальянских транспортных самолета из контингента ООН. Их экипажи, 13 итальянских пилотов, были без всяких причин арестованы полковником ANC  Pacassa и его людьми. До сих пор точно неизвестно, какая африканская муха укусила в голову полковника и его батальон, но все 13  ООНовцев (их союзники!) Были зверски убиты и частично сьедены. Самое возмутительное, что ни Pacassa, ни его соратники не понесли тогда никакого наказания. Когда началось восстание Симба, полковник и его батальон сразу же перешли на их сторону, и сейчас по прежнему находились в Кинду. У наемников из Lima1 просто руки чесались от желания поквитаться с ублюдками.

Алистер Уикс (сидит). Фотография из книги Дж. Пюрена “Mercenary Commander”.

Полковник Льеж спланировал атаку в своем стиле. Lima1, не смотря на усталость людей, совершила ночной бросок из Кибомбо на Кинду и, преодолев многочисленные засады мятежников, в том числе и их бронетехники, на рассвете неожиданно для них обьявилась у южного вьезда в город, который к этому моменту уже вовсю обрабатывался бомбардировщиками В-26. Алистер Викс по рации управлял действиями авиации. Это было очень ответственным делом, так как кубинские пилоты клали свои ракеты буквально впритирку с наемниками и ANC. Затем колонна ворвалась в город и устроила там бойню. Застигнутые врасплох мятежники не смогли оказать серьезного сопротивления. Наемники несколько раз останавливали стрельбу, призывая противника сдаться. Настоящая трагедия разыгралась на самой реке Луалаба, где был расстрелян паром, битком набитый отступающими на другой берег Симба. Теперь главной задачей наемников стало освобождение большой группы заложников и захват аэродрома. Солдаты ANC тем временем прочесывали город. К сожалению сумел улизнуть генерал Оленга, который лично руководил, вернее пытался руководить обороной города. Сбежавший “полководец” оставил в руках победителей даже свой шикарный  Мерседес-Бенц. К трем часам дня наемники освободили белых заключенных. Картины жестокой битвы сменились сценами бурной радости, сопровождаемых слезами счастья. Освобожденные заложники не скрывали эмоций и буквально зацеловывали своих разгоряченных боем освободителей. Но главным героем и обьектом всеобщего обожания стал, конечно же, полковник Льеж – небольшого роста, маленький кругленький человечек, так много сделавший за последние недели для спасения своих земляков. Будучи очень скромным от природы, полковник поспешил укрыться от своих переполняемых эмоциями соотечественников в небольшой комнатушке и принялся сочинять рапорты в Леопольдвиль и Брюссель с докладом о последних событиях.

На следующий день он посетил Хоара. Льеж сильно извинялся, но просил наемников без промедления начать операцию по спасению 48 бельгийских священников, находящихся в местечке с названием  Kalima. Он говорил майору, что знает, что его люди сильно утомлены и нуждаются в отдыхе и сне, но это был вопрос жизни и смерти – теперь, после падения Кинду, священники могут быть казнены в любую минуту. Выбора у Хоара не было, и ему пришлось ринуться со своими людьми за 100 километров в Калиму на выручку бельгийцев. Здесь, в Кинду, начался своеобразный “спасательный марафон” 5 Commandо, в ходе которого они освободили, по самым скромным подсчетам, около 2000 только белых заложников, черных же конголезцев – без счета.

Слово «Наемники» – Mercenary – переводится на некоторые языки, как «Меркантильные» или «Корыстные». Но по отношению ко многим людям Хоара этот термин, на наш взгляд, не очень справедлив. Да, на их совести не один разграбленный магазин и вскрытый сейф, но с другой стороны они ни разу ни минуты не колебались, когда речь шла о жизни и смерти несчастных заложников, независимо от цвета их кожи. Зачастую без отдыха, как правило без всякой медицинской помощи, месяцами не получая зарплату, они всегда без рассуждений бросались за сотни километров на выручку несчастным, как только информация о них доходила до их ушей. И везде оставляли за собой могилы своих погибших товарищей. К слову сам Хоар, проведя в Конго полтора года и лично принимая участие во всех боях, которые вела его команда, не заработал там практически ничего. Но нынешний рейд на Калиму обошелся без происшествий. Поздно ночью уставшие, но довольные наемники вернулись в Кинду, привезя с собой 48 освобожденных бельгийцев и около сотни местных.

Пэт Кёртон. Фото из книги The Road to Kalamata

Главной заботой Вандевалле и Льеж теперь стало наращивание сил для решительного броска на Стэнливиль. Огромное значение в этой связи приобретал стратегически важный мост через реку Elila. Обе стороны понимали исключительную важность моста, и за его обладание то и дело вспыхивали серьезные бои. В одну из засад попала группа капитана Калистрату. Тогда тяжелые ранения осколками ветрового стекла в лицо и глаза получил лейтенант Пэт Кёртон (Pat Kirton), ветеран Катанги и Альбертвиля. Волонтер Остхейзен (Oosthuisen), будучи раненым, прикрывал отступление товарищей яростным пулеметным огнем, пока не упал замертво. Героизму и самопожертвованию, казалось бы, среди наемников не может быть места, но несколько раньше точно так же, за турелью пулемета, прикрывая товарищей погиб волонтер Nel по прозвищу “Юта” из 52 команды Мюллера. В фильме “Прощай Африка” есть кадры, где наемники мастерят деревянный крест на могилу Нела.

Вечером того же дня, когда выбыл Кёртон и погиб Остхейзен, Хоар получает сообщение о нелепом ранении при неосторожном обращении с оружием лидера 51 Commando лейтенанта Вильсона. Хоару катастрофически не хватало офицеров, и следующая телеграмма буквально повергла его в шок. “С прискорбием сообщаю, что 14 ноября в бою за мост Элила погиб командир 56 Commando лейтенант Джереми Спенсер. Викс”.

В этот момент Хоар находился в Леопольдвиле. У него родился сын, и он сумел отпроситься у Мобуту на несколько дней слетать домой в Дурбан, увидеть сына и разделить радость с женой. По пути туда  он посетил столичную резиденцию Чомбе Kalina, где премьер праздновал свой сорок пятый день рождения. Завидев среди гостей майора наемников Чомбе бросился к нему с громким “Ура” и двумя бокалами шампанского в руках. Он желал все знать про  Кинду, и живо интересовался ближайшими планами на Стэнливиль. “Возьмите Стэнливиль, майор – заявил слегка захмелевший премьер министр – и я сделаю вас полковником! А ещё вы получите большой дом с двумя часовыми у двери!”. Хоар отшучивался, как мог, но в том, что 5 Commando смогут взять Стэнливиль, он не испытывал ни малейшего сомнения. После короткого отпуска в Дурбане в отличном настроении он вернулся в Конго и по дороге в Кинду получил телеграмму о гибели Спенсера. Потрясенный смертью лейтенанта, который был его  другом, он сразу же отправил жене телеграмму с одной короткой фразой

“Call the boy Jeremy.”

ГЛАВА 6

Взвод 57 Commando располагался на позициях возле моста через реку Элила (Elila Bridge). Уже несколько дней все было тихо и наемники расслабились. Никто не подозревал, что из джунглей за ними давно наблюдают недобрые глаза. Опытные следопыты мятежников уже несколько суток следили за наемниками, изучили их распорядок дня, систему дозоров и убедились в отсутствии каких либо укреплений.

На рассвете 11 ноября джунгли вокруг  57 команды вдруг ожили и наполнились диким ревом атакующей лавы мятежников. Одновременно на них обрушился шквал пулеметного огня и минометных снарядов. 57 Cоmmando были застигнуты, можно сказать, со спущенными штанами, но к чести Гордона и Питерса они сумели моментально организовать своих людей для обороны, подпустили противника ближе и уже через минуту Симба начали получать жесткий отпор. На другом берегу реки, словно ниоткуда, возникла  огромная  зловещая фигура в черном бурнусе. Черный капюшон полностью закрывал ее лицо. Фигура стояла неподвижно, презрительно сложив руки на груди и глядя в сторону наемников. Предположив, что это то ли лидер, то ли колдун Симба, люди Питерса открыли по ней прицельный огонь, но…  ни одна пуля не достигла цели. Фигура была словно заговоренная,  и выглядело все это дело довольно жутковато. Наконец страшный человек в черном презрительно плюнул в сторону наемников, повернулся к ним спиной и медленно удалился в джунгли. Атака Симба была, в итоге, отбита, но люди из 57 Commando так и не поняли, свидетелями чего они только что были.

14 ноября 57 команду на позициях Elila Bridge сменила 56 команда Джереми Спенсера (Jeremy Spencer). На этот раз наемники хорошо окопались и были готовы к любым неожиданностям. В тот день мятежники атаковали еще большими силами и опять привели с собой зловещую и неуязвимую Черную Фигуру. Спенсер, чтобы подбодрить своих людей, не придумал ничего лучшего, как развалиться в шезлонге на виду у наступающих, и помахивая тростью, начал командовать обороной. Отважный лейтенант был сразу же сражен снайпером Симба… Вернувшись в Кинду Хоар горько оплакал своего друга. 56 Commando теперь возглавил лейтенант Алан Стивенс.

Последним серьезным препятствием на пути Lima1 к Стэнливилю была переправа через реку Lowa. Руководство колонны не без оснований предполагало, что противник вряд ли станет защищать расположенный по пути туда город Punia, но приложит все силы для обороны населенного пункта Yumbi и переправу через Lowa. Так и получилось. Город Punia был взят без боя, но на подходах к Yumba Симба обрушили на колонну огонь из всего, что имелось в их арсенале. И тут произошел весьма показательный эпизод, ярко характеризующий  ценность ANC, как боевой силы.

Стэнливильская колонна под обстрелом. (Photo by Priya Ramrakha/The LIFE Picture Collection/Getty Images)

С начала обстрела 5 Commando рассредоточились вдоль дороги, а еще через несколько минут их взводы начали слаженно маневрировать с целью подобраться к противнику и подавить его огневые точки.  Громоздкая колонна встала на дороге, находясь в зоне досягаемости вражеских минометов, в то время как несколько сотен солдат ANC выскочили из грузовиков и теперь бестолково сгрудились по обе стороны дороги. Хоар приказал старшине Картон-Барберу привести людей в чувство и распределить по укрытиям. Тот с матерной руганью набросился на них. Хоар вспоминает – “… и тут случилось то, чего я больше всего боялся – минометная бомба упала в середину группы ANC, убив и ранив нескольких человек. Началась массовая истерия. Люди бросались под грузовики, в кусты, сталкиваясь друг с другом метались вдоль дороги. Через минуту они начали стрелять. Некоторые, закрыв глаза, стреляли в воздух, другие – по грузовикам перед собой, по кустам, по всему, во что можно было стрелять.  Я пришел в ужас, когда увидел,  что многие стреляют вслед уходящим командам наемников, и заорал по французски – Прекратить огонь!”.

Хоар носился взад-вперед вдоль паникующей колонны, изрыгая страшные ругательства и выдирая винтовки из рук обезумевших солдат. С помощью старшины и сержанта Хайдера ему удалось восстановить порядок, и только по милости Божией никто не пострадал. И здесь не может не возникнуть естественный вопрос – о чем думал Вандевалле, когда категорически возражал против привлечения наемников, и как он собирался освобождать огромную страну с помощью такого вот воинства?

RSM Джек Картон – Барбер.

Переправа через реку Lowa в итоге была взята наемниками, и в тот же день Lima1, и присоединившаяся к ней Lima2 начали переправляться на другой берег. После операции Хоар произвел в лейтенанты Джона Питерса. Джек Картон-Барбер также стал лейтенантом и был определен в 55 команду. 51 команду вместо выбывшего Вильсона возглавил  лейтенант Хоган (Graham Hogan). Итак, последнее серьезное препятствие на пути к столице мятежников было преодолено. Под ударами других команд наемников и ANC один за другим пали стратегически важные города Мамбаса, Икела и Акети.  Ловушка постепенно закрывалась, и лидеры мятежников отчетливо осознавали, что час расплаты был не за горами, а потому пришло время разыграть последнюю  козырную карту, имевшуюся в их распоряжении  – белых заложников, коих в  одном только Стэнливиле было 1700 человек.

Пока там убивали только черных – тех, которые отказывались сотрудничать с режимом , или считались интеллигенцией, то есть худо-бедно умели читать и писать. Белые же заложники пока оставались живы, но ежедневно подвергались изощренным издевательствам и унижениям. Особенно доставалось американцам и бельгийцам. Чем больше поражений терпели Симба на фронтах, тем хуже становилось обращение с заложниками, и тем труднее было “генералу” Оленга  придумывать оправдания неудачам “Народной Армии”. Но фантазия генерала, видимо, была  безгранична, и он нес такую околесицу, что  те из выживших заложников, что имели удовольствие с ним общаться, описывали его ,вообще, как какого то идиота. Наемники поначалу недоумевали – почему Симба все время называют их Les Americains ? А ларчик открывался просто – это было делом рук Гбенье и Оленга.

Заложники, перед которыми любил выступать Оленга, рассказывали, что он (по крайней мере на словах) был абсолютно уверен, что сражается со всей американской армией. Он озвучивал невероятные цифры потерь, которые несли американцы в боях с его Симба, и разглагольствовал об американских ковровых бомбардировках, стирающих с лица земли конголезские города и деревни с десятками тысяч жителей. Все эти бредни он без труда внушил своим людям, которые были убеждены, что противостоят всей военной и экономической мощи США. Когда пал Кинду

Оленга договорился до того, что там американцами была сброшена атомная бомба, убившая 100 000 конголезцев.

Любопытно, что  хоть Америка и предоставляла некоторую помощь правительству Конго (например самолеты В-26), ни среди наемников, ни среди военных советников не было граждан США. ЦРУ строго следило за этим, и несколько американских профессиональных военных, попытавшихся вступить в контакт с 5 Commando, не смотря на всю конспирацию  были ими моментально вычислены и возвращены восвояси. Все это можно было бы расценивать, как дурной анекдот, но люди в Стэнливиле безоговорочно верили во все эти бредни, и требовали крови белых заложников. Однако лидеры мятежников не спешили их убивать. Они быстро сообразили, что из всех видов оружия в их арсенале не было ничего более мощного, чем белые заложники, ибо они сами были в относительной безопасности, пока те находятся в их руках.

Пол Карлсон за работой.

На очередной фарс Оленга пошел, когда решил продемонстрировать на центральной площади пленных “американских военных”. Для этого туда были привезены из тюрьмы сотрудники американского и бельгийского посольств, а также некто Пол Карлсон, американец шведского происхождения, безобидный врач, который по своей инициативе и абсолютно бескорыстно несколько лет работал в конголезских деревнях, на свои средства врачуя местных жителей, полностью лишенных какой либо медицинской помощи. Этого человека мятежники произвели в майоры армии США и объявили шпионом. И “Радио Стэнливиль”, и местная газета “Мученик”, так его и называли – майор Карлсон. Толпа требовала крови, и несчастный доктор был приговорен “судом” к смертной казни. Однако казнь так и не состоялась – Карлсон, вместе со многими другими заложниками, погиб во время штурма Стэнливиля. Но об этом позже.

А пока в расположение 5 Commando прилетел на вертолета их старый знакомый Джон Латц (John Latz) – корреспондент «Ассошиэйтед Пресс» (позже ставший у Хоара офицером связи). Он привез сногсшибательную новость – бельгийские парашютисты собираются на острове Вознесение и готовятся штурмовать Стэнливиль! Изумленный Хоар бросился к Льеж за разъяснениями, но тот только разводил руками – он сам знал немногим больше майора и ожидал инструкций.

Остров Вознесения. Перед вылетом.

Однако  события развивались стремительно. Следующее сообщение, полученное Хоаром, информировало о том, что бельгийцы уже на пути в Камину, и готовятся к десанту. Надо было спешить, но громоздкая Стэнливильская колонна переправлялась через Lowa, и закончить переправу могла не раньше, чем через сутки. Наконец Льеж получил категорический приказ – остановить колонну и ждать дальнейших приказаний. Хоар, по его собственному признанию, был в шоке. Остановить колонну сейчас, когда Стэнливиль был уже в пределах досягаемости – это было выше его понимания. Ведь все успехи, достигнутые за последнее время, были результатом одной вещи – внезапности. Он был уверен, что если без промедления двинуться дальше, Стэнливиль будет взят и заложники освобождены.

И тогда в голове майора родился дерзкий план.  Он рассуждал так  – все 5 Commando уже перебрались на северный берег Lowa, однако остальная часть Стэнливильской колонны  закончит переправу еще не скоро. Как только бельгийский спецназ прибудет в Камину мятежники тут же об этом прознают, и либо перепрячут заложников, либо просто убьют их. В любом случае, считал Хоар, прибытие бельгийцев только усложнит проблему.  Но если рвануть на Стэнливиль прямо сейчас, с одними наемниками, то на месте они будут часов через десять. Это будет полной неожиданностью для Симба и, имея достоверную информацию о местах заключения заложников, имеются хорошие шансы спасти большинство из них.

Хоар решил посоветоваться с Виксом. Обычно осторожный, тот неожиданно полностью поддержал план майора, глубокомысленно заявив, что “наемники должны мыслить масштабно”. И наконец Хоар решился! Капитан Калистрату, личный друг Чомбе, был подробно проинструктирован и срочно отправлен самолетом в Леопольдвиль, что бы получить “добро” на исполнение плана от самого премьер-министра. Некоторая загвоздка возникла с тем, как это все преподнести Льежу? Доброму бельгийцу такая самодеятельность наемников вряд ли пришлась бы по душе, но формально они имели полное право действовать самостоятельно. В конце концов полковнику было решено оставить записку с извинениями и объяснениями. Чего было больше в этом решении Хоара – реального желания выручить как можно больше людей, или ревности к бельгийцам и стремления стяжать для 5 Commando славу единственных освободителей Стэнливиля – неизвестно. Скорее всего, тут имело место и то, и другое.

Кристофер Гбенье

По 5 Commando была объявлена готовность номер один. Связисты не отходили от раций, ожидая из Леопольдвиля приказа выступать. Однако вместо долгожданного приказа пришло сообщение ВВС, в котором говорилось, что Гбенье переправил всех заложников в секретное место в пригороде Стэнливиля, и здания, в которых они находились, приказал окружить канистрами и бочками с бензином. “При первых признаках нападения – заявил Гбенье – заложники будут сожжены”. Это был блеф, ибо незаметно перепрятать 1700 человек было попросту невозможно, но никто тогда не мог знать этого наверняка. Теперь стало очевидно, что о готовящемся десанте бельгийцев мятежники уже кое что знали.

Хоар пришел в смятение – что делать? В том, что у него хватит сил занять Стэнливиль он не сомневался, но вдруг варвар Гбенье на самом деле сожжет людей? Он распорядился отложить выступление на 4 часа, до уточнения обстановки. Терзаемый неразрешимыми сомнениями майор забылся тяжелым сном. Ему приснился кошмар – сотни горящих людей с искаженными болью лицами, которые кричали – “Он сделал это, что бы добыть себе дешевую славу!”. Проснувшись среди ночи он объявил своему штабу об отмене операции. А уже утром неожиданно пришел приказ – не дожидаясь окончания переправы Lima2 выступать на город Lubutu. Так была подведена черта под амбициозными планами 5 Commando опередить ANC и бельгийских парашютистов и в одиночку освободить Стэнливиль.

Операция Оммеганг

Город Lubutu был последним крупным населенным пунктом на пути к столице мятежников. Здесь решено было дожидаться отставшие отряды Стэнливильской колонны. Здесь же к ней присоединилась группа авторитетных журналистов, которые собирались поведать, наконец, Миру правду о наемниках и о том, что творится в Конго. 23 ноября на вертолете прибыл и сам Вандевалле, решивший лично вести объединенную колонну на этом последнем этапе “operation  Ommegang”. Он сообщил, что бельгийские парашютисты атакуют в 6 утра следующего дня, если позволит погода. “Стэнливилльская колонна” должна зайти в город с востока в это же время. “Таким образом – огорошил своих командиров Вандевалле – мы должны выступить сегодня в 16.00, то есть через час!”.

Начался аврал. Колонна по частям покидала город и выстраивалась на дороге. Хоар метался среди своих людей, отдавая последние распоряжения. На 5 команду возлагалась задача занять самые важные объекты в городе. Незадолго до этого в Лубуту прибыла большая группа кубинцев из антикастровской оппозиции, все опытные военные. Люди Хоара с радостью приняли их в свои ряды, и в дальнейшем взвод кубинцев именовался 58 Commando. Им было поручено отыскать в Стэнливиле американского посла Майкла Хойта (Michael Hoyt) и его соотечественников. В 16 часов 23 ноября колонна выступила в путь. Впереди был заветный Стэнливиль.

ГЛАВА 7

Из книги Дэвида Рида “111 дней Стэнливиля”

Колонна наемников.

“Джунгли – это мистическое место. Грандиозность и дикость их вызывают чувство благоговения, смешанного с ужасом. Это как если бы вас перенесло обратно на тысячи и тысячи лет в некий первобытный лес. Поначалу вы испытываете чувство нелепой паники и потери связи с реальностью. Вам начинает казаться, что джунгли – это сама Вечность, что они были тут с момента сотворения мира, и безусловно, останутся без изменений до самого конца времен. Если вы рискнете углубиться в джунгли пешком или на каноэ, вы окажетесь в местах необычайной красоты. Но красота эта наполняет вас тревогой. Деревья взмывают выше 15 – этажных зданий, и каждое из них опутано жутким сплетением лиан и паразитов. Лиственный полог настолько плотный, что нижние этажи джунглей никогда не покидает сумеречная темнота. Деревья стоят в такой тесноте, что когда кто-то из них умирает, то редко падает, а остается стоять еще долгие годы, подпираемое своими соседями. Жизнь в джунглях насыщенная и интенсивная. Великолепные орхидеи и другие цветы растут здесь в изобилии. Всевозможных расцветок птицы летают сквозь темные заросли. Обезьяны визжат и прыгают высоко над головой. Иногда сквозь заросли, словно живые бульдозеры, продираются слоны. Каждая река или ручей наполнены крокодилами, терпеливо ждущими своего часа. Огромные питоны обитают в стоячих водоемах. Десятки видов самых смертоносных змей таятся в траве и в ветвях над головой. И день и ночь в ушах стоит настойчивый писк комаров, носителей смертельной лихорадки. И вдруг джунгли кончаются и, как по мановению волшебной палочки, возникает Стэнливиль – небольшой сказочный город, настоящая радость для глаз. Красивые улицы с жилыми и офисными зданиями в пастельных тонах, великолепные виллы зажиточных европейцев и африканцев украшают город. Небольшие бульвары, обсаженные пальмами и манговыми деревьями всегда наполнены людьми. В магазинах Стэнливиля можно приобрести и дорогой фотоаппарат, и парижское платьице, и американский автомобиль, и вообще – все, что угодно. В комфортных отелях и ресторанах подают устрицы или другие деликатесы, только утром прибывшие из Брюсселя. Здесь имелся даже университет. Никто не удосужился подсчитать население Стэнливиля, но думаю, что до обретения независимости в 1960 году оно насчитывало около 150 тысяч человек. И для европейцев, и для африканцев жизнь в городе была, можно сказать, идиллической. Он находился всего в 40 милях к северу от экватора, и круглый год был наполнен золотом экваториального солнца. Сладкими ароматами жасмина и мимозы веяло вдоль его улиц. Каждый день был похож на предыдущий – теплый, солнечный, с регулярным освежающим душем. Действительно, жизнь там была настолько приятной, что почти никто не замечал течения времени. И все же беспокойство всегда имело место в Стэнливиле, даже в лучшие времена. Джунгли никогда не были далеко – они начинались почти на окраине города – жуткая, враждебная, непроглядная глушь. В самом Стэнливиле было много образованных конголезцев, но в деревнях, расположенных в джунглях колдовство, каннибализм и ритуальные убийства процветали до сих пор. Время от времени тайное общество Anyoto, люди – леопарды, совершали жестокие и бессмысленные убийства в ночное время. Они одевались в леопардовые шкуры, крепили к пальцам стальные когти, а затем, рыча как животные, которых они изображали, нападали на городских жителей. Во второй половине 1964 года Стэнливиль стал местом странной драмы, получившей резонанс во всем мире…”

Операция Оммеганг

Стэнливильской колонне, если она, действительно, хотела достичь цели к 6 часам утра, основную часть пути предстояло преодолевать ночью. И Хоар, и Вандевелле прекрасно понимали огромный риск, связанный с ночным передвижением. Огромная громоздкая колонна, движущаяся через контролируемую врагом территорию по единственной возможной дороге была невероятно уязвима. Но альтернативы не было, и Хоар вынужден был проигнорировать один из своих главных принципов – не передвигаться колонной в ночное время.

Он ехал в командирском джипе, оснащенном радиостанцией, вместе с сержантом  Hider и радистом Mills. Где то далеко впереди, во главе Lima 1 двигался Вандевалле. Проблемы начались сразу же с наступлением темноты. Первые две засады удалось миновать без потерь. При столкновении с третьей по счету засадой тяжелое ранение получил один из кубинцев. Проезжая большую деревню колонна снова, уже в четвертый раз попала в западню. Симба использовали свою обычную тактику – пропускали броневики и открывали огонь по грузовикам. Но тут лопнуло терпение у 57 Commando. При первых же выстрелах они бросились в темноту и обратили врага в бегство. В жестоком рукопашном бою погиб сержант Фредди Бессон (Freddy Basson), а молодому волонтеру Брюсу Харперу (Bruce Harper) оторвало руку (позже скончался в госпитале). Немецкий лейтенант Ганс фон Лиерес (Hans von Lieres), про которого Хоар говорил, что он сделан из железа, был тяжело ранен в голову и ногу. Врачей в Стэнливильской колонне не было, и  медицинскую помощь раненые получали от единственной санитарки.

Гастон Сумиало

Командир наемников все больше убеждался в гибельности ночного наступления. Впереди был населенный пункт Wanie Rukulu – пригород Стэнливиля, и вступление в него в ночное время было бы безумием. Однако Вандевалле отдал приказ продолжать двигаться вперед. Мятежники преследовали колонну по пятам, постоянно атакуя ее арьергард. Их отбивали 57 Commando и до джипа Хоара все время доносилась тяжелая канонада с их стороны. Шел сильный дождь. В этот раз колонна проехала всего несколько километров и снова угодила в засаду. Пулеметная очередь прошила кузов грузовика, в котором ехали Джон Латц, Алистер Викс и старый знакомый Хоара журналист Джордж Клей со своим оборудованием. Пуля попала ему в голову и он умер на месте. Это стало последней каплей. Викс по рации кричал Вандевалле, что бы тот остановил колонну. Хоар сам бросился к его джипу, и в категорической форме заявил полковнику, что его 5 Сommando этой ночью не двинутся дальше ни на один метр. Удрученный потерями Вандевалле и сам уже решил остановить ночное наступление. “Стэнливильская колонна”, наконец, перешла к обороне и возобновила движение только с рассветом. Вспоминая потом эту ночь Хоар признавался, что это был один из самых неприятных эпизодов в его жизни, а уж он повидал всякого…

“План Вандевалле”, таким образом, впервые дал сбой – успеть к Стэнливилю к 6 часам утра, одновременно с натовским десантом, стало невозможно. В 6 часов колонна достигла только пригорода Wanie Rukulu в 60 км от главной цели. Наемники с удовольствием отметили, что теперь у них появилось прикрытие с воздуха. Когда до цели оставалось 30 км радист Хоара принял сообщение от Вандевалле – “Парашютисты сброшены на Стэнливиль в 6ч 45мин”.  Колонна теперь шла по довольно хорошей дороге с максимальной возможной для нее скоростью. В Стэнливиле уже шел тяжелый бой, и наемники с тревогой вслушивались в вопли агонизирующего “Радио Стэнливиль”, призывающего убить всех без исключения белых заложников.

Американский писатель Дэвид Рид говорил потом, ссылаясь на рассказы выживших, что полковник Орере, которому было поручено ликвидировать европейцев, сочувствовал им и старался максимально оттянуть казнь, что бы дождаться подхода бельгийцев. Что двигало полковником в действительности –  желание спасти несчастных или забота о своей собственной шкуре, а может – и то, и другое, так и осталось тайной – он был убит своими солдатами. Подоспевший к месту событий так называемый “Майор Бубу” – жестокий глухонемой телохранитель Гастона Сумиало никаких сомнений не испытывал, и по толпе заложников был открыт шквальный огонь. Люди начали разбегаться, но Симба продолжали палить по ним из всех видов оружия. Тогда были убиты и ранены около 80 человек. Погиб и “майор Карлсон”. Несчастный доктор, спасаясь, пытался перелезть через ограду, когда пуля мятежника настигла его. Имя доктора Карлсона тогда прогремело по всему миру, став символом бессмысленной жестокости, творимой мятежниками в Конго.

Торжественная встреча бельгийских парашютистов в Брюсселе. Впереди – полковник Лоран.

Операция бельгийских парашютистов “Красный Дракон” не является темой нашей статьи. Про нее и так рассказано и написано достаточно. Молодые бельгийцы полковника Лорана (Laurent) сумели в сжатые сроки и с минимальными потерями справиться со своей задачей и освободить много заложников. То, что спасти удалось не всех – не их вина. Им еще предстоял аналогичный десант на город Paulis с той же целью (операция “Черный Дракон”).

Но Стэнливиль и Паулис – это еще не все Конго. По всей огромной стране, в городах, деревнях, в глухих джунглях  в нечеловеческих условиях содержались сотни и сотни людей, за жизнь которых теперь, после падения столицы повстанцев, никто не дал бы и ломаного гроша. Даже сам Стэнливиль был освобожден не полностью. Основные силы Симба отступили в его южную часть на другом берегу реки Конго, куда сумели перевести и многих заложников. Освобождение этих людей и становилось теперь одной из главных задач Майка Хоара и его 5 Commando.

А пока основной целью Стэнливильской колонны был военный лагерь Симба “Camp Kitele”, известный как штаб-квартира генерала Оленга. 5 Commando с осторожностью приближались к лагерю, готовые вступить в тяжелый бой, но к своему разочарованию обнаружили там дозоры бельгийских парашютистов. Лагерь был пуст. Таким образом долгожданное знакомство наемников с войсками NATO наконец состоялось, а время существования “Стэнливильской колонны” стремительно подходило к концу.

Монумент Патрису Лумумбе в Стэнливиле.

Через несколько минут Lima 1 вкатилась на главную площадь города и остановилась у памятника Патрису Лумумбе, который представлял собой увитый цветами огромный портрет, помещенный в футляр из толстого стекла. Туда же прибыл и главный триумфатор сегодняшнего дня – полковник Фредерик Вандевалле.  Он сам задумал, разработал и успешно осуществил свой план по спасению заложников, который вошел в историю, как “План Вандевалле”. Стэнливильская колонна была одной из составляющих его плана, и на этом последнем, самом трудном и ответственном этапе операции пожилой полковник возглавил ее лично. Теперь, в центре освобожденного города, он получал свой заслуженный Триумф. Его бурно приветствовали абсолютно все, но особенно тепло люди из 5 Commando, которые успели полюбить ершистого полковника и прониклись к нему неподдельным уважением. В свою очередь сам Вандевалле кардинально изменил свое мнение о наемниках и в последствие не раз защищал их в прессе от несправедливых нападок. “Да, они не ангелы, но и не бесы, и черт побери – хорошо воюют!”.

Хоар с двумя товарищами на джипе проехали по городу и стали свидетелями бессмысленной бойни, устроенной Симба на авеню  Sergent Kitele. “Это был акт беспрецедентного варварства – писал он – 24 ноября 1964 года в Стэнливиле произошло одно из самых отвратительных и варварских преступлений 20 века, преднамеренный акт массового убийства, за который руководители повстанцев должны в один прекрасный день быть привлечены к ответственности. Сцены были слишком ужасны, чтобы смотреть на них. Я никогда в жизни не видел такой бессмысленной бойни. Я попросил Миллса сделать несколько фотографий, которые стоило показать миру. Люди должны увидеть, что может произойти, когда дикари выходят из под контроля”.

Когда заходит речь о событиях в Стэнливиле в 1964 году обычно говорят о страданиях и бессмысленной гибели белых заложников. При этом о черных мучениках Стэнливиля упоминается как то вскользь и между делом. А ведь белых погибло несколько десятков, в то время, как конголезцев – многие тысячи. Точная цифра неизвестна до сих пор. Когда наемники спрашивали местных – почему земля вокруг монументу Лумумбе имеет какой то странноватый, нетипичный  оттенок, им отвечали, что это из за огромного количества пролитой здесь крови. Рассказывали, что в течение нескольких лет потом на этой удобренной кровью мучеников земле бурно росли удивительные по красоте африканские цветы…

Наемники, зайдя в город, в первую очередь взорвали монумент  Патрису Лумумбе. Они называли это “самым популярным взрывом недели”.  Солдаты ANC поймали и убили печально известного “палача Стэнливиля”, главного колдуна и фанатичного психопата по имени Khingis. Его труп был брошен на обломки разрушенного памятника и пролежал там несколько недель – никто не желал его хоронить. Хоар и его люди стали в те дни свидетелями еще одного нелицеприятного зрелища. На городском стадионе были собраны несколько тысяч человек – повстанцев и их пособников. Тогда наемники увидели в действии “суд по африкански”. Мятежника выводили на возвышение и громко объявляли его имя. Если толпа горожан молчала – его отпускали. Ежели он был ею освистан – его расстреливали. “Я понял тогда – говорил потом Хоар – что время остановилось здесь несколько тысяч лет назад”.

Погибшие в Стэнливиле перед погрузкой в самолет.

Между тем бельгийские парашютисты встали лагерем за чертой города – они готовились к следующему броску на Паулис, и в уличных боях больше не участвовали. Вандевалле тем временем занялся укреплением и расширением периметра захваченных в Стэнливиле районов. Основной задачей бельгийских наемников стала зачистка от повстанцев африканских кварталов города, в то время как 5 Commando получили сразу несколько боевых задач. 57 команда заняла позиции на берегу Конго и, установив тяжелые пулеметы и 75 мм пушки открыла огонь по повстанцам на противоположном берегу. Они начали поднимать оглушительный шум. 51 команда отправилась на штурм моста Чопо – еще одного печально известного места массовых казней. Наемники нашли большой исправный буксир, и в штабе 5 Commando быстро составили и предложили бельгийцам смелый план по немедленной высадке силами наемников десанта на противоположный берег Конго в место, называемое Rive Gaucho, где по достоверным сведениям, содержалось много заложников. Однако в штаб-квартире план отвергли, сославшись на то, что наличных сил слишком мало для того, что бы овладеть обеими берегами в первый же день. Этим решением бельгийцы обрекли на смерть всех белых людей, находящихся в южной части Стэнливиля. Когда через два дня наемники все же высадились в Rive Gaucho, им оставалось только эвакуировать тела убитых миссионеров. Штурм моста Чопо силами 51 команды также закончился неудачей. При этом погиб волонтер Van der Westhuizen, еще двое получили  тяжелые ранения. Симба на другом берегу постепенно приходили в себя и обстреливали позиции ANC и наемников из тяжелых минометов и пушек. Активно велся снайперский огонь. Одна из мин угодила прямо в крышу дома, в котором расположился штаб 5 Commando, но серьезного ущерба не нанесла.

Наемники и ANC также занимались укреплением свих позиций и постепенно обосновывались в захваченных районах города. Накануне вступления в Стэнливиль Хоар однозначно предупредил своих людей, что любые грабежи, а тем более насилие, будут караться смертью. Но это был изначально абсурдный приказ. Сразу за наемниками в город зашли ANC и начались повальные грабежи всего, что попадалось им под руку. Хоар прекрасно понимал, что все это потом свалят на них, но поделать ничего не мог. Уже в Стэнливиле он еще раз отдал категорический приказ – “Если кого либо из вас поймают за грабежами – не ждите от меня пощады. Грабежи – ничто иное, как воровство, и вы будете рассматриваться, как военные преступники”. То, что приказ Хоара и его штаба был многими его людьми проигнорирован, конечно, не делает чести 5 Commando. Профессиональные солдаты, заработавшие в Конго и у врагов, и у союзников репутацию непобедимого подразделения, не смогли устоять перед искусами и соблазнами находящегося в их руках города. Но про то, как наемники “оттянулись” в Стэнливиле сказано и написано столько всего, в том числе и откровенной ерунды, что  этот момент стоило бы рассмотреть подробнее.  Большое количество  охочих до сенсаций журналистов, наводнивших в те дни Стэнливиль, в красках описывали творящийся тогда в городе бардак. А поскольку хозяйничали там в те дни, по их мнению, наемники, то и виноватыми за все сделали, естественно, именно их. Не ANC, не военную полицию, не Катангских жандармов, не бельгийцев, не всевозможных “технических специалистов” – про их роль в грабежах или говорилось вскользь, или не упоминалось вовсе. Про массовое мародерство обнищавших за 4 месяца правления Симба горожан тоже особо не распространялись. Все шишки тогда валились именно на ненавидимых в либеральных кругах наемников, причем почему то именно на наемников Хоара. Видимо потому, что про других тогда просто никто не знал. Например про бельгийцев, которые сформировались в 6 Commando под началом командира Lima 2 полковника Lamoulinе, и которых в Стэнливиле в те дни было больше, чем людей из 5 Commando. При всем уважении к Дэвиду Риду, прибывшему в город  через семь дней после штурма, приходится признать, что устоявшееся негативное мнение о наемниках было сформировано во многом благодаря его нашумевшей в свое время книге “111 дней Стэнливиля”. В 30 главах он в красках описал ужас и трагизм положения  заложников, особенно своих земляков – американцев, почти четыре месяца находящихся в полной зависимости от прихотей жестоких и непредсказуемых дикарей. Из этих тридцати глав одну он посвятил людям, которые пришли их освобождать, то есть наемникам Хоара, при этом старательно и со вкусом дела облил их грязью. Показательный пример удивительного либерастического мышления. По Риду – все сливки сняли наемники, за ними прошлись ANC, а все, что осталось – дограбили местные. Во всем городе нетронутым остался один единственный магазин. “Это был, разумеется, книжный магазин” – язвительно уточнил Дэвид Рид. Но даже он не говорил ни о какой жестокости наемников в Стэнливиле. Тем не менее факт остается фактом – люди из 5 Commando, хоть и не все, принимали участие во всеобщем мародерстве. И вот какие оправдания они для себя находили.

Боец 5 Commando

Ганс Германи – “Британские, южноафриканские и немецкие наемники до этого боролись в течение нескольких месяцев в тяжелейших условиях, постоянно хоронили своих товарищей и по прибытии в Стэнливиль получали сообщения от своих семей, что ни цента из их зарплаты до дома не дошло. Деньги, выделяемые Чомбе, просто исчезали по дороге (Механизм по его дискредитации уже был запущен его противниками в Леопольдвиле). Наемники чувствовали себя обманутыми и посчитали, что вправе компенсировать невыплаченную зарплату единственным возможным способом – грабежами. К тому же они видели, что черные солдаты и местные жители уже вовсю грабят.

Все, кто приходили в Конго начиная с 1960 года имели одну цель – заработать как можно быстрее и не гнушаясь никакими методами. Наемники были самыми скромными из них. Они действительно постоянно рисковали своей шкурой, но никогда не грабили людей и не воровали у них. Они брали только из брошенных домов, магазинов и банков, где не было жителей или охранников. Это, конечно , слабое оправдание, это неправильно, но ушедшие совсем недавно солдаты ООН , эти “Ангелы Мира”, разоряли Конго совсем по другому. “Оnusien” – человек из ООН – это слово до сих пор приводит в ужас всех конголезцев. Я видел собственными глазами, как индийские солдаты ООН вытаскивали людей из их домов, убивали их, как кроликов, а жилища грабили. Индийские и европейские солдаты из контингента ООН “специализировались” на домах белых, а африканские – на домах черных. Такое у них было “разделение труда”.

Многие африканцы рассказывали мне, как ООНовцы выносили из их домов ювелирные украшения, одежду, телевизоры, радио и холодильники. Всех, кто протестовал – убивали на месте. А еще они любили насиловать женщин. И не только черных женщин. Наемники никогда не делали ничего подобного. И высшие должностные лица наемников были чисты на руку. Чего никак нельзя сказать о командирах ООН, которые через Танзанию переправляли награбленное добро железнодорожными составами. Некий генерал ООН увез с собой одних только холодильников 40 штук.

Но не только солдаты и офицеры ООН занимались в Конго незаконным обогащением. Этим не гнушались и понаехавшие туда граждансие люди самых различных профессий . Я лично знаю известного журналиста одного знаменитого иллюстрированного издания, который взломал покинутую виллу, жил там несколько недель, а затем, выдавая ее за свою, продал вместе с автомобилем своему ничего не подозревающему коллеге. Когда вернулся ее настоящий владелец, между ним и обманутым журналистом состоялась “немая сцена”. То, что произошло с Конго начиная с 1960 года было настолько возмутительно, что несколько взорванных наемниками сейфов и сбор брошенных товаров – всего лишь небольшая надбавка к общему позору” – эти слова Ганса Германи в оправдание своих коллег по цеху в целом не противоречат истине и подтверждаются другими источниками.

Колонна наемников со спасенными заложниками.

Ну а нашумевшая история про выпущенное из клетки в зоопарке семейство львов, и засунутые туда на несколько часов на потеху местным пленные Симба (Симба в переводе – лев) вообще выглядит, как шалость подвыпившей молодежи. Конечно же руководство 5 Commando, и в первую очередь сам Хоар, всеми силами старались искоренить подобные явления в своих рядах. Так, еще в сентябре, при взятии Лисала 51 командой были выявлены несколько человек, подозреваемых в грабежах. Они были немедленно отозваны Хоаром в Камину для разбирательства. Какое именно наказание они понесли неизвестно, но в том, что наказание последовало – можно не сомневаться.

Вообще, примеры борьбы с проявлениями беззакония в рядах наемников перечислять не имеет смысла, так как следует признать, что хоть 5 Commando и были самым дисциплинированным подразделением не только среди наемников, но и вообще в ANC, полностью искоренить негатив их руководству так и не удалось. Главной причиной этого были, конечно, постоянные перебои с выплатой жалованья, так что даже командирам иногда приходилось закрывать глаза на нарушения закона их подчиненными. Но если мародерство полностью победить так и не получилось, то беспричинным убийствам, жестокости, проявлениям садизма, в которых принято обвинять наемников в 5 Commando просто не было места. Этого не допускали не только сам Хоар и его командиры, но и простые волонтеры. Конечно, и тут попадались психопаты и садисты, которых просто невозможно было вычислить сразу. Но рано или поздно порочная натура таких людей брала свое, и они, в итоге, представали пред грозные очи своего командира, который обладал, как известно, весьма суровым нравом. Но максимум, что он мог в таких случаях сделать, это отчислить негодяя из 5 Commando. Широкую известность получила история про волонтера Буда, и его отвратительный бизнес. Подробно про нее рассказал Ганс Германи.

“Капитан Ян Гордон обнаружил кипящую закрытую кастрюлю, стоящую на костре рядом с кухней. Подняв крышку, он к своему ужасу, увидел в ней три человеческие головы. Было проведено немедленное расследование, и вскоре “повар” был найден. Им оказался волонтер Буд. С невозмутимым спокойствием он объяснил, что американские военные с транспортных самолетов платят ему по 50 долларов за череп с пулевым отверстием. Буд, бывший хорошим стрелком, обнаружил, к своему разочарованию, что пули калибра 7, 62 бельгийской винтовки FN портят “товар”, делая слишком большие отверстия, и был счастлив, когда раздобыл карабин мятежников, оставлявший “маленькие и чистые” входные и выходные дырочки. Остальные наемники удивлялись, почему Буд всегда пользуется малокалиберной винтовкой. Открытие капитана Гордона объяснило все. Сохраняя историю в тайне от Хоара, 57 Commando собрались вокруг Буда и настоятельно посоветовали ему убираться, куда глаза глядят. Если Старик узнает – он тебя убьет – сказали ему напоследок».

И тут Германи задает вполне резонный вопрос – кто в данном случае более аморален – поставщик или его клиент? “Когда в прессе заводились разговоры о “платных убийцах”, то это было справедливо только в отношении нескольких отщепенцев, таких как Буд” – справедливо замечает он.

Еще одна популярная история про наемника из 5 Commando, профессионального футболиста, которому Хоар в наказание приказал отстрелить большие пальцы на ногах. И в этой истории тоже много напутано. Начать с того, что этот человек не имел никакого отношения к 5 команде, и подчиненным Хоара не являлся. А пальцы Хоар ему действительно отстрелил вовсе не потому, что был такой кровожадный (Mad Mike), а таким способом просто спас его от расстрела.

Симба

Группа офицеров разбудила своего командира посреди ночи. С собой они привели человека (видимо из военной полиции), которого обвиняли в изнасиловании и убийстве местной девушки. Тот отпирался. Хоар потребовал доказательств. Ему привели свидетелей, которые подтвердили факт душегубства. Командиры попросили майора санкционировать расстрел. Хоар, который на такие меры решался крайне редко,  всячески возражал. Сознавшийся убийца брызгал соплями и умолял “ради детей” не убивать его. Сердца наемников дрогнули, но оставлять негодяя без наказания они не могли. В первую очередь они, конечно же, беспокоились о дисциплине в своей 5 команде. Если эту неприглядную историю оставить без последствий, то среди наемников обязательно найдутся люди, которые решат, что белым убивать и насильничать можно, и наказания за это не последует. Наконец Хоар, который вообще не считал себя вправе судить человека не из 5 Commando, узнав о том, что обвиняемый является профессиональным футболистом, приказал отстрелить ему пальцы на ногах, а дело замять. Бедолагу отвезли на берег Конго, на то самое место, где он убил невинного человека, провели экзекуцию и отвезли в Стэнливильский госпиталь. Хоар пишет, что через несколько дней он погиб в авиакатастрофе. Судьба вынесла ему свой приговор.

Про обвинения в адрес 5 Commando, и надуманные, и справедливые, мы еще расскажем, а пока вернемся в Стэнливиль конца ноября 1964 года, когда началась самая активная фаза “спасательного марафона” батальона Майка Хоара. Первой операцией, как мы уже говорили, была вылазка на Rive Gaucho. К сожалению подтвердились самые худшие опасения – 28  священников были жестоко убиты сразу после высадки бельгийского десанта.

Затем из Леопольдвиля примчался уже знакомый нам американский полковник Knut Raudstein в сопровождении американского консула. Тот самый Раудштайн, который отказывал Хоару в авиатранспорте и популярно объяснял, почему Америка не хочет пачкать руки об наемников. “Майк – сказал он – ты должен(!) для нас кое что сделать”. Далее полковник и консул просили майора выручить две американские семьи, которые прятались в 8 км от города. Сам Раудштайн вызвался идти с Хоаром и обещал исполнять все его приказания. Иметь под командованием презренных наемников целого полковника американской армии – от такого удовольствия невозможно было отказаться, и Раудштайна взяли с собой. В то время, как Питерс и его люди вступили в жаркий бой с повстанцами, американцы были спешно усажены в грузовики и благополучно эвакуированы в Стэнливиль, причем бравый  полковник принимал самое активное участие в сражении, а на обратном пути, разгоряченный боем, даже открыл огонь из своей М-14 по солдатам ANC, но был вовремя остановлен Хоаром. “Но черт побери, полковник – сказал тот – вы сейчас сделали то, о чем я уже давно мечтаю!”

Буквально через день к майору, в отчаянии заламывая руки, заявился уже британский дипломат из посольства в Леопольдвиле. Британское посольство было одним из главных распространителей лживых историй о негодяях-наемниках и всегда с раскрытыми объятиями принимало дезертиров из Камины. Но сейчас ситуация в корне изменилась – гражданам Британии грозила опасность, а реально помочь, кроме “подонков Хоара” было некому. Майор не отказал в помощи и на этот раз, тем более, что речь шла о спасении его соотечественников. Британцев в итоге вызволили, но не обошлось без накладок – кубинские пилоты по ошибке накрыли наемников. Один волонтер был тяжело ранен.

Именно во время этой операции – т.н. “миссии Yakusu”, состоялось знакомство Хоара с Гансом Германи. Хоар – “Только мы собрались выступать, как передо мной возникла крупная неопрятная фигура. Человек отдал честь в немецком стиле, щелкнул каблуками и картинно поклонился в пояс. Затем он заявил, что прикомандирован ко мне в качестве врача.

-Доктор Германи – представился он. Поставьте меня в голову колонны, пожалуйста. И не беспокойтесь о Женевской конвенции – я пришел к вам, как солдат”. Он похлопал рукой по своей FN. В этот момент я чуть было не решил, что он явился сюда принять командование.

Присоединяйтесь к лейтенанту Питерсу – сказал я. Джон отличался врожденной ненавистью ко всем чужакам – если вы не из Йоркшира, то вы низшая раса, и считаться с вами не положено, – и я подумал, что пришла пора его образумить. “То тут, то там, – говорил я ему, – встречаются неплохие парни”. Этот парень как раз выглядел неплохим. Колоритным, подумал я. Точнее говоря, колорит из него так и пёр”.

Своими впечатлениями от знакомства с 5 Commando поделился и Германи. Перед этим он участвовал в неудачном походе бельгийских наемников майора Protin на северо-восток страны, и теперь невольно сравнивал бельгийцев с батальоном Хоара.

“Я, как человек, привыкший к порядкам бельгийской воинской части, очутившись в 5 Commando словно попал в другой мир. Там не было ни диких усов и бород, ни фантазийной униформы, ни камуфляжа, ни ножей, торчащих чуть ли не из каждого кармана. Все люди были в одинаковой  форме цвета хаки и носили зеленоватые береты – знаки отличия 5 команды по образцу ведущих британских подразделений коммандос. На совещаниях у Хоара все проходило вежливо, дисциплинированно, в британском стиле. Никаких длительных обсуждений и дебатов, как это принято у бельгийцев, не было. Когда наша колонна переправлялась с помощью парома через реку люди Хоара все делали сами, не ожидая, как бельгийцы, пока придут негры и сделают за них всю тяжелую работу. А когда один из грузовиков завяз в песке, наемники тут же, с дружным “Хо”, вытолкали его. Все люди были высокие, худощавые и очень спортивные. Там были южноафриканцы, родезийцы, кенийцы, англичане и немцы. Железная дисциплина чувствовалась во всем, но казалось, что никто не может заслужить расположения Хоара. Он обращался к солдатам своим громовым голосом и орал на них всякий раз, когда подворачивался случай, угрожая арестом или репатриацией. Мое первое ошибочное впечатление было, что Хоар – хороший офицер, но подлинный британский деспот. Но тем не менее я вынужден был признать, что в его батальоне, в отличие от колонны майора Protin, я чувствовал себя в полной безопасности. Было очевидно, что солдаты Хоара привыкли сражаться, и уже настолько уверены в своем превосходстве, что никогда не потеряют головы при виде врага.

… У реки мы разбили лагерь. Здесь различия между 5 Commando и бельгийцами стали еще очевидней. Бельгийцы для обустройства лагеря всегда искали заброшенные городские кварталы, удобные европейские здания, миссии, дома или виллы, т.е. предпочитали устраиваться с максимальным комфортом. “Рано или поздно они сильно удивятся, когда в одну из ночей их всех перережут” – сказал как то Хоар. Мы разбили лагерь на дороге рядом с рекой. Болото справа, болото слева, позади река, а впереди – дорога, которую стерегут два джипа с пулеметами наготове. Но зато мы чувствовали себя, как в лоне Авраама – в полной безопасности”.

Про тактику 5 Commando мы уже говорили. Она не отличалась разнообразием, но была невероятно эффективна против такого специфичного противника, как Симба. Скорость, внезапность и максимум шума – вот три основных принципа, лежащих в основе тактики наемников Хоара. Когда 5 Commando снимались с места после ночлега, или покидали лагерь, они всегда сначала прочесывали первые несколько километров своего маршрута пешими отрядами, и только потом выезжали колонной. Как правило это были Питерс и его люди. Неподалеку от лагеря наемников Симба имели обыкновение устраивать засады, и задача борьбы с ними возлагалась на Питерса и людей из 57 команды. Если 5 Commando считалась своего рода спецназом ANC, то 57  взвод, а затем и сформированный на его основе отряд “Force John-John” можно смело назвать спецназом 5 Commando.

Если же  колонна наемников, все таки, попадала в засаду, то пока основные силы держали оборону, Питерс и его люди моментально растворялись в джунглях. В следующий раз устроивший засаду неприятель видел их уже за своей спиной, и это было последнее, что они видели в своей жизни. Солдаты из ЮАР и Родезии, будучи уроженцами Африки, знали джунгли и ориентировались в них не хуже мятежников.

Но шло время, менялся и противник. Безрассудные атаки с воплями “Mai Mulele” уходили в прошлое. Наемникам все чаще приходилось иметь дело уже с подготовленным врагом, благо в инструкторах из разных стран у Симба недостатка не было. Не было проблем у них и с самым современным вооружением, и многие отряды повстанцев были экипированы даже лучше, чем ANC. Наемникам теперь приходилось иметь дело с добровольческими отрядами, сформированными из профессиональных военных некоторых африканских стран, кубинцами Че Гевары, даже с регулярной армией Уганды и … черными наемниками! Но об этом рассказ впереди.

Но каждый раз при встрече с новым противником 5 Commando умели моментально перестраиваться, и из любой переделки всегда выходили победителями, что говорит, конечно же, о высоком профессионализме отобранных Хоаром людей. Единственный раз 5 команда спасовала перед врагом, когда ночью разбитый ими лагерь оказался на пути колонны свирепых африканских муравьев Siafu. С матерной руганью искусанные наемники вынуждены были ретироваться и перенести лагерь в другое место. После Альбертвиля это было единственное отступление непобедимых 5 Commando.

5 Commando хоронят товарищей после освобождения Стэнливиля. Слева направо – Хоар, Викс, Гордон, Питерс.

Никогда не бросали они и своих раненых и убитых товарищей. В первый и последний раз это произошло в том же Альбертвиле во время операции Watch Chain, и больше не повторялось ни разу. Известен случай, когда по недоразумению в Стэнливиль не были доставлены тела их убитого боевого товарища и погибшего в той же переделке журналиста. 10 человек из 57 Commando во главе с Яном Гордоном, при поддержке авиации(!) бросились на 60 километров в глубь территории, контролируемой мятежниками, отыскали и забрали своих и привезли в Стэнливиль.

Несколько слов о вооружении и снаряжении. Оно, собственно, ничем не отличалось от вооружения и снаряжения ANC. Вообще, разделяя в своей статье наемников и ANC мы несколько грешим против истины. 5 команда была батальоном Armee Nationale Congolaise, с теми же правами и обязанностями, и официально именовалась “5 Commando ANC”. Разделяем же мы их исключительно ради удобства восприятия.

Штурмовик В-26

Наемники были оснащены легким стрелковым оружием. В основном это были бельгийские штурмовые винтовки FN FAL. Солдатам самых первых призывов ( в частности – при операции “Watch Chain” ,а также  53 и 54 Commando)  достались испанские CETME мод.58. Из пистолетов-пулеметов имелись Luigi Franchi и  Vlgneron. Основным пулеметом был бельгийский MAG FN, но на джипах устанавливались станковые пулеметы “Браунинг” M 919 А4 и M2HB.  Активно использовались американские гранатометы “Базука”. Известные нам рации – PRC-10, GRC-9. Артиллерийское вооружение состояло из  американских 75 мм безоткатных пушек, устанавливаемых, как правило, на джипах, и минометов. Бронетехнику представляли  легкие броневики – шведские Scania Vabis, оставшиеся после войск ООН, американские М-8 и английские Ferret. Есть сведения об использовании ANC также нескольких самодельных броневиков. Поддержку с воздуха оказывали штурмовики Т-28 и В-26.

Броневик Skania Vabis

Про униформу 5 Commando – это было бельгийское (британское) обмундирование времен 2 МВ – штаны, кителя и рубашки цвета “хаки”. В основном – водонепроницаемые куртки с крупными металлическими пуговицами и плотные штаны. В качестве разгрузочных жилетов использовались, как правило, бельгийские ременно-плечевые системы, копии британских М-37. Возможно, использовалось и британское снаряжение, которое можно было найти в те годы по всему северу Африки.

Головные уборы – береты зеленоватого цвета с кокардой ANC. Для защиты головы использовалась бельгийская копия американской каски М1.  Символом 5 Commando был дикий гусь, и у  каждого бойца на левом рукаве имелся шеврон с его изображением и надписью “5 Commando”. Хоар придумал этот знак, находясь под впечатлением от прочитанных им книг Кристофера Даффи “Дикий гусь” и “Орел”, в которых рассказывалось про  историю самых известных наемников всех времен – 19 000 ирландцев, которые составляли  отряд “диких гусей” в XVIII веке. Официальным флагом 5 Commando был государственный флаг Демократической Республики Конго. Флаг “Дикий Гусь” всегда поднимался наемниками Майка Хоара над своими базами и лагерями рядом с Государственным Флагом и ниже его.

Что касается вооружения Симба, то оно было несколько разнообразнее. Про луки, копья, панги и старые винтовки  говорить не будем – ими вооружали пушечное мясо, да и то только по началу. Более “продвинутые” отряды вооружались с многочисленных складов, захваченных у ANC, т.е. имели такое же оружие, как и у правительственных войск. С началом массовых военных поставок из-за рубежа оружие мятежников делалось столь же серьезнее, сколь и разнообразнее. В основном оно было китайского и чешского производства. Повстанцы в больших количествах стали получать автоматы и пулеметы Калашникова, карабины СКС, крупнокалиберные станковые пулеметы, гранатометы РПГ, и даже новые винтовки СВД.

Пушки и минометы китайского производства были точными копиями американских, имевшихся у ANC, но с одним очень существенным отличием. Их калибр всегда был на один миллиметр больше, чем у оригинала. Таким образом Симба, захватывая военные склады ANC, могли использовать их боеприпасы, а вот правительственные войска такой возможности были лишены. Вопреки расхожему мнению наемники никогда не пользовались захваченными в больших количества на складах Симба автоматами Калашникова, которые из за формы магазина  называли “Banana Gun”, а сохраняли верность бельгийским FN. В арсенале Симба имелись, также, доставшиеся от ANC броневики.

Полковник Лоран

События в стране, между тем, развивались стремительно.  26 числа десантники полковника Лорана начали операцию Dragon Noir. На этот раз они атаковали аэродром города Паулис, и стремительным ударом отбили его у мятежников. Бельгийцы успели как раз вовремя, что бы спасти 250 заложников, однако 20 священников были перед этим зверски убиты. Очевидцы рассказывали, что перед смертью их страшно пытали, но до последнего вздоха они призывали Бога простить своих мучителей. За 100 дней правления Симба в самом Паулисе была истреблена 1/8 часть городского населения, всего 4000 человек.

Все люди, причастные к событиям в Конго 60-х годов, будь то военные или гражданские, священнослужители или наемники, журналисты или коммерсанты в подробностях описывали страшные экзекуции, учиняемые Симба над своими жертвами. Как правило их проводили перед памятником Патрису Лумумбе, установленному в каждом населенном пункте. Читать про них невозможно, писать – тем более. По этому мы в своей статье не будем останавливаться на таких моментах. Но вот что еще более отвратительно – это реакция мирового сообщества на акции в Стэнливиле и Паулисе. Про то, что были спасены тысячи невинных людей, старались не вспоминать, но зато про агрессию, вероломное варварское нападение, террористический акт против народа Конго трубили на всех углах. И дело тут даже не в социалистических странах и OAU, которые подняли предсказуемый вой про “возвращение колониализма”. Неприятнее всего было то, что и так называемые цивилизованные страны присоединились ко всеобщему хору осуждения. Все было перевернуто с ног на голову – из палачей сделали мучеников, а из освободителей – террористов. Вот и пришла, наконец, очередь бельгийцев и американцев почувствовать себя в шкуре наемников!

Правительства этих стран были настолько обескуражены всеобщим осуждением их действий в Конго, что даже США, которые никогда не считались ни с чьим мнением, вынуждены были дать задний ход. От дальнейших действий по освобождению заложников пришлось отказаться. Бельгийские и американские офицеры, разработавшие операции “Красный Дракон” и “Черный Дракон” планировали и третью миссию спасения. Общая идея заключалась в том, чтобы высадить десант на аэродроме в Bunia, захватить город и идти маршем на Watsa, почти за 200 миль к северу, по пути освобождая заложников. Теперь про эти планы можно было забыть. Говорят, что  суровый полковник Лоран заплакал, когда узнал, что операция отменяется, и сотни его земляков обречены на лютую гибель. Скольких еще людей можно было бы спасти – одному Богу известно. Официально причиной отказа объявили невыполнимость такой операции с военной точки зрения и сильную утомленность американских летчиков и бельгийских десантников. Полковник Лоран и его бойцы сразу после Паулиса покинули Конго и вернулись в Брюссель греться в лучах заслуженной славы. А тысячам оставшихся в Конго белых заложников оставалось только молиться и надеяться на проклятых всеми наемников, которым было глубоко наплевать на все Мировое Сообщество, вместе взятое. Судьбе было угодно, чтобы планы бельгийских и американских военных воплотили в жизнь 5 Commando Майка Хоара.

ГЛАВА 8

Итак, натовцы пришли, повоевали и ушли, оставив другим завершать свою незаконченную миссию. Для правительственных войск наступило время для решительных действий, чтобы окончательно избавить Стэнливиль от повстанцев. Подполковнику Лемулин (Robert Lamouline), бельгийскому кадровому офицеру, было поручено контролировать действия ANC. Для этого он сформировал из бельгийцев отряд наемников, получивший название “Commando 6”.

А люди Хоара занялись главной пока нерешенной проблемой – освобождением южной части Стэнливиля на противоположном берегу реки Конго. 5 Commando, как всегда, оказались на высоте своей задачи. При поддержке  батальона ANC и авиации они, с минимальными потерями, на этот раз окончательно отбили Rive Gaucho, и принялись планомерно вытеснять противника  из оставшихся районов. Большой военный лагерь “Camp Leopold” был захвачен на следующий день, при этом наемникам сдались сразу 100 бывших солдат  ANC, ранее перешедших со страху на сторону Симба, с полным комплектом обмундирования и оружия. С захватом же огромного склада, битком набитом китайским оружием и припасами и площадью несколько сотен гектаров, все было кончено. В Стэнливильской эпопее 5 Commando была поставлена точка, но до окончания войны было еще очень далеко.

Наемники с тревогой начали отмечать, что бельгийцы с каждым днем предаются все большей эйфории. Никто из них, казалось, не имел никаких идей для эксплуатации достигнутого успеха. На вопросы Хоара о планах будущих операций, о предполагавшихся мерах по спасению заложников, разбросанных по окрестностям города и всей провинции, об огромном укрепленном пункте мятежников “Camp Elephant”, находящемся всего в 17 километрах от города бельгийцы только отводили глаза. Было похоже, что эти вопросы больше никого не интересуют. Получив по носу от мирового сообщества и вступив, видимо, в некий компромис со своей совестью, они вовсю паковали чемоданы. “Домой на Рождество!” – был теперь их главный девиз. С огромным сожалением наемники расставались с бельгийским техническим персоналом 5 Механизированной бригады. Их любимец – полковник Льеж, тоже был отозван в Брюссель. Но ему не повезло – его самолет при взлете потерпел крушение, и Льеж со сломанным позвоночником на долгие месяцы оказался прикован к больничной койке.

В самой же 5 Команде назревали серьезные перемены. Скоро истекал срок шестимесячных контрактов, и далеко не все наемники пожелали их продлевать. Хоар не осуждал их – пол года в Конго сведут с ума кого угодно. Команде требовалось серьезное пополнение, чтобы компенсировать убыль демобилизованных, больных, раненых и убитых. Себе на замену, в случае своего увольнения, майор готовил Яна Гордона. Сам он все больше склонялся к мысли покинуть Конго. Хоар не раз говорил, что был уже по горло сыт ужасами этой проклятой страны. Останется он, или же отправится домой, зависело теперь от результатов его поездки в Леопольдвиль и переговоров с Чомбе и Мобуту. С последним никаких серьезных проблем не возникло – он охотно дал согласие на вербовку еще 150 человек для 5 Commando, и как всегда пообещал любое содействие при возникновении проблем. А вот с премьер – министром, к удивлению Хоара, дело обстояло значительно хуже. Чомбе выглядел усталым, подавленным и опустошенным. Он только что принял решение отказаться от поездки в ООН, так как ничего хорошего там, по понятным причинам, для себя не ждал. Его глаза были печальнее, чем когда либо. Было видно, что огромный груз проблем, который он на себя добровольно взвалил, стараясь вытащить свою страну из пропасти, давил на него все сильнее и сильнее.

– Вы покидаете нас, сделав только полдела, майор – сказал Чомбе. Разве вы не видите, что происходит на наших границах с Суданом и Угандой? Ведь каждый день повстанцы получают помощь из Алжира, Ганы, Уганды и Бурунди. Коммунистическое оружие и советники наводнили провинцию Ориенталь. Подумайте как следует, майор, прежде чем вы решите уйти. Мы все еще нуждаемся в вас. Многие думают, что с падением Стэнливиля наступил конец всех наших бед. Но они ошибаются – это не конец, а только начало. Пока мы не возьмем под контроль границы, пока полностью не перекроем все поставки извне, мы никогда не сможем называть Конго своей страной. Помолчав немного он спросил – Майор, как вы думаете, мы вообще, когда нибудь, увидим нашу страну счастливой, единой и мирной?

Хоар: “Я был рад, что он не стал настаивать на моем ответе. Его действия по привлечению наемных войск, что бы помочь подавить восстание, его согласие на совместную американско – бельгийскую акцию по спасению заложников, его твердая власть внутри страны, все его успехи не принесли ему лично ничего, кроме злобной критики и диких обвинений. Но перед лицом всех невзгод этот замечательный человек видел, что его судьба – вести свой народ по пути к миру и независимости”.

Мудрый политик уже тогда, конечно, догадывался, что и в самом Леопольдвиле некими могучими силами, всерьез испугавшимися его все более растущей популярности внутри Конго, уже запущен механизм по его дискредитации, с перспективой отстранения от власти или даже убийства. Но их время еще не пришло. Катангские жандармы и 5 Commando, люди, от которых до сих пор полностью зависел исход войны, были преданы Чомбе, и сделать с ним пока было ничего нельзя.

Но для самого Хоара главным итогом его визита в столицу стало решение остаться в 5 Commando, и начать готовиться к их переформированию и переподготовке. Для найма новых людей в Солсбери был снова отправлен уже поднаторевший в этом деле Алистер Викс. Ну а старому же составу батальона еще предстояло, напоследок, выполнить несколько важных миссий по спасению заложников, про которых, казалось, больше никто, кроме Чомбе и его наемников, уже не думал.

Стэнливиль…

Эти послелние операции 5 Команды первого призыва были похожи одна на другую, и описывать их в подробностях не имеет смысла. Получая достоверную информацию о находщихся в разных местах группах заложников они, продолжая опираться на Стэнливиль, совершали стремительные рейды в глубь территории мятежников, иной раз на несколько сотен километров. Скорость и внезапность по прежнему  оставались их главной тактикой. Иногда эти вылазки увенчивались успехом, иногда нет. Хоар горько упрекал штаб бельгийцев, в который обратился за разрешением немедленно отправиться в рейд на города  Banalia и Bafwasende. По полученной им информации от британского военного атташе там, среди прочих, содержалась большая группа британских заложников. Однако бельгийцы повели себя, мягко говоря, странно. Вместо того, чтобы немедленно санкционировать операцию, они отправили майора вытаскивать из города Opala застрявших там 54 Commando, которые отказывались им подчиняться и заявляли, что будут слушаться только приказов Хоара. Это нелепое упрямство 54 команды, и такой же нелепый приказ  бельгийцев привели к тому, что потерянные несколько драгоценных дней стоили жизней очень многим людям. В город Banalia наемники, в итоге, прибыли с опозданием на несколько дней. Стоя на берегу реки, в которую мятежники совсем недавно сбросили тела его убитых земляков, в том числе и детей, рассвирепевший Хоар заявил, что если бы начальник бельгийского штаба был сейчас здесь – он швырнул бы его вслед за ними.

За несколько дней до этого он добрался до расположения 54 Commando, о которых несколько недель не было ни слуху – ни духу. По “Плану Вандевалле” они должны были присоединиться к Стэнливильской колонне, но по какой то причине этого не произошло, и они полностью исчезли из поля зрения командования. Хоар последний раз видел их в Bikili. Выяснилось, что они не смогли переправить свою технику через реку Lomami, и решили встать лагерем у города Оpala. Хоар, раздраженный отсутствием инициативы у их командира ( лейтенант Forsbrey), отстранил его от должности. Этот взвод долгое время действовал совместно со скандальной 52 Commando капитана Мюллера в Bikili, Boende и Ikela. Возможно, попав под их дурное влияние, 54 Команда постепенно начала приобретать довольно экзотический вид, что также не ускользнуло от внимания майора. Устроив грандиозный разнос в своем стиле, Хоар поручил конголезским саперам навести для них переправу, приказал немедленно двигаться в Стэнливиль и, в скверном расположении духа, уехал.

Симба

Еще одну крупную вылазку во время своего “Спасательного марафона” наемники произвели в города Isangi и Yangambi, из которых уже несколько недель не поступало сообщений о полусотне бельгийских священнослужителей и большого числа находящихся с ними конголезских монахинь. И этот поход можно назвать удачным лишь отчасти. Черных монахинь удалось выручить сразу. Полумертвых от страха, их вытащили из их убежищь, в которых они прятались все последнее время. Любопытный эпизод – во время их освобождения кто то сделал несколько фотоснимков. Один из них запечатлел момент, когда Джек Картон-Барбер вытаскивал одну из монахинь за руку из какой то ямы, в которой она пряталась. Через некоторое время фотография эта вдруг появилась в европейских либеральных газетах с красноречивым комментарием – “Он сбил ее на землю ударом ноги!”.

В городе Янгамби оставшиеся в живых священники и белые монахини были, наконец, найдены. Все они находились в одном здании. Хоар так описал этот момент – “То, что я там увидел, буквально разорвало мне сердце. Помещение было наполнено людьми так сильно изуродованными, что в них с трудом можно было опознать человеческие существа. Они выглядели, как гротескные карикатуры. Монахини лежали голые. Их тела были иссиня-черные от страшных ударов, с красными рубцами от плетей. Зубы сломаны, лица распухли невероятно. Священники тоже лежали раздетые. Они были обезображены так, что это было просто за гранью человеческого понимания”.

Но этим людям еще повезло – они остались живы. Ими сразу занялся Ганс Германи. Он же в своей книге поведал жуткую историю, рассказанную одним из освобожденных заложников. Однажды, уходя в дальний поход, отряд Симба взял с собой восьмерых итальянцев. Симба говорили, что берут их в качестве “живых консервов”. Действительно, когда они вернулись, итальянцев оставалось только двое…

Один из священников обратился к Хоару – Майор, могу ли я попросить вас об одной услуге во Имя Господа?.

– Пожалуйста, сделайте милость – ответил тот.

– Майор, я прошу вас, не мстите Симба, проявите Милосердие. Они ведь ни в чем не виноваты!..  Сержант Вепенер с досадой сплюнул на землю. Его лицо исказила гримаса отвращения.

Милосердие? – закричал он – Я покажу им Милосердие! Быстрая пуля – вот вся милость, которую они от меня дождутся!

Можно сказать, что после Стэнливиля таков был общий настрой наемников, и их командир признавал, что даже самые мягкосердечные его люди от всего увиденного потихоньку начинали звереть. Весьма возможно, что 5 Commando действительно превратились бы в отряд ослепленных местью головорезов, если бы у них был менее жесткий командир. Но шутить с Хоаром, а тем более не выполнять его приказы было крайне опасно. Он категорически запретил стрелять в пленных Симба, если они были захвачены без оружия. А некоторых из них определить было очень просто  – по крестообразным шрамам на лбу и животе, являвшихся частью ритуала Dava. Запрещено было стрелять и по безоружным людям, даже если их действия вызывали серьезные подозрения. Вообще, сам Хоар признавал, что одной из главных трудностей в той войне было опознавание врагов. Симба не боялись правительственную армию, но против наемников вели партизанскую войну, и отличить мятежника от мирного жителя порой было крайне сложно. По этому он ввел общее правило: любой человек с оружием признавался бунтарем, все же остальные должны были априори рассматриваться, как гражданские лица.

Но правило это, конечно, было очень нелегко  соблюсти в ситуациях, когда нервы у людей напряжены до предела, а противник зачастую виден нечетко и на большом расстоянии. Джон Питерс и его люди, всегда находясь в авангарде, в первую очередь вступали в контакт с врагом. Опасаясь крутого нрава своего командующего Питерс, на всякий случай, стал тайком возить в своем джипе связку копий – своего рода “противоядие” от Хоара, чтобы, в случае каких либо накладок, вручать эти копья убитым, так сказать, посмертно. Доводилось ли Питерсу использовать когда либо свое “know how” – неизвестно, но то, что от действий 5 Commando, как на любой другой войне, иногда страдали невинные люди – к сожалению факт. В оправдание можно только еще раз повторить, что они никогда не делали этого намеренно. Такие инциденты, как правило, происходили при прохождении наемников через населенные пункты. Они старались проскакивать деревни на высокой скорости, но если попадали в засаду то, не видя толком противника, открывали шквальный ответный огонь по всему, что могло представлять угрозу. Разумеется, что при такой тактике иногда страдали невинные люди.

Мало того, и ANC, и наемники имели категорический приказ Генерального Штаба – любая деревня, из которой будет произведен хоть один выстрел в их сторону, должна быть уничтожена. Людям давали время на недолгие сборы, а затем их дома сжигались. Для сельских жителей Конго их деревня была абсолютно Всем, единственным сокровищем, смыслом их жизни, и уничтожение ее было для них страшным ударом. Трагизм ситуации усугублялся тем, что многие деревни вовсе не симпатизировали мятежникам, но вынуждены были пускать их под страхом смерти. Возражений Симба не терпели, и недовольных убивали сразу и без разговоров. Приказ правительственным войскам на уничтожение деревень обьяснялся просто – таким образом Генштаб в Леопольдвиле рассчитывал стимулировать сельское население на активное сопротивление Симба и на создание отрядов самообороны. Иными словами – “Хотите сохранить свои дома – не пускайте в них мятежников. А каким способом вы это сделаете, нас не касается”. Это, конечно, ужасная, чудовищная несправедливость, но таковы были ублюдочные законы той войны. На известных фотографиях белых наемников на фоне пылающих африканских хижин запечатлены моменты приведения в действие этого крайне противоречивого приказа Леопольдвиля. Справедливости ради отметим, что наемники старались, по возможности, этим приказом не злоупотреблять.

Последней акцией 5 Commando первого призыва были рейды на Bafwasende, Avakubi и Wamba. Хоара предупредили, что эти районы контролируются фанатичными и непримиримыми мятежниками, в том числе и печально знаменитыми племенами “людей-леопардов”, практикующих жуткие древние культы и каннибализм. Ритуальное людоедство вообще имело место среди Симба. Не повсеместно, конечно, (многие мятежники были христианами), но все же имело. А в Стэнливиле – там вообще творилось что-то невообразимое. Многие Симба не видели в каннибализме абсолютно ничего из ряда вон выходящего. Мало того, многие были уверены, что и белые делают то же самое. Пюрен свитетельствует, что когда Симба захватили склад ANC и обнаружили там банки американской тушенки с изображенным на этикетках ковбоем, они на полном серьезе решили, что в банках находится мясо этого самого ковбоя.

Во время последнего рейда родилась легенда о “Белых великанах”, о которой мы хотим рассказать подробнее.

На одном из переходов из темени джунглей до наемников вдруг донесся отдаленный гул барабана, имевший определенный ритм и звучавший где то за спиной. Спустя несколько минут ему ответил другой барабан, уже впереди. Затем их перестук подхватил третий… Теперь всю дорогу наемников сопровождал тревожный глухой рокот джунглей. Это были знаменитые африканские Там-Тамы, огромные барабаны, которые имелись в каждой деревне, и занимали там почетное место на центральной площади под аккуратной соломенной крышей. Некоторым из них были сотни лет. С помощью Там-Тамов новости по конголезским джунглям разносились со скоростью телеграфа. Сейчас их жутковатый гул сопровождал колонну 5 Commando. Молодые солдаты тревожно озирались по сторонам, но не видели вокруг ничего, кроме враждебного сумрака джунглей. Наемники встали лагерем на берегу Lomami. Теперь барабаны били с разных сторон, и казалось, звучали совсем рядом. Рокот их был угрожающим, почти сверхъестественным. Может быть противник собирает вокруг свои силы, чтобы ночью начать одновременную решительную атаку?

Ганс Германи с тревогой спросил лейтенанта ANC, знает ли он, о чем переговариваются неведомые барабанщики? Тот посовещался со своими солдатами. Один из них был сыном леса и знал язык барабанов. “Белые Гиганты идут!” – был его ответ. Эта фраза привела в восторг Германи и остальных наемников. Едва дождавшись утра, они зашли в ближайшую деревню и вскоре уже стояли возле огромного деревенского Там-Тама. По приказу Хоара солдат ANC взял в руки два молотка и отстучал сообщение в безупречном ритме. Издалека послышался приглушенный ответ. Солдат еще раз отправил сообщение. Хоар и его люди замерли в напряжении. Опять тот же ответ. “Что он отвечает?” – спросил майор у своего чернокожего помощника. “Неправильный код” – произнес тот.

С этого момента и до конца вылазки наемники на всякий случай уничожали все Там-Тамы, встречающиеся им на пути. А повторяющееся несколько дней подряд сообщение – “Внимание, идут Белые Гиганты” стало настолько популярным в 5 Commando, что они в шутку стали так называть сами себя. Шутки-шутками, но вскоре, когда эта история стала достоянием журналистов, про Белых Великанов узнал весь Мир. Одна из освобожденных монахинь поведала Германи, что среди мятежников укоренилось мнение, что с обычными правительственными войсками, даже если у них есть бельгийские офицеры, можно успешно бороться. Но у Чомбе есть отряд белых, говорящих на странном языке, который не был французским. Так вот они были Гигантами, стреляющими без промаха и поражающими всех своих врагов. Воевать с Белыми Гигантами – безумие. Нетрудно догадаться, что мятежники имели ввиду англоговорящих 5 Commandо.

Капитан Гордон допросил старосту деревни. Переводчиком при этом был Ганс Германи. Гордон хотел выяснить, куда мятежники увезли группу заложников. Деревенские были настроены дружественно, и старались помочь, чем могли.

– Нам бы хотелось защитить ваших людей, но что мы можем сделать против Симба? Мы сохраняем верность правительству, но мы бессильны – причитал Староста. Отряды повстанцев все время приходят и забирают у нас еду. Вот если бы вы могли остаться…

– Насколько сильны отряды? – поинтересовался Гордон.

– Приходят обычно  человек по десять, все с винтовками.

– А сколько мужчин в твоей деревне?

– Около трех сотен, но у нас  только копья…

Гордон задумался. Затем снова обратился к Германи – Скажи ему, что если они отвадят Симба от их визитов, то он и его люди будут вознаграждены. Но скажи также, что я недоволен тем, что он позволил увезти миссионеров.

Германи очень хотел есть. Наемники уже несколько недель кряду сидели на одних сухпайках. В голове коварного доктора родилась идея, которую он не замедлил воплотить в жизнь.

– Великий Белый Капитан очень зол на тебя за то, что ты позволил увезти миссионеров. Сейчас он мучается вопросом – каким образом следует покарать всех вас – переврал он Старосте слова Гордона.

Испуганный Староста залепетал – Но пожалуйста, спросите Великого Белого Капитана, что мы должны сделать, чтобы он простил нас?

Германи замялся. Опустив глаза и рисуя носком сапога по песку, он проговорил – Ну, если бы у вас   нашлось немного фруктов…

– Фрукты?! – обрадовался Староста – Есть, много, будут, сейчас сделаем!  Уже через несколько минут процессия деревенских, несущих на головах огромные корзины с экзотическими фруктами, пришла к наемникам. Они быстро наполнили ими почти целый грузовик. Тепло распрощавшись с  гостеприимными туземцами наемники двинулись дальше, на прощание спалив деревенский Там-Там. На всякий случай. В Конго доверять нельзя было никому и никогда.

Майк Хоар на волоске от смерти.

Во время этой же вылазки свою единственную рану за полтора года непрерывных боев получил Майк Хоар. В столкновении с очередной засадой пуля снайпера   пробила ветровое стекло и разорвала майору бровь. Будь стрелок чуть более точен, и история Конго, возможно, была бы совсем иной. Сам пострадавший говорил потом, что точно не знал, чего он больше боится – своей раны или своего доктора. Приступая к заштопыванию командирского лба Германи между делом обмолвился, что не смотря на диплом врача, медицинской практики он не имеет.

Из рейда на Бафвасенде и Авакуби было привезено около полусотни освобожденных заложников. Город Вамба в Новогоднюю ночь атаковали проштрафившиеся 54 Commando, возглавляемые теперь произведенным в лейтенанты Джо Вепенером (Joe Wepener).  Гарнизон Симба был разбит, освобождены еще 100 человек. Мы рассказываем о спасательных операциях, проводимых под непосредственным руководством Майка Хоара. Но некоторые отряды наемников действовали самостоятельно, и результат их деятельности не менее внушителен.  Даже такой хулитель наемников, как Дэвид Рид признает, что только за первые недели после падения Стэнливиля 5 Commando освободили одних только белых заложников более 600 человек. Но он скромничает – на самом деле гораздо больше.

53 Commando Джека Мэйдена, действовавшие в отрыве от главных сил, только в городе Bunia освободили 70 бельгийцев и несколько сотен(!) Конголезских монахинь. Очень нестабильную 52 Команду после Мюллера (Конго-Мюллер) сменившую уже третьего командира, наконец возглавил бельгийский кадровый офицер майор Jennis (исключительный случай в истории 5 Commandо). Совершив множество подвигов и освободив более 800 белых заложников, в основном бельгийцев, они встали лагерем в городе Паулис. Но Рок продолжал преследовать 52 Commando – в одном из боев погиб успевший снискать горячую любовь своих солдат майор Jennis, и взвод снова осиротел. Всего за время своего “Спасательного марафона”, сопровождавшего Стэнливильскую эпопею, по самым скромным подсчетам, Хоаром и его людьми только белых заложников было освобождено более 2000 человек. Все это говорит, конечно, о масштабе катастрофы, постигшей Конго в 1964 году. Полковник Фредерик Вандевалле, в прошлом яростный ненавистник наемников, принимая от Хоара очередную группу своих освобожденных земляков, уже не мог и не хотел сдерживать эмоции. “Они бельгийцы, и вы спасли их… Они мои земляки… Спасибо, Майор, спасибо… Спасибо всем вашим людям, поблагодарите каждого вашего человека от меня…”. Суровый полковник отвернулся, чтобы скрыть свои чувства. Вандевалле уже давно сдал дела и готовился к отлету на Родину.

– История 5 Commando первого призыва постепенно подходила к концу. Солдаты, отработавшие свои контракты, из Стэнливиля отправлялись в Камину, которая продолжала оставаться их главной базой, и где еще совсем недавно только начинались их невероятные приключения, а уже оттуда улетали в Йоханнесбург. Одновременно в Стэнливиль из той же Камины прибывало новое пополнение. Национальный состав новобранцев существенно не изменился. Там по прежнему было много южноафриканцев (какой ужас!), и родезийцев (какой сандал!).  Журналисты всех мастей уже были тут как тут, и голодные до сенсаций рыскали по все еще мертвому городу. Хоар беседовал с каждым новобранцем по отдельности, примечая одних и отбраковывая других. К своему удивлению и огромной радости он встретил среди рекрутов своего старого друга по имени Брайан Глин (Brian Glyn) , который последние годы занимался организацией сафари в Кении. Майор не признавал на службе никаких дружеских отношений, но все же Глину был несказанно рад. Судьба отпустила ему всего неделю на общение со старинным приятелем – на седьмой день пребывания в Конго Брайан Глин погиб во время своего первого патруля, когда отряд Питерса попал в очередную засаду.

Лейтенант Ларсен

Из вновь прибывших рекрутов Хоар отметил также бывшего ООНовца шведа Роя Ларсена (Roy Larsen), которого произвел в лейтенанты, и бывшего шотландского гвардейца Сэма Кэссиди  (Sam Cassidy – одна из самых неприглядных личностей в 5 Commando), которого сделал сержантом.

– Наемники прощались со Стэнливилем – городом, с которым последние полгода так или иначе были связаны все их мысли и чаяния. Городом, до краев наполненном кровью и страданиями, стонами и слезами, грязью и ложью. 5 Commando расставались друг с другом. Те, кто решил, что с них на всю оставшуюся жизнь хватит ужасов Конго спешили прочь из этой страны, в которой так безпрепятственно и так беззастенчиво резвилась Смерть. Те же, кто оставался, провожали своих боевых товарищей. В те дни постепенно возвращающиеся к жизни бары и рестораны Стэнливиля были наполнены наемниками. То тут, то там под гитару звучали мелодичные песни. Американские летчики  как то спели наемникам популярную у них на родине “Балладу о Роджере Янге” (“The Ballad of Roger Young.”). Эта баллада настолько понравилась в 5 Commando, что они переделали ее на свой лад, и теперь по вечернему Стэнливилю разливался тихий напев под перебор гитарных струн – To the everlasting glory of the mercenaries, Stands the name of Walter Smith. Walter Smith, Walter Smith  (“Перед вечной славой наемников стоит имя Уолтера Смита, Уолтера Смита”). Еще совсем недавно Майк Хоар говорил про своих людей – “5 Commando, несмотря на некоторое соперничество между взводами, во время опасности сплачивают ряды и становятся группой братьев, связанной кровью своих павших. К настоящему времени каждый человек был известен таким, каким он был на самом деле. Все ложные репутации были разоблачены и твердое ядро батальона выделялось гордостью и бесстрашием. Это была честь – командовать ими”. А теперь они прощались. Прощались навсегда.

Хоар дает интервью журналистам BBC

А тем временем штаб 5 Команды обхаживала очередная группа всемирно известных журналистов, которых Питерс, к их раздражению, представил Хоару, как “новостных агентов”. Их поведение всегда было стандартным. Они из кожи вон лезли, чтобы выглядеть в глазах наемников своими в доску парнями, восхищались их мужеством, разглагольствовали о правоте их дела, щедро угощали дорогой выпивкой и деликатесами. Цель они всегда преследовали одну и ту же – усыпить бдительность наемников и развязать им языки. Потом эти охотники за сенсациями публиковали в своих газетах всякие “перченые истории” из их жизни, обильно сдабривая их потрясающей отсебятиной и откровенной ложью. Именно эти люди формировали во всем мире образ наемников, как убийц и головорезов, поначалу нимало не заботясь о правде. Умудренные опытом люди Хоара видели их насквозь, и вполне могли бы указать провокаторам и лгунам на дверь, но на этот раз решили разыграть с ними маленькую комедию, главная роль в которой была отведена Алистеру Виксу. Собравшиеся журналисты после ряда безобидных вопросов наконец попросили изрядно захмелевшего Викса рассказать “самую ужасную историю” из этой кампании.

– Да без проблем – начал тот – Самое ужасное происшествие случилось в индийском посольстве по соседству, но мне очень тяжело говорить об этом – наемник сделал трагическое лицо. “Новостные агенты” склонились над своими блокнотами и приготовились записывать. Алистер продолжал.

– Кто бы только мог подумать, что эта свинья способна сделать такую вещь, а ведь он – один из наших людей, ай-яй-яй… это едва укладывается у меня в голове.

Викс, потягивая пятизвездный Наполеон, выдерживал театральную паузу.

– Нет, ну он просто Животное какое то, иначе и не скажешь. Если бы я не видел все собственными глазами, то никогда бы не поверил, что такое возможно. Но я сижу здесь, перед вами, и ручаюсь за свои слова – это было Ужасно! Было видно, как у “новостных агентов” побелели от напряжения костяшки пальцев, сжимавших карандаши. Они велись.

– Давай, парень, дотяни до точки – бормотал себе под нос Буллок.

– Этот человек должен быть повешен за это! – не унимался Викс, сохраняя при этом самое серьезное выражение лица. Наступала кульминация. Журналисты подались вперед, их потные лысины заметно покраснели.

– Представляете, мерзавец вырезал кусок сукна прямо из центра бильярдного стола, чтобы сделать себе пару зеленых погон!

На несколько минут воцарилась гробовая тишина. Наконец кто-то кашлянул. Кто то громко высморкался. Сбитые с толку журналисты растерянно хлопали глазами, уставившись на Викса. Немая сцена продолжалась до тех пор, пока один из наемников, не выдержав, не прыснул со смеху. За ним другой. Наконец, с трудом оторвавшись от стула, пьяный Викс громко расхохотался, и на непослушных ногах заковылял из комнаты, оставив своих гостей сидеть с раскрытыми ртами и блокнотами в руках. В тот раз они остались ни с чем.

ГЛАВА 9

В начале нового 1965 года положение в Конго оставалось отчаянным. Правительство контролировало только несколько крупных городов, а на остальной территории огромной страны в большей или меньшей степени хозяйничали повстанцы. Победа в Стэнливиле из за пассивности командования никак не была использована для развития успеха. Все обращения и заклинания Хоара о том, что пока повстанцы дезорганизованы нужно немедленно, сию же минуту всеми доступными силами перекрыть границы с Угандой и Суданом и прекратить массовые поставки оружия, припасов и добровольцев оставались без внимания. Все делали вид, что война уже выиграна. Бельгийцы уезжали в Бельгию на каникулы, а в столице, обьявив Стэнливиль решающей победой, предпочли закрыть глаза на реальность и заняться внутриполитической грызней, конечной целью которой было сместить Чомбе, как выполнивший свою миссию отработанный материал. Политическая верхушка Конго начала делить шкуру пока еще не убитого медведя. Начальник службы безопасности Виктор Нендака открыто заявлял, например, что Чомбе помог довольно хорошо, но теперь реальное Сердце Конго освобождено, и он больше не нужен. Равно как и Касавубу. Конго, мол, не может управляться человеком Катанги или человеком Леопольдвиля. Оно может управляться только людьми  Востока, а он, Нендака – человек Востока. Пример Нендаки не единичен. Вся политическая верхушка страны теперь, как пауки в банке, готовилась сожрать друг друга, и дожидалась только подходящего момента. Но для того, чтобы поделить шкуру, нужно было сначала убить медведя, то есть свалить премьер-министра. Однако за ним, как уже говорилось, стояли две могучие силы – катангские жандармы и 5 Commando. Поскольку последние пребывали в тот момент на стадии переформирования, а их командир всерьез вознамерился возвращаться домой, сдав дела Яну Гордону и Джеку Мэйдену, Чомбе был в эти дни особенно уязвим. Но на этот раз все обошлось. К счастью для страны командующий армией генерал Мобуту лучше всех остальных понимал, что настоящая война только начинается, и Чомбе необходим, как никогда. Конечно же генерал в перспективе тоже видел себя хозяином Конго и делиться будущей властью ни с кем не собирался. Просто он полагал, что его время еще не пришло. Но видимо уже в те дни он начал организовывать вокруг себя группу единомышленников, позже ставшую известной, как “группа Binza”, итоговой целью которой был захват власти в стране. История показала, что Мобуту оказался самым дальновидным и самым хитрым среди всех претендентов на конголезский трон.

Генерал Мобуту.

В то время, как политическая элита в Леопольдвиле плела интриги и готовилась к наступлениям на фронтах политических, мятежники Симба, получившие время на перегруппировку и реорганизацию своих сил, перешли в наступление на фронтах военных. Они отбили у правительственных войск целый ряд городов, а Стэнливиль и Паулис представляли из себя осажденные крепости, снабжаемые только с воздуха. Во всем восточном Конго уже ни у кого не оставалось ни малейшего сомнения, что Чомбе проиграл. Вандевалле не вернулся, и вместе с ним и планирование, и инициатива и сам здравый смысл, казалось, покинули Конголезскую Армию.

“6 Commando”, созданные из бельгийских наемников с целью организации и контроля над ANC действовали крайне безинициативно. Они окопались на нескольких хорошо укрепленных базах и изредка совершали вялые вылазки на территории мятежников, котрые часто заканчивались поражениями. Этих наемников все невольно сравнивали с 5 Commando, и если за людьми Хоара закрепилось прозвище “Белые Великаны”, то их все чаще стали называть “Желтыми Карликами”. Все надежды на исправление ситуации в 6 Commando связывались с возглавившим их бывшим командиром Lima 2 подполковником Лемулин. Его правой рукой должен был стать Боб Денар, прибывший в Конго со своим отрядом  французов – ветеранов различных кампаний. Но пока 6 Команду удастся привести в божеский вид пройдет немало времени, и у командования для наступательных действий были, как всегда, только 5 Commando, которые на своей новой базе в городе Bunia проходили сейчас переформирование и усиленно тренировались.

6 Commando

Между тем тучи над страной продолжали сгущаться. Правительства Уганды и Танзании заявляли, что их армии готовы вмешаться в войну на стороне повстанцев. Огромное количество боеприпасов, не менее 30 тонн в сутки, поступало в Конго через границу с Суданом. Целые караваны с оружием шли и через границу с Угандой. В Южном Судане постоянно садились тяжелые транспортные самолеты из социалистических стран. Один нигерийский дипломат поведал своему конголезскому коллеге в приватной беседе, что только в феврале его правительство выслало колонну из 150 грузовиков, до верху набитых оружием, которые уже прибыли в город Кигома на озере Танганьика. В соседних с Конго странах в тренировочных лагерях проходили подготовку тысячи и тысячи повстанцев, а в инструкторах из Китая, Алжира, Судана и ряда арабских стран недостатка не было. Основные потоки вооружения и припасов шли в страну через границу на северо-востоке и через озеро Танганьика в горный укрепленный район Физи-Барака. В городе Ватса находился богатый золотом рудник, который контролировался мятежниками. Этим золотом, а также огромными запасами слоновой кости они без проблем расплачивались за поставки. Целые батальоны добровольцев из Восточной Африки, бывшие партизаны Мау-Мау из Кении и бывшие солдаты британских колониальных войск из Уганды беспрепятственно переходили границы и вступали в войну на стороне повстанцев. Не осталась в стороне даже Куба, прислав в Конго своего Рэмбо – команданте Че Гевару, и полторы сотни его отборных бойцов.

Как стало известно позже, общее наступление планировалось одновременно с севера и востока на Паулис, Стэнливиль, районы Букаву-Буния и Конголо-Кинду. После успеха Симба на востоке страны должно было последовать их официальное обращение к африканским государствам, которые ненавидели Чомбе, за военной помощью, после чего начиналось открытое вторжение армий сопредельных госсударств. С Чомбе, таким образом, должно быть покончено раз и навсегда. Учитывая политические, экономические, военные, международные и все прочие реалии этот план казался абсолютно безпроигрышным, если бы не одно Но… У Чомбе были 5 Commando, а у его многочисленных врагов их не было.

Судьба страны сейчас во многом зависела от того, решит ли Хоар остаться в команде на второй срок, или захочет вернуться домой. Как мы уже знаем, он принял очень сложное для себе решение не бросать Конго в столь тяжелый час. Этому решению предшествовала поездка в Леопольдвиль и беседа с премьер-министром и главнокомандующим.  Про содержание разговора с Чомбе мы уже рассказывали, но главными для командира наемников были переговоры с Генералом. Хоар собирался поставить несколько условий,  без выполнения которых возглавлять 5 Commando категорически отказывался. Генерал Мобуту, который в прошлом вел себя с Хоаром несколько надменно, теперь излучал радушие, ибо был не дурак, и прекрасно понимал, какое сокровище может выскользнуть из его рук. Для начала он с любезной улыбкой поздравил майора наемников с производством в подполковники, а его заместителя Алистера Викса – в майоры. Затем он вручил ему чистый лист бумаги, попросив прямо сейчас изложить на нем все претензии, просьбы и пожелания, накопившиеся за пол года. Список Хоара оказался не слишком велик. Главные его требования сводились к следующему.

  1. Он устал от дистанционного управления бельгийского штаба, который зачастую просто не имел возможности вникать в суть проблем на местах. Тем более, что эффективный полковник Вандевалле ушел, а к их новому руководству у Хоара не было никакого доверия. В связи с этим Хоар требовал от Мобуту полной автономии от бельгийцев для 5 Commando не на словах, а на деле.
  2. Для 5 Commando необходим свой собственный госпиталь с персоналом и минимум с двумя высококвалифицированными врачами.
  3. Следует прекратить использовать 5 Commando фрагментарно, то есть распылять их силы по огромной стране. Вся команда всегда должна быть вместе и у него под рукой.
  4. Создать свой собственный финансовый отдел и получать деньги напрямую, а не через длинную цепочку конголезских чиновников.
  5. Раз и навсегда прекратить, наконец, порочную практику постоянных задержек денежных выплат.
  6. В категорической форме потребовал выплаты возмещений, предусмотренных контрактом, иждивенцам и ближайшим родственникам погибших наемников.

Хоар изложил также целый ряд административных проблем, очевидно неразрешимых на его уровне. Мобуту внимательно прочитал список и с улыбкой сказал: “Но мой дорогой Майк, здесь нет ничего такого, что мы не смогли бы сделать для вас прямо сейчас! Отправляйтесь пока домой в отпуск. Даю вам две недели. А по возвращении начинайте готовить свою новую 5 Команду. Предстоит большая работа в провинции Ориенталь”.

Некоторые Генералы могут вдохнуть в вас энтузиазм, а некоторые не могут – подумал тогда Хоар. Мобуту был из тех, которые могут.

– Я ничего другого не желаю так сильно, как видеть своих 5 Commando, как неотъемлемую часть ANC.  В конце концов мы все вместе боремся за само существование Конго, не так ли? – сказал он напоследок Мобуту. Прощаясь, они обменялись крепкими рукопожатиями.

Скорее всего Хоар уже тогда попал под обаяние  хитрого и харизматичного Генерала. В дальнейшем он сделался ярым поклонником Мобуту, и эту преданность сумел передать своим преемникам. В 1966 году, во время первого мятежа наемников именно лояльность 5 Commando во многом поспособствовала сохранению Мобуту своей власти. Хорошо это было для Конго, или плохо – не нам судить. Наверное, все таки, плохо…

После двух недель отпуска Хоар вернулся в Камину. Ему предстояло создать новую 5 Команду – батальон, которому, по его словам – “суждено было внести решающий вклад в избавление страны от величайшего рака, которым  когда либо болел  Мир – коварной, ползучей болезни Коммунизма”.

ГЛАВА 10

Катангские жандармы. На автомобиле катангский крест.

Главной базой 5 Commando и их опорным пунктом в предстоящих операциях теперь становился город Bunia. Этот город располагается на высоте 1300 метров над уровнем моря и обладает очень благоприятным климатом.  После ужасной Камины и душных джунглей бассейна реки Конго он показался наемникам настоящим раем. Что немаловажно – он имел относительно развитую инфраструктуру, хорошие дороги  и главное – оборудованный аэродром. Другими словами – это было идеальное место для новой базы. Генерал Мобуту и его штаб замыслили крупномасштабную операцию под названием “North-East”, целью которой было полное прекращение военных поставок мятежникам через границы с Угандой и Суданом. Главной ударной силой, как всегда, назначались 5 Commando подполковника Хоара, которые будут взаимодействовать со  Штабом 3 Группы в Стэнливиле, возглавляемом теперь бельгийским  офицером Жаком Ноэлем (Jacques Noel). В помощь наемникам придавался один из лучших батальонов  ANC – 14 Commando коменданта Тавернье (Tavernier). Батальон этот был численностью в 700 человек, в основном из  т.н. Katangese (катангские жандармы), находящихся под командой бельгийских и немецких офицеров. Все ВВС страны перебазировались в Буниа и могли оказывать поддержку сухопутным силам по всей операционной зоне.

В Леопольдвиле понимали, что судьба страны теперь полностью зависит от успеха правительственной армии в провинции Ориенталь. Мобуту, напутствуя Хоара, не раз повторял, что пока над этой огромной провинцией не будет восстановлен контроль, ни о каком политическом урегулировании в Конго не может быть и речи, а назначенные на конец марта парламентские выборы решено было перенести на неопределенный срок.

В Буниа 5 Commando заканчивали последние приготовления к решительному броску на северо-восток. Одной из главных задач, как и пол года назад в Камине, был отбор сержантского состава. Стараниями Питера Джонстона (Piter Johnstone), британского офицера, после интенсивного курса подготовки были произведены в сержанты 18 человек, соответствующие требованиям Хоара. Полковым старшиной был назначен шотландец Сэм Кэссиди – суровый педант и очень жесткий человек. Прибыли, наконец, и оба долгожданных доктора. Один из них, немец Brenhardt, приехал со своим секретарем, а вернее – секретаршей, потрясающей 23 летней блондинкой с параметрами 90-60-90. Ошарашенный Хоар высказал Алистеру Виксу все, что он о нем думает, а затем вызвал к себе немецкую красавицу. В вежливой, насколько это было ему доступно, форме он настоятельно попросил ее немедленно убираться ко всем чертям на первом же самолете. Под разочарованные взгляды и овации 5 Commando фрау-секретарь, покачивая бедрами и отправляя воздушные поцелуи, поднялась по трапу и скрылась в салоне самолета, на прощание помахав рукой. Но, пожалуй, самое колоритное приобретение наемники получили в лице Сэнди Кинга (Sandy King).

RSM Sandy King

Хоар – “Чтобы поднять боевой дух, я нанял старого солдата, Pipe-Mayor, в качестве полкового волынщика. Он был шестидесяти лет от роду, но в отличной физической форме и силен как бык. Всю свою жизнь он был солдатом, и вся его грудь была украшена медалями. Он был ходячим наставлением по боевой подготовке, и знания прямо били из него струей. “DRINK  – крикнет он на рекрута – Что это означает? Обозначение, Дальность, Индикация, Количество патронов, Вид огня!” – оттарабанивал он, как попугай.
С волынкой под мышкой, с колыхающимся во время марша килтом, он выглядел весьма впечатляюще. Официально он числился кладовщиком, но так же был волынщиком, сигнальщиком, советчиком для молодых рекрутов и доверенным лицом командира, так как к своим годам уже был старым солдатом”.

Ветераны 5 Commando, те кто решил продлить свои контракты, прибывали в Буниа из города Паулис. Их последней боевой операцией стал неудачный рейд на Niangara. Тогда погибли волонтеры Роберс и Котзи (Roberts, Coetzee), а различные ранения получили сразу 14 человек. Эта крупная неудача весьма наглядно показала, что теперь предстоит иметь дело вовсе не с тем противником, что был пол года назад. Времена, когда наемники определяли близость засады по валяющимся вдоль обочин ананасным коркам ушли безвозвратно. На этот раз колонна угодила в искусно подготовленную, изощренную западню, устроенную профессионалами своего дела. Передовой броневик Ferret сходу провалился в чудовищную ловушку – так называемую слоновью яму, вырытую прямо на дороге, после чего наемники попали под убийственный перекрестный огонь. По словам Яна Гордона яма была замаскирована так умело, что на грунте над ней была даже проложена колея со следами протектора от шин. Учитывая, что 5 Commando предстояло пройти более 1000 миль по пересеченной местности, Хоару было над чем задуматься, тем более, что недалек был день, когда вместо слоновьих ям наемников на дорогах будут подстерегать мощные мины.

Тем не менее люди были очень довольны своей новой базой в Буниа, и очень рады, когда завершили все рассчеты с Каминой – базой, с которой все начиналось и которую ветераны по праву считали проклятым местом.

Хоар: “Я был рад, что мы покидаем Камину. Это место было полно призраков. Мрачные, длинные коридоры ее зданий вызывали тяжелые воспоминания о 5 Commando первого призыва. Они были наполнены смехом и веселыми голосами тех, кого уже никогда не будет с нами. Помню, как то вечером, возвращаясь в свою комнату, я услышал, как мои люди поют Алуэтту в столовой. (Alouette – фр. Жаворонок. Изначально детская песня-считалка, видимо переделанная наемниками на свой лад). Это была походная песня 57 Commando. Я будто бы вернулся прямиком в ту ужасную ночь под Стэнливилем, ночь, когда погиб Фредди Бэссон. Весельчак Фредди всегда запевал ее первый, а остальные подхватывали припев. Я словно снова услышал тяжелый гул марширующих ног, хруст гравия под сапогами и поющего Фредди : “Week-end pass…Week-end pass… Big fat blonde… Big fat blonde… hotel room…hotel room… knock on door… knock on door… ooooooh… Alouette, chantes Allouette…”. Я был рад, что мы покидаем Камину”.

ГЛАВА 11

Чтобы перекрыть поставки вооружений из Судана и Уганды Хоару предстояло решить несколько важных задач. Первое – захватить удерживаемые повстанцами города Mahagi и Port-Mahagi , расположенные на северной оконечности озера Альберт. (см. Карту). В находящихся поблизости от них населенных пунктах Ниока (Nioka) и Нготе (Ngote) уже стояли ANC и контролировали дорогу на северо-запад к городам Ару ( Aru) и Ади (Adi), и далее – к границе с Суданом. Пограничный с Угандой город Ару был главной перевалочным пунктом для поступающей из Эттенбе и Дар-эс-Салама военной помощи. Захват этого города был второй целью 5 Commando. Далее их путь лежал на север до города Ади  и северо-запад, уже вдоль границы с Суданом до города Аба (Aba). Этот город был центром всего повстанческого движения в провинции Ориенталь, и если бы его удалось захватить, то ядро Симба в Ориентале было бы уничтожено. Через Аба также шел огромный поток международной военной помощи мятежникам. По имеемой информации там же располагались крупные тренировочные лагеря с алжирскими и египетскими военными советниками. Далее Хоару и его людям предстояло овладеть стратегически важным населенным пунктом Фараджа (Fаradja) и самое главное – городом Ватса (Watsa), в котором находился богатый золотоносный рудник. Золотом Ватсы мятежники компенсировали изрядную долю своих военных расходов. Также одной из важнейших задач оставалось освобождение, где это было еще возможно, остававшихся в живых заложников. Предстоящая операция, разработанная в штабе 5 Commando, получила название Оperation “White Giant”(Белый Гигант)

Собственно говоря, все основные цели этой операции были намечены еще натовцами но, как мы уже знаем, из за крайне негативной международной реакции на акции бельгийцев и американцев в Стэнливиле и Паулисе, полковник Лоран и его парашютисты были вынуждены покинуть Конго, не сделав и половины дела, а перекрывать границы и освобождать оставшихся заложников опять отправили 5 Commando.

Однако в отличие от бельгийцев, план которых предусматривал фронтальное наступление, Хоар и его штаб затеяли хитроумный обходной маневр, суть которого заключалась в движении по тылам противника вдоль самой границы, там где Симба их совсем не ожидали. Но вначале, чтобы обезопасить свой фланг, наемникам необходимо было выбить неприятеля из городов Махаги и Порт-Махаги на озере Альберт. С целью очистить этот район от бунтовщиков, действующих в тесном сотрудничестве с Угандийской армией, была разработана и осуществлена вспомогательная операция “Kingfisher” (Зимородок). Для ее осуществления были выделены два крупных отряда. Первый, состоящий  в основном из немцев, под командованием шведа Роя Ларсена, пересек на лодках озеро Альберт и захватил Порт-Махаги. Сам же Махаги был занят почти без сопротивления вторым отрядом Алистера Викса. Объединившись, оба отряда двинулись в район Нготе-Ниока, куда 15 марта уже прибыли из Буниа основные силы 5 Commando. Теперь у Хоара был плацдарм для наступления на север. Но поскольку ни о силах, ни о дислокации противника не было известно практически ничего, было решено произвести активную разведку боем, для чего на север из Ниока были высланы несколько сильных патрулей. Все они попали в засады, и мероприятие это закончилось гибелью двоих наемников, и тяжелым ранением третьего.

Полковник Леонард Муламба

Удрученный Хоар обдумывал ситуацию, когда радист Буве (Bouve) огорошил его еще одной мрачной новостью – во время тренировки в Буниа снаряд из базуки попал в столовую, убив троих и ранив 14 человек! Старт операции “Белый Гигант” получился крайне неудачным. Тем не менее уже ничто не могло остановить запущенное военными колесо – 5 и 14 Commando сосредотачивались в Нготе и заканчивали последние приготовления перед решительным броском на Север. Туда же прибыл из отпуска и Джон Питерс. После всех неудач Хоар так обрадовался возвращению ставшего уже чуть ли не легендой Питерса, что сразу же произвел его в капитаны. А еще, чтобы напутствовать людей Хоара перед наступлением и пообщаться с местным населением в Нготе приехал самый, пожалуй, уважаемый среди наемников офицер Конголезской армии -полковник Муламба (Colonel Leonard Mulamba). Майк Хоар описывал его так: «Муламба был невысоким, полноватым мужчиной лет тридцати шести, который прошел серьезную подготовку в Force Publique. Он был тихим, скромным и эффективным. Он уже сделал себе имя в Конго, защищая Букаву в августе, и проявил себя бесстрашным лидером. Он был приверженцем дисциплины и все делал по уставу, который знал наизусть, а это было редкое явление в ANC. Муламба был очень лоялен к нам, и мы все сразу потянулись к нему”.

После теплой встречи с 5 Commando он попросил народ Нготе собраться на митинг. Вскоре на площадь со всей округи пришли несколько тысяч вооруженных людей. Муламба обратился к ним с страстной речью. Он просил людей не сидеть сложа руки, а помочь ANC и наемникам избавить свою прекрасную страну от ненавистных Симба и восстановить в ней долгожданный мир. Это был решающий момент – от того, чью сторону займут жители северных областей во многом зависел исход предстоящей борьбы. Но полковник Муламба напрасно волновался – как только он закончил, целый лес копий и луков вырос над толпой. Так местные выразили свое одобрение его словам. У Хоара, по его словам, отлегло от сердца. Больше всего он боялся безразличия, а еще хуже – пособничества мятежникам местных жителей. Теперь же стало окончательно ясно, что они полностью на стороне правительства, ибо за последний год изрядно натерпелись от власти Симба.

Теперь настала очередь Сэнди Кинга. Этот огромный шотландец в пестром килте и с волынкой под мышкой представлял собой в глазах местных  потрясающее зрелище. Для начала Белый Гигант продемонстрировал несколько ловких упражнений с винтовкой. Конголезцы, как и все африканцы, уважали силу и оружие. Гул одобрения пробежал по толпе. Затем произошло что-то и вовсе невероятное. Кинг достал грецкий орех, и начал демонстрировать местным фокусы, в коих был большой мастак. На глазах изумленной публики орех раз за разом то исчезал, то снова появлялся в ладони гиганта. А когда Кинг начал извлекать его то из носа Хоара, то из за шиворота полковника Муламбы, изумлению и восхищению толпы не было предела. Перед ними, вне всяких сомнений, был Великий Белый Колдун, превосходящий своей силой любых колдунов Симба. Ну а затем Маг взял в руки волынку. Надо сказать, что Сэнди Кинг уже изрядно попугал ее звуками население города Буниа во время ежедневных утренних парадов, которые устраивали  5 Commando для демонстрации флага. Теперь настала очередь Нготе.

При первых же писклявых звуках невиданного доселе инструмента толпа воинов боязливо попятилась, а женщины и дети с визгом бросились в кусты. Кинг мастерски исполнял “Scotland the Brave”, и постепенно люди стали привыкать к непривычным пронзительным звукам, а под конец даже выразили свое одобрение радостными криками и аплодисментами. Сэнди Кинг с этого часа сделался их кумиром.

Местные старейшины  отрядили в помощь наемникам сотню своих отборных разведчиков, которые потом сопровождали их во время всей операции “Белый Гигант”. Многие из них, включая сына вождя, отдали жизни за свою страну. Эту сотню, вооруженную луками, копьями и старыми ружьями острословы из 5 Commando сразу же прозвали Black Watch (“Черная Стража” – элитное подразделение шотландских гвардейцев).  Во время общих построений, на которых вместе с наемниками участвовали теперь и Black Watch, очень немногие могли сдерживать снисходительные улыбки. И тоkько Хоар, глядя на прохjдящий мимо него в некоем подобии строя экзотический отряд, не шелохнувшись, с каменным лицом отдавал им честь. Видимо только отец-командир по настоящему понимал, сколько молодых оболтусов стоят сейчас с ним в строю, а не кормят червей в могилах под деревянными крестами вдоль африканских дорог только благодаря надежной разведке их чернокожих скаутов. Вскоре, однако, и все наемники прониклись к своему новому пополнению искренней симпатией и уважением, а “Черная Стража” гордилась тем, что стала частью 5 Commando.

Броневик Ferret

Итак, основная фаза операции “White Giant” началась. У Хоара было 270 человек наемников и батальон Katangese 14 Commando, возглавляемый белыми офицерами. Его командиром был молодой бельийский наемник майор Тавернье, его заместителем – бывший немецкий горный егерь Вильгельм. 5 Commando располагали 3 броневиками Ferret, американским броневиком М-8, джипами и грузовиками. Из вооружения, кроме штурмовых винтовок, несколько безоткатных 75 мм пушек, несколько пулеметов, пол дюжины минометов и столько же базук. Им предстояло столкнуться с тысячами повстанцев, вооруженных СССР и Китаем, обученных алжирцами и суданцами, поддерживаемых батальонами из Восточной Африки. Солдаты 5 Commando должны были теперь доказать, что на самом деле являются Белыми Гигантами.

Хоар сформировал почти правильную единицу британской армии, национальный состав которой был довольно пестрый, но в основном преобладали буры и родезийцы. Африка для этих людей была родиной, и в джунглях они чувствовали себя, как дома. Немало было также британцев и немцев. Заместителем и правой рукой Хоара, как всегда, был шотландец Алистер Викс. Офицеры – француз Морис Люсьен-Брун (Maurice Lucien-Brun), кенийцы “Лаки” (Lucky – англ. Счастливчик) Гриффин (Griffin)  и Де Лорье, швед Рой Ларсен (Larsen), канадец Хоббинс (Barry Hobbins), немец Ганс фон Лирес (Hans von Lieres), вернувшийся в строй после тяжелого ранения под Стэнливилем, и конечно Джон Питерс. Тыловым обеспечением заведовали британец Джонстон (Johnstone) и итальянец Джино Тоцци (Tozzi).

Ганс Германи теперь стал штаб-офицером Хоара. По его словам каждый офицер был личностью, каждый со своим индивидуальным подходом, но это были правильно подобранные люди, способные держать в руках 270 авантюристов, составляющих 5 Commando. Особое место среди офицеров занимал, конечно же, капитан Джон Питерс – в будущем сменивший Хоара. Об этой выдающейся и крайне противоречивой личности мы еще расскажем. Хоар доверил ему сформировать на основе 57 Commando специальный отряд количеством в 100 человек. В 5 Команде при радиообмене пользовались обычными кодовыми обозначениями, взятыми из международного фонетического словаря (Танго, Браво, Чарли, Лима и тд). Но Джон Питерс был удостоен своего персонального радиопозывного “John-John”, а сформированный им отряд получил официальное название “Force John-John”. Стоит ли говорить, что группа Питерса сразу стала ударным подразделением 5 Commando, и играла самую активную роль в операции “Белый Гигант”. Германи даже назвал ее “нашим крылом  Зейдлица”, подразумевая приверженность известного немецкого полководца 18 века к неожиданным стремительным броскам и обходным маневрам. Германи вообще, (как и Зигфрид Мюллер), при описании конголезских событий любил проводить исторические параллели. Вот, например, как он описывает Хоара на одной из ночевок 5 Commando под проливным дождем во время операции “Белый Гигант”.

“В мерцании пламени я увидел его спящее лицо прямо перед собой. В нем было одновременно что-то невинное и мудрое, будто у взрослого ребенка. Я задался вопросом – почему этот человек, который спокойно мог бы вести комфортабельную жизнь в городе-рае Дурбане со своей прелестной молодой женой и множеством уважаемых и влиятельных друзей приехал сюда, чтобы маршировать с нами сквозь ночь и шторм? Непостижимо! Он мог бы руководить всеми операциями с комфортом, из штаб-квартиры, находящейся далеко за линией фронта, как это делали бельгийские старшие офицеры. Ну или, хотя бы, из комфортного автомобиля или в хорошо оборудованном штабе в одной из покинутых вилл, наконец. Но он этого не делал. Он всегда шел впереди всех и себя жалел гораздо меньше, чем своих солдат. Вероятно потому, что эта отчаянная банда авантюристов и искателей приключений любила его, даже не смотря на то, что частенько он обращался с ними хуже, чем с собаками…  Бельгийцам он казался загадочным и величественным. Шутник Тавернье дал ему прозвище “полковник Роммель”, имя, под которым он стал известен всей армии Конго. Его внешнее сходство с великим соперником Роммеля – Монтгомери возможно поспособствовало этому. То, как он вел военную кампанию все эти дни, как внезапно он раз за разом появлялся в тылу неприятеля, как неотвратимо он возвращал Мир в эту несчастную страну – вот о чем я думал в эту черную африканскую ночь перед горящим огнем. А тем временем снаружи неистовствовал тропический ливень. Сотню лет назад этот худощавый человек мог бы стать великим завоевателем для английской колониальной империи. Лордом Клайвом, Уорреном Гастингсом, одним из тех бритов, кто захватывал континенты с горсткой солдат. Но он родился слишком поздно. Настолько поздно, что Английская империя уже не стояла за его спиной. Его кампания была диким приключнием на службе у чужого государства. История вряд ли запомнит поход Хоара в ту дождливую ночь, когда он взломал главную линию обороны повстанцев. Это очень напоминало марш лорда Клайва на Аркот под проливным дождем. И вновь с Хоаром примерно то же количество солдат, и столько же врагов впереди. Подполковник  из Дублина уже не мог завоевать новые земли для своего королевства. Британия сама отказалась от своей империи. Он спас Конго от коммунизма, но как надолго? Он спас тысячи заложников от мучительной смерти, и хоть и не завоевал мировой славы, но получил гораздо большее – уважение, благодарность и восхищение всех людей, которые были с ним в Конго, будь они африканцами, европейцами или американцами”.

Сам же Хоар, вспоминая эту ночь под тропическим дождем выразился куда  более лаконично и приземленно – “Кто то забрал мои штаны на просушку и потерял их…”

Наступление на север началось с захвата населенного пункта  Golu. Правительственные войска атаковали тремя колоннами – 14 Commando слева из Ниоко, основные силы по главной дороге, а “Force John-John” справа, с целью отрезать повстанцев от границы с Угандой. Захват  Golu не обошелся без потерь – на китайской мине подорвался сержант Ланг. Следующей целью был город Ару. Отряд Питерса теперь обходил повстанцев с левого фланга, а Хоар с основными силами и Black Watch устремились к городу напрямую, чтобы перекрыть основную дорогу на Ару и захватить миссию в Эссеби, где находился крупный тренировочный центр Симба. Предстоял изнурительный пятидесятикилометровый пеший переход по африканским дорогам. Такая перспектива приводила в уныние всех, кроме самого Хоара, которому, к слову, было уже 46 лет. “Ничто так не бодрит, как хороший марш” – любил говаривать он.  Во время этого марша произошел необычный инцидент. Ночью отряд повстанцев, также спешащий в Ару на помощь своим, по ошибке присоединился к колонне 53 Commando. До самого рассвета они шли практически вместе, а с первыми лучами солнца Симба первыми поняли свою ошибку, и обстреляв наемников, скрылись в джунглях. При этом был ранен командир 53 взвода лейтенант Морис Люсьен-Брун.

Наконец все силы наемников, 14 Commando и Black Watch сосредоточились на дороге в 4 километрах от Ару.  Честь первому зайти в мятежный город была оказана коменданту Тавернье и его Katangese. Хоар хотел, чтобы этот город на границе с Угандой был освобожден черными правительственными войсками. 5 Commando стояли наготове на городских окраинах, однако их помощи не потребовалось – Тавернье решил задачу с присущей ему энергией, и к полудню рапортовал о полной зачистке города. Основные силы мятежников, как оказалось, незадолго до этого в спешке покинули его.

Кристофер Гбенье

Вообще, обращает на себя внимание тот факт, что Симба крайне неохотно воевали в городах, зачастую предпочитая оставлять их без боя. Объясняется это, наверное, тем, что в большинстве своем они были жителями сельских районов, в городах себя чувствовали крайне неуверенно, и в основном использовали тактику засад на дорогах, в джунглях, в деревнях, в горах – то есть в привычной для себя обстановке. Вместе с мятежниками, как выяснилось, из Ару сбежал и Кристофер  Гбенье. Причем босс повстанцев удирал, видимо, с головокружительной скоростью. Он бросил в своей штаб-квартире кучу документов, карты, списки приказов и даже пистолет, который забыл на своей кровати. Среди книг, которые читал Гбенье перед побегом, были обнаружены несколько любопытных экземпляров. Например “Учебный курс Марксизма-Ленинизма”, книги на арабском языке и даже пособие Дейла Карнеги “Как заводить друзей и оказывать влияние на людей”. О том, чему его научила эта книга можно было судить по друзьям, которых он “завел” себе за последнее время.

Между тем Хоар, который всегда был сторонником активных наступательных действий, решил не мешкая двигаться дальше. Появление правительственных войск перед Ару было столь неожиданным для Симба, что они едва успели  унести ноги. Они ждали их откуда угодно, только не из приграничных с Угандой районов. По убеждению Хоара их необходимо было преследовать по пятам до самой Аба, не давая времени сосредоточиться для активного отпора. “Не эксплуатировать плоды победы и не преследовать отступающего врага – всегда ошибка” – не раз повторял он. Как видно из той же карты, следующей его целью был город Ади, находящийся на стыке границ Судана, Уганды и Конго. На пути к нему лежала деревня Вава (Wawa), возле которой произошел случай, о котором стоит рассказать подробнее. Здесь белые наемники впервые столкнулись не с кем нибудь, а со своими чернокожими коллегами из Восточной Африки. Подробно об этом исключительном событии поведал Ганс Германи.

“Незадолго до того радисты перехватили очередную прокламацию от Гбенье – “Наши молодые артиллеристы очень подготовленные. Они уничтожат империалистических наемников!”. После этого многообещающего сообщения мятежников последовало своеобразное обращение на английском языке от таинственного командира наемников из Уганды (т.н. Ugandese mercenary). Оно было адресовано премьер-министру Уганды Аполло Оботе. “Мы знаем, господин премьер – министр, что вы не можете вступить в эту войну на нашей стороне, но душой и сердцем вы с нами. Мы, восточноафриканские наемники, теперь начинаем свою войну против белых наемников”.

-Я хочу знать, где эти засранцы затаились – заявил Хоар – если они атакуют нас, то это может случиться на отрезке в несколько сотен километров. По пути Угандийская граница все время будет находиться в непосредственной близости, а затем мы будем следовать вдоль Суданской границы.

Наша следующая цель – крупный тренировочный лагерь повстанцев, и мы обязательно доберемся до него. Мы двигались теперь на север. Ландшафт постепенно менялся. Далеко впереди облака дыма поднялись из кустов, и до нас донеслись звуки выстрелов. Пулеметный и автоматный огонь смешался с выстрелами пушек, базук и минометов. Колонна остановилась. Капитан Питерс радировал, что передовая группа 52 и 55 Сommando лейтенантов Лиреса и Хоббинса вступила в контакт с крупными силами неприятеля. Засада была устроена за поворотом дороги на Вава. На колонну обрушился шквальный огонь. Один из наших людей был убит сразу, другой тяжело ранен. Немец Лиерес повел свою 52 команду в контратаку, а люди  Хоббинса давали заградительный огонь. Вскоре Лирес был ранен  мятежником, который сумел подобраться к нему на несколько метров. Не смотря на рану он продолжил руководить наступлением. Питерс подоспел с подкреплением и, как всегда, обошел врага с тыла. После часового упорного боя противник был разбит.

Повсюду на дороге и в лесу лежали их трупы. Эти люди сильно отличались от бунтарей, которых мы видели до сих пор. У них были крупные, атлетичные тела, а скуластые лица имели типичные восточноафриканские черты. Они были облачены в ярко – зеленые мундиры и береты бывших колониальных войск Восточной Африки. У них были тонкие красные лампасы на брюках и красные же погоны. Все повстанцы обычно имели при себе удостоверения личности, документы и деньги, но карманы этих людей оказались совершенно пусты. У них не было ни имен, ни каких либо отличительных знаков, что бы мы могли понять – кто же они такие? Они казались страшными, искаженными смертью марионетками, безымянными и бездушными орудиями убийства неизвестной иностранной державы. Мы смотрели друг на друга, и нам становилось не по себе от этого полного отсутствия индивидуальности в этих мертвых солдатах. Как если бы мы боролись с какими то роботами или муравьями.

– Теперь я, пожалуй, начинаю понимать, с кем мы сражались только что – задумчиво произнес Хоар. Ведь это же те самые наемники из Уганды, упомянутые в радиосообщении.

Эта битва была одновременно дебютом и финалом в неотвратимом столкновении белых и черных наемников. Германи вдруг вспомнил, как несколько месяцев назад, еще будучи журналистом, встречался в баре Найроби с одним из членов “Секты Христианских рекрутов”, матерым ветераном партизанского движения Мау-Мау, окруженного своими соратниками. Одно или два мертвых лица вдруг показались ему знакомыми, но это была, скорее всего, игра воображения. Тогда будущий черный наемник доверительно сказал ему за кружкой пива

– Мы будем преследовать бельгийских и других европейских наемников хоть до самого логова Дьявола. Мы прошли страшную школу, воюя с англичанами. Мы лучше бельгийцев, и они знают, что мы лучше, чем они. Помолчав немного, он задумчиво добавил – Главное, не встретить солдат из Южной Африки…

Они встретили солдат из Южной Африки, а также англичан и немцев в своем первом же бою, ставшем для них последним. Их мечта о черной освободительной миссии рухнула за один час. Мы устроились на ночлег неподалеку от поля боя, над которым в свете последних лучей солнца уже кружили стервятники. В течение всей ночи мы неоднократно просыпались от жуткого смеха гиен”.

После этого боя Хоару опять пришлось прощаться с Гансом фон Лиресом. Этот лейтенант только что вернулся в строй, едва оправившись от тяжелых ранений, полученных под Стэнливилем, и сразу был назначен начальником 52 Commando. И вот опять его, белого от потери крови, на носилках грузили в автомобиль. “Бедный незадачливый Ганс, человек с огромным сердцем и несгибаемым духом. Он слабо улыбнулся и прошептал – Я вернусь, сэр, вы не сможете победить без меня…”

Ну а 52 Commando в который уже  раз остались без командира. После того, как в октябре 1964 года ее покинул скандально знаменитый Конго-Мюллер, в не менее скандальной 52 команде ни один командир не задержался надолго. Рок будет преследовать этот взвод и дальше.

Николас Оленга

Тем временем Хоар решил обследовать белый Mercedes Benz, брошенный на обочине. Генерал Оленга, как известно, разъезжал на похожем авто, и его следовало внимательно осмотреть на предмет секретной документации. По валяющимся вокруг Мерседеса листкам бумаги Хоар решил, что его люди уже обыскали машину и не нашли там ничего ценного. В ближайших кустах валялись еще несколько листков, которыми кто то попользовался в гигиенических целях не более часа назад. Подполковник взревел от ярости, когда понял, что это было. Крупный заголовок информировал, что это совершенно секретный список кодов, использовавшихся руководством повстанцев для их сношений с Угандой и Танзанией. Рассвирепевший Хоар с воплями выскочил на дорогу. Схватив первого, кто подвернулся под руку, он с матерной руганью приказал немедленно привести документы в “божеский вид”. Этим первым попавшимся, на свою беду, оказался его адьютант Ганс Германи. Про то, каким способом выполнялся приказ командира он в своих воспоминаниях, по понятным причинам, умалчивает.

Колонна правительственных войск продолжала стремительное наступление. В город Ади зашли опять без боя. Руководство 5 и 14 команд пребывали в недоумении – что замысливает противник? Почему отдает города, даже не пытаясь в них задержаться? При взятии Ади наемники потеряли всего одного убитого и одного раненого. По всем признакам противник покинул город примерно за час до прихода наемников, которые в буквальном смысле слова дышали ему в спину. Поколдовав с картами, в штабе 5 Commando пришли к единственно правильному выводу – Симба решили встретить наемников на рубежах вдоль реки Nzoro, которая находилась в 20 км к северу. Хоар сразу сообразил, что это была очень сильная естественная позиция, и если дать им время хоть как то на ней укрепиться, то брать ее придется с большими потерями. Нельзя было мешкать ни минуты. Наступила ночь, и Хоару второй раз после Стэнливиля пришлось поступиться одним из главных своих принципов – не передвигаться колонной в ночное время. Но теперь у него была палочка-выручалочка в виде “Force John-John”. Питерс, получив инструкции, исчез в ночи со своей сотней.

Хоар: “Через некоторое время все небо озарилось гигантским фейерверком. Команда Питерса успела перехватить вражескую колонну у самого моста, и теперь громила ее. Если бы противник успел достичь Nzoro и закрепиться там, мы бы застряли на несколько дней, в течение которых оборона Аба и Фарадже была бы значительно усилена, и весь ход кампании пошел бы иначе. За эту выдающуюся вылазку генерал Мобуту произвел Джона в ранг коменданта”.

А неугомонный Питерс уже на следующий день штурмовал Dramba – последнее препятствие на пути к оплоту мятежников, городу Аба, до которого оставалось всего 25километров. Наемники не сомневались, что Аба будет обороняться до последней возможности. Там находились по истине огромные арсеналы, позволявшие держать оборону долгие месяцы.

Кубинские наемные пилоты

Последние 25 км до города 5 Commando шли пешком, соблюдая осторожность и готовые к любым неожиданностям. В небе непрерывно барражировали пилотируемые кубинцами штурмовики. Велась интенсивная разведка, все подозрительные участки пути тщательно проверялись. Black Watch продолжали оказывать в этом неоценимую помощь. Когда же, наконец, зашли в город – он был пуст… Это было невероятно! Люди Хоара просто не верили в происходящее. Чем все это можно объяснить? До сих пор руководство наемников усматривало в действиях Симба какие то уловки, приписывало им несуществующие тактические замыслы и хитрости, и никто и помыслить не мог о том, что их доселе неустрашимый противник, к тому же теперь неплохо обученный и вооруженный до зубов попросту … трусит. “Белые Гиганты” идут – одно только это известие приводило в ужас храбрейших из храбрых. И не удивительно – ведь “Белые Гиганты” в их понимании  – это великие колдуны, бороться с которыми бесполезно. Это была не совсем честная война…

В тот же день наемники взорвали мост на дороге из Аба в Судан. Граница с Суданом теперь была полностью закрыта для колесного транспорта. 14 Commando, усиленные 54 Commando под общим руководством Викса были отправлены на штурм Фарадже, древнего центра арабских работорговцев. При этом Katangese, потеряв троих человек, устроили резню, которую едва удалось остановить общими усилиями Викса, Тавернье, Вильгельма и 54  Commando. Хоар тем временем занимался укреплением Аба, опасаясь что Симба, обескураженные стремительным и неожиданным наступлением наемников, придут в себя и попытаются отбить город. Таким образом основные цели операции “Белый Гигант” были достигнуты. Города Ару, Ади, Аба и Фарадже были взяты, границы с Угандой и Суданом запечатаны, а поставки оружия и припасов перекрыты. Дальнейшей целью 5 Commando теперь должен был стать  город Watsa и тамошний золотоносный рудник, но Хоар не получал пока из штаба в Стэнливиле по этому поводу никаких указаний.

ГЛАВА 12

Когда речь заходит о наемниках в Африке, а особенно в Конго в период 1961-67 годов, в первую очередь вспоминают три наиболее известных имени – Майк Хоар, Боб Денар (Bob Denard) и Жан Шрамм (Jean Schramme), возглавлявшие, соответственно, не менее известные подразделения – 5, 6 и 10 Commando. И если про 5 команду речь идет в настоящей статье, то про 6 и 10 батальоны стоит сказать несколько слов отдельно.

Подполковник Роберт Лемулин (справа) и Premier Choc

6 Commando во время восстания Симба командовал бельгийский кадровый офицер подполковник Лемулин, и большинство наемников в этот батальон вербовалось среди его соотечественников. Денар присоединился к 6 Commando несколько позже. Он прибыл с группой французов, в основном ветеранов Катанги и Йемена. Денар и его люди образовали ударный отряд, которому дали название “Premier Choc” (фр. “Первый удар”). О роли 6 команды и группы Денара в конголезских делах Хоар писал следующее: «6 Commando располагались в Паулисе. В их составе была ударная сила, подразделение, называющееся «Premier Choc», что, возможно, звучало очень романтично на французском, но весьма причудливо на английском, и стало причиной некоторого веселья среди моих хулиганов. «First Shock» («Первый шок»)- так мы стали называть их, находился под командованием француза, коменданта Боба Денара, солдата достаточно одаренного и весьма уважаемого лидера. Они были вооружены и экипированы настолько хорошо, что мы чувствовали себя по сравнению с ними бедными родственниками. К сожалению, 6 Commando и «Premier Choc» страдали от невозможности оторвать свои толстые задницы с насиженных мест, и любая совместная операция душилась в зародыше из-за отсутствия сотрудничества между нами».

Добавим, что 6 Commando в этой войне ничем особо себя не проявили, и Хоаром и его людьми, как серьезный и надежный союзник, никогда не рассматривались. Известность же к Денару, уже как к командиру 6 команды, равно как и к Шрамму придет несколько позже, во время мятежей наемников и Katangese.

“Батальон Леопард” (Commando Kansimba) – так по привычке продолжали называть подразделение Жана Шрамма. Однако ко времени “войны Симба” он уже официально именовался “10 Commando АNC”. Начнем с того, что люди Шрамма были, мягко говоря, не совсем наемники. А если уж называть вещи своими именами, то совсем не наемники, а что то вроде 14 Commando коменданта Тавернье, только гораздо больших размеров. Батальон состоял из катангских жандармов, которые вместе с Шраммом целый год дожидались своего часа в Ангольских лагерях. Как водится, большинство офицерских должностей там занимали белые. Вот они, действительно, были наемниками. Самого же Шрамма, жителя Конго, наемником можно назвать лишь с большой натяжкой. Скорее этакий военный-аграрий. Стоит особо отметить, что многие военные преступления, приписываемые наемникам прессой тех лет, на самом деле на совести людей Шрамма. Причиной этому является в основном то, что многие районы Катанги в 1964 году были оккупированы Симба, которые, как известно, творили чудовищные зверства, в том числе и против мирного населения. Katangese же, находящиеся в это время в Анголе, никак не могли ни помочь своим, ни защитить их. Когда же они все таки вернулись в Конго, то посчитали, что вправе мстить. Война, особенно африканская, является жестоким и мстительным делом. Око за око, жизнь за жизнь, кровь за кровь. Проходя через провинции, являвшиеся вотчинами мятежников, они не щадили никого и оставляли после себя только выжженную землю.

10 команду Шрамма в Конго боялись не столько Симба, сколько мирные жители, и в этом смысле они являли разительный контраст с 5 Commando Хоара, к которым гражданское население освобожденных районов испытывало абсолютное доверие и находилось под их надежной защитой. Во всех районах, контролируемых 5 Commando, они в первую очередь старались завоевать расположение местного населения и вернуть людей из джунглей, в которых те прятались от войны, в родные города и деревни. Так например, во время операции “Белый Гигант” участок, контролируемый наемниками простирался на 600 км от Ару до Ниангара, и везде им приходилось не только защищать людей от Симба, но и на первых порах выполнять функции гражданской администрации. За каждый район отвечал определенный взвод 5 Commando и его командир. Так, Ару контролировал л-т Джерри Жубер, Аба – Лаки Гриффин, Фарадже – адьютант Буве, Ватсу – Тавернье, Дунгу – Джек Мэйден, и Ниангару Джон Питерс. Этот корпус “окружных комиссаров” добился серьезного успеха в налаживании мирной жизни и 5 Commando пользовались невероятной популярностью у местного населения, наглядно доказав, что умеют не только воевать, но и созидать.

Особенно преуспел в этом деле лейтенант Гриффин, контролировавший Аба и окрестности и провозглашенный Bwana Mkumba – Великий Господин Аба. Он в кратчайшие сроки сумел открыть там все магазины, почту, больницы и школы. Свою деятельность возобновили даже ателье мод, сапожные мастерские и парикмахерские. Гриффин сформировал специальный отряд милиции из местной молодежи, который оснастил захваченным у мятежников оружием и возглавил его лично. Настрадавшееся под властью Симба мирное население чувствовало себя при Гриффине, как у Христа за пазухой. Когда Хоар собрался перевести его в другое место, старейшины района прислали к нему делегацию с требованием оставить Bwana Mkumba у них. Лаки Гриффин стал примером грамотного администрирования наемников на освобожденных ими территориях. Остальные старались от него не отставать. Любопытно, что даже Чомбе и Мобуту, прознав про успехи Гриффина, обратились к Хоару с настоятельной просьбой любыми способами оставить его в Конго и уговорить подписать третий полугодовой контракт.

То, что делали сейчас 5 Commando было первым опытом по воплощению в жизнь “плана Мунонго” (министра внутренних дел). После войны он собирался восстанавливать страну с помощью множества небольших европейских административных групп, называемых “командами многоцелевого назначения”. Белый глава администрации при содействии белого же начальника полиции, врача, строителя, дорожного и сельскохозяйственного экспертов – такие группы должны были создаваться для каждого крупного райцентра. Охрана же этих групп осуществлялась небольшими отрядами белых наемников. Интересно, что другого пути для восстановления инфраструктуры и нормальной жизни в стране просвещенные конголезцы не видели.

Весьма вероятно, что именно так поначалу думал и сам Мобуту, который видимо для этой цели после прихода к власти в ноябре 1965 года и оставил в стране белых наемников. Это рискованное решение едва не вышло хитромудрому генералу боком, так как единственное действительно верное ему подразделение наемников 5 Commando он перед самым мятежом все же расформировал. Перемудрил…  Возвращаясь же к разговору о степени доверия, которое испытывали мирные конголезцы к батальону Хоара, можно привести характерный пример. В октябре 1965 года, во время проведения операции “Banzi” основные силы 5 Commando были выведены из Альбертвиля, который на тот момент был их главной базой. Узнав о том, что наемники покинули город,  запаниковавшее местное население потянулось в горы и джунгли, и только личные гарантии безопасности высших должностных лиц и самого Хоара смогли предотвратить массовый исход.

ГЛАВА 13

Вторым этапом общего плана по освобождению провинции Ориенталь был захват остающихся в руках мятежников нескольких крупных городов, и в первую очередь города Ватса с его золотоносным рудником. Этот город должны были брать 6 Commando одновременно с ударом 5 Commando по Аба, но по ряду причин не смогли сделать этого. Бельгийский штаб в Стэнливиле во главе с Жаком Ноэлем пришел к выводу, что миссию эту поручить больше некому, кроме как усталой и измотанной 5 команде, о чем и оповестил Хоара телеграммой.

Наемники, решившие, что в Аба они получат, наконец, долгожданный и заслуженный отдых, не скрывали своего недовольства. На совещании офицеров Хоару было сказано следующее: “Люди обессилены, сэр. При всем уважении – если не дать им как следует отдохнуть, мы их просто загоним, как лошадей. Кроме того, у нас совсем нет бензина”. На эти вполне резонные доводы Хоар, который не хотел давать мятежникам ни часа передышки, ответил в своем стиле: “Господа, сейчас 10 часов утра, а в 13.00 мы двинемся в Фарадже. Оттуда – сразу на Ватсу. Гриффин со своими 51 Commando и 200 человек Katangese остаются защищать Аба и Драмба. У каждого автомобиля к 13.00 должно быть достаточно бензина для того, что бы проехать 170 километров до Ватсы. Вопросы?”. Наемникам ничего не оставалось, кроме как подчиниться железной воле своего командира. Колонна 5 Commando выкатилась из Аба ровно в час дня 29 марта 1965 года. Black Watch были равномерно распределены по грузовикам.

Эпопея с освобождением Ватсы началась для наемников с невероятной удачи. Едва колонна миновала Фарадже, как на нее лоб в лоб выскочил грузовик с ничего не подозревающими мятежниками. Среди пленных был человек, оказавший Хоару поистине неоценимую услугу. Это был мулат, хорошо одетый, с культурными речью и манерами. При захвате грузовика он получил ранение в ногу. На допросе выяснилось, что он является директором золотого рудника. Собственно, таковым его сделали повстанцы – ранее он служил на руднике в должности мелкого клерка. Этот пленный оказался очень ценным приобретением. Поначалу он пытался запираться, жаловался на то, что сам мулат, Симба ему полностью не доверяют, что никаких военных секретов он не знает и вообще пошел на сотрудничество с мятежниками исключительно из страха за свою жизнь и жизнь своей молодой красавицы-жены.

“Этот человек, видимо, был очень глупым, если решил, что мы ему поверили” – говорил Хоар. Раненому “директору” предложили сделку – жизнь и медицинскую помощь в обмен на подробные сведения о дислокации мятежников. И тогда он выложил все. Теперь наемники знали где, когда и в каких количествах их будут поджидать засады Симба. К своим показаниям пленный добавил еще одну немаловажную деталь – в Ватса еще не известно о том, что Аба в руках правительственных войск. Судьба города, таким образом, была решена в эти минуты.

Допрос этого человека позволил также развеять один укоренившийся среди ANC и наемников невероятно живучий миф о якобы воюющих на стороне Симба отрядах китайских добровольцев. На вопрос Германи о том, как он объяснит, что в захваченных наемниками документах неоднократно упоминаются китайские подразделения, и даже приводятся их китайские названия, пленный от души рассмеялся.

– Это самая распространенная и самая смешная байка про Симба, какую только можно придумать –  ответил он. Дело в том, что китайцы в глазах мятежников – единственные герои, которые могут победить белых. По этой причине своим лучшим боевым отрядам повстанцы дают китайские названия, а многие амбициозные командиры берут себе китайские имена.

Учитывая, что главный идеолог мятежников Пьер Мулеле проходил всестороннюю подготовку в маоистском Китае, все встало на свои места. Любопытно, что и среди Симба непонятно каким образом укоренилось ложное убеждение, что они воюют против американцев.

Тем временем в небе появилась авиация – четыре Т-28 и два В-26. Они сразу же принялись обрабатывать позиции Симба, раскрытые пленным мулатом. С земли их действия направляли Хоар и его люди. Вскоре колонна пошла в наступление. Впереди, как всегда, “Force John-John”, в арьергарде 14 Commando Тавернье. Серьезное сопротивление было встречено на мосту через реку Kibali и на окраинах города. Но когда штурмовики переключились на центр Ватса Симба не выдержали и побежали. Вскоре Буве передал по рации в Стэнливиль Жаку Ноэлю – “Ватса взят”. Немедленно были приняты под контроль аэродром и, конечно же, золотой рудник. С “Золотом Ватсы” связана темная история, бросающая тень на некоторых людей из 5 Commando, и особенно на полкового старшину Сэма Кэссиди. К сожалению, за неимением достоверной информации, ни подтвердить, ни опровергнуть эти слухи мы не можем.

В самом городе были обнаружены несколько белых сотрудников рудника, которых Хоар распорядился немедленно арестовать и привести к нему. Под неприветливым взглядом командира наемников они поведали страшную историю о судьбе четырех десятков бельгийцев. К сожалению, самые худшие опасения подтвердились – все заложники были отведены в джунгли и там жестоко убиты. Когда бельгийцев вели на казнь, они пели песни. Та же участь постигла несколько сотен конголезцев. На жестокий вопрос Хоара – почему сами они до сих пор живы – те ответили, что активно сотрудничали с душегубами только из опасения за свои жизни.

Хоар простил их. Не нарушил он и своего обещания, данного мулату, хотя заложники подтвердили его подозрения – он был одним из самых злобных и непорядочных людей на руднике, и с мятежниками сотрудничал с огромным рвением и вовсе не по принуждению. “Директора” вывезли за город, дали пинка и отпустили на все четыре стороны. Вскоре, однако,он, как ни в чем ни бывало, снова объявился в Ватса.

Жуткая история произошла в городской больнице, где лежали шесть десятков раненых Симба. В первые часы про них, по запарке, просто забыли. Затем к Хоару явился Питерс и поинтересовался – нужно ли взять больницу под охрану? А охранять ее надо было, в первую очередь, от людей из 14 Commando. Однако Питерс опоздал – когда он примчался в больницу, там уже хозяйничали Katangese. “Убить человека в бою – это одно, говорил про это Хоар. Но устроить дикую бойню раненых, лежащих на больничных койках, это самое отвратительное деяние, на какое только способен человек”. Если большинство наемников испытывали к Симба только жалость и отвращение, то Katangese их по настоящему ненавидели. Подполковник вызвал к себе Тавернье. О том, какой у них состоялся разговор, можно только догадываться.

Город Ватса понравился наемникам. Понравился настолько, что Хоар даже хотел перевести туда главную базу 5 Commando из Буниа. К сожалению выяснилось, что при всех многочисленных плюсах этот город располагает очень неудобным и даже опасным для самолетов аэродромом. Авария при посадке первого же прибывшего DC-3 FATAC похоронила все мечты наемников о прекрастной Ватса. Главную базу теперь пришлось обустраивать в Фарадже. Операция “Белый Гигант” подходила к концу. Последние три крупных города в северной части провинции были освобождены в течение следующих нескольких дней. Dungu и Niangara на севере приняли “Force John-John”, а Gombari на юге  14 Commando и один взвод наемников, записав еще одну победу на счет ANC. Самое ожесточенное сопротивление правительственные войска встретили в Gombari. Katangese потеряли 5 человек убитыми, наемники – броневик и одного тяжело раненого.

Таким образом все задачи, поставленные Леопольдвилем перед Хоаром были успешно выполнены. На это ушло 7 недель. 5 Commando сконцентрировали теперь все усилия, как уже говорилось, на налаживании в Ориентале мирной жизни и восстановлении разрушенной инфраструктуры. Рассредоточившись на 600-километровом участке от Ару до Ниангары они были сейчас очень уязвимы, но на них работал тот фактор, что население, освобожденное от ига Симба, повсеместно принимало сторону правительства, охотно сотрудничало с властями и даже начало организовываться в отряды самообороны. Чаша весов все больше и больше склонялась на сторону Чомбе и Мобуту.

Говоря о том, что граница с Суданом была закрыта, нужно иметь ввиду, что речь тут идет о ее закрытии для колесного транспорта. Действительно, мятежники больше не могли получать помощь, которая шла к ним целыми караванами грузовиков. Но пешие отряды Симба продолжали легко пересекать границу в обе стороны, так как правительственные силы просто не могли контролировать ее на всем протяжении. На территории Судана же повстанцы имели крупные опорные базы, которыми активно пользовались при полном попустительстве, и даже пособничестве суданских властей.

Когда началось долгожданное контрнаступление мятежников на Аба 5 и 14 Commando отбили атаку и гнали неприятеля до самой границы с Суданом, за которой Симба, как всегда, нашли убежище. Наемники в этом деле потеряли двоих человек убитыми и нескольких ранеными, и Хоар решил положить этому конец раз и навсегда. Из Ниангара был вызван Джон Питерс. Во главе большого отряда из 5 и 14 команд он, ни много ни мало, вторгся на территорию Судана, навел там порядочного шороху, уничтожил крупный лагерь Симба и весь их автопарк, после чего благополучно вернулся в Конго. Суданские пограничники смиренно наблюдали за происходящим и не посмели вмешаться. Разумеется, разразился международный скандал, но правительство Судана после такого унижения больше не предоставляло мятежникам убежище на своей территории.

Г. Германи: “В те дни я смог оценить всю меру нашей победы. Панафриканское вторжение в Конго провалилось, границы были закрыты, боевой дух повстанцев совершенно сломлен. Захваченный нами арсенал оружия не имел себе равных в Африке. Там было просто невозможно провести инвентаризацию. Все это было плодами Виктории, одержанной 270 солдатами Майка Хоара. Перед нашим наступлением Чомбе с трудом воспринимали всерьез в Найроби. Лидеры повстанцев везде говорили о своей скорой победе. Танзания, Уганда и Судан заявляли о своем намерении вмешаться. Когда наступление закончилось Чомбе был принят с триумфом в ОСАМ, а Уганда и Судан поспешно объявили о своем нейтралитете. Хоар выиграл войну в Конго за несколько недель”.

ГЛАВА 14

Операция “Белый Гигант” завершилась триумфальным прибытием в Фарадже генерала Мобуту. Десятки тысяч восторженных людей, гвардейцы ANC, катангские жандармы, чиновники местной администрации – все встречали Генерала на аэродроме. В городе в те часы царила атмосфера всеобщего праздника. На параде присутствовали, разумеется, и 5 Commando ANC. Мобуту, произнеся приветственную речь перед ликующей толпой, осмотрел своих выстроившихся в линию гвардейцев, а потом сразу направился к Хоару и его людям. Он то знал, кому в действительности обязан своей “великой победой”. Мобуту щедро одаривал наемников своей милостью. Адьютант Буве был повышен до лейтенанта. Гриффину была выражена особая признательность за работу в Аба, старшина Кэссиди был отмечен за отвагу при разминировании Golu. Волонтеру Гроблеру,уроженцу Конго, было обещано возмещение за его разоренную мятежниками ферму. Высокую оценку за работу в 14 Commando получил Тавернье. Джону Питерсу же было объявлено, что с 1 мая он производится в коменданты.

Визит генерала Мобуту. Стоят, слева-направо: лейтенант Буве, лейтенант “Лаки” Гриффин, капитан Питерс, волонтер Гроблер, комендант Тавернье, сержант-майор Кэссиди. Сидят: полковник Муламба, генерал Мобуту, подполковник Хоар.

Сам Хоар не скрывал своего восхищения Генералом. “Во время этого визита я узнал генерала лучше, чем за сотню посещений его кабинета в Лео. Я был приятно удивлен, обнаружив, что он обладал тонким чувством юмора и живым умом. Кроме того, он был довольно скромен. Он любил говорить об Истории и имел яркое чувство перспективы. Кроме того, я пришел к пониманию его великой любви и глубокой привязанности к своей армии, которую он видел, как естественную преемницу “Force Publique” – в свое время лучшую армию в Африке”. Ставший постепенно убежденным “Мобутистом” Хоар и представить тогда не мог, что пройдет всего несколько лет, и скромный, умный и обаятельный генерал Мобуту, объект его восхищения и всеобщий любимец превратится в Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду Ва За Банга («Воин, идущий от победы к победе, и никто не может его остановить»), диктатора и самодура, который доведет свою страну до новой, еще более страшной гражданской войны, а бывший Симба Лоран Кабила, которого Хоар в 1965 году гонял по горам Физи, в 1997 году свергнет его с поста президента и сам займет место на конголезском троне. Такой вот выйдет реванш…

Но в тот памятный день в Фарадже все было хорошо – народ и военные радовались, а Мобуту был скромен, умен, тонок, приветлив и очаровывал всех своим обаянием.

На взлетной полосе в несколько рядов сидели сотни пленных Симба. Генерал и полковник Муламба осмотрели их, с некоторыми разговаривали. Пленных мятежников было принято делить на три категории. Первая – твердое ядро повстанцев, идейные Симба, матерые убийцы и садисты, которых надлежало судить, как преступников. Вторая – те, кто присоединился к ним, подражая дурному примеру, так сказать “за компанию”. Этих привлекали к восстановительным работам на хозяйственных объектах, фермах, дорогах, аэродромах и т.д., что бы возместить ущерб государству. И, наконец, третьи были из тех, кого называли “les imbeciles”, или просто темные идиоты. С такими предпочитали вообще не связываться и просто отпускали по домам.

Но главной головной болью конголезского правительства были, конечно, “Женесс” (фр. Jeunesse – Юность). С одной стороны это были дети и подростки 12-18 лет и даже младше, с другой – именно отряды “Женесс” в армии повстанцев были самыми отмороженными, самыми жестокими и непредсказуемыми. Их еще не окрепшая подростковая психика, чувство вседозволенности и безнаказанности , помноженные на постоянный наркотический и алкогольный угар представляли из себя поистине адский коктейль. Положение усугублялось тем, что именно на “Женесс” зачастую возлагались милицейские функции в захваченных повстанцами городах и селах. Взрослые Симба держали их на коротком поводке, как цепных псов, и не мешкая пускали в дело, если в том возникала необходимость. Но даже они, порой, испытывали неловкость от художеств своих “детишек”. Заложники из Стэнливиля рассказывали, что несколько раз оставались в живых только благодаря тому, что взрослые успевали отогнать от них группы “Женесс”.

В Африке в воспитании молодежи огромную роль играет влияние племенных вождей и старейшин, не говоря уже, конечно, о родителях. Ушедшие к Симба и лишенные этого влияния молодые люди, воспринимающие идеи руководителей восстания с естественным юношеским максимализмом, очень быстро превратились в банды жестоких карателей, наводящие ужас на всех без исключения людей, которые имели несчастье встретиться им на пути.

Один конголезский священник рассказывал про них Г.Германи следующее: ” Они всегда делали только то, что запрещено нашими африканскими традициями. Они не испытывали никакого уважения к пожилым людям или начальству, и с удовольствием избивали стариков, отцов семейств и матерей, заставляя старейшин подчиняться им или сделаться их рабами. Тех, кто отказывался, сразу убивали. Такое поведение всецело поощрялось руководителями восстания и их колдунами. После того, как эти банды проходили обряд “Dawa”, они имели право принимать наркотические препараты ( своего рода Дагга или индийская конопля), и тогда Смерть бродила с ними по улицам. Когда они пребывали в таком состоянии, им не должны были встречаться женщины, иначе силы магии будут разрушены. Если какая нибудь несчастная попадалась им на пути, ее сразу убивали. Если они встречали хоть один недовольный взгляд – начинали убивать всех подряд. Это было самое страшное – любой человек мог быть убит в любой момент абсолютно ни за что. Я вам так скажу – они не дети, а сыновья Дьявола”.

Среди захваченных наемниками документов было немало рапортов командиров Симба с жалобами на “Женесс”. Например один майор, явно разумный человек, наивно спрашивал вышестоящее руководство, нельзя ли организовать для “Маленьких Симба” что то вроде кадетских корпусов. Таким образом можно было бы избежать постоянных неудобств, исходящих от них. “Они во всех видят врагов и убивают людей ради удовольствия – писал в своем рапорте майор. Несколько дней назад они устроили на въезде в город пропускной пункт, и заставляли граждан, прибывающих в город, танцевать перед ними. После этого людей избивали, грабили и прогоняли”. Были среди этих документов и отчаянные жалобы от окружных административных функционеров. Они писали, что разделяют идеи Народной Армии Освобождения ( Armee Populaire de Liberation), но юные солдаты должны как можно быстрее вернуться к своим семьям.   Когда “Женесс” начали нести серьезные потери в боях с наемниками, в мировой прессе последних моментально окрестили “Детоубийцами”.

В тот день, когда на параде в Фарадже генерал Мобуту и полковник Муламба глядели на большую группу пленных “детишек”, и думали, как же с ними поступить, Хоар предложил поистине Соломоново решение – возвратить их в родные деревни и племена, вернуть под влияние родителей и племенных вождей, ранее терроризируемых собственным вооруженным потомством. Мобуту идея понравилась.

Многих “Женесс” из этой группы забрали сразу. Их родители и старейшины, в основном хорошие люди, вышли вперед и прямо здесь, на аэродроме, приняли из рук в руки своих непутевых отпрысков. Тут же, перед многотысячной толпой, с них были спущены штаны и устроена грандиозная всеобщая порка. Страшные “Женесс” были выставлены на посмешище, что в Африке смерти подобно. Эта умная идея Хоара имела также и символическое значение – восстанавливался авторитет отцов и вождей, традиционный африканский уклад, который в последнее время постоянно находился под угрозой коммунистической пропаганды, властолюбивых колдунов и несовершеннолетних анархистов. С этого дня с пленными “Женесс”, если они, конечно, не попадали в руки  Katangese, старались поступать только так.

ГЛАВА 15

“Дорогой Полковник.

Я рад сообщить вам, насколько приятно был удивлен своим визитом в Фарадже 6 мая 1965 года. Самоотдача, дисциплина и безукоризненный вид войск под вашим командованием, великолепный боевой дух, ошеломительный успех, которого вы достигли при выполнении в рекордные сроки и с минимальными потерями различных миссий, которые я Вам доверил, закрытие границ с Суданом и Угандой – все это многочисленные доказательства Ваших исключительных командирских качеств.

Более того, я рад выразить свое особое удовлетворение в связи с тем, как Вы выполнили свою основную миссию, а именно ПАРТНЕРСТВО. Вернуть население на работу, накормить его, обеспечить надлежащее функционирование больниц и школ, восстановить здоровую работу администрации, восстановить средства коммуникации и связи, словом, практически уничтожить все воспоминания о восстании – таковы были основные вопросы, которые занимали Вас.

Придет день, когда будет написана история этой страны. Трагическая эпоха борьбы с восстанием займет в ней очень длинную главу, в центре которой Ваше почетное место. Поверьте мне, мой дорогой подполковник.

С самыми сердечными чувствами, главнокомандующий Мобуту Дж.Д. Генерал-майор”.

Это письмо главнокомандующего командиру наемников стало апофеозом взаимопонимания и даже дружбы не только между Мобуту и Хоаром, но и во многом между ANC и 5 Commando. Личный состав ANC с самого начала относился к белым наемникам с недоверием, страхом, а порой и с ненавистью. Потребовался без малого год, чтобы лед в их взаимоотношениях был ,наконец, растоплен, и конголезская армия смогла разглядеть в 5 Commando надежных и могучих союзников, Белых Великанов, братьев по оружию. Для людей же Хоара ANC, как военные, как были, так и продолжали оставаться пустым местом (кроме Katangese, разумеется), но они научились уважать их, как людей, и повсеместно относились, как к добрым товарищам. Между многими белыми наемниками, в основном так называемыми расистами из ЮАР и Родезии, и черными солдатами ANC часто возникала настоящая дружба, и примеров тому было великое множество. Наблюдательные конголезские солдаты настолько изучили привычки и быт своих белых соратников, что даже умудрялись узнавать национальную принадлежность по особенностям их поведения. Как то наемники спросили солдат ANC, как они так легко определяют их национальности, ведь для африканцев все белые на одно лицо?

– Нет ничего проще – ответили им. Ваши итальянцы и французы всегда вьются вокруг наших девушек. Южноафриканцы и англичане пьют только Виски, и прикладываются к нему при первой же оказии.

– Ну а немцы – спросил Германи – отличаете ли вы как нибудь немцев?

– Ну это совсем просто. Солдаты, которые каждую свободную минуту собираются в кружок и едят – это и есть ваши немцы!

В эти дни, после успешного завершения операции “Белый Гигант” и визита Мобуту в Фарадже Хоар чувствовал себя, наверное, самым счастливым человеком в Африке. Его заветная мечта – оставить после себя батальон лучших чернокожих солдат, идентичный во всех отношениях его 5 Commando, обученный и подготовленный по их стандартам, который бы занял их место после того, как они уйдут со сцены,казалась ему в те дни вполне осуществимой. Он не мог себе представить более достойного памятника мужеству и доблести своих людей, чем этот.

Эйфория, однако, длилась недолго. Неожиданно неприятности посыпались одна за другой. В том числе и настоящая беда, случившаяся в 57 Commando, последствия которой могли быть катастрофическими. Но расскажем обо всем по порядку.

Еще во время визита Мобуту неприятель предпринял второе массированное наступление, на этот раз на Ниангара. При этом гражданское население, которое Симба гнали перед собой, использовалось в качестве живого щита. Мятежники выбрали, наверное, самый неудачный район для своего контрнаступления, ведь Ниангара контролировал Джон Питерс и “Force John-John”. Сумев остановить напирающего врага, Питерс повел своих людей в контратаку, для устрашения громко выкрикивая единственную фразу, которую он знал на французском – “Avancez le Mercenaires!” (Вперед, Наемники!). Противник был обращен в бегство. В этом бою люди Питерса понесли серьезные потери. Кроме раненых, погибли молодой волонтер Смаллбергер (Smallberger) и смертоносный пулеметчик Дэви Чаллонер (Challoner), один из лучших людей в “Force John-John”.

Другая трагическая новость пришла из 52 Commando, которые опять потеряли очередного командира. Недавно принявший этот взвод лейтенант Джерри Жубер (Gerry Joubert) нелепо погиб на марше из Ниангара в Поко. Это уже была, без преувеличения, какая  то чертовщина. Проклятие висело над 52 командой, в этом у наемников не было ни малейшего сомнения, и солдаты этого взвода были крайне удручены.

Тем временем в Стэнливиле в бельгийском штабе Жака Ноэля был спешно подготовлен план следующей операции, получившей название “Voilettes Imperiales” (название популярной оперетты). Суть ее заключалась в освобождении последних крупных городов в провинции – Buta и Bondo. По сведениям бельгийцев там удерживалось много заложников, и имелись неплохие шансы на то, что они все еще были живы. Планом операции предусматривалось, также, пресечение последних линий связи мятежников с Суданом и ЦАР. Кроме 5 Commando и ANC к делу планировалось привлечь, наконец, и 6 Commando, из за неготовности которой дату начала операции переносили уже трижды. Наконец Ноэль объявил, что крайним сроком начала “Violettes Imperiales”, независимо ни от чего, будет 25 мая 1965 года. И тут произошло событие, грозящее не только очередным переносом операции на неопределенный срок, но и серьезными осложнениями с таким трудом достигнутых дружбы и взаимопонимания между ANC и белыми наемниками. И виновниками этого стали люди из 57 команды – лучшего взвода в батальоне Хоара. Полученная им телеграмма сообщала:

“С сожалением информирую вас, что адьютант ANC Franqois был убит прошлой ночью, предположительно людьми из 57 Commando во время вечеринки в городе Паулис. Удерживаем людей в тюрьме Ниангары в ожидании судебного заседания и Вашего возвращения. Джек Мэйден”.

Мэйден сообщил, также, некоторые известные ему подробности. В Паулисе группа из 8 человек 57 Commando совместно с Katangese устроили ночную пьянку, и видимо, хватили лишнего. Наемники, вроде бы, попросили жандармов сыграть им на барабанах, те отказались и возникла ссора. Сержант сразу вывел своих людей из помещения, но на улице конфликт разгорелся с новой силой. Началась стрельба, в результате которой был убит адьютант Katangese Франсуа. Кто начал стрелять первый, и каковы прочие обстоятельства дела, должно было выяснить следствие, а пока наемники были помещены в местную тюрьму. Негативные последствия этой нелепой истории не заставили себя ждать. Полковник Муламба обратился к Хоару с требованием немедленно разобраться и принять меры. Жак Ноэль сообщил, что Katangese отказываются участвовать в “Violettes Imperiales”. Убитый адьютант был их признанным лидером, и они не собираются идти в бой с кем то другим.

Хоару грозили очень серьезные неприятности, но более всего он боялся осложнений в достигнутых добрых отношениях с генералом Мобуту. Непонятным для него оставался и сам факт пребывания его людей в Паулисе. Этот город был базой 6 Commando, и по составленному Штабом 3 группы распорядку людям из 5 Commando находиться там без особого разрешения было запрещено. Несколько позже ситуация разъяснилась. Джон Питерс отправлялся в отпуск с аэродрома в Паулисе, и чтобы добраться до него из Ниангары взял с собой конвой из 8 человек. Перед своим отлетом он, в нарушение приказа, разрешил своим людям остаться в городе на ночь. Последствия, как мы теперь знаем, оказались трагическими.

Хоар, таким образом, попал в весьма трудную ситуацию, как выбираться из которой толком не имел представления. Прекрасно понимая, что конголезское правосудие будет беспощадно к наемникам он, скрипя сердцем, решил написать письмо Питерсу, в котором настоятельно просил его не возвращаться в Конго до тех пор, пока буря не утихнет, страсти не улягутся и Генерал сам не даст согласия на его, Питерса, возвращение. Хоар писал потом, что отправляя это письмо, как будто отрезал себе правую руку. “Это была черная неблагодарность за все, что Джон сделал для 5 Commando и для меня, но альтернативы не было. Закон есть закон, в том числе и в наемной армии, и его следует чтить”. Закон – законом, но он сумел, все-таки, всеми правдами и неправдами вызволить своих людей из тюрьмы и по тихому отправить их по домам. В противном случае им бы пришлось умереть очень нехорошо.

29 мая, после очередного переноса старта, на этот раз связанного с забастовкой Katangese, операция “Violettes Imperiales” наконец началась. Поскольку большая часть 5 Commando контролировали сейчас ключевые районы в освобожденных от Симба районах, колонна Хоара насчитывала всего 110 человек при двух броневиках, плюс минометный и понтонный взводы ANC. Им предстояло преодолеть, в общей сложности, более 1000 километров африканских дорог. Это была стандартная, рутинная операция наемников, похожая на все предыдущие, знаменательная, наверное, лишь тем, что являлась последней боевой операцией 5 Commando второго призыва. В остальном ни наемники, ни Симба ничего нового друг другу не предложили. Первые, как и прежде, делали ставку на быстроту и внезапность, вторые устраивали засады на первых. Так что описывать ее в подробностях мы не будем, а остановимся только на некоторых интересных эпизодах.

5 Commando наступали столь стремительно, что ворвавшись в один из городов застали там, к общему удивлению, торжественный военный парад Симба, проходящий на центральной площади. Выдвинувшиеся вперед два броневика “Ferret” стреляли крайне неточно, но все равно сильно испортили мятежникам торжество. После привалов наемники, следуя своей привычной тактике, несколько километров проходили пешком, выявляя и ликвидируя засады Симба, которые с необъяснимым упорством продолжали устраивать их возле стоянок 5 Commando. За 10 месяцев войны с наемниками они так и не сделали для себя никаких выводов и продолжали раз за разом попадаться на эту нехитрую уловку.

Иногда удавалось освобождать заложников, но уже не сотнями, как это было в прошлом году, а небольшими группами по 2-3 чудом уцелевших человека. По информации, полученной от бельгийцев, большая группа заложников должна была содержаться в городе Бута, и 5 команда нацелилась именно на него. Туда же медленно и с большими предосторожностями двигалась колонна 6 Commando с “Premier Choc” во главе. Сам Хоар почти не верил в свой успех в Бута. Акция по спасению заложников столько раз откладывалась и получила такую огласку, что они, по его мнению, имели мало шансов остаться в живых. Тем более, что Симба в этом районе проявляли просто какую то непечатную дикость. Зато полковнику очень хотелось поквитаться с одним из их главарей, свирепым необузданным дикарем, который называл себя Шарль де Голль.

Вступив в Likati они обнаружили, что все заложники в этом городе были убиты за несколько минут до их прихода. Белое население Ликати представляли португальцы и греки, традиционно сохранявшие нейтралитет во всех конголезских заварухах. До сих пор считалось, что они находятся в относительной безопасности, по крайней мере все думали, что Симба хотя бы не станут их убивать. Теперь же, глядя на мертвых людей в Ликати, Хоар к своему ужасу понял, что мятежники получили приказ убивать вообще всех белых, независимо от их национальности и политической позиции, и бросились исполнять его с присущими им рвением и жестокостью. Единственной заложницей, которую удалось спасти, была тяжело раненая и страшно изуродованная женщина, мать большого семейства. Бывшая мать… Ее мужа и всех детей за час до прихода наемников зверски убили Симба. Последним умер ее восьмилетний сын, которому воткнули в позвоночник копье, и несколько раз провернули его там. Когда врачи 5 Commando делали ребенку не имеющую шансов на успех операцию, она лежала в соседней комнате. У большинства матерей в таких ситуациях появляется нечто вроде шестого чувства, какая то необъяснимая связь со своими детьми, и в ту секунду, когда ее мальчик испустил дух, она очнулась и дико закричала.

Наемники покидали Ликати настолько потрясенными, что не ставя в известность Хоара решили между собой с этого часа пленных не брать и не давать пощады никому. Такие настроения уже имели место в 5 Commando сразу после освобождения Стэнливиля, но тогда от проявлений бездумной мести их удержала железная воля их командира. Однака сейчас и сам Хоар был, видимо, близок к потере самоконтроля. Убежденный в том, что мятежники начали вырезать поголовно всех белых, он послал в Стэнливиль Ноэлю крайне неоднозначную и эмоциональную телеграмму, текст которой  красноречиво говорит о том, что творилось в душе полковника в эти часы. “Ввиду моего абсолютного убеждения в том, что все белые в этой области обречены на смерть, настоятельно рекомендую немедленно сбросить листовки на Бута с предупреждением о суровом и неотвратимом наказании за нанесение вреда заложникам. Предупредите их, что в противном случае будут убиты 5000 пленных Симба, находящихся в наших руках, а все мятежники, пребывающие сейчас в Бута, обязательно будут выслежены и убиты, даже если на это уйдут годы”. Это был, конечно, явный перебор. Ноэль ответил, что листовки уже сброшены, и в них полковник Муламба дает всем сдавшимся личные гарантии безопасности. Трогать пленных, таким образом, было категорически запрещено. Да Хоар, на самом деле, и не собирался. Его телеграмма была составлена на сильных эмоциях и была, скорее, криком отчаяния, нежели реальной угрозой.

Батальон зашел в Бута на следующее утро, всего на час опередив своих коллег из 6 Commando. Наемникам пришлось констатировать печальный факт – почти все белые заложники в этом городе были казнены за несколько часов до их прихода. Им оставалось только освободить взлетную полосу аэродрома и начать принимать самолеты. На одном из них полковник и улетел в Леопольдвиль, оставив вместо себя Джека Мэйдена. Его людям еще предстояло очистить дорогу на город Баналиа и дальше двигаться в Стэнливиль. На этом операция “Violettes  Imperiales” закончилась. 5 Commando в общем итоге преодолели более 1000 километров, потеряв двоих человек убитыми, нескольких ранеными, и освободив всего около десятка заложников.

Подходил к концу срок второго полугодового контракта, и перед Хоаром, как и 6 месяцев назад, опять встал непростой вопрос – оставаться ли в Конго на третий срок, или ехать домой? И опять, как и пол года назад, он решил, как он полагал – окончательно и бесповоротно, покинуть Конго, посчитав, что с него достаточно ужасов этой проклятой страны. Последней каплей, склонившей чашу весов в пользу такого выбора, стал эпизод, имевший место при перелете из Бута в Леопольдвиль. В салоне самолета были двое – Хоар и кто то из раненых заложников, лежащий на носилках. В этом человеке трудно было узнать женщину – все лицо и тело были  в синяках и кровоподтеках. Приглядевшись внимательно он вспомнил ее – это была та самая женщина, чудом выжившая после резни в Ликати и потерявшая всю свою семью. При виде обручального кольца, все еще украшавшего ее изуродованную руку, у сурового наемника к горлу подступил предательский комок. Он опустился перед носилками на колени, взял ее за руку и долго что-то говорил. Она слабо пошевелила распухшими губами. Хоару пришлось наклонить голову, чтобы услышать ее: “Скажите, полковник, почему Господь поступил так со мной?”

ГЛАВА 16

Вторая попытка Хоара покинуть Конго, как и первая шестимесячной давности, с треском провалилась, не устояв перед магией глаз Чомбе и солдатским напором генерала Мобуту.Окрыленный военной победой в Ориентале и политическими успехами внутри страны и на международной арене, Чомбе просто, по человечески попросил его остаться еще на полгода. Повстанцы были очень сильны на востоке страны и продолжали получать военную помощь от Бурунди и Танзании через озеро Танганьика. Их цитадель – горный район Физи-Барака (Fizi-Baraka) был хорошо укреплен и считался почти неприступным. Да и войска повстанцев в этом районе были не чета остальным – отлично вооруженные, хорошо обученные и абсолютно фанатичные. К тому же к ним на подмогу прибыл ни кто нибудь, а сам команданте Че Гевара и 150 его лучших бойцов. “Сделана только половина дела – печально констатировал премьер-министр. Пожалуйста, завершите свою работу. Коммунисты должны быть остановлены”.

Генерал же Мобуту в разговоре с наемником был по военному краток и категоричен, и заявил примерно следующее: “Вы останетесь, и Баста! Никто, кроме вас и ваших людей не сможет освободить долину Рузизи и Физи-Барака”. На возражения Хоара, что он находится вдали от дома и семьи уже почти год, что он полностью исчерпан как морально, так и физически, генерал неожиданно спросил, гда тот собирается устраивать новую базу, как будто вопрос с третьим контрактом Хоара уже был решен. И тут полковник, давно попавший под влияние харизмы молодого Генерала, видимо “поплыл”.

– В Альбертвиле – неожиданно для самого себя промямлил он.

– Вот и хорошо – ответил Мобуту, вкладывая в папку лист бумаги с заранее подготовленным приказом о назначении Хоара, и захлопнув ее перед самым носом полковника – Мы дадим вам там хороший дом для вашей жены и семьи, а вы не спешите покидать нас.

– И для Викса – только и сумел вставить Хоар.

– И для Викса – улыбнулся Генерал.

Таким образом, командир наемников все таки согласился на третий полугодовой контракт, но с одной существенной оговоркой – он автоматически прерывается с момента освобождени Физи-Барака. Что же представлял из себя этот укрепленный район, который теперь предстояло штурмовать 5 Commando, и кто такие были его защитники? Дадим слово самому Майку Хоару.

“Район Физи-Барака занимал площадь, вдвое превышающую Уэльс. Он простирался вдоль озера Танганьика на 150 километров от Увира на севере до Кабимба на юге. Это была земля крутых обрывов, стремительных рек и извилистых дорог. Уже более года, из за пассивности ANC , врагу было позволено укреплять эту горную крепость. Повстанцы получали крупномасштабную коммунистическую помощь со всех концов озера через Дар-эс-Салам и Кигому. Большая часть вооружения была китайского производства и включала мины, пулеметы, пушки, базуки, радиостанции и др. Цена этой помощи, несомненно, будет заключатьсяв установлении коммунистического присутствия в Конго. В последнее время были замечены изменения и в тактике ведения войны – теперь она стала более агрессивной. Это объяснялось прибытием в район контингента кубинцев, специально обученных искусству партизанской войны. Физи являлся главным административным центром района, а Барака был его портом. Враг сильно отличался от того, с которым мы воевали на севере. Это были Bahembi – свирепые племена, которые при любом удобном случае бросали вызов правительству и сопротивлялись всем попыткам миссионеров их цивилизовать. Они являлись скрытным, замкнутым кланом, гордым, независимым и воинственным. Они буквально наслаждались войной. Одним словом, это были ирландцы Конго! Но самым мрачным для нас аспектом этой ситуации было то, что все гражданское население стояло за повстанцев, и мы не могли ожидать никакой поддержки с их стороны. Рельеф местности играл на руку защитникам, и проникнуть к ним можно было только по горным тропам или путем высадки на побережье. Перед нами маячила перспектива невероятно сложной кампании. Повстанцы были хорошо вооружены, обучены и имели грамотных руководителей и советников. Эти Симба будут полагаться на свое военное мастерство, а не на обанкротившуюся доктрину Мулеле. Долгосрочная угроза коммунизма в Африке вырисовывалась довольно отчетливо и зловеще. Я понял, что теперь нам потребуются 5 Commando, подготовленные по гораздо более высоким стандартам, чем было до сих пор, с более совершенным вооружением и оборудованием и более профессиональным мировоззрением, если мы действительно собираемся избавить Конго от этого злокачественного коммунистического паразита”.

Город Альбертвиль (Albertville) при  радиообмене наемников обозначался кодовым словом “Paradise” – Рай. Вот этот вот Рай и должен был стать теперь новой главной базой 5 Commando – на этот раз последней в их недлинной истории. Сам город протянулся вдоль озера Танганьика и был разделен рекой Lukuga на Южную и Северную части. Вдоль берега через большой порт проходит железнодорожная линия.  Основной жилой район располагается на большом холме в южной части города, с которого открывается великолепный вид на огромное озеро. Далее в глубь материка начинются горы. Это было одно из немногих мест в Конго, где не испытывалось недостатка ни в чем. Бойкая торговля велась через озеро и по железной дороге через Элизабетвиль. Новая база 5 Commando на 350 человек обустраивалась Алистером Виксом в северной части города у поселка Lubuye. Так выходило, что Альбертвиль, с которого Хоар и его 5 Commando начинали в конце августа 1964 года свои военные похождения в Конго, должен был стать их последним пристанищем. Теперь Хоару и Виксу опять предстояло практически заново создавать 5 команду. Хоар: “Еще один новый батальон. Снова тренировки, обучение и боль в сердце!”

Старые проблемы опять возникли при наборе новых людей. На этот раз домой были отправлены более 300 кандидатов в наемники. “Для предстоящего дела нам нужны лучшие из лучших – повторял Хоар – Это будет настоящая война, а не игры, которыми мы занимались до сих пор. Любые прорехи в подготовке приведут к катастрофе”. В этой ситуации ветераны 5 Commando были буквально на вес золота. К великой радости полковника немало их вернулось к нему из отпуска.

Среди них были два неразлучных друга. Рон Коламбик (Ron Columbic), скромный и храбрый парень еврейского происхождения, отличный солдат. Любимым выражением его было – “There’s a luck” (Есть удача). Коламбика сразу произвели в лейтенанты. Его закадычный приятель сержант Тим Дрейер (Tim Dreyer), свирепый усатый африканер, наводящий страх божий на новобранцев, но всегда добивающийся результата. В очередной раз вернулся, как обещал, и Ганс фон Лирес, полностью оправившийся от ран. Необъяснимой интуицией профессионального солдата Хоар чувствовал, что этот великолепный офицер и прекрасный человек определенно притягивает к себе беду, по этому определил его в штаб и категорически приказал держаться от фронта не ближе, чем за 100 миль. Лирес в ответ заявил, что он солдат, а не писарь, и в итоге добился своего – Хоар взял его на операцию, и он сыграл в ней одну из главных ролей, к удивлению и радости полковника не получив при этом ни царапины. Но храброму немцу не удалось перехитрить Судьбу, а солдатское чутье, к сожалению, не подвело Хоара – уже по окончании войны, за день до отправки домой, Лирес погиб, таки, в нелепой автокатастрофе в Альбертвиле.

Руководство наемников прикладывало максимум усилий, чтобы вернуть себе как можно больше офицеров и сержантов – ветеранов 5 Commando, и эти усилия не пропадали даром. После Коламбика, Дрейера и  Лиреса в Альбертвиль прибыли капитан Барри Хоббинс (Barry Hobbins), лейтенанты Грэм Хоган  ( Graham Hogan), Говард Картер (Howard Carter), Дэйв Брэхем (Dave Braham), сержант Дука (Duka – единственный в батальоне американец). Чуть позже подтянулись лейтенанты Сэм Смоллмен (Sam Smallman ), Пит Росс-Смит (Pete Ross-Smith), Джордж  Шредер (George Schroeder), RSM (полковой сержант-майор) Сэм Кэссиди и, наконец, сам комендант Джон Питерс. После такого качественного усиления офицерского состава Хоар почувствовал, что почти готов к драке, оставалось только закончить необходимый курс тренировок.

В программе интенсивного обучения основной упор, как и всегда в 5 команде, делался на усиленную огневую, и главное – физическую подготовку. Практически все бойцы Хоара были спортсменами, и это не удивительно – выдержать нагрузки, при которых было принято работать в этом подразделении, могли далеко не все. Те, кто не выдерживал, ехали домой или переводились в 6 Commando – там было легче. Батальон снова состоял из семи взводов, с 51 по 57, и на этот раз все они были вместе. Вскоре они разделятся на два больших отряда – “Force John-John” и “Force Oskar”. Силы наземной поддержки, как всегда, составляли броневики (в основном “Ferret”), и бронированные джипы. Воздушную поддержку по прежнему оказывали кубинцы на двенадцати Т-28 и четырех В-26. Для эвакуации раненых для наемников был приобретен вертолет “Bell”, способный унести с поля боя двух человек. Был у 5 Commando и свой небольшой флот, состоящий из импровизированной канонерской лодки и шести быстроходных катеров. Его главной задачей была борьба с контрабандой и поставками оружия и припасов через озеро.

Усиленные тренировки новой 5 команды не прекращались ни днем, ни ночью. Хоар предусматривал несколько вариантов своего наступления. Вначале всерьез обсуждалась возможность сухопутной атаки на горный укрепрайон мятежников. Но при этом пришлось бы отказаться от автотранспорта и  поддержки броневиков. На горных тропах их использование было бы, разумеется, невозможно. У авиации, ввиду отсутствия боевых вертолетов, в горах тоже возникли бы серьезные сложности. Однако Хоар все же отрядил 51 Commando для тренировок в горах, чтобы по результатам этого теста принять окончательное решение о возможности или невозможности горного наступления. Увы, результаты эти были неутешительны. Хоар: “Эти упражнения убедили меня в том, что мы не сможем достигнуть уровня подготовки, необходимого для такой работы за имеющееся у нас время. Кроме того, в наших условиях материально-техническая поддержка, от которой зависит абсолютно все, будет доступна нам только один раз – во время реальной боевой акции, но никак не во время тренировок. С некоторой неохотой я исключил вариант наступления через горы. Есть что то бесконечно романтичное в колонне солдат, пробирающихся по горам, ведомой только стрелкой компаса и волей решительного командира, но все эти мечты пришлось похоронить”.

И в самом деле, война в горах – один из самых сложных видов боевых действий, и чтобы подготовить к ней батальон, потребовались бы долгие месяцы. У полковника этих месяцев просто не было, и он обратил свой взор на озеро Танганьика. Здесь все, на первый взгляд, выглядело гораздо проще. Наемники имели существенное превосходство на воде, и абсолютное – в воздухе, что позволяло десантироваться на территории врага, минуя его укрепленные линии в горах. Но нельзя было забывать, что враг это понимает не хуже их, и за последний год, разумеется, хорошо организовал  свою оборону со стороны озера. Кроме того, полковник помнил печальные уроки операции “Watch Chain” и прекрасно понимал, что любые амфибийные операции традиционно сопровождаются многочисленными непредвиденными осложнениями во время их фактического исполнения, и тоже требуют долгой и тщательной подготовки. Но преимущества внезапного удара в тыл врага и единовременного уничтожения его командных центров и средств снабжения убедили его, что это был единственно правильный выбор.

Серьезным преимуществом для Хоара было также то, что инициатива полностью была на его стороне. Мятежники хорошо укрепились в горах, но наступать, очевидно, не собирались, и ограничивались диверсионными вылазками кубинцев. Когда, где и какими силами ударить, решали наемники, повстанцы же, таким образом, оставались пассивной стороной  и могли только реагировать на их действия.

Теперь на первое место выходила задача сохранения операции в тайне, так как у Симба в Альбертвиле были тысячи глаз и ушей. Хоар решил всю операцию разработать самостоятельно и план ее держать в своей голове, а офицеров поставить в известность не ранее, чем за три дня до ее старта. Личный состав 5 Commando оповещался только перед самой посадкой на транспортные средства. Пока же полковник старался, чтобы все видели, что наемники лихорадочно готовятся к сухопутному наступлению. По всем правилам конспирации была организована утечка информации, из которой враг должен был узнать, что наемники србираются проводить “совершенно секретную” наступательную операцию “Wingate” и скоро вторгнутся в горные районы недалеко от Бендеры и Лулимбы.

Тем не менее слухи о том, что 5 Commando собираются вскорости покинуть город распространились по Альбертвилю со скоростью пожара. Среди населения началась нешуточная паника, подогреваемая многочисленными провокаторами Симба. Кроме того, масла в огонь подлило и бельгийское руководство группы OPS  – SUD (“Operations South—Ops Sud” – «Южный оперативный район» – область, в которой дислоцировался на тот момент батальон Хоара), преследующее свои шкурные интересы. Они добились от правительства, что бы Альбертвиль был объявлен “зоной опасности” исключительно для того, что бы ежемесячно получать надбавку к своей и без того солидной зарплате. Гражданское население, уверенное в скором возвращении Симба, начало  покидать город. Чтобы предотвратить панику и массовый исход Хоару пришлось прибегнуть к некоторым неординарным мерам. Кроме личных гарантий безопасности он объявил, что вся его семья – жена и дети, остаются в городе, и что бояться абсолютно нечего. Заслуживает внимания тот факт, что не заверения правительства, ANC, бельгийских штабистов и чиновников, а Слово командира наемников успокоило людей и вернуло их по домам. Жена Хоара Филлис получила даже потом письмо от Мобуту, в котором тот благодарил ее за понимание.

Интенсивные тренировки 5 Commando продолжались, и проходили они даже не в “условиях, приближенных к боевым”, а в самых, что ни на есть боевых условиях. Отдельные взводы совершали разведывательные вылазки на север в горные районы. В 65 километрах севернее Альбертвиля находилась большая гидроэлектростанция, защищаемая батальоном ANC. Два раза в месяц к ним отправлялся конвой с припасами и продовольствием. Кубинцам Че Гевары тоже необходимо было тренировать своих подопечных, и лучшей “боксерской груши”, чем эти конвои и придумать было нельзя. Они регулярно подвергались нападениям, а одна колонна ANC была полностью уничтожена в 10 километрах от города Бендера.

Наемники на бронеавтомобиле Феррет

Вся область от Альбертвиля до электростанции была горной и лесистой, и стала бы идеальной тренировочной площадкой для походов по пересеченной местности 5 Commando, поэтому Хоар попросил поручить снабжение электростанции и батальона ANC ему и его людям. Таким образом столкновение “любителей экстремальных тренировок” стало неизбежным, и первыми счет в противостоянии с наемниками открыли кубинцы. Первая колонна лейтенанта Дэйва Брэхема дошла до электростанции и благополучно вернулась обратно. Ее охрана была довольно солидной – взвод наемников, шесть броневиков “Ferret” и прикрытие с воздуха. Кубинцы и их подопечные, видимо, просто не решились на нее напасть. Но следующий поход на Бендеру обернулся трагедией. Намникам было поручено сопровождать четырех бельгийских инспекторов, прибывших из Леопольдвиля. Бельгийцев посадили в два джипа, а для их охраны выделили лейтенанта Хогана и трех волонтеров на двух “Ферретах”. Кубинцы расстреляли их из базук и пулеметов, а дымящиеся руины колонны закидали ручными гранатами. Единственный выживший, раненый юный волонтер Тревельян (Trevelyan), оказал нападавшим столь яростное и умелое сопротивление, что вынудил их отступить, а сам сумел самостоятельно добраться до Альбертвиля. Если бы наемников награждали государственными наградами ДР Конго, то этот юноша, по мнению Хоара, был бы достоин самой почетной из них. Над новой базой 5 Commando в Альбертвиле их  флаг “Дикий Гусь” был приспущен в знак траура до половины мачты, а кубинцы могли отпраздновать свою первую (впрочем, и последнюю) победу над знаменитыми 5 Commando.

К концу сентября план освобождения района Физи-Барака, последнего крупного оплота мятежников в стране, был полностью готов. Все основные приготовления к предстоящему наступлению, при тщательно соблюдаемых мерах конспирации, были завершены. Поскольку бельгийский штаб в Леопольдвиле о планах Хоара не знал ровным счетом ничего, к нему в Альбертвиль был послан их представитель, некий подполковник Гусенс, (Lieut.-Colonel Goosens). Этот человек подробно ознакомил командира наемников с планом освобождения района, составленном бельгийцами. Не вдаваясь в подробности их плана скажем только, что он предусматривал длительное, поэтапное наступление и предполагал срок окончания боевых действий на апрель 1966 года, то есть через шесть месяцев. Хоар сердечно поблагодарил подполковника, а через него и весь бельгийский штаб за разработку столь гениального плана и заверил, что обязательно последует всем его рекомендациям. Что бы не травмировать самолюбие бельгийцев, он решил не ставить в известность Гусенса, что единолично разработанная им операция “Banzi” начнется через несколько дней 27 сентября и полное освобождение района Физи-Барака должно состояться в течение следующих двух недель!

Подполковник Гусенс, имеющий среди своих прозвище “Невеселый”, потом окажется в центре интриг, плеущихся в столице против 5 Commando и их командира. Ну так и не смогли бельгийские военные научиться уважать наемников или хотя бы перестать при любом удобном случае пакостить им, а продолжали  ревновать и болезненно реагировать на каждый их успех. Хоар в своих мемуарах очень неохотно и крайне скупо рассказывает о многочисленных подлостях, творимых и бельгийцами, и подстрекаемыми ими конголезскими чиновниками на всех уровнях и против него лично, и против его батальона в целом. И уж тем более не называет имен своих недоброжелателей. Не в его это было правилах. Так же, как никогда не предавал он огласке и  имена своих людей, чем то серьезно проштрафившихся или совершивших низость. Но мы при подготовке этой статьи пользуемся не только воспоминаниями Хоара, а еще очень много чем, а потому коснемся темы закулисной возни вокруг Чомбе, и того, как эти политические игры затрагивали интересы 5 Commando и репутацию их командира.

Взаимоотношения между бельгийцами всех уровней и 5 Commando вообще заслуживают отдельного разговора. Ганс Германи, например, в книге своих воспоминаний даже уделил им целую главу, получившую название “Белые Гиганты против Белых Карликов”. Одной из главных причин непорядочного поведения бельгийцев он, как и другие, называет элементарную зависть и ревность. То, что не они, а британец Хоар и его интернациональная команда в кратчайшие сроки обеспечили решающую победу, причем в их же бывшей колонии, приводило их в бешенство. И они стали делать то, что всегда делают в таких случаях завистники и интриганы – дискредитировать на всех уровнях и направлениях. Конечно, это не относится ко всем бельгийцам. Такие люди, как Лемулин, Протин, Блюм, Вандевалле были в восторге от Хоара и его команды, и всегда поминали их добрым словом. Но они не были “Белыми Карликами”. А вот те буквально из штанов выпрыгивали от желания осложнить наемникам жизнь, даже не смотря на то, что они сотнями спасали их соотечественников.

Началось все с так называемого “Золота Ватсы”. Мы уже говорили, что после того, как батальон Хоара занял этот город и пробыл там несколько дней, прежде чем сдать его конголезским властям, бельгийцы начали распространять слухи, что некоторые наемники изрядно поживились на тамошнем золотоносном руднике. И хотя никаких доказательств, не смотря на многочисленные проверки, ревизии и обыски так и не нашлось, зерна подозрения упали в благодатную почву и очень быстро дали ожидаемые всходы. Назывались даже конкретные имена – Джон Питерс, Сэм Кэссиди, Джон Латц (которого вообще в Ватса небыло) и другие. И хоть самого Хоара напрямую никто не обвинял, Белые Карлики в итоге добились своего – тень на него и на весь его батальон была брошена.  Мы нисколько не сомневаемся в том, что такие люди, как Питерс и, особенно, Кэссиди, вполне были способны “увести” из под носа у властей несколько слитков золота, но бельгийцы, как ни старались, никаких доказательств этому не нашли, даже не гнушаясь обысками раненых, отправляемых с фронта в госпиталя. Ганс Германи, который сам был в это время в Ватса, искренне недоумевал – как это, вообще, чисто технически можно было успеть сделать всего за несколько дней, когда не только уже добытого и обработанного, но даже т.н. “нерафинированного” золота мятежники в Ватса не оставили ни грамма.

Генерал Бобозо (фото с сайта http://www.digitalcongo.net/)

Наемники на войне всегда являются расходным материалом, и с ними не принято особенно церемониться. Неожиданно Хоар получает письмо от генерала Бобозо, замещавшего на тот момент Мобуту. В неприветливой форме в письме говорилось, что в Леопольдвиле впредь нежелательно присутствие каких либо должностных лиц 5 Commando, включая и их командира. И это перед решающим наступлением на Физи-Барака! Все сразу поняли, что старый честный солдат Бобозо, большой друг 5 Commando, просто не мог этого написать. И действительно, это оказалось делом рук все того же Гусенса, главного военного советника, который просто подсунул готовое письмо генералу, а тот неглядя его “подмахнул”.

Опять начались проблемы с выплатами, опять про батальон Хоара и про него самого поползли нелицеприятные и порой самые невероятные слухи – Белые Карлики старались вовсю, и в этой войне они явно переигрывали Белых Гигантов. Клеветы, наговоров, выдумок и лжи было столько, что железные нервы Хоара, наконец, не выдержали, и его ирландская кровь закипела. Он  написал рапорт с прошением об отставке, и отправил копии Чомбе и Мобуту. Говорят, что узнав об этом, один высокопоставленный бельгийский штабист, бывавший на фронте только с инспекциями, воскликнул, картинно воздевая к небу руки: “Боже мой, я думал он британский офицер, а он просто позер, дешевый шоумен!”. Видимо бельгиец просто забыл, что в отличие от него “дешевый шоумен” уже целый год, как не вылезает с передовой.

Чомбе же сказал ему тогда следующее: “Майк, я понимаю, что вы раздражены, но вы знаете, как они все интригуют против меня? Как они изо дня в день стараются осложнить мне работу? Сто раз я собирался бросить все это ко всем чертям. Я мог бы жить за границей очень хорошо. Но я поставил себе цель – спасти эту страну. И, кстати, пока я здесь, это будет Конго, а не Бельгийское Конго. Вы помогли мне больше, чем кто либо другой, и я уже в который раз прошу вас остаться со мной, и не оставлять работу незавершенной”. Хоар тогда опять внял уговорам Чомбе и Мобуту, и опять принял сложное решение не покидать страну, а Белым Карликам ничего не оставалось, как снова на время надеть маски дружелюбия.

Один из делегатов ООН в Конго, некто Роберт Гардинер, оценивая ситуацию в стране, сказал в шутку: “Главная проблема здесь в том, что конголезцы – это бельгийцы Африки, а бельгийцы – конголезцы Европы, и они стоят друг друга”. Неудачная попытка заставить Хоара уйти в отставку была, конечно, лишь частью большой политической интриги, но об этом после.

А пока 5 батальон был полностью готов к бою. Ему предстояло в ближайшие дни блестяще осуществить спланированную Хоаром свою последнюю боевую операцию и положить конец одному из самых кровавых конфликтов в современной истории Африки. Операция эта получила название “Banzi”, как знак уважения наемников 5 Commando к генералу Мобуту, который писал под этим псевдонимом, будучи еще совсем молодым и никому не известным журналистом.

ГЛАВА 17

Итак, в ночь на 27 сентября 5 Commando покинули Альбертвиль и отправились на север в маленький порт Kabimba. Там уже была  сосредоточена и вся их небольшой флотлия, состоявшая из канонерской лодки Ermans, буксира Ulindi, двух грузовых барж Uvira и Crabbe и шести быстроходных патрульных катеров. Гражданскому населению в Альбертвиле, во избежание паники, объяснили, что наемники убыли в Кабимба помочь погрузить с местного завода цемент на баржи. 5 Commando и в самом деле всю ночь работали в поте лица, но грузили они, разумеется, вовсе не цемент, а джипы, броневики, артиллерию и боеприпасы. В целях конспирации работы велись в чрезвычайной спешке, и с первыми лучами солнца весь “флот” наемников уже был на середине озера, подальше от любопытных глаз, и двигался на север. “Улинди” вел на буксире “Крэбб” и “Увира”, а “Эрманс” – сторожевые катера. В небе над караваном пронеслись в сторону Барака шесть Т-28 и два В-26, поприветствовав его покачиванием крыльев и подняв людям настроение. Активная часть операции “Banzi” началась.

Как видно из карты, в общих чертах ее план выглядел следующим образом. Главные силы 5 команды, разделившись на два отряда по сто человек – “Force John-John” коменданта Джона Питерса, и “Force Oscar” капитана Хью Ван Оппенса (Hugh van Oppens) высаживаются ночью в 8 километрах севернее Барака, и на рассвете атакуют город. Одновременно сотня Алистера Викса “Force Alpha” наносит с юга отвлекающий удар по городу-крепости Lulimba. Для людей Питерса и Ван Оппенса следующей целью после  Барака становился Физи, после взятия которого наемники с трех сторон атаковали Лулимба. Таким образом все ключевые позиции в горном укрепрайоне мятежников оказывались под контролем правительственных войск. Все остальное должны были доделать батальоны ANC, а 5 Commando возвращались в Альбертвиль.

Для Хоара очень важно было не ошибиться с местом ночной высадки, как это уже случилось однажды во время операции “Watch Chain”. Тогда наемники потерпели фиаско менно из за ошибки в навигации в ночное время. Но теперь Хоар располагал подробными данными разведки, включая аэрофотосъемку, а на “Эрмансе” даже имелся нехитрый радар. Тем не менее риск ошибки был очень велик, и полковник поручил Питерсу собрать лучших людей, которые должны были первыми высадиться на вражеский берег, разведать пляж, и по рации и световыми сигналами обозначить для главных сил место их предстоящей высадки. Это было опасное и сложное дело.

Beach Reconnaissance Party.
Сверху:
Лейтенант Дэйв Брэхем (lt Dave Braham), сержант Мэнсфилд (Mansfield), лейтенант Рон Коламбик (Ron Columbic).
Центр:
Лейтенант Смоллмен (Smallman), сержант Тим Дрейер (Tim Dreyer).
Низ:
Комендант Джон Питерс (John Peters), Сержант Хаммонд (Hammond).

Питерс отобрал шестерых человек, составивших Beach Reconnaissance Party – “Группу разведки пляжа”. Кроме самого Питерса в нее вошли лейтенанты Коламбик, Смоллмен и Брэхем, и сержанты Дрейер, Хаммонд и Мэнсфилд. Они начали тренировки за несколько дней до начала операции, и готовились под руководством Питерса и днем, и ночью, пока каждый наизусть не выучил свою роль в предстоящем деле. Отважная маленькая группа вызывала всеобщее восхищение, но всем им было суждено погибнуть или получить тяжелые ранения в ближайшие несколько дней. На самой известной фотографии 5 Commando запечатлены как раз эти люди, еще живые и здоровые, на джипе уже после своей благополучной высадки.

По общему плану группа Питерса  отделялась от основных сил в 1.30 ночи. По их сигналу “Все ясно” на берег  высаживалась первая волна десанта на пяти катерах и готовила плацдарм для высадки остальных. Транспортные баржи подходили на рассвете и выгружали броневики и джипы. С рассветом же прибывала и авиация, и под ее прикрытием наемники стремительно атаковали Барака и захватывали город врасплох. План был типичным для 5 Commando – во главу угла, как всегда, ставились внезапность и молниеносный натиск.

Таков был план, но реальность, как всегда, внесла в него свои коррективы и начала преподносить наемникам сюрпризы с первых же шагов. Как мы уже говорили, Хоар по своему богатому военному опыту знал, что амфибийные десантные операции, особенно ночные, даже при самом тщательном планировании и подготовке чреваты непредсказуемыми накладками и неприятными неожиданностями. И в ночь перед штурмом Барака случилось именно то, чего он больше всего боялся. Дело в том, что огромное озеро Танганьика имеет одну необычную особенность – оно почти неизменно штормит днем, и также неизменно спокойно по ночам. Вернее спокойно 364 дня в году. И надо же было такому случиться, что единственный за год шторм случился именно в ночь высадки наемников у Барака. И это был не просто шторм, а настоящий ураган! Флотилия еле ползла, и выбилась из графика на целых два часа. Хоар решил посоветоваться с Питерсом, которого нашел на палубе. Он и его храбрая группа представляли из себя довольно жалкое и немного комичное зрелище. Готовые к десанту, они уже успели вымазать лица и руки жженой пробкой, но теперь сильно страдали от морской болезни и стояли у борта, вцепившись в леер и то и дело перегибаясь через него. Маленький “Эрман” мотало на волнах больше всех остальных судов, и непривычных к качке людей сильно тошнило. Хоар поинтересовался, смогут ли они выполнить задачу в такую погоду.

– Обязательно выполним – ответил Питерс – главное быстрее убраться с этого проклятого корабля! И снова побежал к борту. «Beach Party» ушла в ночь на штурмовой лодке, буксируемой катером в 3.30 утра, с отставанием от графика в 2 часа. Связь с ней была потеряна уже через пять минут – на «Эрмансе» вышли из строя радиостанция и радар. Сюрприз следовал за сюрпризом. И все же группа Питерса выполнила свою задачу. С трудом добравшись до берега они установили сигнальные огни и заняли оборону но… из за жуткой погоды их сигналы никто не увидел! Все дело оборачивалось очень скверно. Возможности отменить операцию и повернуть назад у Хоара уже не было. Необходимо было начинать высадку пока не начало светать, иначе наемников бы просто расстреляли на подходе к берегу.

Не имея никаких вестей от группы Питерса, Хоару ничего другого не оставалось, кроме как пойти ва-банк и отдать приказ о начале десантирования. До рассвета оставались считанные минуты, когда Хью Ван Оппенс и Ганс фон Лирес повели в бой первую волну десанта. Они достигли берега с первыми лучами солнца и сразу были обнаружены врагом. О том, что на берегу разгорается жестокий бой, было понятно по поднявшемуся зареву и сотням  трассирующих очередей в рассветном небе. Абсолютно все пошло не по плану, но с другой стороны, лучшего ориентира, чем огонь разгоревшейся битвы, нельзя было и придумать. Хоар отдал приказ об отправке второй волны десанта, которую возглавил лично. Не смотря на плотный пулеметный и минометный огонь высадившиеся наемники постепенно расширяли захваченный плацдарм на берегу для следующих отрядов десанта. Последняя волна высадилась на берег в 5.15 утра. Конголезский “Оверлорд” в исполнении 5 Commando состоялся. Разведочная группа Питерса сумела благополучно пробиться к своим главным силам.

Не смотря на то, что противник успел организовать оборону, наемникам удалось существенно расширить захваченный на берегу плацдарм и подвести к берегу обе грузовые баржи. Выгрузка броневиков и джипов прошла без заминок, хоть и проходила под сильным обстрелом. Шесть джипов вообще съехали на берег по подведенным пандусам, сходу миновали береговую полосу и выскочили на дорогу, “как борзые, выпущенные из своих клеток”. Пора было приступать ко второй фазе операции, а именно захвату Барака и последующему броску на Физи силами “Force John-John”. Оставалось только дождаться прибытия штурмовиков. Но облачность была настолько низкой и плотной, что стало ясно – поддержки авиации не будет ни в это утро, ни вообще в этот день. Погода продолжала вносить свои губительные коррективы в планы наемников, которые уже потеряли из за нее фактор внезапности, а теперь остались и без воздушного прикрытия. Мало того, радисты никак не могли установить контакт с главной базой в Альбертвиле, зато по всплеску радиообмена мятежников стало понятно, что “осиное гнездо”растревожено, все их отряды предупреждены и готовятся к бою, и что 5 Commando ждет сегодня самый горячий прием, ибо “приемная комиссия” уже была в сборе и готовилась к экзамену.

Кубинцы Че Гевары и Симба

По хорошо знакомым наемникам радиопозывным было ясно, что делом заправляют кубинские добровольцы. Руководил ими, как известно, знаменитый Эрнесто Че Гевара, имевший позывной  “Tatu” (“Номер 3” на суахили). Разумеется, о том, что это был именно он, тогда еще никто не знал. А вот их жаждущие реванша  земляки, бывшие противники по Playa Girón – летчики из антикастровской оппозиции, теперь, на аэродроме Альбертвиля, в ожидании вылета буквально землю рыли от нетерпения,  но…  долгожданного приказа в тот день так и не поступило.  Хоар: “Это был не мой день. Отсутствое “воздуха” и задержка при ночном переходе были почти катастрофой. Мы уже потеряли фактор внезапности, на который я рассчитывал так сильно, но зато мы не утратили своей решимости, и нам не оставалось ничего другого, как ринуться прямиком в Ад”.

Первыми ударили “Force Oscar”. В 4 километрах от Барака в большой деревне произошло упорное сражение, в результате которого враг был опрокинут и обратился в бегство, оставив своих убитых. Наемники подожгли деревню, и высокий столб дыма поднялся высоко в небо, как  мрачное предупреждение защитникам Барака, что Белые Гиганты уже идут. Хоару очень важно было захватить порт, куда могли бы прибыть их суда с боеприпасами. Поэтому, ворвавшись в Барака, колонна разделилась. “Force John-John” наступали по объездной дороге, намереваясь охватить город и отрезать его защитников, а “Force Oscar” атаковали центр города и порт.

Джон Питерс, передавший “Beac Party” Гансу фон Лиресу, повел свою колонну в наступление, но встретил ожесточеннейшее сопротивление и остановился. Его сотне противостояли около 2000 человек, и давление, которое они стали оказывать на его фланг, оказалось слишком велико. Впервые “Force John-John”, не выдерживая напора, начали медленно, шаг за шагом, отступать.  Именно в эти минуты понесла первые потери и ” Beach Party”. Рон Коламбик был сражен очередью из пулемета. Сержант Дрейер, сорвав с себя рубашку, бросился делать перевязку, но уже через минуту ему оставалось только закрыть своему неразлучному другу глаза. “Удача есть, Тим, – сказал свою любимую фразу умирающий лейтенант. – Это она!”

Вскоре Дэйв Брэхем и сам Питерс попали под град пуль и оба были ранены. Питерс отказался от морфина, что бы оставаться в сознании, и превозмогая боль, продолжал руководить боем, пока совсем не ослабел от потери крови. Командование принял лейтенант Смоллмен. Наемники начали испытывать острую нехватку боеприпасов, и немедленный захват порта был для них теперь вопросом жизни и смерти. Но пока удалось захватить лишь небольшой участок берега в порту, и теперь четыре сторожевых катера, маневрируя на огромной скорости и уворачиваясь от пулеметных очередей и снарядов, начали сбрасывать ящики с боеприпасами прямо в воду у берега. Солдаты бросились подбирать их. Увидев, что врагу поступает помощь, противник устремился в атаку и открыл столь плотный огонь, что люди Хоара были вынуждены буквально вжаться в землю, не имея возможности даже поднять голову. Катера отошли на безопасное расстояние. Отстреливался один Ганс фон Лирес, установивший в укрытии 60мм миномет и посылавший в наступающего неприятеля снаряд за снарядом.

Этот первый день операции “Banzi”, ввиду подавляющего численного превосходства врага и отсутствия поддержки с воздуха дорого обходился Хоару и его коммандос. И тем не менее люди не теряли присутствия духа  и даже пытались шутить. Кто то громко кричал, что если его сегодня убьют, жена обязательно сообщит подругам, что ее муж погиб, пытаясь повзрослеть. Сержант-радист, носивший на спине ранцевую радиостанцию, когда пуля перебила антенну в сантиметре над его головой, обратился к Хоару за разрешением заменить испорченную антенну и свои штаны. Шутки – шутками, но наемникам было необходимо срочно подогнать к берегу баржу с боеприпасами. Но как это сделать?

Стало очевидно, что пришло время сказать свое веское слово канонерской лодке “Эрманс”. Направляемая по рации, она подошла к берегу и открыла огонь из своих 75мм пушек по целям, указываемым Хоарам. Это произвело должный эффект. Напор врага ослабел, и наемники решились подвести баржу к берегу. Быстро выстроившись по шею в воде живой цепью, коммандос переправляли на берег драгоценные ящики, пока по ним не ударила пулеметня очередь. Один человек был ранен, и вода вокруг баржи стала красной. Прекратив разгрузку люди опять были прижаты к земле и вынуждены на ходу окапываться под шквальным огнем. Но именно в те минуты, глядя на своих бойцов, Хоар окончательно убедился, что сможет удержать плацдарм и взять Барака.

Солдаты продолжали беречь каждый патрон, в то время, как повстанцы не прекращали засыпать их пулями и минами. Сопротивление мятежников в Барака очень удивило всех. Эти Симба сильно отличались от тех, с кем им приходилось иметь дело раньше. Это были хорошо подготовленные, дисциплинированные солдаты, и наемники на своей шкуре убедились, что кубинцы не теряли в Конго времени даром. Но, тем не менее, к наступлению темноты плацдарм на берегу удалось отстоять, а в течение ночи серьезно укрепить свои позиции и выгрузить, наконец, боеприпасы с баржи. 5 Commando выстояли. За этот день они потеряли одиннадцать человек, из них четверых убитыми. Потери противника были несоизмеримо большие.

С рассветом Хоару удалось установить связь с OPS SUD, откуда сообщили две новости. Первая, что самолеты поддержки уже в пути, и это была хорошая новость. Вторая была плохая – на подходе к Лулимба “Force Alpha” Алистера Викса и батальон ANC “9 Commando” встретили столь яростное сопротивление, что Виксу пришлось отступить. Поскольку удар по Лулимба изначально планировался как отвлекающий, в этом большой беды не было, и все-таки Хоар про себя надеялся, что Виксу удастся сходу взять город. Теперь же он приказал ему двигаться на соединение с ним – Барака должен был быть взят как можно быстрее. Стремительный бросок “Force John-John” на Физи тоже, очевидно, стал невозможен. Итак, уже на второй день тщательно разработанный Хоаром план окончательно провалился.

На утро прибывшие штурмовики начали обрабатывать позиции мятежников, и наемники рвались в наступление, желая отомстить за своих товарищей. Но Хоар собирался пока только расширить занимаемый плацдарм. Привыкшим стремительно наступать 5 Commando оставалось только смириться с таким решением своего командира. Для них началась совсем другая война. В ожидании подкреплений день проходил за днем. Наемники все больше укрепляли и постепенно расширяли занятый ими участок, а их противник предпринимал яростные атаки, стремясь сбросить батальон обратно в озеро. Их атаки отличались слаженностью и отсутствием шума и криков, обычных для Симба. Но на пятый день ситуация вдруг резко изменилась – мятежники неожиданно атаковали огромной толпой и со своими любимыми воплями “Май Мулеле”. Офицеры 5 команды понимающе переглянулись между собой. Это могло означать только одно – кубинцы, по непонятным пока причинам, ушли.

В своем описании операции “Banzi” – последней битве наемников Хоара, мы используем исключительно материалы из его книги “Congo Mercenary”, так как считаем, что лучше и подробнее, чем руководитель и непосредственный участник , никто все равно не расскажет. Но Хоар лишь вскользь упомянул там о причинах, по которым кубинцы Че Гевары решили покинуть Барака и не оказали серьезного сопротивления в хорошо укрепленных крепостях Физи и Лулимба, а только оставили там небольшие гарнизоны повстанцев. По его мнению они решили отказаться от открытого противостояния с наемниками и перейти к партизанской войне. И здесь с ним нельзя не согласиться, потому что ничем другим их уход из Барака больше объяснить нельзя. Трусами они не были, а напротив – являлись ярыми фанатичными революционерами, готовыми на все. Но по своей военной подготовке, по своей сути они были партизанами и диверсантами, и в открытом противостоянии почувствовали себя, видимо, не в своей тарелке. То же самое можно, отчасти, сказать и про 5 Commando, привыкших к стремительным рейдам и атакам, но не к позиционной войне. Судьба укрепрайона Физи-Барака, а следовательно и всего восстания, решилась в эти несколько дней. Убедившись, что не смотря на огромное превосходство в силах ни уничтожить наемников, ни заставить их отступить не удается, кубинцы решили, что разумнее будет уходить в горы на заранее подготовленные базы, не терять зря людей и переходить к партизанской войне, в которой чувствовали себя, как рыба в воде.

Джозеф Касавубу.

Впрочем, дальнейшие события показали, что и там они не сильно преуспели. Возможно, сказалось их постепенное разочарование теми персонажами, с которыми им приходилось иметь дело, весьма далекими от идей мировой революции. Невозможность поддерживать необходимую дисциплину среди Симба, постоянные тропические болезни самого Гевары, осложняемые хронической астмой,  тоже, видимо, сыграли непоследнюю роль. Но главным фатальным ударом для них стала, как это ни покажется странным, отставка президентом Касавубу Моиза Чомбе. После падения укрепрайона Физи-Барака Касавубу объявил, что с восстанием покончено, в стране теперь мир и поставки военной помощи, еще продолжавшей поступать из Танзании, прекратились. Кончилось все тем, что кубинцами был получен категорический приказ из Гаваны – немедленно сворачивать все дела и возвращаться домой. Таким образом они, не солоно хлебавши, в ноябре 1965 года пересекли озеро Танганьика в обратном направлении и навсегда покинули Конго, увозя  своего команданте навстречу новым приключениям. Повествование о своем участии в войне в Конго он потом начнет словами – «Это история провала».

Но это будет потом, а пока война продолжалась. Дождавшись прибытия в Барака Викса с сотней наемников и тремя сотнями ANC правительственные войска полностью очистили город и были готовы к дальнейшему наступлению. Поскольку, по ранее указанным причинам, первоначальный план кампании провалился, теперь был составлен новый, и в общих чертах он выглядел так: сначала 300 наемников – все силы 5 Commando, и 300 солдат ANC берут Физи, а затем наступают на крепость Лулимба с севера, в то время, как 9 Commando под руководством бельгийцев атакуют ее с юга. Одновременно батальон ANC из города Бендера движется на населенный пункт Yungu на берегу озера. В случае удачи повстанцы оказывались полностью окружены с суши и прижаты к берегу.

Наступление началось в середине октября.  Первую часть плана осуществили без особых проблем. Встречая слабое сопротивление наемники и ANC подошли к Физи и взяли город. С крепостью Лулимба тоже проблем не возникло – 5 Commando c севера и 9 Commando с юга довольно быстро захватили ее. Сопротивление было оказано слабое, а разведка сообщала, что основные силы повстанцев уже далеко, и продолжают уходить на северо-запад. Руководство наемников справедливо считало, что эти два пункта мятежники, руководимые кубинцами, могли бы удерживать очень долгое время, но очевидно это не входило в их планы и они увели основные силы в горы. Заминка с окончательным исполнением этого нового плана возникла из за того, что батальон ANC в Бендера, как неожиданно сообщили Хоару из OPS SUD, мог двинуться на Yungu не ранее, чем через 10 дней.

Тогда теряющий терпение полковник предложил штабу еще один новый план, по которому он за эти полторы недели силами своих наемников наступает на город  Kasimia на побережье, затем спускается вдоль берега на юг, и одновременно с батальоном ANC с двух сторон атакует, наконец, Yungu (см. карту). Этот город, кстати, считался тогда штаб-квартирой кубинских инструкторов. Пока прибывший в Альбертвиль Хоар утрясал с руководством новые изменения в планах, в районе боевых действий не прекращались непрерывные столкновения. Неугомонный Джон Питерс, еще не оправившийся от ранения и вернувшийся к своим людям, снова был ранен, на этот раз осколком ручной гранаты, и уже окончательно эвакуирован в госпиталь. Сержанты Дрейер и Хаммонд тоже получили ранения в одной из засад и отправились вслед за ним. “Beach Recce” редела на глазах. В результате массированной контратаки повстанцев на город Kawumbwe погиб сержант Мэнсфилд. Лейтенант Сэм Смоллмен остался последним. Ненадолго. “Бедный Сэмми, строгий педант и любитель книг – с твоей смертью закончилось существование отважной маленькой группы “Beach Recce”. Я салютую всем вам, ребята” – напишет в своей книге Майк Хоар.

А его 5 команда готовилась пойти в свой последний бой, в который, как и всегда, полковник повел ее лично. Чтобы захватить прибрежный город  Kasimia  Хоар во главе отряда из 50 человек при нескольких  броневиках  скрытно совершал пятидесятикилометровый марш из Tembili  и, как всегда неожиданно, атаковал город. Тем временем основные силы 5 Commando под командованием Ганса фон Лиреса подходили к  Kasimia на судах со стороны озера и ожидали сигнала Хоара о нападении. Теперь, после окончания боев в Барака, 5 Commando были абсолютно в своей стихии – внезапные атаки, стремительные прорывы, неожиданные десанты – все то, к чему они всегда готовились и непрерывно учились. Для всех уже было очевидно, что  в районе Физи-Барака наступает агония мятежников, а значит близок конец и всему восстанию. Кубинцы ушли в горы, из которых до отправки домой больше не показывались, а освобождение оставшихся под контролем Симба прибрежных районов было лишь вопросом времени.

Майк Хоар во время эвакуации раненых после боя в Бараке. Фото: Bob Houcke

Операция по захвату Kasimia на этот раз прошла полностью по плану. Не обошлось, конечно, без накладок – отряд Хоара попал в серьезную засаду, в результате чего тяжелые ранения получили четыре человека, а сам полковник, в который уже раз, уцелел чудом. А при высадке основных сил Лиреса под обстрелом пушек и тяжелых минометов была упущена баржа “Crabbe”, которая крепко села на мель. После боя с мели ее сняли, но во время ночной буксировки на “Crabbe” произошел внутренний взрыв. Через два часа она затонула, унеся на дно шесть джипов.

На следующий день с быстроходных катеров был высажен десант в населенном пункте Kawumbwe, в котором были захвачены огромные склады оружия и припасов. А еще через день командование  Force Oscar  доложило по радио о полном освобождении от повстанцев полуострова Ubware. Все ждали результатов атаки двух батальонов ANC, ведомых бельгийскими наемниками, на Yungu. Там теперь разыгрывался заключительный акт драмы под названием “Восстание Симба”. Впрочем, в его исходе уже никто не сомневался. Ну а основная задача 5 Commando в операции “Banzi”, да и вообще в подавлении восстания, была выполнена.

ГЛАВА 18

На этом практически завершился боевой путь знаменитого батальона белых наемников   “5 Соmmando ANC”. Конечно, они продолжали нести службу – охраняли населенные пункты, сопровождали колонны, следили за порядком, если надо вступали в бой. Не обходилось и без потерь. Ведь очаги восстания еще долго продолжали тлеть на огромных пространствах страны, в том числе и на территориях на востоке, контролируемых 5 Commando. Иногда приходилось выручать и заложников, все еще томящихся в плену где нибудь в самых глухих местах. Как только проверенная информация поступала наемникам, они немедленно отправлялись на выручку. Но такие акции были уже большой редкостью – после почти 14 месяцев непрерывных боев для них это уже была, можно сказать, “служба мирного времени”. Да и сами бандиты, едва прознав, что к ним в гости едут 5 Commando, предпочитали бросить все и испариться, как дым. Боевая страница их истории была перевернута, но открывалась другая, куда менее известная и интересная. И связана она, в первую очередь, с бурными политическими событиями, происходившими в стране по окончании восстания. Но обо всем по порядку.

Еще в самый разгар боев за Физи-Барака по всему миру неожиданно разнеслась сенсационная новость – Моиз Чомбе отправлен Президентом в отставку. Сделал Касавубу это, в первую очередь, для того, чтобы устранить исходящую от него угрозу своей власти – Чомбе сам метил в президенты, и на предстоящих в феврале выборах имел все шансы им стать. К октябрю 1965 года он был на пике своей популярности. В народе его называли не иначе, как “Спасителем Конго”, и где бы он ни появлялся, его везде встречали восторженные толпы с цветами. Чомбе знали и узнавали абсолютно все, в то время, как президента смог бы узнать, наверное, только один человек из ста. Разумеется, что последнего такое положение дел совсем не устраивало, и он решил воспользоваться своим правом отправить слишком популярного премьера в отставку, как он это уже сделал с тремя его предшественниками.

Людей Хоара это известие застало в самый разгар операции “Banzi” и вызвало вполне ожидаемую волну беспокойства о своем будущем. Хоар тогда даже напрямую обратился к Мобуту с требованием категорического ответа – будут соблюдаться их контракты, или же нет? Это и понятно – чуть позже Касавубу, заискивая перед ОАЕ, уже заявлял, что с восстанием покончено, и наемники, эти “Преторианцы Чомбе”, будут немедленно отправлены по домам. Не ожидавший таких поворотов Мобуту и сам был в ярости. Конечно же он не планировал оставлять наемников в стране навсегда, но пока они ему были нужны, и он вовсе не собирался от них избавляться. О чем и поставил в известность своего президента, причем в довольно резкой форме. В ответ тот произвел его в генерал-лейтенанты, очевидно думая, что этим шагом он вернет себе верность своего строптивого военачальника. О том, как он ошибается, он узнает очень скоро. Страны Запада тоже с неодобрением отнеслись к такому политическому выверту Касавубу, но по несколько другой причине – за полтора года премьерства Чомбе уже стали воспринимать во всем мире, как единственного человека, способного восстановить стабильность в стране, хронически склонной к беспорядкам.

Но прежде, чем приступить к повествованию о бурных политических и военных коллизиях, последовавших за его отставкой – несколько слов о последних днях, проведенных в Конго Майком Хоаром, о его прощании со страной и своими людьми. По условиям контракта он мог покинуть Конго сразу же после того, как возьмет Физи-Барака. Так он и сделал, но напоследок нанес прощальный визит в Леопольдвиль. Именно во время этого последнего посещения столицы и произошли судьбоносные события, предопределившие судьбу Конго на десятилетия вперед. 24 ноября, в день годовщины освобождения Стэнливиля,  военные устроили переворот, во главе которого стоял, разумеется,  Джозеф-Дезире Мобуту.  Он объявил об отстранении от власти Касавубу, а также о том,  что оставаясь главнокомандующим, принимает на себя обязанности Президента, а все должности, имеющие важнейшее для страны значение, передаются офицерам армии, которые будут управлять страной под руководством военного правительства. Премьер-министром был назначен Леонард Муламба, тот самый полковник, которого так уважали в 5 Commando.

Хоар, как и все наемники, очень положительно отнесся к решению Генерала взять власть в свои руки. Как уже говорилось, он был ярым поклонником Мобуту, а после вероломной отставки Чомбе окончательно разочаровался в Касавубу и ничего путного от него не ждал. Того, что уважаемый ими Генерал очень быстро превратится в настоящего Упыря наемники тогда, разумеется, предвидеть не могли. Любопытно, что конголезская армия осуществила этот переворот так, что про его планирование не узнал ни один белый человек – ни бельгийские дипломаты и военные, ни гражданские, ни наемники. Хоар, находившийся в те дни в столице, за день до переворота спокойно обедал у Мобуту и ничего даже не заподозрил. Генерал был, как всегда, приветлив, обходителен, остроумен и абсолютно спокоен. В тот же день он даже принимал военный парад в честь своего производства в генерал-лейтенанты. На трибуне среди почетных гостей в безупречных мундирах с черными поясами и белыми перчатками стоял Хоар в полевой форме АNC с закатанными рукавами  и чувствовал себя белой вороной. А когда грохнул орудийный салют, единственным человеком на блестящей трибуне, инстинктивно пригнувшим голову, тоже был именно он.

Когда пришло время улетать в Альбертвиль, что бы сдать дела Джону Питерсу и попрощаться со своими людьми, Хоар получил от Мобуту прощальное письмо.

“Дорогой полковник!
С искренним и глубоким сожалением я вижу, что вы собираетесь покинуть Конго, в котором вы и ваши люди служили в течение полутора лет.
Конголезский народ многим обязан вам и сохранит о вас живое и очень поучительное воспоминание.
Что касается меня и всех командующих армейскими группами, которые имели честь иметь вас под своим командованием – мы знаем, что всегда можем рассчитывать на вас в случае необходимости.
Человек вашего характера не может оставаться глухим к зову своих друзей.
Кроме того, с течением времени и за расстоянием вы узнаете, что Конго – это страна, которую вы не сможете легко забыть. Рано или поздно вы вернетесь сюда.
Я хочу, чтобы вы знали, что вас всегда будут приветствовать здесь и что во все времена мой дом будет открыт для вас.
Вот почему я говорю не «Аdieu», а «Au revoir», мой дорогой полковник Хоар.
Президент Республики МОБУТУ Д.Д.
Генерал-лейтенант.”

Напоследок Хоар просто не мог не навестить Моиза Чомбе.

“Мы с Алистером посетили г-на Чомбе в его доме в Бинзе, чтобы попрощаться. Это был печальный момент. Знаменитая улыбка и известная приветливость Чомбе были все еще при нем, но великий дипломат устал и остро нуждался в отдыхе. Через несколько дней он будет на пути в Европу, и мы решили, что будем поддерживать связь. Ему хотелось знать, как поживают его друзья.
Я пожал ему руку и вспомнил о вечеринке в Калине, когда он сказал мне, что я его “Человек судьбы”. С тех пор произошло так много событий … Кто бы мог подумать, что в момент своего Триумфа он будет отстранен от должности, потому что он слишком успешно выполнил свои обязанности.
Он стоял у своих ворот, когда мы повернули за угол, и махал нам рукой на прощание”.

Могила Ганса фон Лиреса.

Прибыв в Альбертвиль и оплакав гибель Ганса фон Лиреса, погибшего накануне в нелепой автомобильной аварии, полковник обратился к своим людям с прощальным словом.

“В ходе нескольких славных кампаний, в которых мы сражались вместе как товарищи по оружию, 5 Commando помогли повернуть ход истории и изменить лицо Конго в лучшую сторону. Это достижение, которым мы, по справедливости, можем гордиться. Я приветствую всех вас”.

Больше они никогда не соберутся вместе. История 5 Commando будет продолжаться еще до 1967 года, но уже без их знаменитого командира. Майк Хоар передал созданный и выпестованный им батальон  в руки Джона Питерса, сказав при этом, что не видит для этой роли более достойных и надежных рук.

“Взлетев на самолете, я окинул прощальным взглядом залив и озеро, на котором за последние полтора года было столько приключений, горя и трагедий. Массивное Конго лежало внизу спокойно и мирно, прорезаемое ленивыми коричневыми реками и пронзительно – зелеными пятнами девственного леса. Я много раз пересекал эту страну из конца в конец и ранее, и во время своей последней службы. И доводилось мне бывать в таких местах, куда ни турист, ни поселенец не подумал бы и сунуться. Карта Конго навсегда отпечаталась на подошвах моих сапог. Волшебная и красочная земля захватила мое воображение и мне было невероятно жаль покидать ее”.

ГЛАВА 19

Моиз Чомбе и Годфруа Мунонго, 1961 год. Фотография из книги Дж. Пюрена “Mercenary Commander”.

Ровно за год до переворота, 24 ноября 1964 года битва за Стэнливиль стала точкой отсчета для двух важнейших для Конго процессов. Первое – это было началом конца повстанцев. Второе – звезда Чомбе начала медленно, но неуклонно клониться к закату, не смотря на его оглушительный триумф. Свою тайную подрывную деятельность против премьера начинала так называемая “Группа Binza”, получившая свое имя по названию столичного пригорода, в котором проживали главные ее участники. Ими были президент Касавубу, министр юстиции Бомбоко, министр безопасности Нендака и главнокомандующий Мобуту, то есть самые могущественные и влиятельные люди страны. По свидетельству участников тех событий, за самой группой угадывалось незримое и неосязаемое присутствие США и ЦРУ. Заговорщики постепенно отсекали от Чомбе его верных сторонников и помощников, пока из политической верхушки Конго рядом с премьером не остался один верный министр внутренних дел Годфруа Мунонго.

Чомбе, как ни боролся, постепенно терял рычаги управления страной, и по замыслу заговорщиков должен был, в итоге, остаться пленником в своем собственном дворце. Парадоксально, но чем больших успехов добивался Чомбе, чем более популярен он становился в народе, тем меньше реальной власти у него оставалось. В самой “группе Бинза” поначалу сохранялось полное единодушие, но у каждого ее члена были, разумеется, свои корыстные цели. Касавубу хотел убрать конкурента перед предстоящими выборами. Мобуту и Нендака хотели того же, но впоследствие сами видели себя в кресле президента. Так или иначе объединяло их одно – Чомбе не устраивал всех, и чем больших успехов добивался он на внутренних и внешних фронтах, тем больше сгущались над ним тучи неминуемого личного краха. К маю 1965 года результат его выдающейся деятельности стал очевиден всему миру – хребет восстания сломлен, выборы в парламент проведены, дружба половины Африки получена. Иностранные инвесторы из Франции, Бельгии, Германии и США начали проявлять интерес к стране. Казалось, что “Конголезское чудо” не за горами. Но, как четко подметил Германи, Боги Конго – своенравные Боги, и склонны разрушать все, что до этого с таким трудом созидалось.

Как известно, в самый разгар битвы за Физи, когда стало ясно, что Чомбе вот-вот снова победит,  его отправили в отставку. Борьба между президентом и его премьером закончилась. Борьба, которой в принципе не должно было бы быть. Касавубу, или “Король Каса”, как его называли в близком кругу, был представителем великого племени Bakongo. Он являлся потомком царей старого Конго. Bakongo жили в западной части страны вокруг Леопольдвиля и контролировали единственный выход к морю. Чомбе представлял Катангу, край, в котором были сосредоточены главные природные богатства страны. Он был членом племени Lundu, наследников второй великой исторической области Конго – империи Лунда. Архиконсервативный Касавубу и современный, мыслящий по европейски Чомбе – только совместная работа этих двух личностей и стоящих за ними народов могла бы гарантировать единство, мир и процветание их общей страны. Чомбе это очень хорошо понимал, в отличие от Касавубу, который не сумел или не захотел подняться над личным ради общественного. Итог известен – Чомбе был отправлен в отставку и отстранен от дел, а после военного переворота и вовсе потерял надежду победить на предполагавшихся в 1966 году президентских выборах из за фактической отмены таковых.

Плоды своей “победы” президент пожал очень скоро. Отстранив Чомбе он сразу стал показывать зубы своим соратникам по “группе Бинза” и совершать ошибку за ошибкой. Первой главной ошибкой стало, как уже говорилось, заискивание перед членами ОАЕ и заявление о скором роспуске наемников. Вторым актом невероятной глупости было озвученное им намерение восстановить свободную паромную переправу между Леопольдвилем и Браззавилем, то есть широко распахнуть дверь для коммунистического проникновения в Конго, сводя на нет все, что с таким трудом было достигнуто наемниками и ANC за последние полтора года. Мобуту пришел в ярость. Становилось очевидно, что “Король Каса” собирается использовать свои, теперь уже почти диктаторские, полномочия без оглядки на мнение своих соратников и главное – своего Главнокомандующего. “Группе Бинза” в одночасье пришел конец, а дни самого Касавубу на посту президента теперь были сочтены.

Приход к власти армии  во главе с Мобуту наемники во всех батальонах приняли “на Ура”. После отставки Чомбе, которому они доверяли абсолютно, президент Касавубу и его деятельность стали восприниматься ими крайне негативно. Не добавляли оптимизма и его публичные обещания распустить наемную армию по домам. С приходом же Мобуту скорая перспектива расторжения контрактов отодвигалась на неопределенный срок. Конечно, наемники прекрасно понимали, что новоявленный президент просто терпит их, пока они ему нужны, и рано или поздно все равно придется собирать чемоданы. Но пока волноваться было не о чем.

Президент Мобуту

Однако  очень скоро президент Мобуту, их любимый Генерал, начал вести себя по меньшей мере странно. Его тщательно скрываемая до поры до времени порочная натура теперь, после получения абсолютной власти, начала проявлять себя в таких ипостасях, что округлились глаза даже у людей, которые всегда считали, что очень хорошо его знают.

С первых шагов своего президентства обычно толерантный Мобуту вдруг начал вести себя, как ярый африканский националист. Конфликты с белыми, как и при Симба, снова стали возникать повсеместно, но теперь делалось все это с ведома и при поддержке правительства! По образцу “Женесс” были сформированы отряды молодых людей, называемые теперь корпусом Volontaire de la Republique, которые снова начали преследовать белых, не давая им спокойно работать, вести бизнес и просто жить. Начались серьезные конфликты с иностранными фирмами, в том числе национализация их имущества, на которые Мобуту сознательно шел, и которые шаг за шагом вели к окончательному разорению и без того шаткой экономики Конго.

Возникала нелепая, даже по меркам африканской политики, ситуация – самые боеспособные части страны, Катангские жандармы, против воли интегрированные в ANC ненавидели Мобуту и мечтали о возвращении в страну своего лидера Моиза Чомбе. На саму же ANC, не смотря на положительные сдвиги и ее многочисленность, полностью опереться было нельзя. Единственной серьезной силой, поддерживающей Мобуту, были белые наемники. Но многие из них пришли бороться в Конго не только за деньги, но и за идею – поддерживать позиции белого человека в Африке. И теперь, глядя на выкрутасы новоявленного хозяина страны, они начали меняться, так как постепенно понимали, что невозможно одновременно поддерживать правительство националистов, проповедующее панафриканизм, и при этом сохранять уважение к себе, как к белым людям. Это поняли все наемники, находящиеся тогда в Конго. Все, кроме… 5 Сommando. Возглавляемые Питерсом, они были по прежнему абсолютно преданы Мобуту, и вскоре доказали это не на словах, а на деле.

Мобуту Сесе Секу

В Конго назревал мятеж, инициаторами которого стали неугомонные бельгийцы. Сделав ставку сначала на Касавубу, потом на Мобуту и поняв, что оба раза ошиблись, они решились, наконец-то поддержать Чомбе. Об этом выступлении, известном как “Первый мятеж наемников” мы рассказали здесь. Хотя мятежом наемников его можно назвать с большой натяжкой. Скорее это был мятеж Katangese при довольно неоднозначном участии белых наемников. Боб Денар, возглавивший к тому времени 6 Commando, сначала обещал поддержать восставших, затем заявил о нейтралитете, а потом ударил им в спину, серьезно подорвав доверие Катангских жандармов к наемникам и, вообще, к белым людям, возникшее у них за последние годы.

Ну а как повели себя 5 Commando? К моменту начала мятежа они продолжали оставаться самым боеспособным подразделением в ANC. Их состав сократился до 200 человек, но они по прежнему были серьезной Фигурой на шахматной доске конголезской политики. Само собой разумеется, что организаторы переворота попытались заполучить их в союзники. В общем плане заговора для 5 команды была отведена особая роль – люди Питерса захватывают и удерживают Альбертвиль и аэродром, а Алистер Викс с сотней набранных в ЮАР ветеранов через Анголу вторгается в Катангу и занимает ее столицу Элизабетвиль. К делу попытались даже подключить самого Хоара. Результат известен – Хоар и Викс просто отказались от участия, а Питерс, вернувшись из отпуска, сразу настучал обо всем Мобуту. Когда же переворот начался, 5 Commando заявили, что не допустят на подконтрольной им территории появления отрядов мятежников. Сейчас нельзя сказать наверняка, стали бы они в действительности стрелять в наемников и Katangese, своих братьев по оружию. Нам только известен факт, что когда большой отряд Катангских жандармов, отступая, оказался на территории 5 Commando, они только разоружили их, но сдавать властям не стали, а отправили по домам.

Попытка переворота, как известно, закончилась полным провалом, но что было бы, если бы лидеры и бойцы 5 Commando, и бывшие, и нынешние, решили бы его поддержать? Тут, конечно, возможны разные варианты, но можно смело утверждать одно – ничем хорошим для Мобуту и его власти это бы не закончилось. Но почему же 5 Commando, которых во всем мире называли “Преторианцами Чомбе”, в решающий момент отказались поддержать человека, который их создал и которому они в свое время так верно служили? Дело тут, видимо, в следующем – и Хоар, и Викс, и Питерс были так называемымы “Мобутистами”, в отличие от того же Пюрена, который был убежденным “Чомбистом”. При всем своем уважении и любви к Чомбе они никогда не подняли бы оружие против своего Генерала. А жаль. Если бы не эта их верность долгу, история Конго могла бы быть совсем иной. Во всяком случае хуже того, что произошло со страной в действительности не было бы, потому, что хуже просто некуда.

Как известно, одним мятежом дело не ограничилось. Сторонники Чомбе начали готовить новый мятеж, и на этот раз за его подготовку взялся сам Пюрен. Теперь все было гораздо серьезней – кроме Katangese в выступлении согласились участвовать 6 и 10 Commando Денара и Шрама. В отличие от первого, второе восстание было хорошо подготовлено и тщательно спланировано, и в действительности имело очень неплохие шансы на успех. Но и на этот раз заговорщикам пришлось столкнуться со старой проблемой, имя которой 5 Commando. Организатор мятежа Пюрен, который, как известно, вместе с Чомбе стоял у их истоков, теперь сразу заявил своим соратникам, что восстание не начнется, пока батальон Питерса не покинет Конго. В противном случае никакой надежды на успех нет. О предстоящем в мае расформировании 5 команды заговорщикам было хорошо известно, по этому решено было подождать, пока главная проблема не разрешится сама собой. Невероятно, но факт – и батальоны Katangese, и команды Шрама и Денара, и готовые поддержать восстание племена, все эти тысячи и тысячи вооруженных людей не смели двинуться с места, пока всего две сотни храбрецов не покинут территорию страны.

Однажды в 1967 году, еще перед вторым мятежом, Мобуту спросил Хоара, с которым продолжал поддерживать дружеские отношения,  как он посоветует ему поступить с наемниками, которые до сих пор являются частью его армии? Тот ответил однозначно – отправить их по домам. Наемные войска всегда мобильны, по своей сути это десантники. Использование их в качестве гарнизонных войск чревато непредсказуемыми неприятностями, их бездействие всегда вызывает тревогу.

Мобуту последовал мудрому совету, и начать решил с 5 Commando, единственного по настоящему верного ему батальона.  Кажется, что дальновидность и мудрость, до этого никогда не покидавшие Генерала, стали куда то испаряться, причем довольно быстро, из головы Президента.

“Второй мятеж наемников”, начавшийся 5 июля, закончился, как известно,  полным провалом и изгнанием их из страны. Причину провала можно назвать вполне определенно – перед самым мятежом Моиз Чомбе был предательски захвачен и выведен из игры. После этого шансов на успех не было никаких, и восстание не следовало бы даже и начинать. Операция по нейтрализации Чомбе была подготовлена ЦРУ. Чем не устраивал Чомбе американцев тоже давно не секрет – в отличие от Мобуту, которого интересовали только личная власть и личное обогащение, Чомбе никогда и никому не позволил бы грабить природные богатства Конго, а использовал бы их для развития своей страны и процветания ее народа.

Джордж Шредер – последний командир 5 Commando

Но 5 Commando это уже не касалось. В конце апреля 1967 года их флаг “Дикий Гусь” был торжественно спущен в Альбертвиле, и они навсегда покинули страну.  Незадолго до этого  Джон Питерс, два с половиной года назад бывший сержантом, а к концу карьеры ставший полковником ANC передал командование Джорджу Шредеру, офицеру из ЮАР, по определению Хоара – лучшему в 5 Commando. Шредеру, таким образом, довелось стать третьим и последним командиром батальона.

По имеющимся у нас сведениям после ухода Хоара, под командованием жесткого, и даже жестокого  Питерса батальон переживал не самые лучшие времена. Некоторые, не выдерживая его сложного характера, железных порядков и ежедневных изнурительных физических тренировок уходили в 6 команду Денара. Не обошлось и без таинственных и темных историй. Очень интересное свидетельство оставил Джерри Пюрен:

“Последние месяцы дела в 5 Commando нельзя было назвать благополучными. Под управлением солдафона Питерса “размах”, полученный батальоном при Майке Хоаре окончательно померк. Кульминацией этого стала  загадочная смерть Хью Ван Оппена (командира Force Oscar) 13го мая 1966 года, сразу после передачи власти Питерсу. Ван Оппен “трагически погиб во время чистки своего пистолета-пулемета”. Подозрение, однако, в большей степени падало на другого наемника – Росса Джонстона, доверенное лицо из близкого круга Питерса. Подозрения едва ли могли рассеяться, когда Росс Джонстон начал разгуливать повсюду с пулей, убившей Ван Оппена, висящей на его шее. Несмотря на слухи, Питерс не устраивал расследования, поэтому правда никогда не всплывет наружу. Стоит отметить, что 5 Commando  прошли  долгий путь, начиная с тех тревожныхных дней, когда они гремели под Стенливиллем. Я понимал, что при 5 Commando, все еще лояльных правительству и действующих в Конго, не может произойти переворот. А вот с их уходом это становилось вопросом времени”.

История 5 батальона, начавшаяся 21 августа 1964 года продолжалась, таким образом, неполных три года. Подводя итог их деятельности можно смело сказать, что именно они, и никто другой, внесли основной вклад в разгром восстания Симба, не допустили в страну коммунистического проникновения и положили конец одной из самых кровавых африканских войн в истории. Белых заложников было спасено более двух тысяч человек. По спасенным черным заложникам и мирным жителям статистики нет и не может быть, ибо счет тут идет на сотни тысяч. То же самое можно сказать и по урону, нанесенному повстанцам. Его тоже никто не подсчитывал, но учитывая тактику массовых атак, активно используемую ими в первые месяцы войны можно предположить, что потери были очень велики.

Теперь про потери самих 5 Commando. И здесь точной статистики нет, но мы, с известной долей вероятности, можем предположить, что за 1 год и 3 месяца активных боев батальон потерял убитыми около 60 человек, а ранеными и серьезно заболевшими 150 – 200 человек. Если предположить, что за тот же срок (август 1964 – октябрь 1965), учитывая ротацию через батальон прошли, примерно, 700 человек, то получается около 30% – очень серьезные потери.

Судьба создателей и лидеров 5 Commando сложилась по разному. Моиз Чомбе, как известно,  умер в Алжире, находясь под домашним арестом. Майк Хоар здравствует до сей поры, Алистер Викс пропал без вести в море, Джон Питерс умер от сердечного приступа в американском аэропорту. Джерри Пюрен на старости лет еще успел поучаствовать в неудачной попытке переворота на Сейшельских островах, посидеть в тамошней тюрьме и написать книгу воспоминаний.

Лидеры мятежников сбежали из Конго и осели в разных странах Африки, вяло переругиваясь между собой  через СМИ и обвиняя друг друга в провале восстания. Генерал Оленга продолжал поражать мир невероятными рассказами о тысячах погибших наемников, бельгийских и американских солдат, десятках сбитых самолетов и атомных бомбардировках.

Современный образ 5  Commando в общественном сознании существенно изменился, опять же брагодаря прессе. Из кровавых и жестоких убийц, коими их представляли поначалу, они постепенно превратились в добрых, благородных и бескорыстных рыцарей без страха и упрека. Ни то, ни другое не соответствует действительности. Они не были  ни хорошими, ни плохими, ни злыми, ни добрыми. Они были наемной армией  Демократической Республики  Конго, частью ANC, и выполняли поставленные ее руководством задачи.

Со временем стало известно, что у “5 Commando ANC” было еще одно, неофициальное название – “Дикие Гуси” (Wild Geese). С легкой руки журналистов и писателей оно со временем стало нарицательным, и встало в один ряд с такими определениями наемников, как “Солдаты Удачи” или “Псы Войны”.  Дикими гусями теперь зачастую называют любые наемные армии, и даже банды платных убийц.

Но это, конечно же, несправедливо – настоящие “Дикие Гуси” навсегда улетели в апреле 1967 года, и больше никогда не вернутся.

Печальны их глаза, но в них нет слез,
Дикие гуси в небе возвращают надежду.
Уцелевшие среди всего этого старые друзья
и вновь обретённые...есть ли шанс что всё сейчас не оборвётся?
Когда кругом смерть и здравый смысл исчезает едва появившись,
и время на исходе а конца не видно, скажи мне, что ещё...что ещё мы можем сделать?
От обещаний и выверенных планов ничего не осталось.
Вокруг только безумие и ложь...
Что ещё...что ещё мы можем сделать?
Есть ли шанс что всё сейчас не оборвётся?
Что ещё...что ещё мы можем сделать?

(с) Джоан Арматрейдинг, “Полет Диких Гусей”

Авторы статьи: Сергей Арустамов, Курашко Денис.

В статье использованы материалы и фотографии

из книг: Майка Хоара «Congo Mercenary», «The Road to Kalamata»,

Зигфрида Мюллера «Les nouveaux mercenaires»,

Джерри Пюрена «Mercenary Commander»,

Ханса Германи «White Soldiers in a Black Africa»;

а также статьи из различных периодических изданий и сети Интернет.